Книрим А. А., Карницкий И. И., Лукьянов С. И., Малышев К. И. и др. Проект Высочайше учрежденной редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения: Т. 1, с объяснениями. СПб., 1902. С. 79, 429.

Венедиктов А. В. Государственная социалистическая собственность. М., Л. 1948. С. 14.

Гражданское право / Под ред. М. М. Агаркова, Д. М. Генкина. Т. 1. М., 1944. С. 226–227. Советское гражданское право / Под ред. Д. М. Генкина. М., 1950. С. 266; Генкин Д. М. Право собственности в СССР. М., 1961. С. 82.

Амфитеатров Г. Н. Активная и пассивная легитимация при виндикации в советском праве. Тезисы докладов на научной сессии ВИЮН. М., 1946. С. 34–36.

Дембо Л. И. Основные проблемы водного законодательства. Л., 1948. С. 65–67; Компанеец Е. С. К вопросу о проблеме владения в советском праве // Сб. статей, посвящен памяти В. М. Гордона. М., 1927. С. 35. В подкрепление высказанной позиции Е. С. Компанеец также ссылается на концепцию Гедемана (см.: Гедеман. Трансформация понятия собственности. Харьков, 1924. С. 27).

Малинкович М. В. Право владения несобственника: Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 1969. С. 11; Подопригора А. А. Вещно-правовые способы защиты рабовладельческой собственности в римском праве: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Киев, 1962. С. 7–9.

Толстой Ю. К. Понятие права собственности // Проблемы гражданского и административного права. Л., 1962. С. 149.

Там же. С. 187.

См.: Дождев Д. В. Основания защиты владения в римском праве. М., 1996. С. 35. Об определении понятия владения см. также: Скловский К. И. Проблемы собственности и владения в гражданском праве России. Автореф. дисс… докт. юрид. наук. М., 1999; Скрябин С. В. Гражданско-правовые проблемы понятия вещного права. Автореф. дис… канд. юрид. наук. Алма-Ата, 1998.

Убедительна аргументация, приведенная Н. Д. Егоровым в пользу признания объектом имущественного правоотношения поведения субъектов гражданского оборота, направленного на материальные предметы: объектом правоотношения, т. е. тем, на что оно направлено и на что оказывает воздействие, может быть лишь явление, способное реагировать на такое воздействие, правоотношение не может непосредственно воздействовать на вещи, материальные и нематериальные блага, так как не изменяет их; оно может воздействовать только на поведение людей, которое способно реагировать на воздействие со стороны правоотношения (Егоров Н. Д. Понятие имущественного правоотношения // Вестник ЛГУ. 1980. Вып. 4, № 23. С. 60–62). Иной точки зрения придерживается А. А. Иванов, который аргументирует необходимость выделения категории вещных прав неизбежной необходимостью квалификации правоотношений, ограничивающих абсолютное право собственности (последнее автор трактует как существующее вне правоотношения); сами же правоотношения он склонен понимать исключительно как относительные (Иванов А. А. Право собственности и товарно-денежные отношения. Автореф. дис… канд. юрид. наук. Л., 1991. С. 110–111). Разницу между обязательственными и вещными правоотношениями А. А. Иванов видит в том, что «корреляция встречных предоставлений в обязательстве вытекает из согласования воль должника и кредитора, а в вещном правоотношении – из экономического и юридического единства вещи»; вещные правоотношения «соединяют лиц посредством их отношений к одной и той же вещи» (С. 126). Из этого сделан вывод о необходимости понимания вещного права как связи человека с вещью, поскольку «юридическому опосредованию подвергаются волевые действия собственника в отношении принадлежащих ему вещей, причем независимо от того, затрагивают эти действия третьих лиц или нет» (С. 94).

Как сказано выше, российской науке гражданского права всегда было свойственно отрицание возможности владения имущественными правами. В связи с этим категорически неприемлема передача в аренду любой ценной бумаги, коль скоро основная утилитарная ее ценность заключается именно в закреплении (в том числе и в бездокументарной форме) того или иного имущественного права; смысл же аренды как гражданско-правового института заключается в извлечении полезных свойств из вещи именно в процессе владения и пользования ею. Предположение извлечения пользы из владения и пользования ценной бумагой как материальным носителем, символом воплощенного в ней имущественного права – абсурдно; а в случае, когда ценная бумага существует в бездокументарной форме, владение и пользование ею и вовсе невозможны.

О теоретических аспектах приобретения владения см.: Юшкевич В. А. О приобретении владения по римскому праву. С. 10–32.

