Автор книги выражает глубокую признательность Сергею Сергеевичу Курникову, президенту и владельцу строительной компании, помощь и поддержка которого сделали возможным выход в свет данной книги.

Предисловие

Предлагаемая вниманию читателя книга включает древнерусский текст, организованный мной в форме богослужебного канона в виду того, что ритмический стиль произведения, как средство выражения смысла, очевиден в числе изобразительных приёмов автора «Слова о полку Игореве». Тем более, что ритмы памятника легко укладываются в строфы произведений оригинальной древнерусской гимнографии XI–XII вв., которые наряду со стихотворными византийскими, вполне могли быть доступны автору. Книга включает также перевод «Слова», комментарий, исследование о Бояне, и по-новому ставит проблему авторства этого памятника. Она может представлять интерес прежде всего для специалистов в области славянских и русских древностей, и для читателей, интересующихся указанными проблемами. И не в последнюю очередь рассчитана на недавно ещё, 10–15 лет назад, малочисленную аудиторию консервативных революционеров. Империалистов, старательно осваивающих Основные принципы динамического консерватизма: не отвергая новое, в том числе технику как новое бытие, они видят сюжет основного мифа – борьбу титанов и богов или, другими словами, борьбу Громовержца со змеем. И приветствуют исход этой борьбы – Бог (а не боги) возвращается. А с ним должно вернуться, во-первых, традиционное социальное устройство общества, а во-вторых, политика, как внутренняя, так и внешняя, оснащенная эстетикой и мудростью. Та самая «красота», которая «спасет мир». Однако следует учитывать, что красота – это каноны, а они безжалостны как заповеди. Потребовалось 200 лет накопления знаний об этом памятнике, с 1800 г., когда он был издан впервые, чтобы удалось понять в нем самое простое с точки зрения того времени, которое в нём присутствует, но которое в силу отсутствия утратило всякий интерес к поздним притязателям на истовый смысл многих предложений текста.

Оказавшись, таким образом, наедине со своими догадками, исследователи, и так, просто любители, но многие, оставляя вне поля зрения метафорический способ автора высказывать свои идеи, вынуждены совершать ошибки, как это свойственно фантазёрам, попадающим в орбиту реального дела. И всё сводится к тому, что виноват памятник – в нём много не только «тёмных мест», но и таких, которые будто бы дают право говорить о его подделке. Наконец-то дышать стало намного легче после того, как А. А. Зализняк в своём фундаментальном исследовании проблемы подлинности памятника («Слово о полку Игореве»: взгляд лингвиста». М.: Языки славянской культуры, 2004) превратил всю эту вероломную «мерзость в золото». Во время перевода древнего текста я поставил задачу: не включать в текст ничего, кроме того, систему знаний о памятнике как последнее слово. И если в некоторых что в нем написано, и включить смысловую сорону языка слов в случаях написание слов и выражений искажено в процессе рукописного размножения памятника, то в ответ можно сказать, что переводчик делает свою работу не только в присутствии этих рухнувших слов, на месте которых образовалось «темное место», но под руинами искажений присутствуют подлинные слова и выражения, тем более, что это не всегда искажения, а неправильно вычитываемые слова, и они обвинят нас и будут обвинять, пока существует памятник.

Эти слова – воздух, отбираемый нами от текста, если мы не уразумеем их смысл. Однако правда в том, что я не специалист в тех областях науки, методами которых добываются знания о древних письменных памятниках – я не историк и не филолог. На деле я юрист, занятый практической работой: сначала следователь, затем юрист в организации. А по избранию – современный поэт, сторонник интеллектуальной поэзии или «дальномерного реализма», как я называю этот стиль, – создавший три новых метода стихосложения: первый основан на принципе атональной музыки или додекафонии, когда стихотворная строфа строится на основе 12 различных стихотворных стоп, второй на принципе золотого сечения, третий – на принципе дихотомии. И все-таки вся правда в том, что я сначала вступил в правильные отношения со «Словом о полку Игореве» после того, как сам и до конца прочел древний текст, а также несколько переводов и исследований текста – меня охватило негодование: иметь такое крупное произведение, созданное человеком XII в. и такую в нем информацию, созданную историей, а не отдельно взятым человеком, и подвергать это не только риску подделки, но и оптическому обману неточного зрения, попадающего на каждом шагу в силки идеологий! Это же не «Влесова книга» Лядского как Миролюбова – и на кой ляд! – разве только для слабоумных.

