Стихи о любви (сборник)

IX. Эклога

Мой друг, мой нежный друг, зарывшись с головоюв пунцовых лепестках гудит дремучий шмель.И дождь слепой пройдет над пышною ботвою,в террасу проскользнет сквозь шиферную щель,и капнет на стихи, на желтые страницыЭжена де Кюсти, на огурцы в цвету.И жесть раскалена, и кожа золотится,анисовка уже теряет кислоту.А раскладушки холст все сохраняет влажностьушедшего дождя и спину холодит.И пение цикад, и твой бюстгальтер пляжный,и сонных кур возня, и пенье аонид.Сюда, мой друг, сюда! Ты знаешь край, где вишняобъедена дроздом, где стрекот и покой,и киснет молоко, мой ангел, и облыжноблагословляет всех зеленокудрый зной.Зеленокудрый фавн, безмозглый, синеглазый,капустницы крыла и Хлои белизна.В сарае темном пыль, и ржавчина, и грязныйтвой плюшевый медведь, и лирная струнапоет себе, поет. Мой нежный друг, мой глупый,нам некуда идти. Уж огурцы в цвету.Гармошка на крыльце, твои сухие губы,веснушки на носу, улыбки на лету.Но, ангел мой, замри, закрой глаза. Клубникупоследнюю уже прими в ладонь свою,александрийский стих из стародавней книги,французскую печаль, летейскую струютягучую, как мед, прохладную, как щавель,хорошую, как ты, как огурцы в цвету.И говорок дриад, и купидон картавый,соседа-фавна внук в полуденном саду.Нам некуда идти. Мы знаем край, мы знаем,как лук порей красив, как шмель нетороплив,как зной смежил глаза и цацкается с нами,как заросла вода под сенью старых ив.И некуда идти. И незачем. Прекрасный,мой нежный друг, сюда! Взгляни – лягушка тутзеленая сидит под георгином красным.И пусть себе сидит. А нам пора на пруд.Конец

Сантименты

1989

Лене Борисовой

Вместо эпиграфа

Из Джона Шейда

Когда, открыв глаза, ты сразу их зажмуришьот блеска зелени в распахнутом окне,от пенья этих птиц, от этого июля, –не стыдно ли тебе? Не страшно ли тебе?Когда сквозь синих туч на воды упадаеткосой последний луч в осенней тишине,и льется по волне, и долго остывает, –не страшно ли тебе? Не стыдно ли тебе?Когда летящий снег из мрака возникаетв лучах случайных фар, скользнувших по стене,и пропадает вновь, и вновь бесшумно таетна девичьей щеке, – не страшно ли тебе?Не страшно ли тебе, не стыдно ль – по асфальтукогда вода течет, чернеет по весне,и в лужах облака, и солнце лижет партучетвертой четверти, – не стыдно ли тебе?Я не могу сказать, о чем я, я не знаю…Так просто, ерунда. Все глупости одне…Такая красота, и тишина такая…Не страшно ли, скажи? Не стыдно ли тебе?

Мише Айзенбергу

Эпистола о стихотворстве

Все произведения мировой литературы я делю на разрешенные и написанные без разрешения. Первые – это мразь, вторые – ворованный воздух. Писателям, которые пишут заведомо разрешенные вещи, я хочу плевать в лицо, хочу бить их палкой по голове…

