bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 7

Подобные песчаные формации представляют собою обычное явление как на берегах Мексиканского залива, так и в некоторых прибрежных местностях Европы. В существовании их близ моря нет ничего загадочного. Но здесь, в самом центре западного материка, они производят в высшей степени странное впечатление.

Путешествовать по этим белым холмам почти невозможно. Лошади на каждом шагу по колено увязают в песке, а переправы через болотистые озера считаются очень опасными.

Где находится Льяно-Эстакадо? Если вам захотелось узнать это, разверните карту Северной Америки. Там вы найдете большую реку, носящую название Канадской. Беря начало в Скалистых горах[41], она течет сперва на юг, потом на восток и, наконец, вливается в Арканзас[42]. В том месте, где река эта меняет направление, к ней почти вплотную приближается Льяно-Эстакадо, утесы которого то нависают над водой, то отступают назад, становясь похожими на горную цепь и нередко вводя этим в заблуждение путешественников.

Западная граница Столбовой равнины очень проста. Недалеко от истоков Канадской реки берет начало другая река – Пекос. Судя по географическим картам, он течет прямо на юг. Но это неверно. На продолжении нескольких сот миль Пекос упорно стремится на восток и сворачивает на юг лишь незадолго до впадения в Рио-Гранде. Вот эта-то река и омывает западные склоны Льяно-Эстакадо. Преграждая ей путь, плоскогорье заставляет ее изменить первоначально взятое направление. Не будь его, Пекос, как и все остальные реки, берущие начало в Скалистых горах, продолжал бы течь на восток.

Восточная граница Льяно-Эстакадо менее определенна. Вы получите о ней представление, если проведете воображаемую линию в триста миль, начинающуюся у Пекоса и пересекающую течение рек Вихиты, Красной Луизианы, Бразоса и Колорадо[43]. Все эти реки, с их многочисленными притоками, берут начало на восточных склонах Столбовой равнины и прокладывают между скал самые фантастические русла.

На юге Льяно-Эстакадо заканчивается мысом, вдающимся в прерию и в поросшие мецкитом долины бесчисленных горных потоков, питающих нижнее течение Рио-Гранде.

Горная равнина, о которой идет речь, не имеет постоянных жителей. Даже индейцы не задерживаются на ней дольше, чем это необходимо. В некоторые уголки ее их не заманишь ничем. Между тем они не отличаются трусостью и привыкли безропотно переносить голод и жажду. Путешествие через это плоскогорье, длина которого достигает четырехсот миль, опасно и трудно.

Более или менее надежными считаются только две дороги.

Главное неудобство такого рода путешествий заключается в недостатке воды.

В былые времена одна из этих двух дорог носила название «Испанской тропы». Она вела от Санта-Фэ до Сан-Антонио-де-Бексар[44]. Чтобы путешественники не сбились с пути, в определенных пунктах ее были поставлены столбы. Отсюда название «Столбовой равнины».

В наши дни по Льяно-Эстакадо путешествовать не принято.

Негостеприимное плоскогорье посещают только сиболеро и торговцы. Одних гонит на Столбовую равнину желание поохотиться за бизонами, других – надежда заключить какую-нибудь выгодную сделку с индейскими племенами, пробирающимися через плоскогорье на восток. Ни охота, ни торговля эта не имеют сколько-нибудь серьезного значения.

Сиболеро и бродячие торговцы мексиканских окраин во многом похожи на охотников и жителей девственных лесов Северо-Американских Соединенных Штатов. Вместе с тем они сильно отличаются от них вооружением, одеждой и привычками.

Сиболеро неразлучны со своими лошадьми. Вооружение их состоит из лука и стрел, охотничьего ножа и длинного копья. Как правило, они не употребляют огнестрельного оружия и даже относятся к нему с некоторым презрением. Зато без лассо они никогда не выезжают на охоту.

Отправляясь на плоскогорье с торговыми целями, местные жители берут с собой очень ограниченный запас товара. Обыкновенно стоимость его не превышает двадцати долларов. Несколько мешков сухого хлеба, мешок-другой маиса, безделушки, которыми любят украшать себя дикари, грубые серапе, отрезы яркой шерстяной ткани домашнего изделия – вот и все.