Многие авторы переводов и исследований не испытали, должно быть, на себе давления текста конечной величины, их переводы и пояснения не до конца соответствуют тексту, даже у такого лучшего из переводчиков и комментаторов как В. И. Стеллецкий. Так и осталось в застойном положении содержание некоторых ключевых слов и выражений. К примеру, во всех переводах остался Боян, выпускающий 10 соколов на стадо лебедей, и которую лебедь настигнет сокол, «та первая песнь слагает» (?!) какому-нибудь князю, или вариант: ударенная соколом лебедь песнь поёт тому или другому князю. И этот абсурд никого не задевает и не подвергается анализу естественной логики. В тексте же все с точностью до наоборот: жребии соколами бросали другие лица, не Боян, и тот сокол, который первым настигал лебедь, он и брал жребий на песню тому князю, от имени которого его бросали на лебедей. Пела в этом случае не лебедь, а те, кому было положено петь песню князю во время такой соколиной охоты. Боян же, наоборот, «пел» кому хотел, по собственному выбору, но не тем князьям, которые перечислены в этом случае, за исключением «старого Ярослава».

Еще одна неувязка с Бояном и автором. Сам автор, преклоняясь перед Бояном, говорит, что ему не под силу такой размах мысли и охват древних и новых событий, как у Бояна. И в то же время в текстах переводов автор дает советы Бояну как начать эту повесть, если бы за дело взялся он сам. В действительности автор говорит, что если бы поход Игоря воспел Боян, будь он его современником, то у него получилось бы это намного лучше, чем у самого автора, так как он, кроме всего, хорошо знал те края, куда Игорь отправился на половцев. И далее идут не советы Бояну, а стиль самого автора при описания начала похода Игоря: «Не буря соколов занесла через поля широкие…» и т. д. Кочует из текста в текст переводов выражение, что Всеслав Полоцкий «лукавством опершись о коней, скакнул к граду Киеву». На самом деле здесь имеет место быть совсем другое, хотя лукавство присутствует. Однако проявил его в этом случае не Всеслав, а братья Ярославичи – Изяслав, Святослав и Всеволод во время междоусобного противостояния Всеславу. Они хитростью заманили его в шатер Изяслава, арестовали там и под стражей доставили в Киев, где посадили его в тюрьму.

Вот так Всеслав косым скачком «скакнул к граду Киеву». Поэтому он «оперся» не на коней, на которых не опираются, а садятся на них, а «подпръся» (подперся) в конце («окони») противостояния Ярославичам лукавством этих братьев-князей, поверил им, что они не сделают ему зла, если он придет к ним и войдет в шатер Изяслава. И многое другое, о чем см. отдельные статьи в тексте Комментария.

В книгу вошли материалы по русским древностям, имеющие косвенное отношение к «Слову о полку Игореве», под заголовком «Экскурсы»: о прическе Святослава «Древние русы стриглись под фракийцев», о надписи князя Глеба на Тмутороканском камне, дискуссия с Б. А. Рыбаковым, «Тмутороканский камень», о Семаргле в пантеоне Владимира, под которым есть основания подразумевать Геракла – это в тексте сочинения «Уснувшие боги» и «Збручский обелиск, Геракл, Митра-Хорс, две русские клятвы», и «Клички Ярослава Мудрого», которые интересны тем, что дефицит знания о норманнском происхождении первых русских князей имеет место и в кличках Ярослава. При попыке решения проблемы происхождения названия русь, я решал её с учётом традиции отождествления ославяненных ругов как русов, особенно успешно поддержаной историками А. В. Назаренко и А. Г. Кузьминым

Л. А. Гурченко, 2003–2010 гг.

