Очерки социально-политической истории России IX-XX вв. Часть 1

Дмитрий Колупаев

Очерки социально-политической истории России IX–XX вв. Часть 1

ООО «МЕЖРЕГИОНАЛЬНЫЙ ЦЕНТР ЭЛЕКТРОННЫХ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ РЕСУРСОВ»

Электронный учебный курс – электронное издание для поддержки учебного процесса в образовательных учреждениях высшего профессионального образования.

Автор: Колупаев Дмитрий Владимирович.

Доктор исторических наук, профессор АлтГТУ им. И. И. Ползунова

Очерк 1. Древние славяне, их расселение, занятия, верования

Восточно-Европейская равнина, на которой расселились наши предки – славяне, представляет собой гигантскую территорию, покрытую лесом, болотами, с большими и малыми реками, которые отличаются большой полноводностью. Климатические условия проживания людей в этих краях подразумевают постоянную борьбу с природными условиями. Обилие лесов и рек позволяют вести интенсивную охоту, но затрудняют процесс земледелия. Почва готова к обработке в лучшем случае во временной отрезок апрель – октябрь, но и бывают периоды, когда процесс земледельческих работ ограничивается сроком май – сентябрь. Таким образом, необходимость закончить полевые работы в срок 5,5–6,5 месяцев, диктовал жителям этих территорий особые условия существования. Суровая зима в сочетании с непродолжительным летом, которое раз 10 лет было засушливым, приучала жителей Восточно-Европейской равнины жить в условиях почти постоянного стресса, надеяться не только на себя, но и на судьбу, что способствовало постепенной выработки определенных фаталистических настроений (пресловутый русский «авось», надежда на чудо и проч.). Добыча на охоте пушного зверя помогало не только в одежде, но и в торговле этим выгодным товаром. Отсутствие в большом количестве строительного камня вынуждало население строить деревянные жилища, что приводило к многочисленным пожарам, а в случае вражеского нашествия и к затруднению обороны. К последнему также относилось и малое количество железной руды на равнине (только так называемая болотная руда) и это не позволяло жителям создавать эффективное оружие для обороны. Густой лес скрывал от захватчиков и был для аборигенов Восточно-Европейской равнины и бедой, и местом добычи и охоты, и также убежищем от врага. Но врагов было мало, никто, особенно не хотел углубляться в лесные чащи в поисках скудной добычи, и поэтому, в течение долгого времени малочисленное, в основном занимавшееся охотой и рыбной ловлей население, вело свой повседневный образ жизни.

Кто является прародителем для славян, а самоназвание идет от «слова» – владеющий словом, могущий говорит с окружающими, а кто не может, тот «немчин», «немец», немой – вопрос происхождения остается открытым, в значительной степени, до сих пор. Так называемая Черняховская культура, представляющая собой ряд археологических памятников, показывает наличие на Восточно-Европейской равнине жилищ смешанного типа; землянок, примитивных хижин и уже вырубленных домов, что говорит о некотором социальном расслоении. Наличие в погребальных обрядах захоронения урн с пеплом в наземных сооружениях – столпах – домовинах, говорит об утвердившихся формах религиозных обычаев, свойственных жителям центральной Европы.[1] Имеющиеся у современных ученых возможность по сохранившимся останкам восстановить физический тип человека, позволяет судить о славянах, как об преимущественно русоволосых жителях, без явного присутствия блондинов или брюнетов, с так называемым «динарским» типом черепа. Доставшийся нам от предков обычай украшать жилища оберегом в виде двойного ромба вверх и вниз – оберег от верхнего и нижнего мира, наличие у славянских вождей на шее так называемой «гривны» из благородных металлов – все это говорит о дальнем родстве славян с кельтами. В этом плане рассуждений достаточно вспомнить предков французов-галлов, у которых существовал оберег – двойной ромб,[2] и знаменитый золотой снимающийся ободок на шее легендарного противника Цезаря – Вергенцеторикса – все это говорит о древних культурных связях народов Западной и Восточной Европы. В период все той же Черняховской культуры (первая половина I-го тысячелетия нашей эры) относится и появление кладов монет на территории междуречья Днепра, Буга, Вислы Западной Двины. Этот факт свидетельствует об установлении торговых контактов праславян с Римской империей. Сведения о населении севернее современных Карпат, историки находят у древнеримского автора Тацита, который называет предков славян «венедами». Это название славян сохранилось у ряда европейских народов (см. современное название России у финнов – Venaja).

