Как это было… К истории Компартии РСФСР – КПРФ

В принятом Пленумом решении речь еще не шла о создании Компартии РСФСР. Большинство горбачевского Политбюро, как и сам генсек, продолжало противиться образованию Российской компартии.

Это было явно запоздалое решение. Его следовало принять хотя бы за полгода до начала выборов Съезда народных депутатов РСФСР. К сожалению, несмотря на многократные напоминания члена Политбюро ЦК КПСС В. И. Воротникова – тогдашнего Председателя Совета Министров, а затем Председателя Президиума Верховного Совета РСФСР – об исключительной важности этого вопроса, Горбачев относился к нему с преступным равнодушием. Российские коммунисты, не имея своей компартии, своего центрального партийного органа, жили ожиданием директивы ЦК КПСС. А ее не было. В силу этого, коммунистические организации РСФСР не смогли «оседлать» и направить в нужное политическое русло процесс формирования российской власти. Вот и выпало им плестись в хвосте политических событий, не оказывая на них надлежащего влияния.

Пока решался вопрос о созыве российской партийной конференции и создания Российской компартии, состоялись выборы Съезда народных депутатов РСФСР.

Ельцин со всей своей «демократической» ратью полным ходом вел подготовку к формированию российской власти, к созданию российских государственных структур.

Дорого обошлась для РСФСР, да и в целом для СССР эта злонамеренная политика Горбачева.

Формирование российской власти

Самое время хотя бы кратко осветить политическую ситуацию в РСФСР в первой половине 1990 года, без чего трудно будет понять – почему политическая жизнь в республике пошла не по тому плану, по которому должна была идти, а круто развернулась на 180 градусов и пошла по другому, весьма опасному сценарию.

Ориентиром и главным источником документальных свидетельств при освещении этого вопроса для меня стала книга В. И. Воротникова «А было это так…» Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС. Издание 2-е. М. 2003, с. 385–438.

Не заглядывая вдаль, начнем с последних дней 1989 года.

28 декабря В. И. Воротников, весьма встревоженный политической напряженностью в республике, по телефону сообщил А. И. Лукьянову: «Предвыборная кампания в РСФСР идет вяло. Местные парторганизации бездействуют. Сейчас выдвинуты кандидаты лишь в трети округов. Неформальные общественные организации действуют напористо, активно. Особенно в Москве и Ленинграде, где открыто отбирают кандидатов. Причем альтернатива подобрана так, что в любом случае проходят люди, верные межрегиональной депутатской группе (МДГ). Необходимо обязательно переговорить в ЦК – усилить работу. Непонятное благодушие. Мне это не надо – ведь я ухожу. Но кого будем выбирать взамен?»

5 января 1990 г. В. И. Воротников встретился с Горбачевым. Тот спросил: «Как настроение?»

В. И. Воротников ответил: «На носу выборы в Верховный Совет РСФСР, необходимо обновление, свежие люди. У нас с вами уже был разговор о моих намерениях, об отставке. Прихожу к выводу, что такая пора настала… Причин много. Я уже неоднократно просил выдвинуть в состав депутатов Верховного Совета РСФСР несколько крупных, авторитетных, знающих товарищей. Надо видеть трудности предстоящего съезда. Мне эта работа не по душе… Мне была ближе, понятнее хозяйственная работа – Совмин… Да и вообще, ряд новаций я не понимаю, видимо, дух консерватизма, что ли, еще силен во мне. Вижу, что мое мнение часто не совпадает с предлагаемыми реформами. Наверно, не вписываюсь в новую обстановку. Прошу… меня правильно понять. Необходимо серьезно подойти к подбору альтернативных кандидатур в руководство республики. Расширить круг претендентов. Не пожалеть на Россию самых лучших людей, выдвигать их кандидатами в депутаты. Вы же чувствуете, кто рвется на этот пост! Пока в ЦК эта проблема мало кого беспокоит…»

В ответ Горбачев сказал: «Ну, хорошо. Обдумаем всё. Проблем сейчас навалом. И внешних, и внутренних… Ты не торопись…»

Вот так ничем закончился и этот разговор с Горбачевым по вопросу завтрашней судьбы РСФСР, будущей российской власти.