Часть первая

ДРЕВНЕРУССКИЙ ТЕКСТ ПАМЯТНИКА В ФОРМЕ КАНОНА, ПЕРЕВОД НА СОВРЕМЕННЫЙ РУССКИЙ ЯЗЫК, КОММЕНТАРИЙ

1. СЛОВО О ПЛЪКУ ИГОРЕВЕ, ИГОРЯ СЫНА СВЯТЪСЛАВЛЯ, ВНУКА ОЛЬГОВА. ДРЕВНЕРУССКИЙ ТЕКСТ ПАМЯТНИКА

ВСТУПЛЕНИЕНе лепо ли ны[1], бяшет, братие,начати старыми словесы́трудных повестии[2] о пълку Игореве,Игоря Святъславлича?Начати же ся тъи песнипо былинам сего времени,а не по замы́шлению Бо́яню.Бо́ян бо вещии,Аще кому хотяще песнь творити,то растекашется мыслию по́ Древу[3],серым вълком по́ земли,ши́зым орлом под о́блакы.Помня́шеть бо речь —първых времен усобице[4],тогда пущашеть10 со́колов на стадо лебедеи,который дотечаше, та преди́песь пояше[5]старо́му Яро́славу, храброму Мсти́славу,иже зареза Редедюпред пълкы косожьскыми,красному Романови Святъславличю.Бо́ян же, братие, не 10 со́коловна стадо лебедеи пущаше,нъ своя вещиа пръстына живая струны въскладаша,они же сами князем славу рокотаху.ПЕСНЬ 1Почнем же, братие,повесть сию от стараго Владимерадо нынешняго Игоря,иже истягну́мь крепостию своею,и поостри́ сердца своего мужеством[6],наплънився ратнаго духа,наведе́ своя храбрыя плъкына́землю Половецкуюза́землю Руськую.Тогда Игорьвъзре на светлое солнце и виде:от него тьмою вся своя вои прикрыты.И рече Игорьк дружине своеи:«Братие и дружино!луцежь бы по́тяту быти,неже полонену быти.А всядем, братие, на свои бръзыя ко́мони,да по́зрим Синего Дону». —Спала́князю умь похоти,и жалость ему зна́мение заступи́[7], —искусити Дону Великаго.«Хощу бо, рече, копие́приломитиконець поля Половецкаго с вами, русичи[8],хощу главу свою приложити,а любо испити шеломомь Дону». —О Бо́яне, соло́вию стараго времени!абы ты сиа плъкы ущекотал[9],скача, славию, по мыслену Древу,летая умом под о́блакы,свивая славы оба́полы сего времени,рища в тропу Тро́яню чрес поля на́горы[10], —пети было песь Игореве,того <Олга > внуку[11].ПЕСНЬ 2Не буря со́колызанесе чрез поля широкая,га́лицы стады бежать к Дону Великому —чили воспети было,вещей Бо́яне, Ве́лесовь внуче![12]Ко́мони ржуть за Су́лою,звенить слава в Кыеве,трубы трубять в Новеграде,стоять стязи в Путивле,Игорь ждет мила брата Всеволода.И рече емуБуй-Тур Всеволод:«Один брат, один свет светлыйты, Игорю,оба есве Святъславличя.Седлай, брате,свои бръзыи ко́мони,а мои ти готови,оседлани у Курьска —на́переди.А мои ти курянисведоми къмети[13],под трубами повити,под шеломы възлелеяны,конець копия въскръмлени,пути им ведоми,яругы им знаеми,луци у них напря́жени,тули отво́рени,сабли изъо́срени,сами скачутьакы серыи влъци в поле,ищучи себе чти,а князю славе».

