Проклятие Гиацинтов

– Конечно. А вы в самом деле придете к нам в гости? – обрадовалась Лерон.

– Обязательно, – энергично кивнула Ларисса. – Ведь есть такой обычай, да?

– Какой? – непонимающе нахмурилась Лерон.

– Прийти к невесте в гости, чтобы проверить, какая она хозяйка, как готовит.

– К какой невесте? – растерянно улыбнулась Лерон. – Кто невеста? Чья?

– Понимаешь, Лерон, мы приехали сюда, чтобы найти Микке жену. Именно в деревне найти. Городские девчонки теперь все какие-то ненормальные, – пояснила Ларисса так спокойно, словно речь шла о какой-то сущей ерунде, ну, вроде того, что они приехали в деревню, желая купить Микке костюм в сельпо, потому что в городских магазинах не было подходящего размера. – Ну и нашли, кажется. Правильно, Микка?

– А то! – хмыкнул Микка. – Лерка, пойдешь за меня замуж?

Она молчала – недоверчиво таращила глаза, слабо улыбалась.

– Соглашайся, – тихонько взяла ее за руку Ларисса. – А я прослежу, чтобы отныне он никогда не называл тебя Леркой. Договорились?

– Она не согласится, – нахмурился Микка, и ухмылка сошла с его лица.

– Я уже согласилась, – неожиданно для самой себя пробормотала Лерон и тут же испугалась, спохватилась… а впрочем, это, конечно, шутка. Ведь не может быть вот так, ни с того ни с сего…

– И это будет самое быстрое сватовство в мире, – задумчиво сказала Ларисса, и Лерон смятенно подумала: «А ведь это, кажется, не шутка!»

* * *

Так, Ошарская, 4, квартира 2… да в нем всего две квартиры, в этом домике, который, очень может быть, помнит еще начало прошлого века, а то и конец позапрошлого. Как он выжил, этот дом, ведь совершенно в землю ушел, словно старый гриб, который уже растет не вверх, а вниз. Конечно, в нем нет удобств, конечно, полы перекошены, потолки тоже, вообще такое ощущение, что он скоро рухнет, и люди в нем живут наверняка с неустойчивой жизненной позицией. Сегодня, понимаешь, одно говорят, завтра – другое… Ну, Алёна сейчас выяснит с гражданкой Луниной отношения – и так, что бабульке в панамке мало не покажется!

Алёна постояла около раритетной калитки в раритетном же заборе, подергала за ржавую ручку, не сразу сообразив, как открыть. Оказалось, надо отодвинуть фанерку чуть выше ручки, просунуть туда руку и поднять внутренний крюк. Хитро, ничего не скажешь. Гарантия безопасности!

Крюк оказался тоже ржавый, и Алёне пришлось ополоснуть руки в бочке с дождевой водой, преграждавшей путь к крыльцу. Вытерев ладони о лопухи, притулившиеся к бочке, она вдруг ощутила, что злость ее непостижимым образом испарилась. Не осталось даже элементарного боевого задора. Неужели у дождевой воды и лопухов были какие-то особенные свойства – успокоительно-примирительные и всепрощающие? Честное слово, Алёне захотелось плюнуть на все показания на свете и просто посидеть на этом покосившемся крыльце – щелястом, покрытом плетенным из тряпочек половиком. Тряпочки когда-то были, наверное, яркие и разноцветные, но теперь все вылиняли до однообразного бледно-сине-розового состояния и из-за этого казались еще более уютными.

Честно сказать, ничего, кроме как сидеть на крылечке, Алёне делать не оставалось, потому что на двери с огромной белой цифрой два висел замок – тоже из далекого прошлого, как и сам этот дом, и крыльцо, и половики, и бочка с дождевой водой.

Итак, бабульки дома нету. Куда ж она подевалась?

– В сад она отъехала, в сад! – ответил надтреснутый голос, и у Алёны похолодела спина от мысли, что ей отвечает сам дом.