Металлическими изделиями, которые чрезвычайно дороги в Мексике из-за высоких ввозных пошлин, они почти не торгуют. Брать с собой огнестрельное оружие им не имеет смысла: индейцы, испытывающие в нем потребность, получают его с востока. Большое количество ружей и карабинов попало в руки команчей[45] во время их набегов на южномексиканские города.

Из своих долгих и опасных странствий сиболеро возвращаются нагруженными тушами и шкурами бизонов, частью добытых собственноручно, частью полученных от индейцев в обмен на товары.

Индейцы охотно продают им также лошадей, мулов и ослов, большие стада которых пасутся в прериях. Некоторые из этих стад насчитывают по нескольку сот голов. Многие животные носят клеймо своих бывших мексиканских владельцев. Угнав табун лошадей из гациенды, расположенной по нижнему течению Рио-Гранде, индейцы спешат продать его жителям какого-нибудь городка, лежащего у истока той же реки. Подобные приемы считаются вполне законными, и правительство смотрит на них сквозь пальцы.

Охотники путешествуют по прерии небольшими группами. Бывают, впрочем, случаи, что они соединяются в отряды из нескольких десятков человек и даже берут с собой свои семьи. Но обычно вся экспедиция состоит из одного или двух сиболеро и такого же количества слуг. Индейцы беспокоят их меньше, чем других путешественников. Отлично зная, с какими целями отправляются в прерии эти смельчаки, команчи и другие племена относятся к ним скорее дружелюбно. Но все же это не мешает иногда краснокожим нападать на одиноких путников.

Торговцы перевозят свои товары или на мулах, или в повозках, запряженных волами. Эти повозки могут служить великолепной иллюстрацией первобытного способа передвижения. Колеса из бавольника, соединенные крепкой деревянной осью, по форме скорее приближаются к эллипсу или четырехугольнику, чем к кругу. На оси стоит глубокий квадратный ящик. Волы впрягаются посредством деревянной поперечины, привязанной к их рогам обыкновенными ремнями. Об упряжи и ярме мексиканцы не имеют понятия.



Шум, поднимаемый этими повозками, не поддается описанию. Его можно сравнить разве только с воплями многочисленного семейства, переживающего минуту смертельной опасности, или с ревом нескольких десятков обезьян.

ГЛАВА XI

Спустя неделю после праздника святого Хуана небольшой отряд охотников переходил вброд Пекос около Боске-Редондо. Он состоял из пяти человек: одного белого, одного метиса и трех чистокровных индейцев. Товары везли несколько мулов и шесть пар волов, запряженных в повозки. По всему облику индейцев, а также по их грубым «тильмам» и сандалиям легко было догадаться, что они принадлежат к одному из мирных племен. И действительно, это были пеоны вождя маленького отряда – сиболеро Карлоса.

Метис[46], по имени Антонио, исполнял обязанности погонщика мулов, а три индейца с помощью длинных заостренных палок великолепно справлялись с волами. Закутанный в длинное серапэ, Карлос ехал во главе маленького отряда на своем прекрасном вороном мустанге. Роскошную мангу он оставил дома отчасти для того, чтобы не истрепать ее во время долгой экспедиции, отчасти из боязни возбудить алчность кочующих индейцев, которые не задумались бы убить человека ради такого ценного плаща. Подобные же соображения заставили его заменить вышитую куртку, пунцовый шарф и бархатные штаны другой, более скромной одеждой.

Карлос был очень взволнован. Ни разу еще не приходилось ему отправляться в прерию с таким количеством разнообразных товаров. Караван его состоял из трех повозок, запряженных двенадцатью волами, и пяти вьючных мулов. Он вез с собою хлеб, маис, испанские бобы, чилийский перец, шерстяные одеяла, одежду, бусы, стеклярус и несколько испанских ножей с острыми треугольными лезвиями. Только благодаря необыкновенной удаче на празднике в Сан-Ильдефонсо получил он возможность закупить так много товара. Кроме того дублона, который у него был, и двух выигранных Хуан упросил его взять в долг еще пять дублонов на снаряжение экспедиции.

Благополучно переправившись через Пекос, маленький отряд стал подниматься на Столбовую равнину по дороге, начинавшейся недалеко от Боске-Редондо. Пологий склон быстро привел путников на плоскогорье. Перед ними открылось ровное необозримое пространство, на котором не виднелось ни одного деревца, ни одного кустика, – ничего что могло бы помочь им ориентироваться.