Архангел Михаил с деяниями. Начало XV в. Прп. Андрей Рублев. Москва. Архангельский собор Московского Кремля

ПЕСНЬ 3Тогда въступи Игорь князьв злат стремень,и поеха по чистому полю;солнце ему тъмоюпуть заступаше,нощь, стонущи ему грозою,птичь убуди свист зве́рин —Въста зби Див,кличет връху древа,велит послушати зе́мли незнаеме:Влъзе, и Поморию, и Посулию,и Сурожу, и Корсуню,и тебе, Тьмутороканский блъван[14].А половцинеготовами дорогамипобегоша к Дону Великому,крычат телегы полу́нощи,рци, лебеди распущени[15];Игорь к Дону вои ведет.Уже бо беды егопасет птиць подобию,влъци гро́зу въсро́жат[16] по яругам,орли клектом на костизвери зовут,лисици брешутна чръленыя щиты.Припев. О Руская зе́мле,уже за Шело́мянем еси![17]Длъго ночь мркнет,заря свет запала́,мъгла поля покрыла,щекот славий успе,говор галичь убуди.Русичивеликая полячрьленами щитыпрегородиша,ищучи себе чти,а князю славы.ПЕСНЬ 4С зарания в пяткпотопташапоганыя плъкы половецкыя,и рассушясь стрелами по́ полю,помчаша красныя девкы половецкыя.А с ними злато и па́волокы,и драгыя окса́миты.Орьтъма́ми и япончи́цами, и кожухы́начаша мосты мостити по бо́лотоми грязивым местом,и всякыми узорочьи половецкыми;чрьлен стяг, бела хорюговь,чрьлена чолка, сребрено стружие[18] —храброму Святьславличу.Дремлет в полеОльгово храброе гнездо,далече залетело;не было нъ обиде поро́ждено,ни соколу, ни кречету, ни тебе,чръный ворон, поганый поло́вчине.Гзак бежитсерым влъком,Кончак ему след правитк Дону Великому[19].ПЕСНЬ 5Другаго дни велми́ ранокровавыя зори свет поведают,чръныя тучя с моря и́дут,хотят прикрыти 4 солнца,а в них трепещут синии млънии[20],быти грому великому,итти дождю стреламис Дону Великаго.Ту ся копием приламати,ту ся саблям потручятио шеломы половецкыя,на реце на Ка́яле, у Дону Великаго[21].Припев. О Руская зе́мле,уже не <за> Шело́мянем еси!Се ветри, Стри́божи внуци[22],веют с моря стреламина плъкы Игоревы;земля тутнет, рекы мутно текут,по́роси поля прикрывают, стязи глаголют:половци и́дут от Дона, и о́т моря,и от всех стран, —рускыя плъкы оступиша.Дети бесовикликом поля прегородиша,а храбрии русиципреградиша чрълеными щиты.ПЕСНЬ 6Яр-Тур Всеволоде!стоиши на бо́рони,прыщеши на́ во́и стрелами,гремлеши о шеломымечи харалужными[23].Камо Тур поско́чяше,своим златым шеломом посвечивая,тамо лежатпоганые головы половецкыя,поскепаны саблями каленамишеломы оварьскыяот тебе Яр Туре Всеволоде.Кая рана дорога, братие,забыв чти и живота,и града Чрънигова,отня злата стола,и своя милыя хоти,красныя Глебовны,свычая и обычая?

Геракл-Таргитай-Троян. Таргитай, поражающий чудовище топором

ПЕСНЬ 7Были вечи <сечи> Тро́яни,минула лета Яро́славли[24],были плъци Олговы,Ольга Святьславличя, —тьи бо о́лег мечем крамолу ковашеи стрелы по земли́ сеяше.Ступает в злат стременьв граде Тьмуторокане,тоже звон слышадавний Великый Яро́славь сын Всеволод,а Владимир по вся у́тра уши закладашав Чернигове[25].Бориса же Вячеславличаслава на суд приведе,и на Ка́нинузе́лену па́полому постла[26],за обиду о́лгову, —храбра и млада князя.С тоя́ же Ка́ялыСвя́топлък повелея <по сече я>отца своегомежду у́горьскими и́ноходьцы[27]ко Святей Софии к Киеву.Тогда, при о́лзе Гориславличи,сеяшется и растяшеть усобицами,погибашеть жизнь Даждьбожа внука[28],в княжих крамолахвеци человеком скратишась.Тогда по Руской землиретко ратаеве ки́кахуть,нъ часто врани гра́яхуть,трупиа себе де́ляче,а галицы свою речь гово́ряхуть,хотять полетети на уедие[29].То было в ты рати, и в ты плъкы,а си́цеи рати не слышано.