Осип Мандельштам1«Посреди высотных башенвид гуляющего…» Как,как там дальше? Страшен? Страшен.Но ведь был же, Миша, знак,был же звук! И бедный слухнапрягая, замираем,отгоняя, словно мух,актуальных мыслей стаи,отбиваемся от рук,от мильона липких рук,от наук и от подруг.Воздух горестный вдыхая,синий воздух, нищий дух.2Синий воздух над домамипотемнел и пожелтел.Белый снег под сапогамизаскрипел и посинел.Свет неоновый струится.Мент дубленый засвистел.Огонек зеленый мчится.Гаснут окна. Спит столица.Спит в снегах СССР.Лишь тебе еще не спится.3Чем ты занят? Что ты хочешь?Что губами шевелишь?Может, Сталина порочишь?Может, Брежнева хулишь?И клянешь года застоя,позитивных сдвигов ждешь?Ты в ответ с такой тоскою –«Да пошли они!» – шепнешь.4Человек тоски и звуков,зря ты, Миша. Погляди –излечившись от недугов,мы на истинном пути!Все меняют стиль работы –Госкомстат и Агропром!Миша, Миша, отчего тыне меняешь стиль работы,все талдычишь о своем?5И опять ты смотришь хмуро,словно из вольера зверь.Миша, Миша, диктатурасовести у нас теперь!То есть, в сущности, пойми же,и не диктатура, Миш!То есть диктатура, Миша,но ведь совести, пойми ж!Ведь не Сталина-тирана,не Черненко моего!Ну какой ты, право, странный!Не кого-то одного –Совести!! Шатрова, скажем,ССП и КСП,и Коротича, и дажеЕвтушенко и т. п.!Всех не вспомнишь. Смысла нету.Перечислить мудрено.Ведь у нас в Стране Советоввсякой совести полно!6Хватит совести, и чести,и ума для всех эпох.Не пустует свято место.Ленин с нами, видит Бог!Снова он на елку в Горкик нам с гостинцами спешит.Детки прыгают в восторге.Он их ласково журит.Ну не к нам, конечно, Миша.Но и беспризорным намдядя Феликс сыщет крышу,вытащит из наших ям,и отучит пить, ругаться,приохотит к ремеслу!Рады будем мы стараться,рады теплому углу.7Рады, рады… Только воздух,воздух синий ледяной,звуков пустотелых гроздьяраспирают грудь тоской!Воздух краденый глотая,задыхаясь в пустоте,мы бредем – куда не знаем,что поем – не понимаем,лишь вдыхаем, выдыхаемв полоумной простоте.Только вдох и только выдох,еле слышно, чуть дыша…И теряются из видадиссиденты ВПШ.8И прорабы духа, Миша,еле слышны вдалеке.Шум все тише, звук все ближе.Воздух чище, чище, чище!Вдох и выдох налегке.И не видно и не слышнозлополучных дурней тех,тех тяжелых, душных, пышныхнаших преющих коллег,прущих, лезущих без мылас Вознесенским во главе.Тех, кого хотел Эмильичпалкой бить по голове.Мы не будем бить их палкой.Стырим воздух и уйдем.Синий-синий, жалкий-жалкийнищий воздух сбережем.9Мы не жали, не потели,не кляли земной удел,мы не злобились, а пелито, что синий воздух пел.Ах, мы пели – это дело!Это – лучшее из дел!..Только волос поседел.Только голос, только голосистончился, словно луч,только воздух, воздух, воздухструйкой тянется в нору,струйкой тоненькой сочится,и воздушный замок нашв синем сумраке лучится,в ледяной земле таится,и таит и прячет нас!И воздушный этот замок(ничего, что он в земле,ничего, что это яма)носит имя Мандельштама,тихо светится во мгле!И на улице на этой,а вернее, в яме тойпраздника все также нету.И не надо, дорогой.10Так тебе и надо, Миша!Так и надо, Миша, мне!..Тише. Слышишь? Вот он, слышишь?В предрассветной тишиненад сугробами столицывот он, знак, и вот он, звук,синим воздухом струится,наполняя бедный слух!Слышишь? Тише. Вот он, Миша!Ледяной проточный звук!Вот и счастье выше крыши,выше звезд на башнях, вышезвезд небесных, выше муктворческих, а вот и горе,вот и пустота сосет.Синий ветер на просторегрудь вздымает и несет.Воздух краденый поет.

Эпитафии бабушкиному двору

1Ты от бега и снега налипшего взмок.Потемневший, подтаявший гладкий снежокты сжимаешь в горячей ладошкеи сосешь воровато и жадно, хотяпить от этого хочешь сильнее.Жарко… Снять бы противный девчачий платокиз-под шапки… По гладкой дорожкеразогнавшись, скользишь, но полметра спустя –вверх тормашками, как от подножки.Солнце светит – не греет. А все же печет.И в цигейке с родного плеча горячо,жарко дышит безгрешное тело.И болтаются варежки у рукавов,и прикручены крепко снегурки…Ледяною корою покрылся начесна коленках. И вот уже целыймесяц елка в зеркальных пространствах шаровискривляет мир комнаты белой.И ангиной грозит тебе снег питьевой.Это, впрочем, позднее. А раньше всего,сладострастней всего вспоминаешьчеткий вафельный след от калош на пустом,на первейшем крахмальном покрове.И земля с еще свежей зеленой травойобнажится, когда ты катаешьмокрый снег, налипающий пласт за пластом,и пузатую бабу ваяешь.У колонки наросты негладкого льда…Снегири… Почему-то потом никогдане видал их… А может, и раньшевидел лишь на «Веселых картинках» и самперенес их на нашу скамейку –только это стоит пред глазами всегда.С меха шубки на кухне стекает вода.Я в постели свернулся в клубок и примолк,мне читают «Письмо неумейке».

