Черный маг за углом

Анна Ольховская

Черный маг за углом

Пролог

– Ничтожество! Презренный червь! Никчемная двуногая особь! Своей тупостью и бездарностью ты подтолкнул мой народ к краю пропасти! – бесновался высокий лысый мужчина с нечеловечески совершенными чертами лица.

Он вскочил с высокого, похожего на трон, кресла и заметался по гулкому залу, потолки которого терялись в темноте. Белоснежные балахонистые одежды служили парусом его тонкому телу, притормаживая судорожные рывки. Иначе Верховный жрец Гипербореи Эллар обязательно влепился бы своим безупречным лбом в одну из мраморных колонн.

Чему Петр Никодимович Шустов, уважаемый ученый, профессор, светило, так сказать, российской науки, был бы очень рад. Это светило – а по совместительству глава фонда «Наследие» и Учитель для сотен марионеток-адептов культа Великой Гипербореи – с преогромным удовольствием сейчас лично засветило бы Эллару с ноги в лобешник. Но, во-первых, здесь Шустов находился ментально, его тело сейчас похрапывало в роскошной двуспальной кровати. А во-вторых, отдача бы замучила.

Потому что Эллар – не начальник ЖЭКа Сидор Семеныч. И даже не командир спецназа Загоруйко, не говоря уже об обрюзгшем Стивене Сигале. Эллар руками и ногами размахивать не станет, он лишь лениво пошевелит пальцами, и командир спецназа Загоруйко, Стивен Сигал и Сидор Семеныч в качестве вишенки на торте рухнут в той позе, в какой их застанет ментальный удар Верховного жреца Гипербореи.

Потому что жители параллельного пространства, Гипербореи, в отличие от обитателей Земли, не пытались выжигать магию каленым железом и пламенем костров. Они развивали и совершенствовали свои способности, пока некоторые из них, жрецы, не стали по сравнению с людьми равными богу. Да, собственно, для древних людей все гиперборейцы стали богами. Жестокими и злыми богами, приходящими из ниоткуда через Врата. Боги развлекались как могли, глумясь над жалкими людишками, пользуя их женщин, убивая мужчин.

И так увлеклись кровавыми забавами, что совсем упустили из виду один немаловажный нюанс – пусть в меньшем количестве, но на Земле тоже имелись люди, наделенные ментальной силой. Шаманы, колдуны, волхвы, ведьмаки и ведьмы, знахарки – их называли по-разному. И когда гнет пришельцев из Гипербореи стал невыносим, Сильные всего мира объединились и одновременно захлопнули все Врата, запечатав их со своей стороны навсегда.

А потом началось истребление гиперборейцев, застрявших на этой стороне. Те кинулись за помощью к жрецам, в чьи обязанности входило дежурить возле каждых Врат и помогать в случае тотального трындеца.

И вот тотальный трындец изволил явиться, а жрецов-то и нет! За десятилетия беспроблемного глумления народец гиперборейский подрасслабился, бдительность была отправлена на задний двор, полоть укроп, а жрецы что, не гиперборейцы? Они тоже забили на дежурства массивный гвоздь и занимались своими жреческими делами. И только один из них, Раал, самый, пожалуй, сильный в то время, почувствовал что-то неладное и оставил на Земле часть своей души, заключив ее в огромный камень, сейд, стоявший на берегу северного озера.

И любой гипербореец с помощью специального кинжала-Ключа мог впустить в себя душу Раала и открыть Врата, разрушив самые сильные заклинания.

Но и местные шаманы тоже чувствовали Силу, заключенную в том сейде, поэтому ближайшие Врата запечатали двойным замком, а сам сейд объявили запретным местом, пообещав безжалостно убивать любого, кто попытается приблизиться к нему. Жители окрестных поселений стали стражами сейда. Они хорошо выполняли наказ шаманов, ни один гипербореец не смог добраться до Раала.