Ярослав Мудрый, прижизненный портрет на свинцовой печати Ярослава

ПЕСНЬ 8С зараниа до́ вечера,с вечера до́ светалетят стрелы каленыя,гремлют сабли о шеломы,трещат копиа харалужныяв поле незнаеме,среди земли Половецкыи.Чръна земляпод копыты,костьми была посеяна,а кровию польяна,туго́ю взыдошапо Руской земли.Что ми шумить,что ми звенитьдавеча рано пред зорями?Игорь плъкы заворо́чает[30],жаль бо ему мила брата Всеволода.ПЕСНЬ 9Бишася день, бишася другый,третьяго дни к полудниюпадоша стязи Игоревы;ту ся брата разлучистана брезе быстрой Ка́ялы,ту кроваваго вина недоста,ту пир доко́нчишахрабрии русичи.Сваты попоиша,а сами полегошаза́ зе́млю Рускую,ничить трава жа́лощами,а Древо с туго́ю к земле преклонилось[31], —уже бо, братие,не веселая година въстала,уже пустыни силу прикрыла.Въстала обидав силах Дажьбожа внука,вступил Девоюна́землю Тро́яню —въсплескала лебедиными крылы[32]на Синем море,у Дону плещучи,убуди жирня времена.

Дева (змееногая богиня Дева). Изображение на серебряном обруче (браслете) из Киева в составе клада 1903 г.