Политическая, и в какой-то степени, этническая консолидация наступила у праславян с началом движения германских племён-готов в первых веках нашей эры. Имея на вооружении высококачественное железное оружие, сделанное на рудниках Скандинавии, воинственные германцы прошли через просторы Восточной Европы и создали в Причерноморье державу Германнариха. Именно движение готов можно считать началом разделения славян на восточную и западную ветвь. Примерно около 375 года н. э. в Северное Причерноморье вторглись гунны. Славяне, как уже можно их называть к тому времени, впервые дали возможность о себе говорить, как о племени или союзе племен, будучи недовольны готами, которые обложили их данью, выступили в союзе с гуннами. Впоследствии их отряды в составе войск легендарного предводителя гуннов Аттилы появились и в Западной Европе. После разгрома Аттилы в битве на Каталаунских полях в 451 г. н. э., часть славянских отрядов, вкусивших прелести вольной боевой жизни, начали движение на юг, в район Балканского полуострова, куда они переселялись с семьями. Самоназвание южных славян «хорваты» (от Карпат), сербы – лужицкие сербы в нынешней Восточной Германии – все это говорит о том, что славяне осуществляли колонизацию без разрыва с прежним ареалом обитания. В VI веке нашей эры славянские этнические группы известны в Византии под названием «анты». Их племенной союз сформировался, по мнению византийского историка Прокопия Кесарийского, в районе среднего течения реки Днепра. Однако какого-либо дальнейшего социального и политического развития это объединение не получило, поскольку было разгромлено нашествием второго отряда гуннов-кочевников, получившего у славян название «обры». Эти же кочевники стали причиной крушения еще одного племенного объединения – дулебов. Это начало славянской истории как бы задает тон будущему историческому развитию России, все время находящейся в процессе противостояния с кочевыми или полукочевыми народами.