И жрец остался заточенным в камень на века. Но он не смирился. Его может освободить из сейда носитель древней крови? Значит, надо найти такого, его земляки славно повеселились с дикарками. Да, их кровь почти растворилась за века в людской, но иногда потомки образовывали пары, и у них рождались дети, генетически близкие пришельцам из-за Врат.

Раал ждал, пока появится потомок с максимально чистой кровью, но проходили века, тысячелетия, а способного освободить жреца человека так и не рождалось. А там, в его мире, что-то происходило, что-то очень плохое, Раал это чувствовал – оставшаяся в Гиперборее частичка души позволяла.

И тогда жрец решил взять ситуацию под контроль. Он прервал связь с оставшейся частью души – это отнимало слишком много сил – и полностью сосредоточился на селекционном отборе нужных родителей будущего освободителя. А то, что освободитель, вернее, освободительница родилась в результате изнасилования, не суть важно.

Главное, родилась. Правильная девочка получилась: жестокая, холодная, коварная, скрытная, безжалостная. Способная устранить со своего пути всех, кого считала помехой, в том числе и родную мать. Хрупкая на вид, нежная и тихая Диночка Квятковская. [1]

Дина смогла освободить Раала, впустив его в свой разум и обретя с его помощью сверхспособности. И почти смогла открыть Врата, но ей помешали. И кто? Жалкие людишки, не обладающие даже намеком на Силу! Правда, на их стороне оказалась Елена Осенева, тоже носитель древней крови, потомок гиперборейцев, появившаяся на свет путем естественного, так сказать, отбора. Но никакими сверхспособностями Лена на тот момент не обладала, ее Сила требовала инициации.

Осенева вообще понятия не имела, кем она является. К тому же оказалась отвратительно, по мнению Раала, человечной: честной, сильной, открытой, доброй, порядочной. И поэтому была выбрана в качестве одной из жертв, смерть которой необходима для открытия Врат.

И должна была лечь на жертвенный камень следом за своей лучшей подругой, Ланой Красич. Но пуля, влепившаяся в лоб Дины Квятковской, поставила кровавую точку в той попытке открытия.

А ведь почти получилось! Раал уже чувствовал напор с той стороны, призыв нынешних жрецов, и прежде всего – нового Верховного жреца, Эллара. И вдруг – такой облом! Носитель был убит! И то, что рядом находился другой подходящий носитель, живой и почти здоровый – если не считать побоев, – роли не играло. Носитель должен был добровольно впустить Раала в свой разум, чего вряд ли следовало ожидать от Елены Осеневой.

И Раалу пришлось снова войти в неживой предмет. В кинжал-Ключ, отброшенный в сторону и в суматохе забытый. И терпеливо ждать следующей, так сказать, оказии.

Но теперь долго ждать не пришлось – ему на помощь пришел Эллар, который, как оказалось, после потери жрецами связи с Раалом начал свою подготовку открытия Врат. Гиперборея умирала, загадив свой мир так, что исправить ничего уже было нельзя.

И единственный шанс на выживание – уйти в параллельное пространство, на Землю. Тоже подпорченную человеческой жизнедеятельностью, но по сравнению с Гипербореей – просто рай.

Запертый изнутри рай. И чтобы открыть этот замок, нужна была армия. Армия зомбированных марионеток, беспрекословно выполняющих приказы. И полководец во главе этой армии, напрямую связанный с Элларом и таким образом наделенный силой Эллара.

Им стал Петр Никодимович Шустов, вернее, маленький калека Петя Шустов, принесший в жертву свою сестру. За это Петя получил здоровые ноги и амулет, носить который следовало не снимая. Стоило снять амулет – и ноги снова отказывали. А еще – начинала болеть душа, и не хотелось жить от кровавых воспоминаний.

Поэтому Петр Никодимович никогда не снимал амулет. Вот еще! Он здоров, ухожен, богат, его обожают женщины, он сделал себе имя в науке (в немалой степени благодаря Эллару), он создал благотворительный фонд «Наследие», занимающийся восстановлением языческих памятников. А по сути, это культ Гипербореи, та самая армия.