Впрочем, только такая фантастка-невропатка, как она, могла дочухаться до этой догадки, потому что нормальный человек мигом сообразил бы, что голос принадлежит старушке, стоявшей на соседнем крыльце. Нет, ну в самом деле, если бы заговорил дом, он уж как-нибудь изъяснялся бы стариковским, а не старушечьим голосом, потому что он, дом, – мужского все же рода!

– Тому дня три, как уехала.

Алёна вскинула брови. Получалось, свидетельница Лунина написала заявление на писательницу Дмитриеву – и быстренько смылась, опасаясь мести… вышеизложенной писательницы.

Алёна хихикнула и тут же приняла серьезный вид, однако старушка на ее вид внимания никакого не обращала. Такое впечатление, что ей охота было с кем-нибудь лясы поточить, а с кем и по какому поводу – все равно. Может быть, подумала Алёна, исподтишка разглядывая ее линялое платье и линялый же платочек, это на самом деле и не старушка вовсе, а такой же тряпичный половичок, лежавший на крылечке Луниной? Надоело ему лежать молчком, дай, думаю, обращусь в человека, разомнусь малость, а заодно сообщу гостье что-нибудь интересненькое…

Оно, конечно, половичок тоже был мужского рода, и ему следовало бы обернуться старичком, но, может статься, на соседнем крыльце лежала дорожка, оттого старушка из нее и произошла? Словоохотливая такая старушка-дорожка!

– Собралась, главное дело, так внезапно, будто с печки упала. Как пришла к ней эта высокая, в красном, так и схватилась Клара Ивановна собираться: ты, говорит, Варвара Никитична, не скучай, мне в сад надобно. Ну и поехала, садоводка, значит, наша!

Итак, старушку-»дорожку» звали Варварой Никитичной. Но это было далеко не самой ценной информацией, которую она выболтала. Лунина уехала в сад – на дачу, стало быть, – после визита какой-то «высокой в красном». Что-то забрезжило в памяти Алёны при этих словах, но она еще не могла разобрать, что именно, а потому уточнила:

– Эта высокая в красном – она какая была? Молодая? Пожилая? А выглядела как?

– А не могу сказать! – развела руками Варвара Никитична. – Не разобрала я. Мельком видела ее, это раз, а главное дело, она в такой блузке была, что за ней ничего не видать. Вся вот… вот… – Она повела вокруг своего тощенького стана бледными руками, порытыми старческими веснушками. – Вроде и ничего в ней особого нет, а зафуфыристая до ошеломления, по глазам так и бьет. Я хоть и старая уж, а и то стала – руки врозь: ну и блузка, думаю, с ума сойти можно! Нынче пошла на Покровку в «Дирижабль», гляжу – Матушка-заступница, а такая ж блузка в витрине стоит в этом, как его… ботике, значит… утром видела… как же его зовут-то, ботик этот…

Старушка вся скукожилась, пытаясь вспомнить, а Алёну в это мгновение настигло просветление, и она вспомнила, где видела «зафуфыристую до ошеломления» красную блузку. Вернее, алую.

Высокая женщина в алой блузке прошла мимо злополучной «Газели», у которой стояла Алёна Дмитриева, зажавшая в горсти свой разбитый нос, – прошла, не обратив на писательницу ни малейшего внимания. Строго говоря, Алёна на нее тоже не взглянула – не до того было, само собой! Зато невероятно алая блузка запомнилась. Потом женщина в такой же блузке навестила Лунину, после чего та отбыла в сад, написав злокозненное заявление на Алёну Дмитриеву и подведя ее очень сильно под монастырь. А что, если…

Глупости, конечно, это глупости, но напрашивается некая связь между двумя высокими красноблузочными женщинами. А что, если та, которую видела Алёна возле «Газели», – убийца или пособница преступника? Наверное, она далеко не ушла, наверное, следила за развитием событий, поняла, что появился шанс свалить вину на другого, вернее, на другую, крепко запутав следствие и отведя от себя подозрения. Ну, если ее саму или ее сообщника могли заподозрить, значит, они каким-то образом были связаны с этим Сергеем Коржаковым. Каким? Вряд ли у Алёны есть шанс легко и просто об этом узнать. Но она вполне может пойти и посмотреть на ее блузку в витрине некоего «ботика»… на мгновение блестящий шлягер всех времен и народов: «Ну что ж вы ботик потопили, гады?!» вспомнился ей, и Алёна еле сдержалась, чтобы нервически не расхохотаться.