Скорее всего, исторически понятие владения сформировалось ранее понятия права собственности, поскольку последнее является плодом усовершенствования и усложнения общественных отношений. На начальных же этапах развития социума значимым и самодостаточным являлось восприятие окружающими признаваемого правопорядком фактического владения имуществом (не случайно права на земельные имения в Древней Руси раскрывались через понятие «сидения» на них; в английском общем праве – через практически сходное по смыслу понятие «seizin»). В русской дореволюционной литературе по гражданскому праву см. об этом: Морошкин Ф. Л. О владении по началам российского законодательства. С. 81. Ф. Л. Морошкин полагал, что понятие владения является более старым, чем понятие собственности; во всяком случае, в русском праве право собственности первоначально понималось как вечное и потомственное владение. Напротив, В. И. Курдиновский полагал возможным выделять самостоятельное от права собственности понятие владения как фактического отношения к вещи лишь с того момента, когда создаются особые средства защиты владения (Курдиновский В. И. О владении по началам российского законодательства. Юрьев, 1914. С. 5, 6). С точки зрения К. П. Победоносцева, в России до XVI в. не было четкого разграничения права собственности и владения (Победоносцев К. П. Курс гражданского права. Вотчинные права. С. 16).

Н. Д. Егоров, раскрывая содержание права собственности, права оперативного управления, использует понятие устранения собственником всех третьих лиц от объекта своего господства. Взаимосвязь понятий присвоения и устранения состоит в том, что первое отражает взаимодействие человека с вещами, материальную сторону экономических отношений собственности, оперативного управления, а второе – социальную их сторону, взаимодействие между самими людьми (см.: Егоров Н. Д. Гражданско-правовое регулирование общественных отношений: единство и дифференциация. Л, 1988. С. 63).

А. П. Сергеев высказал аргументы в пользу законодательного закрепления презумпции правомерности фактического владения, что, с точки зрения автора, не означало бы признания посессорной защиты фактического владения, поскольку таковая не являлась бы обязательной для суда юридической презумпцией права собственности фактического владельца (Сергеев А. П. Презумпция правомерности фактического владения с точки зрения значения и видов презумпций в советском праве // Правосубъектность по гражданскому и хозяйственному праву. Л., 1983. С. 133).

Представляется, что такой подход не является слишком глубоким вторжением в психологию, как это имеет место у Л. И. Петражицкого (см.: Петражицкий Л. И. Очерки философии права. СПб., 1900. С. 19–22, 27).

Проблема разграничения понятий субъективного права и субъективного правомочия носит сложный концептуальный характер. Автор исходит из понимания и субъективного права, и субъективного правомочия как меры возможного поведения управомоченного лица; причем в ряде случаев «дробление» права на правомочия целесообразно, а в ряде случаев – весьма условно, иногда не всегда оправдано, а иногда – невозможно. Можно сказать, что владение, будучи субъективным правомочием, является по своей сути вещным правом. Основная идея при этом заключается в переносе центра тяжести в понимании владения в область межличностных отношений, что неизбежно переводит владение на уровень субъективного права.

Так, если бы гражданское процессуальное законодательство предусматривало упрощенный провизорный порядок защиты интересов лица, здоровью которого причинен вред в результате совершения преступления, на основании, допустим, одного лишь факта привлечения деликвента к уголовной ответственности, юридическая природа субъективного права пострадавшего на возмещение причиненного вреда нисколько бы не изменилась.

Хвостов В. М. Система римского права. С. 288.

Обзор точек зрения по проблеме защиты владения alieno nomine см.: Дождев Д. В. Основание защиты владения в римском праве. С. 5–11.

Критики теории Р. фон Иеринга отмечали, что не только в текстах Павла, как считал Р. фон Иеринг, содержатся ссылки на animus domini как на непременное условие юридического владения (L. 27, D. 41, 2; L. 1. 25, D. 43, 16; Pompon L. 25. 2, D. 41, 2; Paulus L. 3. 1, D. 41, 2; Africanus L. 41, D. 12, 1; Ulp. L. 9. 9, D. 12,1; L. 29, D. 41,2). См. Хвостов В. М. Указ соч. С. 279.

Покровский И. А. История римского права. С. 350–351.

Дождев Д. В. Основания защиты владения в римском праве. С. 33, 229-

Creifelds C. Rechtsworterbuch. Munchen, 1992. S. 185.