Русская песня. Пролог

Я берег покидал туманный Альбиона.Я проходил уже таможенный досмотр.Как некий Чайльд-Гарольд в печали беззаконнойя озирал аэропорт.Покуда рыжий клерк, сражаясь с терроризмом,Денискин «Шарп» шмонал, я бросил взгляд назад,я бросил взгляд вперед, я встретил взгляд Отчизны,и взгляд заволокла невольная слеза.Невольною тоской стеснилась грудь. Прощай же!Любовь моя, прощай, Британия, прощай!И помнить обещай.И вам поклон нижайший,анслейские холмы!.. Душа моя мрачна –My soul is dark. Скорей, певец, скорее!Опять ты с Ковалем напился допьяна.Я должен жить, дыша и болыпевея.Мне не нужнастрана газонов стриженых и банков,каминов и сантехники чудной.Британия моя, зеленая загранка,мой гиннесс дорогой!Прощай, моя любовь!.. Прощание славянки…Прощай, труба зовет, зовет Аэрофлот.Кремлевская звезда горит, как сердце Данко,«Архипелаг ГУЛАГ» под курткою ревет.Платаны Хэмпстэда, не поминайте лихом!Прощай, мой Дингли Делл. Прощай, король Артур.Я буду вспоминать в Отечестве великомтебя, сэр Саграмур.Прощай, мой Дингли Делл. Я не забуду вас.Айвенго, вашу руку!Судьба суровая на вечную разлуку,быть может, породнила нас.Прощай, мой Дингли Делл, мой светлый Холли Буш,газонов пасмурных сиянье.Пью вересковый мед, пью горечь расставанья.Я больше не вернусь.Прощай, Британия… My native land, welcome!Welcome, welcome, завмаги и завгары!Привет вам, волочильщики, и вам,сержанты, коменданты, кочегары,вахтерши, лимита, медперсонал,кассирши, гитаристы, ИТРы,оркестров симфонических кагал,пенсионеры, воры, пионеры,привет горячий, пламенный приветвам, хлопкоробы, вам, прорабы,народный университет,Степашка с Хрюшей, Тяпа с Ляпой,ансамбль Мещерина, балет,афганцы злые, будки, бабы,мальчишки, лавки, фонари,дворцы – гляди! – монастыри,бухарцы, сани, огороды,купцы, лачужки, мужики,бульвары, башни, казаки,аптеки, магазины моды,балконы, львы на воротахи стаи галок на крестах.Привет, земля моя. Привет, жена моя.Пельмени с водочкой – спасибо!Снег грязненький поет и плачет в три ручья,и голый лес такой красивый!Вновь пред твоей судьбой, пред встречей роковойя трепещу и обмираю.Но мне порукой Пушкин твой,и смело я себя вверяю!..

Эпитафии бабушкиному двору

2Но вот уже, в боты набравши воды,корабль из слоистой сосновой корыпускаешь по мусорным бурным ручьям,слепящим глаза!Веселое, словно коза-дереза,брыкастое солнце изводит следыобглоданных, нечистоплотных снеговпо темным углам.И прель прошлогодняя, ржавчина, хлампрекрасны! И так же прекрасен и новмяча сине-красного первый шлепок!И вот уже, вот –и сладких, и липких листочков налетпокрыл древесину, и ты изнемогот зависти, глядя, как дядя Вадимсарай распахнули пыльный «Орленок» выводит за руль.И вот уже, гордый бесстрашьем своим,ты слышишь гуденье двух пойманных осв пустом коробке.И в маленьком пятиконечном цветке,единственном в грудах сиреневых звезду нашей калитки, ты счастье найдешь.И вот уже кровьувидев на грязной коленке, готоврасплакаться, но ничего, заживешьдо свадьбы. И дедушка снова с утраотправился в сад.И в розово-белом деревья стоят.И ждет не дождется каникул сестра.И вечером светлым звучит издалииз парка фокстрот.И вот уже ставни закрыты. И вотты спишь и летишь от прогретой земли.И тело растет.