Ко второй половине I тысячелетия нашей эры явно обозначился ареал основного обитания славян – Восточно-Европейская равнина, преимущественно в той ее части, где расположены леса. Это месторасположение позволяло сохранить среду обитания и выжить, не столько в борьбе с врагами, сколько с природой. От врагов славяне уходили, и эта концепция «ухода» – от врага, от государства, от барина, легенда о стране «Беловодье», где все люди живут мирно и в братстве надолго станет одним из основных рефренов социальной мысли русского крестьянства. Хозяйственные занятия славян во многом зависели от природно-климатических факторов, содействуя развитию соседской общины, в рамках жизни которой проходили все социальные события. Из года в год, из столетия в столетие, происходил процесс социального воспроизводства славянской общины. Эта способность славянского этноса к постоянному восстановлению старых связей в значительной степени обусловила специфику будущего государства и общественных отношений внутри его.[3] Род хозяйственных занятий постепенно вырабатывает определенную специализацию, сначала хозяйственную, а затем и социально-психологическую. Славянские племенные группы, расселившиеся в районе лесных массивов и по берегам рек и болот, занимались, в основном, подсечно-огневым земледелием, которое требовало больших совместных усилий всех членов родовой общины. Только большие группы соплеменников могли организовать работы по очистке леса и болота под пашню и луга. Соответственно подобный образ жизни в социальном плане формирует общинные коллективистские традиции и мышление и не способствует развитию и социальному поощрению индивидуальных форм личности. Сложность хозяйственной жизни и удаленность от торговых путей также, в целом, не поощряло процесса развития государственности. На юге, в районе среднего течения Днепра, и вообще на всей протяженности такого природного ареала, как лесостепь, то есть переход лесных массивов в степные, также осталось славянское население. Хорошие почвы, Возможность вести земледельческие работы в период апрель – октябрь, относительно развитые торговые отношения с Византией, близость Карпатских гор с их соляными приисками, все это давало некоторые надежды на продолжение и развитие хозяйственного цикла. Мешало вести хозяйство славянам близость кочевников, их постоянные набеги, и эти процессы выработали особый социальный тип славянина – воина-пахаря. Южная часть восточных славян издавна боролась со степью, и эта постоянная борьба создала не только появившийся впоследствии особый социальный тип русской жизни – казаков, но и создала отдельно взятую социальную ментальность русского народа. Южный земледелец всегда подвержен риску, он привык быстро вырабатывать решения, опасная жизнь требовала простора для действия, развивала отвагу, предприимчивость, хотя и способствовала и росту некоторого авантюризма (либо пан, либо пропал). В местах же «лесного общежития» выработался тип другого славянина. Это были люди действовавшие по принципу семь раз отмерь – один раз отрежь, для которых важны были широкая осмотрительность, постоянная взвешенность, умение запастись терпением и запасами на зиму. Таким образом в лесу сформировался тип осторожного хозяина, а в лесостепной полосе – лихого казака и будущего первопроходца Сибири. На Севере, в районе будущего Новгородского княжества, сложился третий социальный тип восточного славянина. Проживание в краю рек и озер, давало возможность создать достаточно разветвленную систему транспортных сообщений, а лежащие рядом леса имели большое количество ценного пушного зверя – главной экспортной единицы России вплоть до XVII века. В реках было много рыбы, а в районе осваиваемого славянами Белого моря было много морского зверя. Все это способствовало созданию предпосылок для создания промыслового охотничьего хозяйства, развитию морских и речных торговых связей и началу международного торгового обмена. Эти экономические процессы способствовали размытию родовых связей и созданию крепких индивидуальных промысловых и торговых хозяйств. Таким образом, на Севере ареала расселения восточных славян появился тип будущего предпринимателя, который впоследствии превратился в Новгородскую республику. Но в историческом плане этот социальный тип не получил своего развития. Он был уничтожен (физически и социально) своеобразно понимаемым процессом централизации в умах московских государей. Как реликтовый отрезок этот тип частично сохранился в лице поморов, но не получил широкого социального развития.

Для понимания социального облика какого-либо народа важную роль играет его система религиозного верования. Славяне были язычниками, обожествлявшими природу. Верховный бог, небесный отец – Сварог. Он всем богам прародитель, остальные божества его дети – сварожичи. Солнце представлял Даждь-бог, гром и молния – Перун, ветер – Стрибог. Велес – бог скота, при поздней трансформации – бог торговли. Производительные силы земли олицетворяла Мать – Сыра – Земля, а силы лесной чащи – водяной. Баба-Яга, Леший, Полевик. Существовали боги дома и рода; домовой, бог бани, Щур, рожаницы и берегини (последние две женские божества). От кельтов у славян остался культ русалок. Понятие ведьм влилось в славянскую систему религиозных символов гораздо позже, под польско-католическим влиянием (на Украине – Вий у Гоголя, в Белоруссии – Олеся у Куприна). Здесь следует отметить, что у славян не было культа бога – войны, что еще раз подтверждает природное миролюбие славян. Впоследствии в X веке кратковременно попытались трансформировать Перуна в славянское подобие скандинавского Одина, но из этого ничего не получилось. Жреческая каста у славян не получила какого-либо широкого развития, существовали собственно жрецы-волхвы и так называемые кудесники – колдуны. Что-либо подобное кельтским друидам славяне не создали. Их система верований касалась насущного бытия, и не углублялась в систему постижения мира.