ПЕСНЬ 10Усобица князем —на поганыя погы́бе,рекоста бо брат брату:се мое, а то моеже[33];и начаша князи про малое:се великое, молвити,а сами на себе крамолу ковати,а погании с всех странприхождаху с победамина́землю Рускую.Припев. О, далече за́йде сокол,птиць бья, к морю!А Игоревахрабраго плъку не кресити[34]:за ним кликну карна,и жля поскочи по Руской земли,смагу мычучи в пламяне розе[35], —Жены рускиявъсплакашась, а́ркучи:«Уже нам своих милых ладни мыслию смыслити,ни думаю сдумати,ни очима съглядати,а злата и сребра́ни мало того потрепати»[36].А въстона бо, братие,Киев туго́ю,а Чернигов напастьми,тоска разлиясяпо Руской земли,печаль жирна течесредь земли Рускыи.А князи сами на́ себекрамолу коваху,а погании самипобедами нарищущена Русую землю,е́мляху дань по беле о́т двора[37].ПЕСНЬ 11Тии бо двахрабрая Святъславлича,Игорь и Всеволод,уже лжу убуди[38],которую то бяше успилотец их СвятъславьГрозный Великый Киевский.Грозою бяшеть,притрепетал —своими сильными плъкыи харалужными мечинаступи на́ землю Половецкую,притопта хлъмы и яругы,возмути реки и о́зеры,иссуши потоки и бо́лота.А поганаго Кобя́каи́з луку́ моря,от железных великих плъков половецких,яко вихрь выторже,и падеся Кобяк в граде Киеве,в гриднице Святславли.Ту немци и вене́дици,ту греци и Моравапоют славу Святъславлю[39],кают князя Игоря,иже погрузи жир во́ дне Ка́ялы,рекы половецкия,рускаго злата насыпаша[40].Ту Игорь князьвыседе из седла злата,а в седло ко́щиево;уныша бо градом забралы,а веселие пониче.СОН СВЯТОСЛАВАА Святъславь мутен сон виде:«В Киеве на́ горах си ночь с вечераодевахъте мя, рече,чръною па́поломоюна кроваты тисове,чръпахуть ми синее винос трудом смешено,сыпахуть ми тъщими тулыпоганых тлько́винвеликыи женчюгь на лоно[41]и не́гуют мя;уже дьскы без кнесав моем тереме златовръсем;всю нощь с вечерабо́суви врани възграяху,у Плесньска на бо́лонибеша дебрь кисаню,и не сошлю к Синему морю»[42].И ркоша бояре князю:«Уже, княже, туга́умь полонила,се бо два со́кола слетестас о́тня стола златапоискати града Тьмутороканя,а любо испити шеломом Дону;уже со́колома крильца припешалипоганых саблями,а самою́ опу́стошав пу́тины железны».ПЕСНЬ 12. Рассказ бояр о последствиях поражения Игоря«Темно бо бе в 3 день:два солнца поме́ркоста,оба багряная стлъпа погасо́ста,и с ним молодая месяца,Олег и Святъславтъмою ся поволоко́ста.На реце на Ка́ялетьма свет покрыла:по Руской землипрострошася половци,аки пардуже гнездо,и в море погру́зиста,и великое буиство подасть хи́нови[43].Уже снесесяхула на хвалу,уже треснуну́жда на волю,уже връжесаДивь на́ зе́млю[44].Се бо готския красныя девывъспеша на брезе Синему морю,звоня рускым златом,поют время бу́сово,лелеють месть Шароканю.А мы уже, дружина, жадни веселея»[45].ЗОЛОТОЕ СЛОВО СВЯТОСЛАВАТогда великий Святславизрони злато слово, слезами смешено,и рече: «О моя сы́новчя,Игорю и Всеволоде!рано еста́ начала́Половецкую землю мечи цве́лити,а себе славы искати.Нъ не́честно одолесте:не́честно бо кровь поганую пролиясте;ва́ю храбрая сердцав жестоцем харалузе скована,а в бу́ести зака́лена[46],се ли створисте моей сребреней седине!А уже не виждувласти сильнаго, и богатагои многовои брата моего Яро́славас черниговьскими бы́лями,с могу́ты и с та́траны и с ше́льбиры,и с топча́кы, и с реву́гы, и с о́льберы, —тии бо бес щитовь, с засапожникы,кликом плъкы побеждают,зво́нячи в пра́деднюю славу[47].Нъ реко́сте:мужаимеся сами,преднюю славу сами похитим,а заднюю ся сами поделим.А чи диво ся, братие,стару помолодити?Коли́ сокол в мытех бывает,высоко птиц възбивает[48],не даст гнезда своего в обиду».«Нъ се зло, княже, мине пособие,на́ниче ся годины обратиша;се у Рим кричат под саблями половецкыми,а Владимир под ранами,туга́ и тоска сыну Глебову». —«Великыи княже Всеволоде!