22 марта 1990 года Политбюро ЦК КПСС рассмотрело вопрос об итогах выборов народных депутатов РСФСР и подготовке к российскому Съезду народных депутатов. С информацией выступил Председатель Президиума Верховного Совета Российской Федерации В. И. Воротников: «Выборы состоялись 4 и 18 марта. Избрано 1029 депутатов. В 39 округах выборы должны состояться повторно, так как ни один из кандидатов не получил необходимого результата. Участвовало в прошедших выборах более 70 % избирателей. По социальному составу избрано рабочих и колхозников – 6,7 %; женщин – 5 %; партийных и советских работников – 22 %. Абсолютное большинство избранных депутатов – многоликая интеллигенция. В Москве, Ленинграде и в ряде других мест значительное представительство получили антисоциалистические элементы, противостоящие КПСС».

В выступлениях членов Политбюро звучала обеспокоенность. Но какой толк из этого? Поезд уже ушел.

После заседания Политбюро, в тот же день, В. И. Воротников встретился с Горбачевым и вручил ему заявление о своей отставке, высказав следующую мотивацию: «Некоторые мои коллеги стараются демонстрировать бурную деятельность. У меня другой подход. Обстановка в стране сложная, требуется максимальное напряжение, серьезная корректировка позиции. Работать в полсилы не могу, а по некоторым направлениям и не хочу. К тому же ведь уже 64 года… До Съезда – буду делать всё. Но прошу принять решение об освобождении заранее, чтобы не оправдываться на Съезде… Мне уже трудно бороться с собой, делать то, к чему не лежит душа, а менять свои принципы – не могу… Хотя я не очень понимал причину освобождения меня от должности Председателя Совмина РСФСР и передвижку в Верховный Совет, – но принял это. Вы ведь знали, что Совмин мне ближе и по духу, и по опыту работы. Не по мне политические баталии, лучше работать над конкретными проблемами, делать дело, а не ораторствовать или успокаивать, умиротворять депутатскую массу…»

– Беру твое заявление, – только и ответил Горбачев. На этом закончился наш разговор. Он не сделал никакого намека, попытки разубедить меня или задержать мою отставку. По-моему, он был удовлетворен, что я избавил его своим заявлением от неприятного разговора…

29 марта 1990 года на очередном заседании Политбюро ЦК КПСС была роздана записка Е. К. Лигачева, в которой звучала большая тревога за судьбу КПСС и советской державы. Вот самые острые и самые важные ее фрагменты: «Теперь страна подошла к пределу. Нависла реальная угроза целостности Советской Федерации, единству КПСС. В обществе действуют силы, противостоящие социализму.

В ЦК КПСС идут письма, телеграммы от партийных организаций, трудовых коллективов, групп и отдельных граждан, в которых советские люди выражают тревогу и острую боль за нашу Родину, за Коммунистическую партию…

На мой взгляд, самое опасное состоит в том, что мы допустили ослабление, разрыхление партии. В этом, полагаю, и заключается ошибка политического руководства, Политбюро ЦК. На основе «Демократической платформы» ревизионисты (они себя называют радикалами) пытаются изнутри преобразовать КПСС в парламентскую партию, отстранить ее от организаторской работы в массах, в трудовых коллективах.

Целые группы коммунистов не только участвуют, но и возглавляют националистические, сепаратистские организации. На партию извергаются потоки лжи. Под флагом демократии, гласности идет размывание идейных и моральных устоев общества. Разрушительная работа оппозиционных сил смыкается с враждебными силами извне.

В партии во весь рост… встала задача размежевания, очищения ее рядов от тех, кто занимает позиции ревизионизма, социал-демократизма, национализма. В противном случае возможен раскол партии. Почему мы медлим с размежеванием?

Считаю, что сейчас тот случай, когда политическую ситуацию в партии надо рассматривать на Пленуме ЦК…

Обстановка требует неотложных действий. Партия, Отечество в опасности, я бы сказал, в большой опасности. И возможный распад нашей Федерации стал бы потрясением мирового масштаба, непоправимым ударом по социализму, международному коммунистическому и рабочему движению. Просил бы ознакомить с этим письмом товарищей, входящих в Политбюро и ЦК.