Путешествуя по Льяно-Эстакадо, сиболеро Карлос не нуждался в проводнике. Не было человека, который бы знал плоскогорье лучше, чем он. Повинуясь его приказанию, маленький караван двинулся на юго-восток. Карлос направлялся к берегам Красной реки Луизианы, где, как он слышал, бродили многочисленные стада бизонов. Эта местность была ему совершенно не знакома. Прежде он охотился преимущественно в верховьях техасских рек – Бразоса и Колорадо. Но долины этих рек перешли мало-помалу в нераздельную собственность могущественного племени команчей. Посвящая почти все свое время охоте, индейцы не только истребили большое количество бизонов, но и приучили их бояться человека. На берегах Красной реки дело обстояло совсем иначе. Там велась непрерывная война. Вакои, чероки и другие восточные племена постоянно оспаривали друг у друга право охоты. На этой почве у них часто происходили кровавые столкновения. В общем, они были так заняты взаимными распрями, что большую часть года оставляли бизонов в покое. Давно уже установлено, что в местностях, состоящих на «военном положении», животных больше и они менее пугливы, чем где бы то ни было.

Зная все это, сиболеро Карлос и решился предпринять экспедицию на берега Красной реки, берущей начало на восточных склонах Льяно-Эстакадо, а не в Скалистых горах, как это обозначено на географических картах.

Карлос давно уже охотился за бизонами. Его помощник, метис Антонио, и двое из индейцев тоже были охотниками. Их вооружение состояло из луков и копий, гораздо более пригодных для данного рода охоты, чем огнестрельное оружие. На одной из повозок, впрочем, лежал длинный американский карабин. Карлос, превосходно умевший обращаться с ним, приберегал его для более серьезных противников. Но каким образом попало это оружие в руки мексиканского сиболеро? Не забывайте, что наш герой не был настоящим мексиканцем. Карабин представлял собою фамильную реликвию. Он достался Карлосу в наследство от отца.

Мы не будем останавливаться на подробностях утомительного путешествия молодого сиболеро и его спутников по пустынному плоскогорью. Однажды им пришлось совершить переход в пятьдесят миль без капли воды. Только благодаря опытности и благоразумию Карлоса удалось маленькому каравану достигнуть намеченной цели.

Дав возможность животным напиться вдоволь на последнем водопое, сиболеро двинулся в путь после полудня и начинал подумывать об отдыхе только на рассвете. Первый привал продолжался не больше часа или двух. Карлос нарочно делал его перед восходом солнца, когда трава еще бывала покрыта росой и изнуренные волы, мулы и лошади могли хоть отчасти утолить свою жажду. Второй переход длился обыкновенно до полудня. В самое жаркое время путники отдыхали. Дневной привал бывал гораздо длительнее утреннего. Карлос решался продолжать путешествие только с наступлением вечерней прохлады. К концу следующей ночи ему большей частью удавалось достигнуть очередного водопоя.

Такой системы до сих пор придерживаются путешественники по пустынным степям Чихуахуа[47], Соноры[48] и Северной Мексики.

Прошло много дней, прежде чем отряд сиболеро оставил за собою унылое плоскогорье. Наконец, спустившись вниз по восточному склону, Карлос и его спутники очутились в долине одного из притоков Красной реки. Характер окружающей местности резко изменился. Перед глазами усталых путешественников открылась «волнообразная прерия». Со всех сторон возвышались небольшие пологие холмы, закругленные вершины которых придавали всему пейзажу какую-то своеобразную прелесть. Между этими холмами тянулись зеленые долины, орошаемые светлыми и блестящими потоками. По берегам виднелись небольшие рощицы, состоящие главным образом из вечнозеленых падубов, красивых пеканов, обвешанных продолговатыми и необычайно вкусными орехами, стройных тополей, раскидистых ив и серебристого хлопчатника. По склонам холмов, на почти одинаковом расстоянии друг от друга, росли большие величественные деревья. Глядя на ровные ряды их, можно было подумать, что они посажены рукою человека. Пышные красивые верхушки, тонкие перистые листья и длинные коричневые плоды, свисавшие с веток, свидетельствовали о том, что это знаменитые мецкитовые деревья, или американские акации. Над самой водой склонялись красные шелковицы. Кое-где виднелись дикие чайные деревья, обращающие на себя внимание красивыми лиловыми цветочками. И склоны холмов и долины были покрыты ярким ковром сочной травы. В общем местность производила на редкость отрадное впечатление.