– Шалун! – внезапно воскликнула «дорожка» Варвара Никитична. – Ну конечно, ботик называется «Шалун»!

Совершенно верно, встрепенулась Алёна, был на Покровке бутик женской одежды под называнием «Шалон»… что это означает, Алёна знать не знала и ведать не ведала, да и не сильно хотела – прежде всего потому, что товарец там был выставлен не про ее кошелек и даже не про ее банковскую карту. Но посмотреть-то на этот товар бесплатно можно или нет? С пользой для дела? Ведь в магазины такого уровня, как правило, вещи привозят в количестве считаном. Ну, две от силы алых блузки может там оказаться! Одна на витрине, другая… другая продана загадочной даме. И наверняка продавщица или хозяйка вспомнят, кто именно ее купил. Конечно, они могут не захотеть об этом говорить, но Алёна решила не настраивать себя на неудачу, а решать проблемы по мере их поступления. Первым делом найти бутик и поглядеть на блузку в его витрине. Потом – все прочее.

Нет, первым делом надо поблагодарить Варвару Никитичну. Может быть, даже заплатить ей, чтобы не вышло так же, как с Луниной… или она обидится? Алёна нерешительно раскрыла сумку, оглянулась – да так и замерла.

На соседнем крыльце никого не было. Наверное, Варвара Никитична вернулась в дом… может, там телефон зазвонил или еще что… странно, почему же Алёна не видела, как она ушла? А вдруг…

Че-пу-ха!

Алёна спустилась во двор и просто-таки физически заставила себя остановиться, чтобы не подняться на соседнее крыльцо и не убедиться своими глазами, что старушка не превратилась вновь в дорожку и не лежит на ступеньках – все такая же изрядно вылинявшая и добродушная.

– Чепуха, – пробормотала наша писательница, а потом крикнула погромче: – Спасибо большое! – и ринулась со всех ног за калитку, убеждая себя, что растаявшее в воздухе «Не за что!» ей просто-напросто послышалось.

Через десять минут, после пробежки по Ошарской и Малой Грузинской, Алёна выскочила на Покровку, рядом со старинным зданием госбанка, и рванула еще метров на двадцать вправо вниз, к площади Минина. Так, вот и магазин «Ле Монти», который когда-то давным-давно, лет двадцать тому назад, первым приобщал горьковчан (в ту пору городу еще не было возвращено его исконное имя) к американской шопинговой культуре. Господи боже, какие тут очереди стояли… а теперь – тишина и безлюдье. И в магазинчик, расположенный рядом, в «Шалон», не ломятся покупательницы, несмотря на завлекательную витрину: все по-летнему нежно-зеленое, словно газончик такой миленький, а посреди пламенеет алая, немыслимо-алая блузка, надетая на тощий безликий манекен. У манекена блекло-зеленые волосы, такая же юбчонка – словом, ничто не нарушает общего гармонического диссонанса. На некоторое время Алёна зациклилась было на мысли, оксюморон она сотворила или все же катахрезу, но потом она загнала подальше эти лингвистические помехи и осторожно вошла в «Шалон».

Звякнул колокольчик над дверью, и из-за стойки с платьями выглянула маленькая, тоненькая, миленькая девушка с очень хорошеньким, точеным личиком. Кусочек серебристого шелка был обернут вокруг ее тонкого стана, серебристые босоножки со стразами, бижутерия, шелковистый водопад волос, даже изящный бейджик с милым именем: «Тоня Климова» – все было в стиле, в тон, в масть. Ну что ж, это характеризовало стиль «Шалон» с наилучшей стороны!