Сама социальная структура древнеславянского общества представляет собой достаточно примитивную структуру. Славянские поселения представляли собой смешанную соседско-родовую общину, в которой собрание «мира» играло решающую роль. При этом система принятия решений была не отработана. «…Дела решались не по большинству голосов, не единогласно, а как-то совершенно неопределенно – сообща»[4]. Руководящий слой был также весьма размыт. Помимо стоявших особняков жрецов-волхвов, имелись знатные люди-бояре, у которых дома были срубленные, а не землянки и семьи которых в прошлом имели какие-либо заслуги перед общиной. Имелся князь, глава ополчения на случай войны, но без определенных полномочий в мирное время. В общем социальное устройство древних славян можно, с некоторой натяжкой назвать соседско-родовой демократией. Но если общественное устройство было весьма условным и демократичным, то семейно – бытовые условия жизни у славян отличались достаточно чёткой регламентацией. Главой дома был хозяин муж – отец, часто основатель рода. Ему были подчинены все остальные члены семьи, включая взрослых сыновей. Этот тип семейно бытовых отношений достаточно часто распространялся на форму принятия решений в историческом будущем славяно-русской общности, дав основания исследователям отечественной социальной действительности судить о русских социальных традициях следующим образом: «…В основе всех частных и общественных отношений лежит один прототип, из которого всё выводится, – именно двор или дом, с домоначальником во главе, с подчиненными его полной власти чадами и домочадцами».[5]

Очерк 2. Образование древнерусского государства

Во всех российских учебниках истории самые сложные по своему построению и изложению – это разделы об образовании государства на землях восточных славян и разделы о современной истории. О современности разговор впереди. В чем же проблема для начального этапа государственности у восточных славян. К сожалению, на эти события накладываются особенности внешнеполитических доктрин и внутриполитической ситуации в стране. Простое изложение фактов воспринимается как личная трактовка автора или как заказ какой-то политической группы (естественно оплаченный).

В чем проявлялась особенность или, наоборот, типичность процесса складывания государственности, вошедшего в мировую историю под названием Киевская Русь. Во второй половине I тысячелетия нашей эры государства, как в Европе, так и на других континентах, складывались в ходе более или менее ярко выраженных военных действий. Англо – саксы захватили Британию и дали распространенное её название – Англия, германское племя франков захватила Галлию и дало ей нынешнее название – Франция. И в первом и во втором случае пришельцы быстро смешались с местным населением в ходе развития семейно – брачных отношений. Болгары, кочевники – тюрки, потеряв во время трудных переходов большую часть женщин и детей, переженились на славянках, сохранили старое самоназвание и переняли славянский язык. В Венгрии в учебниках истории своей страны до сих пор пишут, что предки венгров свою родину завоевали. Подобных примеров можно привести множество, но для объяснения ситуации с образованием государства у Восточных славян нет никакой особой исключительности. Оно (государство) образовывалось так же, как и во многих других регионах Европы.

Исходным пунктом древнерусской государственности принято считать 862 год, приход или призыв на княжение варягов в Новгород, с их вождём Рюриком. Приход иноземной династии на правление не редкость в европейской истории. Например, в Англии с 1066 года правила французская (нормандско-анжуйская) династия и современные англичане это прекрасно знают, констатируют этот исторический факт и не комплексуют по поводу произошедшего. Была ли возможность создать собственное государство силами самих славян, достаточно ли развились у них к этому социальные отношения? В качестве иллюстративного примера приведём описание развития социальных структур в IX веке у двух восточнославянских племен – полян и вятичей.

Поляне были славянским племенем, занимавшим территорию среднего течения реки Днепр. Согласно поздней летописи Нестора именно там возник город Киев и началось складывание древнерусской государственности. В качестве аргумента этой точки зрения приводятся слова всё того же Нестора о «смышленых полянах», которые в «Летописи временных лет» противопоставляются прочим полудиким славянским племенам. В качестве иллюстрации «смышлености» полян приводятся данные об их способе экономической жизни. Их экономическая система носила комплексный характер. Поляне широко использовали пашенное земледелие и имели для этих целей целый набор соответствующих «технологий» – плуг или близкую к нему соху с железным лемехом, железный серп для уборки урожая и, начавшийся вводится для получения муки мельничные жернова, вместо употребляемых другими славянскими племенами зернотёрок. Плодородная почва позволяла вместо традиционного подсечного земледелия вводить двухпольный, а местами и трёхпольный севооборот. Помимо земледелия в хозяйственный комплекс полян входило скотоводство, птицеводство и коневодство. Не остались забытыми и традиционные славянские промыслы – охота, рыболовство, бортничество.