Едва успел сиболеро вступить на эту благодатную землю, как ему стали еще чаще и чаще попадаться следы бизонов. На следующее утро он неожиданно натолкнулся на громадное стадо. Не обращая ни малейшего внимания на приближающихся людей, бизоны продолжали спокойно щипать траву. Они вели себя не как дикие обитатели прерий, а как домашние животные. Карлос не заметил в них и тени страха.

Цель долгого и утомительного путешествия была достигнута. Молодому сиболеро казалось, что он приехал на собственную ферму. Вокруг него простирались его владения и разгуливал его скот. Он имел на этих животных такие же права, как и другие люди. Ему оставалось только приступить к охоте.

Что же касается торговли с индейцами, то в этом отношении он решил всецело положиться на случай. Рано или поздно краснокожие должны были повстречаться ему.

Подобно всем жителям прерий, как англосаксам и испанцам, так и индейцам, Карлос любил природу и понимал ее красоту. Вот почему он постарался выбрать как можно более живописное место для привала. Это была прелестная лощина, расположенная на берегах кристально чистого ручья, вода которого оказалась необыкновенно приятной на вкус. В тени пекагаов, шелковиц и дикого чайного дерева путники нашли отдых и прохладу. Под одной из шелковиц Карлос приказал раскинуть походную палатку.

ГЛАВА XII

Решив остановиться на более или менее продолжительное время в гостеприимной долине, Карлос горячо принялся за охоту. В первые два дня он убил не менее двадцати бизонов. В то время как они вдвоем с Антонио преследовали животных и поражали их стрелами и копьями, двое индейцев занимались свежеванием и переноской шкур и туш. Третий пеон, остававшийся все время в лагере, очищал кожи и, нарезав мясо тонкими ломтями, сушил его на солнце.

Охота обещала быть чрезвычайно прибыльной. Карлос надеялся заготовить большой запас тесахо (вяленого мяса) и кож, которые всегда пользуются громадным спросом на мексиканском рынке.

На третий день, однако, охотники заметили резкую перемену в поведении бизонов.

Животные, до сих пор удивлявшие их своею кротостью, вдруг стали дикими и боязливыми. То одно, то другое стадо стремительно пробегало мимо охотников, точно спасаясь от чьего-то преследования. Карлос был уверен, что ни он сам, ни его помощники не могли внушить бизонам такого ужаса. Что же означало, в таком случае, их паническое бегство?

Молодой сиболеро высказал предположение, что где-нибудь по соседству появились индейцы.

Предположение его оказалось совершенно правильным. Поднявшись на холм, с вершины которого открывался прекрасный вид на долину, охотники увидали лагерь индейцев.

Этот лагерь был расположен в дальнем конце долины и состоял из пяти-шести шалашей, повернутых входными отверстиями к реке. Шалаши были сделаны из кольев, расположенных в форме конусов и покрытых кожей бизонов.

– Вакои! – воскликнул сиболеро в то самое мгновение, как его взор упал на них.

– Откуда вы знаете это, сеньор? – спросил Антонио. Метис обладал гораздо меньшим опытом, чем Карлос, с самого детства охотившийся в прериях.

– Как откуда? – ответил молодой американец. – Да ведь это сразу видно по устройству их шалашей.

– А я думал, что это команчи, – сказал Антонио. – Точно такие же шалаши строят «пожиратели бизонов».

– Нет, Антонио, – ответил сиболеро, – ты ошибаешься. Команчи строят свои шалаши совсем иначе. Они соединяют верхние концы кольев и покрывают их сверху кожами, не оставляя отверстия для дыма. Разница сразу бросается в глаза. Но, конечно, есть и много общего. Недаром же вакои – верные союзники команчей.

Внимательнее посмотрев на видневшийся внизу лагерь, Антонио принужден был согласиться с Карлосом. Колья, вбитые в землю, верхними концами своими неплотно прилегали друг к другу, оставляя небольшое отверстие для дыма. Устроенные таким образом шалаши напоминали усеченные конусы и этим отличались от похожих на правильные конусы шалашей команчей.