Высказанное И. А. Покровским предложение предоставлять право на защиту владения также и «владеющим по службе» (Besitzdiener) против третьих лиц (Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. С. 232) вызывает серьезные сомнения. Для этого предложения нельзя найти как теоретическое обоснование, так и предпосылки практического характера. С одной стороны, отношение владеющего слуги к предоставленному ему имуществу не вписывается в конструкцию двойного владения и не может ни при каких обстоятельствах рассматриваться как прямое владение (бессмысленно искать стабильное стремление к обособлению вещи, скажем, у продавца в магазине, которому вещь вверена ежедневно с 9 до 18 ч, после того как он по окончании рабочего дня сдал магазин под сигнализацию), а вырабатывать для такого субъекта третью, более низкую ступень зависимого владения явно нет нужды. С другой стороны, трудно представить себе ситуацию, когда предъявить владельческий иск некому, кроме владеющего слуги (при большой территориальной удаленности владеющего слуги и вверенного ему имущества от владельца такой субъект наделяется большим объемом полномочий и уже не может рассматриваться как простой Besitzdiener).

Гражданский кодекс Нидерландов. Кн. 2, 3, 5, 6 и 7 / Пер. на рус. яз. Института восточно-европейского права и россиеведения Лейденского университета. Лейден, 1996.

Смолин А. Определение владения по нашему проекту и германскому уложению. Казань, 1903. С. 4–12.

Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 160.

Рубанов А. А. Понятие владения в советском гражданском праве. Авто-реф. дис… канд. юрид. наук. М., 1956. С. 7–14.

Малинкович М. В. Право владения несобственника. М., 1969. С. 7–10.

Тархов В. А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Саратов, 1973. С. 417–418. Сходные взгляды высказывал В. А. Тархов и ранее. Так, еще в 1952 г. он сформулировал следующий тезис: «Личный собственник владеет принадлежащими ему вещами на правовом основании. Но он может и не осуществлять владение вещью, или передать право владения ею другому лицу, сохраняя за собою право собственности, а следовательно, и право владения» (см. Тархов В. А. Право личной собственности в СССР. Автореф. дис… канд. юрид. наук. Саратов, 1952. С. 11).

Самойлова М. В. Законное владение в советском гражданском праве // Правоведение. 1965. № 4. С. 66.

По дореволюционном гражданскому праву России течение приобретательной давности приостанавливалось, если право собственности на имущество, находящееся в давностном владении, переходило к несовершеннолетнему, душевнобольному, немому, глухонемому, военнослужащему, находящемуся в действующей армии, до отпадения этих обстоятельств. Л. В. Попович привел пример спора о задавненном имении, когда до его судебного рассмотрения в 1912 г. с момента начала течения в 1850 г. давностного срока, приостанавливавшегося несовершеннолетием собственника, его участием в составе действующей армии в турецкой кампании и последовавшим в результате пережитого сумасшествием, прошло 62 года (См.: Попович Л. В. Приобретательная давность по русскому и остзейскому гражданскому праву, равно по проекту гражданского уложения. Варшава, 1913. С. 146–149).

Попович Л. В. Указ. соч. С. 15–16.

Неправильной такую практику считал Г. Ф. Шершеневич (см.: Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. 8-е изд. СПб., 1910. С. 282).

См.: Черепахин Б. Б. Приобретение права собственности по давности владения // Советское государство и право. 1940. № 4.

Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР. 1990. № 30. Ст. 1231.

Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1998. № 10.

Ведомости Съезда народных депутатов СССР. 1990. № 11. Ст. 164.

При этом следует учитывать также правила исчисления давностных сроков, установленные п. 4 ст. 234 ГК РФ.

См.: Новицкий И. Б. Сделки. Исковая давность. М., 1954. С. 189–192.

Черепахин Б. Б. Спорные вопросы понятия и действия исковой давности // Советское государство и право. 1957. № 7. С. 64.

Грибанов В. П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. М., 2000. С. 190. Соглашаясь с В. П. Грибановым, В. В. Лантух рассматривает исполнение задавненного долга как сделку, не предусмотренную законом, но не противоречащую ему (см. Лантух В. В. Исковая давность в современном гражданском праве Российской Федерации: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Волгоград, 1999. С. 23–25).

Новицкий И. Б. Римское право. М., 1994. С. 118.

См. Гражданское право: Учебник / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. 4-е изд. М., 2003. Ч. 2. С. 785–786.