И именно он привел за ключом Сергея Тарского, своего аспиранта. И двоюродного брата Антона Тарского, первую жертву Дины. Кровь Антона, пролитая во время ритуала, связала его с Гипербореей, и теперь его родственник вполне мог стать носителем разума Раала. Так называемым Проводником.

И стал. И снова пролилась кровь.

Следующей задачей было устранение тех, кто помешал открытию Врат в прошлый раз, и переманивание на сторону Тьмы Елены Осеневой.

Задача была решена. Ну почти.

Кирилла Витке, возлюбленного Ланы Красич, убить не удалось – изуродованный до неузнаваемости, потерявший память, но не сдавшийся Кирилл сбежал. Зато Осеневу арестовали и осудили как раз за убийство Кирилла, тут все прошло по плану. Лана, невеста Кирилла и подруга Лены, отвернулась от Осеневой, полностью попав под влияние Шустова. Так что долго холеная красотка Осенева в лагере не выдержит, скоро сломается и ради свободы пойдет на все.

И тут, как заноза в за…, гм, болезненная, в общем, и мешающая штука, объявился Матвей Кравцов, начальник службы безопасности холдинга Красичей, со своим помощничком, Володей Свидригайло. Эти двое ведь находились в розыске по обвинению в соучастии в убийстве Кирилла Витке, должны были сидеть и не высовываться, так нет же! Умудрились помешать разобраться с серьезным противником, белым волхвом Никодимом! И вывести из строя дюжину зомбированных бойцов, среди которых был и сын Никодима, Андрей, унаследовавший способности отца!

И теперь у Эллара и Раала появились серьезные противники, способные стать помехой.

За что Эллар и окунал сейчас Шустова в дерьмо раз за разом. Пусть и ментально, но приятного тоже мало, он все-таки профессор, а не пацан из подворотни. Но огрызаться нельзя, иначе…

Лучше не думать, что иначе.

– Раал, я все исправлю, – тихо процедил Шустов. – Надо просто усилить давление на Осеневу, чтобы она побыстрее стала нашей.

– И каким же образом ты собираешься это сделать?

– Я добился перевода Осеневой в другую колонию, где досиживает свой срок Кобра.

– Кто?!

– Надежда Ким по кличке Кобра. Она считает себя обязанной Лане Красич и Кириллу Витке за спасение ее сына, Саши, [2] поэтому встретит убийцу Кирилла соответственно…

– Все, хватит, я понял. Действуй!

Часть 1

Глава 1

– Осенева! К начальнику колонии! Осенева!! Ты оглохла, что ли?!

Резкий, скрипучий, похожий на тревожный крик макаки-резуса голос охранника болезненно ввинтился в сознание, растворившееся в прозе Тургенева. Не то чтобы Лена ассоциировала себя сейчас с тургеневской барышней, но мир, в котором жили те барышни, такой умиротворенный и березовый, где никого не уродовали, не подставляли и не скармливали свиньям, был настоящим раем для измученной души.

Вернее, лекарством. Как и другие книги из библиотеки колонии, которые Лена перечитала уже почти все. Единственное, к чему она пока не прикасалась – к так называемым мужским детективам, щедро замешенным на крови, хрусте костей и сексе.

Крови и хруста костей ей и так в жизни хватило. И подлости. И предательства. И отчаяния от невозможности доказать свою невиновность. И боли от потери надежды на счастье.

Потому что теперь Ярик, Яромир Красич, единственный сейчас для Лены мужчина, даже не посмотрит в ее сторону. Ведь Елена Осенева – подлая тварь и жестокая сука. Мало того, что закрутила шашни с самым дорогим для лучшей подруги человеком, так еще и потом убила бедного Кирилла, попытавшись замести следы с помощью свинячьей кормушки! И ей почти удалось, милые хрюшки обглодали тело так, что опознавать пришлось по остаткам одежды и перстню.