– Вакои не проявляют вражды по отношению к нам, – продолжал сиболеро. – По-моему, у нас нет причин бить тревогу. По всей вероятности, они не прочь поменяться с нами товарами. Но куда же они все девались, интересно знать?

Действительно, около шалашей не было видно ни одного живого существа – ни мужчин, ни женщин, ни детей, ни даже животных. Между тем казалось совершенно невероятным, чтобы индейцы бросили свой лагерь на произвол судьбы. Даже в том случае, если бы какое-нибудь таинственное обстоятельство заставило их обратиться в бегство, они непременно захватили бы с собою кожи, служившие кровлями для их шалашей.

– Они должны находиться где-нибудь поблизости, – задумчиво произнес Карлос. – По всей вероятности, мы не видим их из-за холмов. Готов поручиться, что они охотятся за бизонами.

Догадка сиболеро оказалась правильной и на этот раз. В то время как он и его помощник смотрели вниз на шалаши, тщетно стараясь отыскать подле них какие-нибудь следы присутствия человека, внезапно послышались громкие крики, и на соседнем холме появилось несколько сот всадников. Они ехали шагом. Однако взмыленные бока их лошадей доказывали, что они возвращаются не с прогулки. Несколько минут спустя Карлос увидал второй, еще более многочисленный отряд индейцев. За ним следовали лошади и мулы, нагруженные огромными темными тушами, завернутыми в косматые шкуры. Рядом с мулами шли женщины и мальчики-подростки. Шествие замыкалось ребятишками и собаками.

Подъезжая к своему лагерю с противоположной стороны, индейцы не сразу заметили Карлоса и его спутника.

Не прошло, однако, и нескольких минут, как присутствие их было обнаружено. Увидев на вершине холма двух незнакомых людей, один из индейцев тотчас же поднял тревогу. В одно мгновение ока спешившиеся было всадники снова вскочили на коней, готовые и к нападению, и к защите. Несколько человек поспешно бросились к обозу. Остальные скакали взад и вперед перед лагерем, словно ожидая появления невидимого противника.

По-видимому, они полагали, что на них готовятся напасть их смертельные враги – панисы.

Увидав причину тревоги индейцев, сиболеро решил как можно скорее успокоить их. Он пришпорил своего вороного мустанга, въехал на самую вершину холма и простоял несколько мгновений неподвижно, как бы давая понять вакоям, что в намерениях его нет ничего враждебного. По двум-трем движениям, знакомым с детства каждому обитателю прерий, и громко выкрикнутому Карлосом слову «друг» они окончательно поняли, что тревога их была напрасной. Молодой индеец на превосходном коне поскакал по направлению к холму и, остановившись шагах в тридцати от сиболеро, вступил с ним в переговоры. Собеседники объяснялись отчасти при помощи знаков, отчасти по-испански. Беседа их продолжалась недолго. Несколько мгновений спустя молодой индеец поскакал обратно в лагерь и, посоветовавшись со своими товарищами, вернулся к Карлосу, приглашая его и Антонио следовать за ним.

Не поколебавшись ни секунды, сиболеро ответил согласием на это любезное приглашение. Через полчаса он и его помощник с аппетитом ели поджаренные куски свежей говядины и дружески болтали со своими новыми знакомыми.

Вождь вакоев, красивый, статный человек, пользовавшийся громадным авторитетом среди своих соплеменников, почувствовал к Карлосу горячую симпатию. Узнав, что у сиболеро много ценных товаров, он очень обрадовался и обещал на следующее же утро прийти посмотреть их. Карлос был в восторге, что судьба столкнула его именно с племенем вакоев, представители которого, как известно, отличаются редкой привлекательностью и благородством.

Молодой сиболеро вернулся на место своей стоянки в прекрасном расположении духа. Индейский вождь обещал ему расплатиться за товары мулами. О более выгодной сделке Карлос не смел и мечтать.

На следующий день верные данному слову индейцы с раннего утра пришли в лагерь белых. Маленькая лощина, служившая резиденцией сиболеро и его товарищам, огласилась веселыми криками мужчин, женщин и детей. Распакованные товары пришлось разложить прямо на земле. Осмотр их продолжался целый день. Покупатели оказались людьми порядочными и сговорчивыми. Когда с наступлением ночи они двинулись в обратный путь, у Карлоса от всех его товаров не осталось буквально ничего. Зато тридцать великолепных мулов, являвшихся отныне его собственностью, мирно паслись в маленькой лощине. Они обошлись ему в восемь дублонов.