В повестку дня того заседания Политбюро Горбачев не включил обсуждение письма Е. К. Лигачева. Но члены Политбюро и секретари ЦК, встревоженные им, высказали те же оценки положения в партии и в стране, которые содержались в письме. Но просьбу Е. К. Лигачева о срочном созыве Пленума ЦК для обсуждения обстановки, сложившейся в КПСС и в стране, не поддержали…

Как можно жить, не испытывая угрызений совести и не чувствовать за собой вины за такую бездеятельную деятельность?!

…Новая запись в дневнике В. И. Воротникова: «После Политбюро – совещание у Горбачева… В течение трех недель просил его обсудить вопросы предстоящего Съезда народных депутатов РСФСР и формирование нового Российского Верховного Совета. Бил тревогу: «Необходимо также подготовиться к партийной конференции РСФСР, определить состав руководящих органов, если конференция реорганизуется в партийный съезд… Время не ждет».

Итоги подвел Горбачев: «Ваша обеспокоенность понятна. На днях всё обстоятельно обсудим. А пока продолжайте подготовку…»

…Только месяц спустя после этого разговора 20 апреля 1990 года, за три недели до российского съезда народных депутатов Горбачев поставил в повестку дня Политбюро вопрос о подготовке Съезда народных депутатов РСФСР. Председатель Президиума Верховного Совета РСФСР В. И. Воротников и Председатель Совета Министров РСФСР А. В. Власов проинформировали о том, как обстоят дела. Выступили А. И. Манаенков, В. Д. Маслюков, А. И. Лукьянов, Е. К. Лигачев и другие: «Политическая, экономическая и социальная обстановка сложная. Надо проработать вопросы съезда с секретарями обкомов. Важен вопрос о кадрах руководства съездом и вообще Россией…

А что дальше? Горбачев информирует, что В. И. Воротников обратился с просьбой не рекомендовать его на пост Председателя Верховного Совета РСФСР. Настаивает на отставке по состоянию здоровья и возрасту. Спрашивает: какое мнение? В ответ – молчание…

«Меня это возмутило, – пишет В. И. Воротников в дневнике. – Ведь вроде товарищи. И ни за, ни против. Тогда я встал и сказал: «Прошу согласия Политбюро. Время требует сверхнапряжения в работе. В таком темпе я ныне работать, к сожалению, не могу. Функции Верховного Совета уже не те, да и «демократические» преобразования я не очень воспринимаю, – это тоже нельзя не учитывать. Прошу Политбюро меня не рекомендовать».

М. С. Горбачев: «Кого бы ты предложил?»

В. И. Воротников: «Сейчас – А. В. Власова. Но должны быть и варианты. Ведь ясно, как рвется к власти Борис Ельцин».

Дальше пошла речь о Полозкове, Манаенкове, Бакатине и других.

М. С. Горбачев: «Я беседовал с Бакатиным. Он категорически отказался. Говорит, что не готов к такой деятельности».

Ю. А. Манаенков – просит снять его кандидатуру: «Я свои возможности знаю».

А. В. Власов: «Считаю, что надо иметь резервные кандидатуры».

Так ни до чего и не договорились. Дело пустили на самотек…

3 мая 1990 года на заседании Политбюро обсуждался вопрос о ходе подготовки к XXVIII съезду и Российской партийной конференции.

Информировал Г. П. Разумовский: «Идут собрания, конференции. На сегодня избрано 232 делегата. К середине мая будет избрано около тысячи, к концу мая – 2200. Все делегаты будут избраны в срок.

Растет число лиц, выходящих из КПСС. За 4 месяца – 130 тысяч человек. За весь 1989 год – столько же.

По вопросу подготовки Съезда народных депутатов РСФСР выступил В. И. Воротников: «Несмотря на поручение Политбюро аппарат ЦК, Секретариат и Бюро ЦК по РСФСР конкретными вопросами подготовки Съезда не занимаются. Усложняет дело то, что его работа совпадает по времени с сессией Верховного Совета СССР. Я прошу отодвинуть ее начало на 10–15 дней… Главный вопрос – кадры руководящих органов Съезда и Верховного Совета РСФСР, их подбор из числа депутатов-коммунистов. В отличие от нас «ДемРоссия» ведет активную подготовку…»

– В мою поддержку, – записывает далее в дневнике В. И. Воротников, – выступили Власов, Рыжков, Лигачев. Оправдывались Медведев и Разумовский. Но общее настроение в Политбюро было оптимистическим. На Съезде народных депутатов РСФСР большая партийная прослойка, и есть уверенность, что все пройдет как надо. Стоит ли накалять обстановку?.. На этом и завершили обсуждение. Отделались общими призывами.