К вопросу о романтизме

Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте Революцию!

Александр БлокИ скучно, и грустно. Свинцовая мерзость.Бессмертная пошлость. Мещанство кругом.С усами в капусте. Как черви слепые.Давай отречемся! Давай разобьемоковы! И свергнем могучей рукою!Гори же, возмездья священный огонь!На волю! На волю из душной неволи!На волю! На волю! Эван эвоэ!Плесну я бензином! Гори-гори ясно!С дороги, филистер, буржуй и сатрап!!Довольны своей конституцией куцой!?Печные горшки вам дороже, скоты?Так вот же вам, вот! И посыпались стекла.Эван эвоэ! Мы под сводом законовзадохлись без солнца – даешь динамит!Ножом полосну, полосну за весну я!Мне дела нет, сволочь, а ну сторонись!С дороги, с дороги, проклятая погань!О Либер, о Либер, свободы мой бог!Спаси, бля, помилуй, насилуй, насилуй!Тошнит от воды с вашей хлоркой! Залейвином нас, и кровью, и спермой, восторгомпреданья огню! Предадимся огню!Хочу я, и все тут, хочу я, хочу я!На горе буржуям, эх-эх, попляши!Гори, полыхай, ничего не жалей!Сарынь, бля, на кичку! Эван эвоэ!Довольно законом нам жить! Невтерпеж!Нет удержу! Нет! Не хочу, не хочу!Пусть все пропадает. Эх, эх, согреши!И пусть только сунется Тот, Кто терпели нам повелел! Невтерпеж мне! Ату!Он нам ни к чему! Нам Варраву, Варраву!Не сторож я брату, не сторож, не брат!Напишем на знамени «Нет!» Ни на чьюкоманду мы «Есть!» не ответим! Срываемпогоны, гауптвахту к чертям разломаем!Уйдем в самоволку до смерти! Сарыньна кичку! Allons же enfants на отцов!Откажемся впредь сублимировать похоть!Визжи под ножом, толстомясая мразь!Эй, жги город Гамельн! Эй, в стойла соборы!Гулящая девка на впалой груди!Не трусь! Aut Caesar, пацан, aut nihil!Долой полумеры! Эй, шашки подвысь!Эгей! Гуляй, поле, и, музыка, грянь женад сворою псов-волкодавов! Долой!Вся власть никому, никому, ничему!Да здравствует nihil! Но даже Ничтонад нами не властно, не властно, не властно!Свобода, свобода, эх-эх, без креста!Так пусть же сильней грянет буря, ебеныть!Эх-эх, попляши, попляши, Саломея,сколь хочешь голов забирай, забирай!О злоба святая! О похоть святая!Довольно нам охать, вздыхать, подыхать!Буржуи, буржуи, жлобы, фраера,скорей прячьте жирное тело в утесах!Свобода крылата – и перышком в бок!Отдай же мне Богово Бог, и отдаймне, кесарь, свое – подобру-поздорову!По злу отберу! Ca ira! Ca ira!Всех кратов повесим, повесим, повесим!Казак, не терпи, не терпи ничего,а то атаманом не будешь, не будешь!O nihil! О вольный полет в пустоте!Бесцветная жизнь, но от крови – малина!Не ссы! За процентщицей вслед замочии Соню, сначала отхарив, и Дуню,и Федор Михалыча! Право имей!Не любо? Дрожащая тварь, что – не любо?Ага! Будешь знать, будешь знать, будешь знать!Бог если не умер, то будет расстрелян!За все отомстим мы, всему отомстим!И тем, и другим, и себе, и себе!Allons в санкюлоты! Срывай же штаны!Пусти же на волю из этих Бастилийзверюгу с фригийской головкою! Гей!Нож к горлу – и каждая будет твоей!Нож в горло – и ты Ubermensch, и Бог умер!«Эй, дай закурить! Ах, не куришь, козел!»И бей по очкам эту суку! Прикончи!Его, и его, и себя, и себя!Смысл свергнут! Царь и в голове не уйдет!Эй, бей на куски истукан Аполлона!Да скроется солнце, да здравствует тьма!О вскроем же фомкою ящик Пандоры,в который свободу упрятали вы!Растопим же сало прогорклое вашеогнем мирового пожара! Даешь!Единственный способ украсить жилплощадь –поджечь ее! Хижинам тоже война!Все стены долой, все границы, все плевы!Allons же в безбрежность, enfant мой terrible!Весь мир мы разрушим, разрушим, разрушим!И строить не будем мы новый, не будем!И что было всем, снова станет ничем!О Хаос родимый! О демон прекрасный!Гори же ты пламенем синим! Плевать!И вечный, бля, бой! Эй, пальнем-ка, товарищ,в святую – эх-ма – толстозадую жизнь!О, пой же, сирена, мне песнь о свободе,о гибели, гибели, гибели пой!Я воском не стану глушить твое пенье!О, пой же мне древние песни, о, пойпро Хаос родимый, родимый, родимый!Хочу! Выхожу из себя, из тюрьмы!Из трюма – из тела уж лучше на дно нам!Мы днище продолбим, продолбим, продолбим!Эван эвоэ! О тимпаны в висках!О сладость, о самозабвенье полета –пусть вниз головой, пусть единственный раз,с высот крупноблочного дома в асфальт!Кончай с этой рабской душою и телом!..И вот я окно распахнул и стою,отбросив ногою горшочек с геранью.И вот подоконник качнулся уже…И вдруг от соседей пахнуло картошкой,картошкой и луком пахнуло до слез.И слюнки текут… И какая же пошлостьи глупость какая! И жалко горшокразбитый. И стыдно. Ах, Господи Боже!Прости дурака! Накажи сопляказа рабскую злобу и неблагодарность!Да здравствуют музы! Да здравствует разум!Да здравствует мужество, свет и тепло!Да здравствует Диккенс, да здравствует кухня!Да здравствует Ленкин сверчок и герань!Гостей позовем и картошки нажарим,бокалы содвинем и песню споем!