И Милана Красич, сестра Ярика, ее лучшая подруга Ланка, красавица и умница, с которой Лене пришлось пережить столько всего – и хорошего, и ужасного, – поверила в весь этот бред! И отвернулась от Лены, вычеркнув ее из жизни раз и навсегда. Само собой, и Яромир тоже. Наверное.

Во всяком случае, за все проведенное за решеткой время Ярик ни разу не дал о себе знать. Да, он очень занят на съемках – восходящая звезда Голливуда, на минуточку, надо пахать как проклятому, чтобы не закатиться за горизонт. Да, у них с Леной все только начиналось, они и целовались-то всего пару раз, и больше ничего…

Лена чувствовала, что нравится этому мужчине, очень нравится. Но вряд ли он успел полюбить ее по-настоящему.

А вот сама Лена влипла. И, кажется, навсегда…

И от всего этого, от горечи, от безысходности, от выматывающей душу тоски и боли ей было так плохо, что жизнь в СИЗО, а потом здесь, в лагере, проходила словно отдельно от девушки.

Сначала подозреваемая, затем – обвиняемая и вот уже – осужденная Елена Осенева внешне казалась биороботом. Очень молчаливым биороботом. После того как она поняла – подставили ее всерьез, не по-детски, без единого шанса, – Лена перестала общаться со следователем. Молчала она и на суде. Только в конце, когда судья предоставил осужденной последнее слово, Осенева встала и, глядя в заплаканные, потухшие, безжизненные глаза Миланы Красич, тихо произнесла:

– Ланка, как ты могла поверить в этот бред? Как?!

Лана вздрогнула, в глазах буквально на секунду вспыхнула искорка сомнения, но девушку тут же заботливо обнял за плечи ее новый друг – красавчик Сергей Тарский. И искорка погасла, снова наполнив карие глаза подруги пеплом.

А на лице стоявшего рядом с Тарским Петра Никодимовича Шустова тенью мелькнула насмешливая ухмылка.

Ухмылка победителя.

Лена прекрасно знала, КТО на самом деле стоит за всем этим кошмаром. Именно Шустов на пару с Тарским и убрали одного за другим всех искренне преданных людей из окружения Миланы Красич: любимого мужчину Кирилла Витке, лучшую подругу Елену Осеневу, начальника службы безопасности Матвея Кравцова – друга Кирилла, его помощника, толкового и сильного парня Володю Свидригайло, влепившего когда-то в лоб Дины Квятковской пулю.

И у них получилось – Лана стала марионеткой в руках Шустова. И ее родители, судя по всему, – тоже. Насчет Яромира Лена не была уверена – брат Ланы на суд не приехал, не отпустили со съемок. Но, скорее всего, просто не захотел – Ярик не раз срывал график съемок и мчался к своим, если считал это необходимым.

Не захотел лишний раз смотреть на шлюху, предательницу и сучку…

И Лена окончательно дистанцировалась от реальности. Она ни с кем не разговаривала и целыми днями лежала на нарах, отвернувшись к стене. Сокамерницы в СИЗО новенькую не трогали, предпочитая с ней не связываться. Матерых уголовниц в камере не было, почти все – первоходки, с несерьезными статьями типа мошенничества и кражи. А эта высокая девица с безразличным взглядом обвиняется в убийстве, да еще таком жестоком! Это же надо – скормить мужика свиньям! Маньячка просто какая-то, ну ее!

Но после суда, перед самой отправкой в колонию строгого режима Осеневу совершенно неожиданно повели в комнату свиданий. Неожиданно, потому что к ней никто, кроме назначенного адвоката, не приходил. Родители жили далеко, на Кубани, и Лена искренне надеялась, что они вообще не в курсе происходящего. А все близкие друзья и знакомые здесь, в Москве, так или иначе были связаны с Ланой и Кириллом.

И вдруг – ее ждут в комнате свиданий!

Впервые за последнее время сердце девушки замерло не от горя, а от радости. А вдруг? Вдруг?! Ярик понял, что Лена ни в чем не виновата, что ее подставили!