Если абстрагироваться от реальности, конечно…

Алёна походила вдоль стендов, ужасаясь ценникам и тщательно это скрывая за восхищенными улыбками. Она искала другую алую блузку, но не нашла. Разумеется, все так, как она и предполагала. Блузок было две, одна еще осталась в магазине, вторая продана загадочной даме. Теперь надо было половчее вызнать, кому именно…

Алёна замерла у окна:

– Какая красота! Я бы хотела примерить эту блузку. Поразительно насыщенный цвет! Какой это размер?

– А у вас какой, сорок шестой? – Продавщица смерила ее опытным взглядом. – Да, размер ваш. Сейчас сниму, минуточку.

Тоня Климова стащила с витрины манекен и принялась его раздевать. Манекен держался индифферентно.

– Сколько блузочка стоит? – спросила Алёна, изо всех сил ему подражая.

– Пятнадцать тысяч рублей, – ответила Тоня и исподтишка взглянула на Алёну, проверяя ее реакцию.

Лицо нашей героини по-прежнему не выражало ничего, кроме искреннего влечения к изделию из алого шелка. Не все ли равно, сколько оно стоит, покупать в этом «ботике» Алёна все равно ничего не собирается.

– А сколько экземпляров той или иной модели к вам приходит? – спросила она как бы между прочим, входя в примерочную. – Вроде бы я видела буквально два дня назад одну даму точь-в-точь в такой же блузке… Не хотелось бы столкнуться с ней лицом к лицу на Покровке. Не припомните, это была ваша постоянная клиентка?

– В такой же блузке? Быть того не может! – решительно воскликнула Тоня Климова. – К нам почти все в единственном экземпляре поступает. А такие экстравагантные вещи – само собой. Нет, вы, наверное, перепутали, это была не наша блузка.

Нет, перепутала не Алёна, которая даму в алой блузке практически не разглядела из-за слез и боли, а Варвара Никитична… Да уж, нашла себе наша героиня консультанта по модным вещам, ничего не скажешь! Ну что ж, простим доброжелательной старушке, она от всей души хотела помочь.

В принципе можно было вернуть блузку – к чему она теперь, но Алёна понимала, что выглядела бы глупо. Поэтому она решила все же примерить вещичку… вообще-то любопытство разбирало ее, очень хотелось посмотреть на себя в такой одежке. В такой дорогой одежке!.. Красный цвет Алёне, с ее светлыми глазами, радикально не шел, но никто ведь не увидит, верно?

И хорошо, что никто не видел. Мало того что в этом алом сиянии писательницу Дмитриеву было просто не разглядеть, вдобавок блузка оказалась широковата ей в груди и узковата в талии. С грудью ладно, второй номер нашу героиню вполне устраивал, а вот убедиться в том, что у тебя на талии пара сантиметров лишних, – это, конечно, серьезный удар.

– Ну как размерчик, подошел? – послышался вкрадчивый голос продавщицы. – Хотите пройти к большому зеркалу?

– Нет, – буркнула Алёна на оба вопроса, но расшифровку выдала в краткой форме: – Она мне в груди велика.

Торопливо потянула с себя блузку и вдруг замерла: ноздрей ее коснулся незнакомый запах. Духи… интересные духи! Весьма чувственный, хотя и несколько грубоватый аромат. Почему-то ими пахнет от блузки. Это что, аромат ткани? Как бы не так! Пахнет под мышками, пахнет в вырезе, пахнет под воротничком. Блузка надушена. Невозможно так пропитать вещь духами, только однажды примерив ее. Ее кто-то носил, и не один день, вот в чем дело!

– Вообще-то эта вещичка уже ношеная. – Алёна вышла из примерочной с возмущенным видом и сунула продавщице блузку. – Она пахнет какими-то очень тяжелыми духами!