12 мая 1990 года, за три дня до Съезда народных депутатов РСФСР, в малом зале ЦК КПСС прошло совещание представителей депутатских фракций избранного Съезда народных депутатов РСФСР. Горбачев предложил обсудить ход подготовки к съезду, рассмотреть кадровые вопросы. Информировал о просьбе В. И. Воротникова об отставке.

Тон на собрании задали представители «Демократической России» – Ю. Ю. Болдырев, В. Б. Исаков, Н. Н. Воронцов, С. М. Шахрай. Они предложили рекомендовать в Председатели Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельцина. Затем выступили: М. М. Абдулатипов, О. И. Тиунов, Г. П. Вяткин, И. М. Братищев и другие. Всего 21 человек. Были внесены кандидатуры на пост Председателя Верховного Совета РСФСР: А. В. Власова, И. К. Полозкова, Ю. А. Манаенкова.

От имени ЦК КПСС Горбачев назвал кандидатуру А. В. Власова…

16 мая в Большом Кремлевской дворце открылся Первый Съезд народных депутатов РСФСР. Его открыл Председатель Центризбиркома В. И. Казаков. Началась возбужденная, изнурительная работа. Споры у микрофонов, крики, реплики, требования разного характера, порой никакого отношения к повестке дня не имеющие…

Неоднократно предпринимались массированные попытки заменить председательствующего на Съезде В. И. Казакова, который вел заседания все дни, вплоть до избрания Председателя Верховного Совета РСФСР. Он не устраивал «демократическую», немногочисленную, но настырно наглую группу депутатов. Бесконечно продолжались дебаты по повестке дня. Продвигались вперед черепашьими темпами. Но в итоге повестку дня согласовали с небольшими изменениями от первоначального варианта.

По первому вопросу Съезда «О социально-экономическом положении РСФСР» выступил Председатель Совмина РСФСР А. В. Власов. Затем с докладом «О суверенитете РСФСР о новом Союзном договоре и народовластии» выступил В. И. Воротников. В заключение доклада он сказал: «Российский суверенитет, как и суверенитет других республик, предполагает укрепление Союза ССР. Наша страна складывалась веками вокруг России, и это налагает на нас особую ответственность. И главное – суверенитет предполагает учет и защиту прав и интересов каждого человека, гражданина России».

После окончания доклада В. И. Воротников предложил Съезду принять Декларацию о суверенитете и ее проект передал в президиум.

Первым после доклада выступил Ельцин. Он представил заранее подготовленный свой вариант Декларации, который по ряду положений совпадал с предложенным В. И. Воротниковым. В то же время им были выдвинуты ультимативные требования политического и экономического характера; обвинения центра (союзной власти) в многолетней имперской политике по отношению к союзным республикам, в том числе России. Ставились условия принятия новой Конституции России прежде, чем Конституция СССР…

В перерыве между заседаниями Съезда, здесь же, в Кремлевском Дворце, состоялась беседа Горбачева с членами Политбюро, Президентского Совета, секретарями ЦК. Горбачев снова вернулся к вопросу о кандидатуре на пост Председателя Верховного Совета РСФСР. Высказал соображения, что следует поговорить с руководителями делегаций об А. В. Власове и И. К. Полозкове.

А. В. Власов на этой встрече не присутствовал. А когда узнал, был очень расстроен: «К чему эти колебания? Ведь я не напрашивался! Зачем мне эти перестановки! Уйду в отставку и всё».

23 мая 1990 года на Съезде снова появился Горбачев. Попросил слово для выступления. Начал с характеристики политической и экономической обстановки в стране. Но посыпались реплики и вопросы: «Лучше скажите о кандидатурах в Верховный Совет РСФСР». Горбачев перешел к характеристике Б. Н. Ельцина: «Резкость, популизм, неровное отношение к кадрам. Противостояние многим решениям руководства партией и т. д.». Это выступление взбудоражило депутатов. В зале было шумно, слушали невнимательно, перебивали. Горбачев был явно «не в форме». Не учел самого важного обстоятельства: в начале 1990 года его авторитет уже был сильно подорван, отношение к нему резко изменилось. А в это время рейтинг Ельцина рос, поэтому критика в его адрес воспринималась негативно…

24 мая на Съезде шло выдвижение кандидатур в список для голосования на пост Председателя Верховного Совета РСФСР. Были названы: Ельцин, Полозков, Мальков, Власов, Воронин, Соколов, Воротников, Степанов, Манаенков и другие.