не мыслию ти прилетети издалеча,о́тня злата стола поблюсти —ты бо можеши Волгу веслы́ раскропи́ти,а Дон шеломы выльяти;аже бы ты был,то была бы чага́ по нога́те,а кощеи по ре́зане;ты бо можеши по́сухуживыми шере́ширы стреляти —удалыми сыны Глебовы[49].Ты буи Рюриче и Давыде,не ваю ли злачеными ше́ломыпо́ крове плаваша[50]?Не ваю ли храбрая дружинарыкают аки тури,ранены саблями каленамина́ поле незнаеме?Вступита, господина, в злата стременьза обиду сего времени, —Припев. За́ землю Рускую, за раны Игоревы,буего Святославлича.Галичкы Осмо́мысле Яро́славе,высоко́ седи́шина своем златокованнем столе,подпер горы Угорскыисвоими железными плъкы,заступив королеви путь,затвори к Дунаю ворота,меча́ бремены́ вчрез о́блакы.суды рядя до́ Дуная[51].Грозы твоя по́ землям текут,оттворяеши Киеву врата,стреляеши с о́тня злата столасалтаны за землями,стреляи, господине, Конча́ка,поганаго кощея[52], —Припев. За́ землю Рускую, за раны Игоревы,буего Святославлича.А ты, буи Романе и Мсти́славе!храбрая мысль носит вас ум на́ дело,высоко́ плаваеши на́ дело в буести,яко сокол на́ ветрех ширяяся,хотя птицю в буистве одолети.Суть бо у ва́ю железныи па́порзипод шеломы латинскими[53];теми тресну земля, и многи страны хинова[54] —литва, ятвязи, деремела и половци, —су́ лици своя повръгоша,а главы своя поклонишапод ты́и мечи харалужныи».«Нъ уже, княже,Игорю утрпе солнцю свет,а Древо не бологом листвие срони́:по Рси и по́ Сули гради поделиша[55],а Игорева храбраго плъку не кресити.Дон ти, княже, кличет,И зовет князи на победу,О́льговичи, храбрыи князи, доспели на брань».«Ингварь и Всеволод, и все три Мсти́славичи,не ху́да гнезда шестокрилци[56],не победными жребиисобе власти расхытисте;ко́е ваши златыи шеломыи су́лицы ляцкии и щиты!Загородите полю воротасвоими острыми стрелами.Припев. За́ землю Рускую, за раны Игоревы,буего Святъславлича».ПЕСНЬ 13Уже бо Сулане течет сре́бреными струямик граду Перея́словлю,и Двина бо́лотом течетоным грозным полочаномпод кликом поганых.Един же Изя́слав,сын Васи́льков,позвони своими острыми мечио шеломы литовския,притрепа славудеду своему Все́славу.А сам, под чрълеными щиты,на кроваве траве,притрепан литовскими мечи.И схотию на кровать, и рек[57]:«Дружину твою, княже,птиць крилы́ приоде,а звери кровь полизаша».Не бысь ту брата Брячеславани другаго – Всеволода;един же изрони жемчюжну душуиз храбра тела чрес злато ожерелие;уныли го́лоси, пониче веселие,трубы трубят городеньскии.Яро́славе и вси внуце Все́славли[58],уже понизить стязи свои,вонзить свои мечи вере́жени,уже бо выскочисте из дедней славе,вы бо своими крамоламиначасте наводитипоганыя на́ землю Рускую,на жизнь Все́славлю, —кото́рое бо беше насилиео́т земли́ Половецкыи»?ПЕСНЬ 14На седьмом веце Тро́янивръже Все́слав жребиио де́вицю себе лю́бу[59];тъи клюками по́дпръся окони,и ско́чи к граду Кыеву,и дотчеся стружием[60]злата стола киевскаго.Ско́чи от них лютым зверемв плъночи, из Бела-града,обе́сися сине мьгле.Утр же воззни́ стрику́сы,отвори врата Нове-граду[61],расшибе славу Яро́славу,ско́чи влъком до Неми́ги с Дудуток.На Немизеснопы стелют головами,молотят чепи́харалужными,на тоце живот кладут,веют душу от тела.Немизекровави брезене бологомбяхуть посеяни,посеяни костьмируских сынов.ПЕСНЬ 15Все́слав князь людям судя́ше,князем грады рядя́ше,а сам в ночь влъком ры́скаше, —из Кыева дори́скашедо кур Тмутороканя[62],Великому Хръсовивлъком путь преры́скаше.Тому в Полотскепозвониша заутренюю раноу Святыя Софеи в колоколы,а он в Кыеве звон слыша[63].Аще и веща душав дръзе́ теле,но часто беды страдаша.Тому вещеи Бояни пръвое припевку,смы́сленыи, рече́:«Ни хытру, ни горазду,ни птицю горазду,суда Божиане ми́нути»[64].О! стонатиРускои земли,помянувши пръвую годину,и пръвых князеи;того стараго Владимиране льзе бе пригвоздити к горам Киевским.Сего бо ныне сташа стязи Рюриковы,а друзи́и Давидовы;но розино ся им хоботы пашут,копиа поют на Дунае[65].