Русская песня

Нелепо ли, братцы? – Конечно.Еще как нелепо, мой свет.Нет слаще тебя и кромешней,тебя несуразнее нет!Твои это песни блатныесливаются с музыкой сфер,Россия, Россия, Россия,Российская СФСР!И льется под сводом Осанна,и шухер в подъезде шмыгнул.Женой Александр Алексанычназвал тебя – ну сказанул!Тут Фрейду вмешаться бы впору,тут бром прописать бы ему!Получше нашла ухажераРоссия, и лишь одномуверна наша родная мама,нам всем Джугашвили отец,эдипова комплекса драмупора доиграть наконец…А мне пятый пункт не позволити сыном назваться твоим.Нацменская вольная воля,развейся Отечества дым!Не ты ль мою душу мотала?Не я ль твою душу мотал?В трамвае жидом обзывала,в казарме тюрьмою назвал.И все ж от Москвы до окраиншагал я, кругом виноват,и слышал, очки протирая,великий, могучий твой мат!И побоку злость и обиды,ведь в этой великой странехорошая девочка Лидадала после танцев и мне!Ведь вправду страны я не знаю,где б так было вольно писать,где слово, в потемках сгорая,способно еще убивать…О Господи, как это просто,как стыдно тебе угодить,наколки, и гной, и коростулазурью и златом покрыть!Хоругви, кресты да шеломы,да очи твои в пол-лица!Для этой картины искомойищи побойчее певца!Позируй Илье Глазунову,Белову рассказ закажии слушай с улыбкой фартовой,на нарах казенных лежи.Пусть ласковый Сахар Медович,Буй-тур Стоеросов пускай,трепещущий пусть Рабиновичкричат, что не нужен им рай –дай Русь им!.. Про это не знаю.Но, слыша твой окрик: «Айда!» –манатки свои собираю,с тобой на этап выходя.И русский-нерусский – не знаю,но я буду здесь умирать.Поэтому этому краюимею я право сказать:стихия, Мессия, какиееще тебе рифмы найти?В парижских кафе – ностальгия,в тайге – дистрофия почти,и – Боже ж ты мой! – литургия,и Дева Мария, и вдруг –петлички блестят голубые,сулят, ухмыляясь, каюк!Ведь с четырехтомником Даляв тебе не понять ни хрена!Ты вправду и ленью, и сталью,и сталью, и ленью полна.Ты собственных можешь Платонов,Невтонов плодить и гноить,и кровью залитые троныумеешь ты кровью багрить!Умеешь последний целковыйотдать, и отнять, и пропить,и правнуков внука Багровав волне черноморской топить!Ты можешь плясать до упаду,стихи сочинять до зари,и тут же, из той же тетрадиты вырвешь листок и – смотри –ты пишешь донос на соседа,скандалишь с помойным ведром,французов катаешь в ракете,кемаришь в полночном метро,дерешься саперной лопаткой,строптивых эстонцев коришь,и душу, ушедшую в пятки,Высокой Духовностью мнишь!Дотла раскулачена, плачешь,расхристана – красишь яйцо,на стройках и трассах ишачишь,чтоб справить к зиме пальтецо.Пусть блохи английские пляшут,нам их подковать недосуг,в субботу мы черную пашем,отбившись от собственных рук.Последний кабак у заставы,последний пятак в кулаке,последний глоток на халяву,и Ленин последний в башке.С тоской отвернувшись от петель,сам Пушкин прикрыл тебе срам.Но что же нам все же ответитьпрезрительным клеветникам?Вот этого только не надо!