Тоня Климова уткнулась носом в комок алого шелка, потом подозрительно повела ноздрями в сторону Алёны.

– Да, – пробормотала озадаченно, – у вас пристрастия умеренные – «Burberry Brit Red». А это… «Agent Provocateur».

– «Ажан провокатёр»? – повторила Алёна. – Агент-провокатор? Что, серьезно так называются духи?

– Конечно, – кивнула Тоня Климова. – Я раньше работала в «Ланкоме», хорошо в запахах разбираюсь. Тем более аромат очень модный, его все берут, и если он идет даме, и если нет. На духи ведь тоже мода существует. Правда, дамы покупали «Agent Provocateur Maitresse», «Агент провокатёр госпожа», это женский аромат. А здесь мужской парфюм, я слышу. Впрочем, некоторые дамы у нас покупали более дерзкие духи. Говорят, многие смешивают разные запахи, мужские и женские. Конечно, может получиться фантасмагорическое сочетание…

– Не о духах речь, – перебила Алёна. – Меня изумляет, что у вас выставлены и продаются поношенные вещи! А ценник, если присмотреться, заново приколот, не фирменный…

Лицо Тони Климовой сделалась цвета блузки.

– Наверное, – пробормотала она пристыженно, – то есть… может быть, то есть это скорей всего… хозяйка брала блузку для рекламного показа товара. Знаете, бизнес-леди иногда надевают на такие демонстрации модели из своих бутиков, чтобы представить оригинальные коллекции.

– Ага, – глубокомысленно кивнула Алёна, – понимаю теперь, где я уже могла видеть эту блузку. Наверняка на одном из таких показов. – На самом деле она в жизни не была на подобных шоу, но кому это интересно? – А ваша хозяйка – она высокая, с пышной грудью и тонкой талией?

– Нет, ой, нет! – хихикнула Тоня. – Она беленькая, кудрявенькая, розовенькая, полненькая такая, совсем даже не высокая, а насчет талии… – Тоня стыдливо отпустила глаза и умолкла.

Собственно, слова были излишними: гримаска говорила сама за себя.

В эту минуту зазвонил телефон на прилавке, и Тоня отошла, не переставая хитро улыбаться.

Алёна задумчиво смотрела ей вслед. Забавно… Невысокая полная женщина без талии в эту блузку точно не влезла бы. Значит, хозяйка давала ее кому-то другому. Для показа или?..

– Здравствуйте, Наталья Владимировна! – воскликнула тем временем Тоня с такой радостью, что легко можно было угадать, с кем она говорит. – Да, покупатели есть, одна дама. Хотела блузку купить, алую, фирма «Helen Lionelе», я ее в витрину выставила, но эта дама почувствовала, что от блузки духами пахнет, я сказала, может, это вы надевали ее на показ моделей… хотя духи вроде не ваши… Может, скидочку дадим, а? Что?

Голос Тони упал, как ртутный столбик при резком похолодании. И до Алёны долетел из трубки громкий, даже пронзительный крик:

– Идиотка! Я же сказала – повесь на стойку среди других вещей! И какая тебе скидочка еще, она же и так под уценку попадает, это же модель из старой коллекции! За каким чертом ты ее сунула в витрину?!

Тоня что-то лепетала, пыталась оправдаться, заглушая хозяйское возмущение. Наконец она положила трубку и повернулась к Алёне. Глаза ее блестели, полные слез.

Алёна торопливо прикрыла любопытство, которым так и загорелось ее лицо, маской глубокого сочувствия. Нет, конечно, она и в самом деле очень сочувствовала Тоне Климовой, тем паче что некоторым образом была виновницей скандала, который закатила продавщице хозяйка.

– Что случилось, Тонечка? – спросила она самым проникновенным на свете голосом. – Суровые законы капитализма в действии?