Все эти хозяйственные успехи не могли не привести и к постепенному усложнению социальной структуры внутри племени полян, поскольку изменения в экономической системе всегда диктуют трансформацию социального состава общества. Наличие излишков производства и близость степных регионов к местам расселения полян привели к постоянным набегам на их территорию кочевников. Следовательно, резко возросла роль профессиональных военных, защищающих общее добро. Выборный военачальник становится князем, с наследственным правом передачи власти. Ему помогает воевода, который выполняет роль его заместителя в войске. Само войско, состоящее из отроков («от» – не, «рок» – речь, то есть молодые воины, не женатые, не имеющие права голоса на вече), постепенно превращается в лиц, знающих только одно ремесло – военное. Внутри племени, хозяйственные успехи постепенно размывают родовую общину, приводя к появлению соседской. Это приводит к появлению первых социальных групп. «Люди» – общее название членов племени, распадаются на «мужей» – глав больших патриархальных семей, на подчиненных им «сирот» («сир» – человек без роду и племени), появляются холопы – слуги, челядь – патриархальные рабы, находящиеся в домашней эксплуатации. Более бедная часть населения называется «смерды», то есть сохраняющие личную свободу. Военнопленные пребывают в состоянии рабов – «челяди» некоторое время, а затем переводятся в состояние «сирот» с перспективой, женившись на славянке, занять какое – либо место в общественном строе племени. В марксистской терминологии такой социальный строй носит условное название – «военная демократия». В целом подобное состояние социума, которое наблюдалось к IX веку у славян – полян можно назвать протогосударством.

В качестве антагонистов «смышленых» полян выступали «дикие» вятичи, славянское племя, жившее в районе реки Оки, современной Рязани. Экономическая структура хозяйства вятичей была весьма примитивна и сосредотачивалась в обеспечении подсечно-огневого земледелия, когда требовалось усилие большого количества людей для проведения работ по подсеке и корчёвки леса. Большая часть населения было занято в этом коллективном труде, и только незначительная часть участвовала в уже упоминавшихся традиционных славянских промыслах: охоте, рыболовстве, бортничестве. Незначительные упоминания о вятичах в письменных источниках характеризуют их как людей «средства существования которых не очень обильны». Также следует отметить малое количество железной руды на всех землях славян, в том числе и вятичей, имевших в своем распоряжении так называемую болотную руду. Из неё можно было изготовит малое количество оружия, что сказывалось на военных качествах славянского ополчения.

Эти экономические факторы способствовали консервации у вятичей родовой общины. В этом случае естественным представляются социальные обычаи этого славянского племени: совместная жизнь в городищах-крепостях, пребывание семей в патриархальных больших избах, совместные спортивные игрища, сжигание умерших, выступление в военный поход всем «миром». Сохранилось в быту вятичей и такое явление как самоубийство вдов. Тем не менее, постепенно и у вятичей выделялись социальные группы, но при очень малой дифференциации. Имелись богатые «люди» чье благосостояние определялось количеством бочек мёда в запасниках наличием кожаных сапог, и числом жён до трёх. Управлял вятичами «светлый князь», как его называли вятичи «свиет маликом» и его заместитель «супанедж» (то есть наместник). «Светлый князь» обладал судебной властью и был командиром племенного ополчения. Каждый род в племени вятичей имел своего главу – «райиса», которые находились в зависимости от «светлого князя» и уплачивали ему дань в виде общеизвестного полюдья.