Началось обсуждение. Воротников, Манаенков, Воронин сразу взяли самоотвод. В. И. Воротников записывает в своем дневнике: «Депутаты – ленинградцы и москвичи не скрывали своего удовлетворения тем, что я снял свою кандидатуру. Они были, как показалось, благодарны мне, что отпал конкурент для Ельцина. Открыто сожалели по поводу моей отставки молодые депутаты из фракции «Смена».

В перерыве работы Съезда Горбачев снова встретился с членами Политбюро и секретарями ЦК, здесь же в Большом Кремлевском дворце. Вопрос все тот же – кого выдвигать? Надо определиться! По имеющимся сведениям, рейтинг Власова продолжает снижаться. Большие шансы у Полозкова.

В. И. Воротников записывает в своем дневнике: «Меня все время не покидало чувство неудовлетворенности, возмущения и недоумения из-за двусмысленности позиции Горбачева. Что он хотел? Кого он видел на посту Председателя Верховного Совета России? Или этот вопрос был ему совершенно безразличен… Разве можно было не видеть, что его ожидает, если Ельцин возглавит Россию! Непонятно. Если же он действительно не хотел победы Ельцина, то почему ничего конкретного, помимо бестолкового выступления перед депутатами, не предпринял… Какое-то фатальное безразличие… Откровенно говоря, я ожидал, что он предложит – давайте тактически двинем Воротникова, спутаем карты «демократов». Или даже всех троих: Власова, Полозкова, Воротникова. Такой вариант, по-моему, дал бы шанс побороть Ельцина, если Горбачев действительно этого хотел…»

Вечером того же дня, 24 мая на совещании с секретарями обкомов партии – депутатами Съезда народных депутатов РСФСР – В. А. Медведев сообщил, что ЦК рекомендует на пост Председателя Верховного Совета РСФСР И. К. Полозкова. Недоуменные возгласы «за» и «против». Но раз надо, то будем поддерживать. Все возмущены.

И. К. Полозков переживает: «Зачем меня подставили в последний момент? Я, было, уже успокоился. Лучше бы идти вместе с Власовым, – это дало бы больший эффект».

25 мая на Съезде выступили кандидаты: Ельцин, Полозков, Морокин с программными речами. Остальные сняли свои кандидатуры. Поздно вечером прошло голосование.

На утреннем заседании 26 мая были оглашены результаты вчерашнего голосования: Б. Н. Ельцин: за – 497, против – 535; И. К. Полозков: за – 473, против – 559; В. И. Морокин: за – 32, против – 1002.

В тот же день – повторное голосование. В бюллетене две кандидатуры: Ельцин и Полозков. Результаты: Ельцин: за – 503, против – 529. Полозков: за – 458, против – 574.

Для избрания необходимо набрать 531+1. Никто не прошел.

28 мая – продолжение Съезда. Бурное начало. Разноголосица: что делать дальше? С предложением выступил Ельцин – идти по регламенту, т. е. дорешить вопрос о выборах Председателя Верховного Совета РСФСР.

Снова началось выдвижение кандидатур. Опять назвали не менее десяти. После самоотводов остались три кандидатуры: Власов, Ельцин, Цой.

В перерыве между заседаниями Горбачев собрал в ЦК секретарей обкомов партии – российских депутатов. Был откровенный разговор: «Чем объяснить такую ситуацию на Съезде? Такое качание. Большинство считают, что ЦК КПСС, руководство Политбюро подошло к подготовке Съезда беспечно, что не учитывается ситуация в стране, не выработана необходимая тактика, нет четкой принципиальной позиции по кадрам… На местах паралич власти. Неизвестно, куда обращаться. Никакой тактической проработки вариантов хода российского Съезда народных депутатов в ЦК не было сделано.

В то же время Ельцин и его команда работали активно. Они постоянно широко и гласно обсуждали все негативные процессы. Видя это, депутаты и голосуют не за Ельцина или Полозкова, а против нынешнего руководства страны… Горбачев опять не принял во внимание этот «крик души» товарищей по партии. Не дождавшись решения «судьбоносного», как любил он говорить, вопроса, на другой день улетел с визитом в США и Канаду.