Владимир Старый, прижизненный портрет. (Золотая монета Владимира Святославича. Тип 1)

МОЛИТВА-ПЛАЧ ЯРО́СЛАВНЫЯро́славнын глас <стена> слышит[66],зегзицею незнаемь рано кычеть:«Полечу, рече, зегзицею по Дунаеви,омочю бебрян рукав в Ка́яле реце,утру князю кровавыя его ранына жестоцем его теле»[67].Ярославна рано плачетв Путивле на забрале[68], а́ркучи:«О ветре-ветрило!чему, господине, насильно вееши?Чему мычеши хино́вьскыя стрелкына своею не́трудною крыльцюна моея лады вои?Мало ли ти бяшетъ горе́под о́блакы веяти,лелеючи кора́бли на Сине море?Чему, господине,мое веселие по ковылию развея?Яро́славна рано плачетПутивлю городу на забороле, а́ркучи:«О Днепре Словутицю[69]!ты пробил еси каменныя горысквозе́ землю Половецкую,ты лелеял еси на себеСвято́славли на́сады до плъку Кобя́кова,възлелеи, господине, мою ладу к мне,абых не слала к нему слезна море рано.Ярославна рано плачетк Путивле на забрале, а́ркучи:«Светлое и тресветлое слънце!всем тепло и красно еси,чему, гсподине,простре горячюю свою лучуна ладе вои?В поле безводнежаждею им лучи съпряже́,туго́ю им тулии затче́».ПЕСНЬ 16. Побег Игоря из пленаПрысну море полу́нощи,идут смо́рци мьглами;Игореве князю Бог путь кажетиз земли Половецкой на́ землю Рускую,к о́тню злату столу.Погасоша вечеру зари,Игорь спит, Игорь бдит,Игорь мыслию поля меритот Великаго Дону до Малаго Донца.Ко́монь в полу́ночиОвлур свисну за рекою,велит князю разумети:князю Игорю не быть[70].Кликну, стукну земля,въшуме трава,вежи ся половецкии подви́заша,а Игорь князьпоско́чи горнастаем к тро́стию,и белым гоголем на́ воду;въвръжеся на́ бръз ко́монь,и ско́чи с него бо́сым влъком[71],и потече к лугу Донца,и полете соколом под мьглами,избивая гуси и лебедизавтраку, и обеду, и ужине.Коли Игорь соколом полете,тогда Влур влъком потече,труся собою студеную росу,претръгоста бо своя бръзая ко́моня.Донец рече: «Княже Игорю!не мало ти величия,а Кончаку нелюбия,а Рускои земли веселиа».Игорь рече: «О Донче!не мало ти величия,лелеявшу князя на влънах,стлавшу ему зеле́ну траву́на своих сребреных бре́зех,одевавшу его теплыми мъгламипод сению зеле́ну древу,стрежаше е гоголем на́ воде,чаицами на струях,чрьнядьми на ветрех.Не тако ли, рече, река Сту́гна,худу струю имея,пожръши чужи ручьи,и стругы рострėна к усту[72]?У́ношу князю Рости́славузатвори Днепрь темне бе́резе[73].Плачется мати Рости́славляпо у́ноши князи Рости́славе.Уныша цветы жалобою,и Древо с туго́ю к земли преклонило.ПЕСНЬ 17А не сороки втроскота́ша —на следу Игореве ездит Гзак с Конча́ком.Тогда врани не гра́ахуть, галицы помлъко́ша,сорокы не троскоташа,поло́зию ползаша только,дятлове тектом путь к реце кажут,соловии веселыми песьмисвет поведают.Млъвит Гзак Конча́кови:«Аже соко́л к гнезду летит,соко́лича растреляевесвоим злачеными стрелы».Рече Кончак ко́ Гзе:«Аже соко́л к гнезду летит,а ве соколца́ опутаевекрасною ди́вицею».И рече Гзак к Конча́кови:«Аще егоопутаеве красною де́вицею,ни нама будет сокольца́,ни нама красны девице,то почнут наю птици битив поле Половецком»[74].* * *Рек, Бо́ян и ходына́ Святъ́славля,пестворца стараго времениЯро́славля, О́льгова, —ко́ганя хоти[75]:«Тяжко ти гόловы кроме́ плечу,зло ти телу кроме́ гόловы»[76].Рускои земли без Игоря.СТИХИРА «на хвалите»Солнце светится на́ небесе́,Игорь князь в Рускои земли,девици поют на Дунаи[77],вьются го́лоси чрез море до Киева.Игорь едет по Бори́чевук Святеи Богородици Пиро́гощеи, —страни ради, гради весели!Певше песнь старым князем,а потом молодым пети.Слава Игорю Святъславлича,Буи-Туру Всеволоде,Владимиру Игоревичу!Здравии князи и дружина,поборая за христьянына поганыя плъкы!Кня́зем слава а дружине!Аминь.

1 2 3...12 >

На страницу:

Перейти

1 из 12