Не надо бубнить про татар,про ляхов и немцев, про НАТО,про жидо-масонский кагал!Смешно ведь… Из Афганистанавернулись. И времени нет.Когда ж ты дрожать перестанешьот крика: «На стол парбилет!»?Когда же, когда же, Россия?Вернее всего, никогда.И падают слезы пустыебез смысла, стыда и следа.И как наплевать бы, послать бы,скипнуть бы в Европу свою…Но лучше сыграем мы свадьбу,но лучше я снова спою!Ведь в городе Глупове детствои юность прошли, и теперьмне тополь достался в наследство,асфальт, черепица, фланель,и фантик от «Раковой шейки»,и страшный поход в Мавзолей,снежинки на рыжей цигейке,герань у хозяйки моей,и шарик от старой кровати,и Блок, и Васек Трубачев,крахмальная тещина скатерть,убитый тобой Башлачев,досталась Борисова Лена,и песня про Ванинский порт,мешочек от обуви сменной,антоновка, шпанка, апорт,закат, озаривший каптерку,за Шильковым синяя даль,защитна твоя гимнастеркаи темно-вишневая шаль,и версты твои полосаты,жена Хасбулата в крови,и зэки твои, и солдаты,начальнички злые твои!Поэтому я продолжаюнадеяться черт-те на что,любить черт-те что, подыхая,и верить, и веровать в то,что Лазарь воскреснет по СловуПредвечному, вспрянет от сна,и тихо к Престолу Христовупотянемся мы с бодуна!Потянемся мы, просыпаясь,с тяжелой, пустой головой,и щурясь, и преображаясьот света Отчизны иной –невиданной нашей России,чахоточной нашей мечты,воочью увидев впервыеее дорогие черты!И, бросив на стол партбилеты,в сиянии радужных слезнавстречу Фаворскому Светупойдет обалдевший колхоз!Я верую – ибо абсурдно,абсурдно, постыдно, смешно,бессмысленно и безрассудно,и, может быть, даже грешно.Нелепо ли, братцы? – Нелепо.Молись, Рататуй дорогой!Горбушкой канадского хлебазанюхай стакан роковой.

Эпитафии бабушкиному двору

3Распахнута дверь. И в проеме дверномколышется тщетная марля от мух.И ты, с солнцепека вбежав за мячом,босою и пыльной ступней ощутишьпрохладную мытую гладь половиц.Побеленных комнат пустой полумракпокажется странным. Дремотная тишь.Лишь маятник, лишь монотонность осы,сверлящей стекло, лишь неверная теньосы сквозь крахмал занавески… Но вновь,глотнув из ведра тепловатой воды,с мячом выбегаешь во двор и на мигослепнешь от шума, жары и цветов,от стука костяшек в пятнистой тени,где в майках, в пижамах китайских сидятмужчины и курят «Казбек», от вознина клумбе мохнатых, медлительных пчел.Горячей дорожкою из кирпичанестарая бабушка с полным ведромблестящей воды от калитки идет.Томительно зреют плоды. Алыча,зеленая с белою косточкой, всябезвременно съедена… На пустыреплохие большие мальчишки в футболи карты играют. Тебе к ним нельзя.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Первый кибировский сборник, составленный из стихов «перестроечных» лет, был частью экспериментального конволюта, призванного продемонстрировать как эстетический, так и политический плюрализм издательства «Молодая гвардия» образца 1990 года. В книге этой четырем ни в чем не схожим стихотворцам было даровано на всех почти пять печатных листов.