Владение и владельческая защита в гражданском праве

89

Щенникова Л. В. Вещные права в гражданском праве России. С. 19.

90

Гражданское право / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. Ч. 1. С. 396. Ранее Ю. К. Толстой, характеризуя право оперативного управления, склонен был в большей степени переносить «центр тяжести» этого правового явления во взаимоотношения между носителем права оперативного управления и собственником, а не во взаимоотношения первого и всех прочих лиц, тем самым подвергая сомнению возможность квалификации права оперативного управления как абсолютного. Предоставление данному праву вещно-правовой защиты обосновывалось признанием за правом оперативного управления, относительным по своей природе, внутреннего (при взаимоотношениях с контрагентом по обязательству) и внешнего действия, причем последнее, обращенное ко всем окружающим третьим лицам, и является основанием для предоставления исковой защиты (см.: Толстой Ю. К. Социалистическая собственность и оперативное управление // Проблемы гражданского права. Л., 1987. С. 87, 101).

91

См. также: Основы жилищного законодательства / Под ред.

О. А. Красавчикова. Свердловск, 1981. С. 22.

92

Щенникова Л. В. Вещные права в гражданском праве России. С. 72.

93

Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. Ставрополь, 1994.

94

См.: Корытов С. О. Может ли учреждение обладать правом хозяйственного ведения на имущество, полученное в результате приносящей доходы деятельности // Правоведение. 1997. № 4. С. 126–128. Иначе, чем право хозяйственного ведения, понимает его Е. А. Суханов (см.: Суханов Е. А. Право хозяйственного ведения, право оперативного управления //Хозяйство и право. 1995. № 7. С. 9).

95

Такой точки зрения придерживается, в частности, Д. В. Петров: «Плоды, продукция и доходы, приобретаемые учреждением в порядке п. 2 ст. 298 ГК РФ, поступают в силу прямого указания ст. 299 Кодекса в оперативное управление учреждения. Причем данными имущественными поступлениями учреждение, в отличие от иного своего имущества (п. 1 ст. 298 ГК РФ), вправе распоряжаться» (см.: Петров Д. В. Управление имуществом // Актуальные вопросы арбитражной практики КУГИ Санкт-Петербурга. СПб, 2003. С. 26).

96

Гражданское право / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. Ч. 1. С. 397–398.

97

Так, по мнению авторов уже цитировавшейся концепции развития гражданского законодательства о недвижимых вещах, единственным эффективным гражданско-правовым способом защиты прав членов семьи собственника жилого помещения (в том числе, бывшего собственника жилого помещения) может стать предоставление указанным лицам субъективного ограниченного вещного права в отношении такого жилого помещения, которое может быть условно названо «жилищным узуфруктом». Содержание жилищного узуфрукта сведено к двум правомочиям: владеть жилым помещением и пользоваться жилым помещением для проживания, включая право проживания несовершеннолетних детей узуфруктуария. В содержание жилищного узуфрукта не включается правомочие узуфруктуария каким-либо образом распоряжаться, в том числе завещать или передавать по наследству в силу закона, жилищный узуфрукт. Узуфрукт не может продлиться дольше срока жизни узуфруктуария.

98

Интересен опыт законотворчества получивших в недавнем прошлом государственный суверенитет бывших республик Союза ССР. Вместо уже ставшего привычным для российского гражданского права понятия ограниченного вещного права (см. ст. 216 ГК РФ) ГК Грузии вводит понятие ограниченного пользования собственностью других лиц (гл. 5 разд. III), которое находит свою реализацию в институтах права застройки, узуфрукта и сервитута. Срок действия права застройки (правовое регулирование этого института особенно значимо опять-таки для интересов характерного для Грузии частного домовладения) определяется соглашением сторон, но не может превышать 59 лет. Предметом узуфрукта является объект недвижимости, который передается во владение и пользование без права закладывать, отчуждать, передавать вещь по наследству; сдача ее в наем допускается только с согласия учредителя узуфрукта. Предусмотрен возмездный и безвозмездный, срочный и пожизненный узуфрукт (грамматическое и логическое толкование п. 2 ст. 244 позволяет сделать вывод, что бессрочный узуфрукт может быть установлен только в пользу физического лица). Смерть узуфруктуария (ликвидация юридического лица) прекращают отношения узуфрукта.