Таким образом, можно сделать промежуточный вывод о наличии у восточных славян к IX веку элементов протогосударства, хотя и не у всех племён. Но возникновение древнерусского государства во всех отечественных учебниках и пособиях связано с именем викингов – норманнов, которых славяне называли варягами. Роль скандинавов в создании древнерусского государства косвенно признают даже противники так называемой «норманнской теории», столь яростно с ней полемизируя, что поневоле начинаешь вслушиваться в аргументацию их оппонентов. Однако суть формирования структуры управления в древнерусском государстве неразрывно связана с приходом варяжских дружин. Были ли они создателями государства или пришли на всё готовое, как утверждают адепты норманнской и антинорманнской теорий создания государства на Руси? Формально летописи гласят, что новгородцы, передравшись друг с другом, по совету старца Гостомысла, в 862 году отправили посольство к Рюрику Ютландскому, с предложением прийти и княжить у них. Любопытна, в плоть до сегодняшних дней, социальная мотивация приглашающих, которая при всех редакциях, выглядит следующим образом: «Земля наша велика и обильна, а порядка («наряда») в ней нет. Приходите княжить и володеть нами». Смысл приведённой здесь общеизвестной исторической фразы в некоторых аспектах актуален и до сегодняшнего дня. Но применительно к тому периоду исторического развития они показывают ряд обстоятельств места и времени, приведших именно к такому решению. Первое – обращение к варягам. Именно в IX веке на севере Европы викинги – варяги были главной военной силой. А именно военные возможности в Средневековье были решающими при создании государственных образований. Славяне не могли договориться между собой о системе приоритета той или иной племенной общности, хотя бы из-за разности в социальном и экономическом развитии. Варяги-викинги пришли в Новгород как наёмные дружины, которые должны были обеспечить социальный порядок и защиту от внешнего врага. В этом коренное отличие боевых отрядов норманнов-варягов в Древней Руси от ситуации с норманнами на Западе Европы. Если в западноевропейских странах норманны это пираты, завоеватели, дикие воины, разорявшие страны и рушившие государства (по некоторым данным и сам Рюрик Ютландский, первый князь на Руси, погиб при осаде Парижа в 885–886 годах), то в Восточной Европе варяги суровые воины – наемники, иногда вступающие в драки с местным населением (легенда о Вадиме Храбром вступившим в Новгороде в противостояние с варягами в 864–865 годах), но также купцы, морские и речные первопроходцы, стремящиеся попасть на службу в Византию. Для варягов, появившихся на речных и морских просторах Восточной Европы, Византийская империя была тем средневековым «Эльдорадо», к которому стремились многие поколения скандинавских воинов. Свой проход к Царьграду по ставшему знаменитым торговому пути «из варяга в греки» викинги – варяги прокладывали не столько мечом, сколько торговыми соглашениями и наймом на военную службу к славянским князьям. В последнем случаи варяги были очень необходимы южным племенам восточных славян, поскольку помогали тем же полянам в борьбе с кочевниками – хазарами. Недаром в Киеве укрепились варяжские вожди Аскольд и Дир. Из всех перипетий внешнеполитических ситуаций второй половины IX века видно, что славяне скорее наняли викингов-варягов против хазар-кочевников, чем были завоеваны скандинавами. Несомненно, что великолепная боевая сила варяжских дружин постепенно начинала играть основную роль при решении местных проблем и конфликтных ситуаций. Сами варяги все больше становятся правителями среди восточнославянских племён, накладывая на них дань, собираемую старым славянским способом – полюдьем. Было ли это завоеванием? Летопись временных лет всегда на своих страницах изображает варягов суровыми воинами, но никогда не дает им эпитета «поганые», которым награждались кочевники. Дань варягам, собираемая с европейской рациональностью, не ложилась тем тяжелым бременем всеобщего разорения от набегов кочевых племён, которые испытывали славяне от жителей степи. Достаточно быстрый рост структур государственности – 862 год, призыв на княжение, 882 год захват Олегом Киева, 907 год – первый общеславянский и варяжский поход на Византию – все это показывает наличие почти готовых условий для формирования государства. К обеденному столу зовут тогда, когда он накрыт. Таким образом, варяги исполнили в среде восточных славян динамичную социальную роль катализатора государственного устройства, растворившись впоследствии в новообразованном ими социуме.