– Да ну ее в… – Нежное создание в стразах употребило такое утилитарное название некоей части человеческого тела, что у Алёны Дмитриевой, ненавидевшей инвективную лексику, ощутимо завяли уши. – Наехала на меня, главное, что я выдала коммерческую тайну. Ё-пэ-рэ-сэ-тэ, какая тайна?! У нас в клиентках главная организаторша этого шоу моделей, фиговый листок, так она здесь позавчера, что ли, была, звонила об этом их дурацком шоу на все стороны, Наталью приглашала участвовать, та, конечно, со всех ног туда побежит, ради рекламы бесплатной она зарежется! – В голосе Тони прозвенело отчетливое презрение, но Алёне было не до обуревавших продавщицу чувств, ее интересовало другое.

– Фиговый листок?! – изумленно повторила она. – Это что ж такое?

– Название магазина, конечно, – снисходительно пояснила Тоня. – У нас дамы все, как шпионки, с кличками, – по названиям своих магазинов. Так хозяйка завела, так и пошло.

– Ну, я так понимаю, «Фиговый листок» – это магазин белья? – предположила Алёна.

– Да я не знаю, если честно, – призналась Тоня. – Во-первых, их тут туева хуча ходит, я же говорю, а магазины из рук в руки переходят, названия все время меняются. У меня головы не хватает – все их запомнить! Изощряются дамы почем зря. «Роза Азора»…

– Это цветочный? – перебила Алёна.

– Да нет, это как раз магазин белья, мужского и женского. А «Фиговый листок», я вспомнила, это – пряности.

– Интересно, в чем его хозяйка выступает на показе моделей? – хихикнула Алёна. – Ее продукция вряд ли подойдет.

– Ну, она или у нас одевается для шоу, или в каком-нибудь другом магазине, который хочет себя прорекламировать. Бывает, что все дамы одеты в одном бутике – одежном, в одном – обувном, в одном – аксессуаров.

– Такой магазинный бенефис, – сказала Алёна. – Понимаю! Только странно, что я никаких «Роз Азора» и «Фиговых листков» никогда не улицах не видела.

– А вы бывали в крупных торговых центрах, ну, вроде «Режь, Публика!», «Этажи»? Они там все и расположены.

– Ах да, – кивнула Алёна. – Теперь вспомнила, видела я что-то такое…

На самом деле, нельзя вспомнить то, чего не знаешь. В «Режь, Публика!» и в «Этажах» Алёна не поднималась выше подвальных уровней, где находились очень хорошие продуктовые магазины. Общение с ними ее кошелек выдерживал. Но все эти бутики… Да и ладно, можно и без бутиков прожить. Вот ей, к примеру, нравилась сеть магазинов женской одежды «Glance». Шьют в Москве, ну и что? Цены по карману, вещи хорошие, дизайн симпатичный, а главное, и платья, и брюки, и блузки сидят на Алёне идеально. А обувь она предпочитала в «Эколасе» покупать. С ее размером, знаете ли, особо не разбежишься, да и подъем у нее высокий, тоже проблема непростая!

– Еще есть «Рыцарь моего сердца», – продолжала, увлекшись, Тоня. – Это магазин перчаток, зонтов, сумок, ремней. «Бонжур» – кофе, чай, разные виды сахара: и коричневый, и тростниковый, и разный-всякий. «Снежный человек» – меховая и кожаная одежда. «Красный шерл» – это…

– Ювелирный, конечно? – предположила Алёна.

– Не совсем. Дорогая бижутерия. «Мур-мур» – сеть бельевых магазинов, главные соперники «Розы Азора». Бельем торгуют и «Лакорида», и «Амор», и «Либидо»…

Алёна слушала Тоню, а мысли ее текли в другом направлении. Думала она о хозяйке магазина «Шалон», которая так бурно возмутилась тем, что алая блузка попала в витрину. Возможно, конечно, репутации магазина повредило бы, окажись модель прошлогодней коллекции выставлена среди новых вещей. А может быть, тут дело в другом?