Залог и ипотека в гражданской кодификации Грузии отнесены к институтам вещного права, что в принципе соответствует континентальной традиции (в дореволюционном российском законодательстве залог также являлся видом вещного или вотчинного права; в настоящее время многие российские цивилисты склонны видеть в ипотеке пример ограниченного вещного права, прямо не предусмотренного ст. 216 ГК РФ). В отличие от российского, ГК Грузии прямо предусматривает возможность залога будущего и условного требований (ст. 254).

Кстати, как и в большинстве европейских кодификаций, специальный раздел ГК Грузии посвящен самостоятельному понятию владения, в котором в качестве коституирующего признака законодатель рассматривает «волевое достижение фактического господства над вещью». Разделение владения на прямое и непрямое напоминает немецкую конструкцию mittelbarer – unmittelbarer Bezitz, однако субъективный критерий их отличия друг от друга (прямым считается владелец, получивший от другого лица право или обязанность владения) восходит скорее к более современной континентальной кодификации – ГК Голландии. Следует отметить, что в отличие от последнего, проводящего четкое разграничение между владением и обладанием, ГК Грузии содержит концептуальное противоречие, устанавливая, что владельцем считается только лицо, делегирующее другому правомочие владения, при этом статус прямого владельца повисает в воздухе. К числу норм, не совмещаемых с доктринальным подходом российского гражданского права, относится положение п. 5 ст. 155, допускающее владение отдельными частями неделимой вещи. Статьи 160 и 161, устанавливающие возможность защиты добросовестного владения, не устанавливают специфического упрощенного порядка владельческой защиты, как, например, в Burgeslishes-gezetzbuch, а, скорее, являются своеобразным аналогом ст. 305 ГК РФ, также предоставляющей возможность пользоваться вещными исками титульным владельцам.

99

Еще более неудачна редакция абз. 4 ст. 1 Закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (СЗ РФ. 1997. № 30. Ст. 3594; 2001. № 11. Ст. 997; № 16. Ст. 1533; 2002. № 15. Ст. 1377), не позволяющая даже посредством грамматического толкования понять, относит ли законодатель помещенное в скобках перечисление (сервитут, ипотека, доверительное управление, аренда, арест имущества) к условиям и запрещениям, стесняющим правообладателя при осуществлении права собственности либо иных вещных прав, или к вещным правам как таковым; при избрании второго варианта толкования придется прийти к парадоксальному выводу о необходимости отнесения к категории вещных прав также доверительного управления, аренды и ареста имущества. Очевидно, с учетом уровня юридической техники некоторых источников современного гражданского законодательства не всегда оправдано определять юридическую природу тех или иных норм, опираясь на этот уровень.

100

СЗ РФ. 2001. № 44. Ст. 4147.

101

Принятая редакция Земельного кодекса не сохранила содержавшуюся в проекте конструкцию права общего владения, возникающего при поступлении в собственность, аренду, пожизненное наследуемое владение, постоянное (бессрочное) пользование двух или нескольких лиц земельного участка, который не может быть разделен без изменения его целевого назначения или не подлежит разделу в силу закона, а также при добровольном объединении владельцами принадлежащих им земельных участков в один земельный участок по договору; предусматривалось долевое и совместное общее владение. Использование законодателем этого юридико-технического приема могло бы рассматриваться как возвращение в российское гражданское законодательство права владения как самостоятельного института.

102

СЗ РФ. 1997. № 5. Ст. 610.

103

Принят 16 ноября 1995 г. (СЗ РФ. 1995. № 47. Ст. 4471).

104

В римском праве существовали servitutes personarum (личные) servitutes praediam (вещные). В случае предоставления сервитута, как полагал И. А. Покровский, управомоченное лицо наделялось не «как бы владением правом» (juris quasi-possessio fr.D.8.1), а подлинным владением вещью, но не всесторонним, а ограниченным в своем содержании, поскольку сервитут создает непосредственное господство над вещью, опосредуя, таким образом, и право владения ею (Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. С. 319, 351).