29 мая состоялось заключительное голосование. Его результаты: А. В. Власов: за – 467; Б. Н. Ельцин: за – 535; В. Цой: за – 11.

Б. Н. Ельцин набрал необходимые 532 голоса и стал Председателем Верховного Совета РСФСР.

В. И. Воротников записывает в дневнике: «В тот же день, 29 мая, в ЦК состоялось совещание у В. А. Медведева. Переливаем из пустого в порожнее. Медведев спокоен. Говорит, что «информировал М. С. Горбачева (он на пути в Канаду) об итогах голосования, сообщил ему, что победил Ельцин». Меня трясет от его невозмутимости. Не выдержал и ушел…»

Съезд продолжал работу. После ряда переголосований, изменений в составе кандидатур избрали: первым заместителем Председателя Верховного Совета РСФСР Р. И. Хасбулатова; заместителями: Б. М. Исаева и С. П. Горячеву. Одна должность осталась вакантной…

Затем несколько дней Съезд занимался формированием Верховного Совета и его палат. В конечном итоге сошлись на численности обеих палат – Совета Республики и Совета национальностей: по 126 депутатов в каждую.

15 июня 1990 года на сессии Верховного Совета РСФСР Председателем Совета Министров РСФСР был избран И. С. Силаев.

…Все рассказанное выше помогает правильно понять, почему и как Ельцин оказался на вершине российской власти, что это означало для будущего России и СССР, какая судьба была уготована создаваемой Компартии РСФСР…

Подготовка Российской партийной конференции

В один из мартовских вечеров 1990 года меня пригласил тогдашний первый секретарь Краснодарского горкома КПСС Н. П. Гриценко для «доверительного разговора». Он сказал, что моя кандидатура в числе других рассматривается в качестве возможного представителя краевой организации КПСС в составе Подготовительного Комитета Российской партийной конференции.

Потом наступило затишье, и я уже начал думать, что необходимость в моей кандидатуре отпала. Но вдруг, в один из последних дней марта 1990 года, меня срочно пригласили на заседание бюро Советского райкома КПСС Краснодара, в котором я состоял на партийном учете как коммунист Кубанского университета.

Неожиданно для меня разговор на бюро райкома был весьма пристрастным и жестким. К тому времени и в партийных комитетах всех уровней уже не было прежнего «единодушия»: «плюрализм» повсеместно делал свое разрушительное дело. Особенно рьяно «допрашивали» и осуждали меня два члена бюро райкома. Их возмутило, что после пяти лет горбачевской перестройки я «непочтительно» оценивал ее, высказывал несогласие со многими «идеями» и «делами», вершившимися в партии и в стране в условиях гласности, плюрализма и вседозволенности.

Но как бы то ни было, большинством голосов при двух «против» и одном «воздержавшемся» бюро райкома КПСС приняло решение: утвердить мою кандидатуру для работы в составе Подготовительного комитета Российской партийной конференции. Это решение сразу же было направлено в крайком КПСС.

Спустя три-четыре дня я был приглашен на расширенный пленум крайкома КПСС, состоявшийся 3 апреля 1990 года. В его работе участвовало более четырехсот человек. В повестке дня был и вопрос «Об избрании представителя краевой партийной организации в состав Подготовительного комитета Российской партийной конференции».

Первый секретарь крайкома КПСС И. К. Полозков представил меня присутствующим и огласил короткую «объективку» – об основных вехах моей биографии и партийно-политической деятельности.

Вопросов и замечаний ни у кого не возникло. Абсолютное большинство участников пленума крайкома хорошо знали меня по идеологической, особенно по лекционно-пропагандистской работе в крае. И. К. Полозков предложил всем присутствовавшим принять участие в голосовании. Голосовали единогласно.

Так я был избран представителем полумиллионной Краснодарской краевой организации КПСС в Подготовительный комитет (ПК) Российской партийной конференции. Это событие круто изменило всю мою последующую жизнь…

Сделаю отступление от хронологически последовательного освещения проблемы, для того, чтобы стало всем понятным, откуда и каким образом в эпицентре острейших политических баталий в период подготовки и проведения Российской партконференции на российском небосклоне появился неизвестный для большинства «некто Осадчий».