Но Карлос не собирался успокоиться на этом. Он твердо решил, что каждый из его тридцати пяти мулов вернется домой, нагруженный до отказа кожей и мясом бизонов.

Воображение рисовало ему приятные картины. Мечты одна соблазнительнее другой проносились в его голове. Он страстно хотел сделаться состоятельным человеком, потому что только деньги могли дать ему право претендовать на руку Каталины. А образ ее неотступно стоял перед его глазами.

«Когда я стану богатым, – думал он, – дон Амброзио переменит свое отношение ко мне».

В эту ночь светлы и радостны были сны сиболеро Карлоса.

ГЛАВА XIII

На следующий день Карлос приступил к охоте с удвоенной энергией. Теперь он мог увезти с собою громадные запасы. Нечего было больше бояться, что их придется бросить где-нибудь в пути. К его старым мулам прибавилось тридцать новых. Тридцать пять мулов и двенадцать волов, запряженных в повозки! Да ведь это целый обоз, на котором уместится груз стоимостью в несколько сот долларов!

Кроме мулов Карлос получил от индейцев несколько выделанных кож, за которые уплатил сущие пустяки. По желанию покупателей он отдал им пуговицы со своей куртки, несколько золотых галунов и металлических пряжек. Вакоям казалось ценным все, что блестело.

Купить у белых оружие индейцы не пожелали. У них были точно такие же луки и копья. Они и сами с удовольствием бы променяли их. А с длинным американским карабином, который им очень понравился, Карлос не расстался бы и за сто мулов.

Ближайшие два дня сиболеро охотился без передышки. Бизоны становились с каждым часом все более недоверчивыми и дикими. Скоро внимание Карлоса было невольно привлечено одним странным обстоятельством. Он заметил, что испуганные стада, то и дело стремительно проносившиеся мимо лощины, бегут с севера. Между тем вакои охотились к югу от места его стоянки. Значит, причина страха бизонов лежала не в них. Но где же искать ее?

Весь третий день после посещения индейцев Карлос провел на охоте. Вернувшись, он тотчас же лег спать. До полуночи маленький лагерь взялся охранять Антонио. Ровно в двенадцать часов его должен был сменить один из пеонов.

Метиса сильно клонило ко сну. Он с раннего утра вышел из лагеря и в течение всего дня ездил по степи, преследуя бизонов. До окончания его дежурства оставалось еще полчаса. Он еле держался на ногах и честно боролся с одолевавшим его сном. Вдруг с той стороны, где паслись привязанные к кольям мулы, раздалось какое-то странное фырканье.

Антонио моментально пришел в себя, опустился на колени, приложил ухо к земле и прислушался. Почти тотчас же снова раздалось фырканье. Потом еще и еще. Промежутки между звуками были очень коротки.

«Что это значит? – подумал Антонио. – Может быть, наши мулы испугались койотов? Или медведь бродит где-нибудь поблизости? Во всяком случае, надо разбудить хозяина».

Неслышными шагами приблизившись к Карлосу, метис осторожно дотронулся до его руки. Почувствовав это легкое прикосновение, сиболеро вскочил с походной кровати и схватился за карабин. В минуты опасности он предпочитал огнестрельное оружие всякому другому.

Обменявшись несколькими короткими фразами, Карлос и Антонио подняли на ноги пеонов. Маленький отряд занял позицию в центре небольшого загона в форме треугольника, образованного повозками. Высокие деревянные стенки их могли служить надежным прикрытием против стрел. Огней в лагере Карлоса не было. Мрак, царивший в облюбованной им лощине, казался еще глубже от тени, отбрасываемой густой листвой тутовых деревьев. Оставаясь невидимыми, Карлос и его спутники могли легко наблюдать за всем, что происходило в прерии. Если бы не черневшие кое-где рощицы, вся окружающая местность была бы перед ними как на ладони. Глядя на темные деревья, Карлос думал, что за их стволами, по всей вероятности, кто-то прячется.

На страницу:
5 из 7