105

См.: Косарев И. Э. Право ограниченного пользования чужим недвижимым имуществом (сервитут) // Правоведение. 1996. № 3. С. 99–109. С точки зрения И. Э. Косарева, нельзя рассматривать в качестве вещных права нанимателя жилого помещения, получателя ренты, члена ЖСК и любого иного потребительского кооператива, поскольку во всех этих случаях отсутствует непосредственное господство субъекта над вещью, имеет место лишь право требования к другому лицу о предоставлении вещи. В отличие от названных прав, возможность непосредственно воздействовать на вещь предоставляет субъекту сервитут, который поэтому является «вещным правом, выражающимся в непосредственном осуществлении и устранении обязанного лица».

106

Соглашаясь с невозможностью усмотреть правомочие владения в так называемом отрицательном сервитуте, считаем необходимым отметить, что отрицательный сервитут следует рассматривать как специфическую юридико-техническую конструкцию римского права, которая не тяготела к институту сервитута и выполняла утилитарные задачи, ныне решаемые в рамках негаторного иска.

Вывод о том, что «в некоторых разновидностях сервитутных прав можно выявить также элемент владения» помимо правомочия пользования, сформулировали разработчики концепции развития гражданского законодательства о недвижимостях. Любопытно, что их точка зрения совпадает и с выводом автора настоящей работы о невозможности квалификации ипотеки в качестве вещного права.

107

См., напр.: Витрянский В. Пути совершенствования законодательства о недвижимом имуществе // Хозяйство и право. 2003. № 6.

108

Paul. D. 43, 17, 2.

109

См.: Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. С. 346–347.

110

Теории, в которых основание для защиты владения отыскивалось в самом понятии владения (владение как проявление личности; владение как способ удовлетворения потребностей человека; владение как реальность собственности), Р. фон Иеринг называл «абсолютными» в отличие от «относительных» теорий, где принимались во внимание основания, лежащие за пределами понятия.

111

Бентам И. Избр. соч. СПб., 1867. Т. 1. С. 338–344.

112

Пухта Г. Курс римского гражданского права. М., 1874. С. 319–347.

113

Виндшейд. Учебник пандектного права. СПб., 1874. С. 312.

114

Обзор теорий обоснования защиты владения см.: Иеринг. Об основании защиты владения. С. 18–37; Гамбаров Ю. С. Вещное право. С. 386–390; Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. С. 224–229.

115

Иеринг. Об основании защиты владения. С. 178.

116

Кукольник В. Г. Российское гражданское частное право. Ч. 2. С. 142.

117

Морошкин Ф. Л. Рассуждение о владении по началам российского законодательства. М., 1837. С. 35–48.

118

Книрим А. А., Карницкий И. И., Лукьянов С. И., Малышев К. И. и др. Проект Высочайше учрежденной редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения с объяснениями. Т. 1. С. 435.

119

Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. С. 153.

120

Митюков К. А. По поводу статьи г. Муромцева о владении по русскому праву. Киев, 1877. С. 15, 22–27.

121

Юшкевич В. А. Исследования из области учения о владении. О приобретении владения по римскому праву. С. 42–46.

122

Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 228–229.

123

Е. С. Компанеец основания защиты фактического владения считала обусловленными особенностями каждой общественно-экономической формации и строго зависимыми от характера классовых отношений в социуме, в связи с чем каждому отдельному общественному строю соответствует определенная система построения института защиты владения. Так, в Древнем Риме в качестве таких оснований выступали полицейского характера соображения сохранения гражданского порядка; в капиталистическом обществе – интересы наиболее полной и наиболее облегченной защиты частной собственности. После закрепления в германском Гражданском уложении 1896 г. новой концепции владения и расширенной модели владельческой защиты есть основания находить обоснование защиты фактического владения в необходимости охраны интересов и прав личности (см.: Компанеец Е. С. К вопросу о проблеме владения в советском праве // Сб. статей памяти академика В. М. Гордона. Харьков, 1927. С. 144–148). По мнению А. В. Венедиктова, обоснование защиты владения следует усматривать не в интересах общественного мира, поскольку этой цели служат и многие другие меры, а в необходимости особого средства защиты прав (не только права собственности, как у Р. фон Иеринга), презюмируемых в лице владельца (см.: Венедиктов А. В. Защита фактического владения в условиях мирного и военного времени. Ученые труды ВИЮН. 1947. Вып. IX. С. 68–71).

124

Дождев Д. В. Основание защиты владения в римском праве. М., 1996.

С. 5.

125

Там же. С. 30.

126

Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. С. 153.