Конечно, нельзя точно утверждать, но что, если Варвара Никитична узнала блузку? Что, если именно в ней приходила к Луниной загадочная дама, после визита которой в милицию попал злобный донос на Алёну Дмитриеву, вернее, гражданку Ярушкину? И если та же дама проходила мимо «Газели», в которой потом оказался труп…

Хотя вряд ли. Слишком уж приметную вещь она на себя надела. Очень уж блузка бросалась в глаза.

Да неужели, возразила самой себе Алёна, ну и что тебе бросилось в глаза, что именно? Блузка, и больше ничего. Только блузку заметила и Варвара Никитична. Вы не знаете ни возраста, ни цвета волос этой женщины, ни черт ее лица не рассмотрели. Вот и вышло, что замаскировалась она весьма хитро. По принципу: под свечой всего темнее. Но решила избавиться от своего «маскхалата», отдав его в тот же бутик, где покупала. Наверное, у нее с этой хозяйкой «Шалона», Натальей Владимировной, очень дружеские отношения. Вполне возможно, что она тоже бывает на этих шоу моделей. И, значит, если познакомиться с мадам «Шалон», можно разведать путь к ее приятельнице. Ближайшая вечеринка бизнес-дам, это самое шоу моделей, – самый удобный способ это сделать. А главное, вечеринка уже послезавтра, долго ждать не придется.

Алёна Дмитриева не отличалась терпением. А ведь говорят мудрецы: поспешишь – людей насмешишь…

За некоторое время до описываемых событий

– Нет, это просто фантастика какая-то! – простонал Микка с тихой яростью и резким движением отер пот со лаб.

– Ну что ж тут такого? – ласково сказала Лерон. – Все машины ломаются. Жаль, конечно, что твоя сломалась именно сейчас, но…

– Да какое, на хрен, может быть «но»?! – вскричал Микка. – «Лексус», сломавшийся через месяц после покупки… такого не может быть, потому что не может быть никогда! Не может быть по определению! У него же гарантия! Минимум три года и сто тысяч кэмэ пробега! А я его месяц назад купил. Новенький! И он встал. Я ж тебе говорю, это фантастика.

– Может, там засорился бензонасос? – робко предположила Лерон. – Или… коротит?

Не то чтобы она хоть что-то понимала в автомобилях вообще и в бензонасосах в частности. А что там могло закоротить, совершенно не представляла. Но она где-то слышала эти слова, знала, что они имеют отношение к автотранспорту, а сейчас до зарезу надо было что-то сказать, чтобы успокоить мужа.

– Лерон… – устало простонал Микка. – Ты лучше помолчи, ладно? У тебя устарелые представления о жизни. Думаешь, участь водителя – поднять крышку капота и торчать жабой кверху? Или лежать под машиной? На то и дает бог человеку деньги, чтобы он ездил на автомобилях, которые в принципе не приходится ремонтировать весь гарантийный срок, а то и дольше, понимаешь? Ни лежать под ними не надо, ни торчать в них. А в случае чего ими занимаются профессионалы.

– Но сейчас профессионалов нет, – тихо сказала Лерон, поежившись при слове «жаба». После той жуткой истории в библиотеке она на это слово как-то очень болезненно реагировала. – И что же мы будем делать? Сама машина ведь не поедет. Может, остановим кого-то? Ну, вдруг люди посоветуют, подскажут что-нибудь?

Мимо протрюхала битая-перебитая желтая «копейка», набитая людьми, детьми и собаками с кошками. За ней следовала столь же заслуженная и столь же побитая «Волга». Потом прокатила «Нива», чадя бензиновой гарью…

– Ты думаешь, владелец такой машины что-нибудь понимает в «Лексусах»? – ухмыльнулся Микка. – Ты только представь, он сейчас достанет гаечный ключ и, ухарски размахивая им… Нет, мне даже подумать о таком страшно! Придется звонить в сервис.