До недавнего времени в справедливости такого вывода можно было усомниться с учетом существования административной ответственности за участие в азартных играх, долг за проигрыш в которых считается классическим примером натурального обязательства. Впрочем, вступивший в действие с 1 июля 2002 г. Кодекс РФ об административных правонарушениях не рассматривает участие в играх в качестве административного деликта, да и ранее сохранение ст. 164-1 КоАП РСФСР в числе действующих норм в условиях глобально развивающегося игорного бизнеса было явным анахронизмом.

Меры оперативного характера по его защите, в отличие от самого интереса, могут быть успешно оспорены в суде.

В связи с этим представляется излишне формализованным подход некоторых авторов к определению понятия добросовестности в гражданском праве: «Правильное применение нормы права… не требует обязательного обращения к нравственным нормам. Апеллирование к морали. может носить только факультативный характер в целях усиления воспитательной функции не столько права, сколько правоприменительного процесса» (Ушаков О. В. Добросовестное приобретение от неуправомоченного лица: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Ижевск, 2003. С. 6)

Хвостов В. М. Система римского права. С. 283, 253.

Там же. С. 254.

Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. М., 2000. С. 262.

Похожей, хотя и не аналогичной, точки зрения, по-видимому, придерживаются М. Г. Масевич и О. Г. Ломидзе (см.: Масевич М. Г. Основания приобретения права собственности на бесхозяйные вещи // Проблемы современного гражданского права. М., 2000. С. 187–188; Ломидзе О. Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. СПб., 2003. С. 133–134).

См.: Гражданское право: Учебник / Под ред. А. П. Сергеева,

Ю. К. Толстого. 6-е изд. М., 2002. Ч. 1. С. 427.

С точки зрения Е. А. Суханова, земля и иные природные ресурсы не могут приобретать правовой режим бесхозяйного имущества и быть объектом давностного владения, поскольку в отношении них действует презумпция государственной собственности (см.: Суханов Е. А. Проблемы правового регулирования отношений публичной собственности и новый гражданский кодекс // Гражданский кодекс России. Проблемы, теория, практика. М., 1998. С. 213–214).

В других же ситуациях, например в малонаселенной сельской местности или за границей, такое поведение и вовсе не даст повода сомневаться в достаточном уровне заботы владельца о своем имуществе.

Утверждая, что натуральные обязательства во всех перечисленных ситуациях возникают только одновременно с отказом в удовлетворении иска о прекращении давностного владения, автор исходит из того, что до вступления в законную силу такого решения суда продолжает существовать субъективное право, предполагающее возможность его защиты традиционными способами. Это не означает, что в период течения исковой давности по договорному иску лицо, осуществляющее незаконное владение спорной вещью, не чувствует себя обязанным перед своим оппонентом; эта обязанность, однако, корреспондирует субъективному праву другого лица.

В контексте настоящего изложения нас будут интересовать только сделки о передаче имущества в собственность, поскольку недействительность сделки о передаче имущества в пользование не повлечет сама по себе перспективы давностного владения.

Исключение могут составлять случаи, когда законом прямо предусмотрена невозможность восстановления сторон в первоначальном положении (п. 1 ст. 302 ГК). В соответствии с преобладающей в российской науке гражданского права точкой зрения, в данном случае добросовестный возмездный приобретатель имущества, ранее отчужденного по недействительной сделке, становится его собственником.

Для субъективной оценки добросовестности владения приобретателем, осознающим характер своего правонарушения как действия, повлекшего ущербность совершенной им сделки, приоритетное значение имеют именно эти давностные сроки, а не 3-летний срок давности по виндикационному иску, который в принципе также может быть заявлен собственником.

Не имеет самостоятельного значения для определения судьбы спорного имущества то, что такие действия должны будут квалифицироваться по совокупности и по специальным составам преступлений из главы УК «Преступления против правосудия».

См.: Законы гражданские. Практический и теоретический комментарий / Под ред. В. Б. Ельяшевича. М., 1913. С. 260.

Михайловский И. В. Очерки философии права. Томск, 1904. С. 534–535.

Победоносцев К. П. Курс гражданского права. СПб., 1896. Т. 1. С. 116-

Гамбаров Ю. С. Вещное право. СПб., 1913. С. 17.

Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. С. 317, 318.

Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. С. 141–142.

Максимов А. А. Французский гражданский кодекс 1804 года (Кодекс Наполеона). Иваново, 1994. С. 15.

Райхер В. К. Абсолютные и относительные права // Известия экономического факультета Ленинградского политехнического института. 1928. Вып. 1. С. 273–306.

Щенникова Л. В. Вещные права в гражданском праве России. М., 1996. С. 16–17.

Леонова Г. Б. Категория вещных прав в советском гражданском праве. Вестник Московского университета. Серия «Право». 1991. № 5. С. 73.

Гражданское право / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. СПб., 2002. Ч. 1. С. 402.

Толстой Ю. К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Л., 1955. С. 100–101.

Тархов В. А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Саратов, 1973. С. 415.

Сергеев А. П. Вопросы истребования имущества из чужого незаконного владения // Проблемы гражданского права. Л., 1987. С. 105.

Нормы о договоре хранения прямо не предусматривают сохранения владения хранителя в случае перемены собственника переданного на хранение имущества, но именно к такому выводу приводит их логическое толкование; основанием прекращения договора является либо истечение его срока, либо требование хранителя (ст. 889 ГК РФ), либо требование поклажедателя (ст. 904). Перемена собственника должна повлечь прекращение делегированного фактического владения и права зависимого владения лишь там, где с личностью собственника тесно связано само основание зависимого владения, как, например, в поручении, комиссии, доверительном управлении имуществом.

Концепция развития гражданского законодательства о недвижимых вещах. М., 2003.

В качестве своего рода прообраза ограниченного вещного права можно рассматривать посессионное владение, известное русскому гражданскому праву. Так, после завоевания по поручению Строгановых Ермаком Сибири она принадлежала данному семейству по жалованной царской грамоте 1574 г. на феодально-посессионном праве (с 1697 г. – в посессионном владении). Эти правомочия были производны от верховного абсолютного права короны. Конструкция заводского посессионного владения в дальнейшем получила распространение при Петре Великом (см.: Морошкин Ф. О владении по началам российского законодательства. С. 215–216).

Против трактовки прав предприятия на закрепленное за ним на праве хозяйственного ведения (ранее – полного хозяйственного ведения) имущество как ограниченных вещных высказывался А. А. Иванов. Он полагает невозможным существование соподчиненных вещных прав «по вертикали» и признает верховную власть в отношении вещи за тем лицом, за которым вещь закреплена, даже при наличии вышестоящего в публично-правовой иерархии субъекта (см.: Иванов А. А. Право собственности и товарно-денежные отношения: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Л., 1991. С. 124–125).

Следует отметить, что помимо государственных унитарных предприятий субъектами права хозяйственного ведения могут быть подразделения и объединения профсоюзных организаций (см. Закон РФ «О профсоюзах, их правах и гарантиях деятельности» // СЗ РФ. 1996. № 3. Ст. 148).

В соответствии с Уставом Русской Православной Церкви, имущество, принадлежащее каноническим подразделениям Русской Православной Церкви на правах собственности, пользования или на иных законных основаниях, является имуществом Русской Православной Церкви. Право распоряжения имуществом Русской Православной Церкви принадлежит Священному Синоду. Владение и пользование указанным имуществом осуществляется каноническими подразделениями на основе канонической, юридической и материальной подотчетности вышестоящему каноническому подразделению Русской Православной Церкви. Право частично распоряжаться данным имуществом, за исключением культовых зданий, зданий монастырей, епархиальных учреждений, духовных школ, общецерковных, епархиальных и иных архивов, общецерковных библиотек, предметов религиозного почитания, имеющих историческое значение, Священный Синод делегирует каноническим подразделениям, владеющим этим имуществом и использующим его на основе подотчетности соответствующему вышестоящему каноническому подразделению Русской Православной Церкви. Не претендуя на глубину теоретической и практической проработки проблемы, отметим, однако, что модель, закрепленная в Уставе, – наделение канонических подразделений Церкви правом, именуемым правом собственности, но ограниченном в реализации правомочия распоряжения, и одновременное признание за Русской Православной Церковью права на все церковное имущество, которым явно усвоены признаки абсолютного права собственности, не соответствует модели действующего гражданского законодательства России, не допускающего наличия абсолютных прав собственности нескольких лиц в отношении одного и того же имущества, и, скорее, близка к установленной ст. 294 Гражданского кодекса РФ конструкции права хозяйственного ведения. Вообще, проблема правового режима подразделений общественных организаций является весьма интересной и не до конца исследованной; так, о владении подразделений религиозных организаций (см.: Глаголев А. Возрождение церковного хозяйства в России. Иг. Иннокентий Павлов. Правовой статус церковной собственности согласно церковной традиции и канонам Русской Православной Церкви // Вопросы экономики. 1994. № 9. С. 101–132).

<1...7 8 9 10 >

На страницу:

Перейти

9 из 10

Другие книги автора

Запад и западное христианство на рубеже тысячелетий

Александр Владимирович Коновалов