И увидев стоявшего спиной к ней высокого стройного мужчину, Лена еле слышно прошептала:

– Я знала, я чувствовала, что ты…

А потом горло перехватила тугая петля спазма – мужчина повернулся.

Да, красивый. Да, молодой. Но вместо теплой глубины оттенка горького шоколада в глазах этого красавчика тяжело переливался ледяной свинец. Тускло-серый холод чужого мира. Абсолютно чужого. И в то же время…

Странное ощущение родства. Не с Сергеем Тарским, а с тем, кто смотрел на нее из глубины его глаз.

Но это было даже не ощущение, так, намек, мазнуло что-то по краю сознания и исчезло, утонув в лавине слепящей ярости.

Если бы у Лены сейчас было хоть что-то стреляюще-колюще-режущее, она пустила бы это «что-то» в ход без тени сомнения, и стреляла-колола-резала до тех пор, пока бы эти двое не превратились в безжизненные клочья.

И не пялились на нее сейчас так презрительно, торжествующе усмехаясь.

Сергей Тарский и господин Шустов собственными гнусными персонами.

А она еще и нюни распустила перед ними, приняв молодую особь рептилии за Ярика!

Лицо девушки стянуло ледяной маской, Лена повернулась и пнула ногой дверь:

– Охрана! Я отказываюсь от свидания! Охрана!

– И от свободы тоже отказываешься? – бархатно мурлыкнул Шустов. – И согласна гнить за решеткой ближайшие двенадцать лет?

Лена замерла и снова повернулась к визитерам. Дверь за ее спиной лязгнула замком, и в комнату свиданий заглянул конвоир:

– Так че, свидание закончено, да?

Шустов вопросительно приподнял бровь, насмешливо глядя на Лену.

Девушка отвела взгляд и угрюмо буркнула:

– Пока нет.

– Эта че за фокусы? – окрысился коренастый сержант. – Я те че, собачонка, туды-сюды бегать? Орала, что закончено, значит, топай в камеру!

– Пошел вон, – лениво произнес Шустов, разглядывая ногти на правой руке.

– Чего-о-о? Да ты у меня счас…

Побагровевший от возмущения конвоир вдруг странно булькнул и замер, словно кролик перед удавом. Краска постепенно стекала с его лица, капая в пятки, и на смену багрянцу спешила мертвенная бледность. Взгляд же бедолаги буквально прилип к бледно-голубым глазам Шустова.

Сержант пытался что-то сказать, но слова не могли прорваться сквозь застрявший в горле ужас, клокоча в глубине.

И конвоир начал медленно пятиться до тех пор, пока не оказался за дверью.

Которую и захлопнул с дребезжащим грохотом.

А Шустов перевел взгляд на Лену:

– Ну что, поговорим?

Глава 2

– Говорите, – холодно процедила Лена, усаживаясь на привинченный к полу стул. – Можете между собой, или ожидается монолог главной мрази? Хотя нет, – она приподняла левую бровь и презрительно усмехнулась, – марионетки главной мрази. Слышишь меня, тварь? – девушка резко наклонилась к сидевшему напротив Шустову и всмотрелась в глубину цвета застиранного голубого ситчика. – Что тебе надо? Чего ты привязался к нам? Зачем тебе Ланка понадобилась?

Лена мимолетно, на периферии сознания, поразилась собственному поведению и непонятно откуда взявшейся уверенности в своих словах. Она совершенно точно ЗНАЛА – там, внутри разума сидящего напротив человека, находятся сейчас две сущности. И главная из них – не сам Шустов.

То, что еще совсем недавно показалось бы ей бредом, сейчас стало реальностью. И Лена ничуть не боялась клубящегося сгустка тьмы в блеклой глубине. Ну вот ни капельки. Потому что и так оказалась на дне смердящей ямы, куда уж дальше? Что еще можно потерять? Жизнь?! А нужна ли ей такая жизнь?

Шустов, похоже, не ожидал подобного поведения. Во всяком случае, он вздрогнул и непроизвольно отшатнулся от приблизившихся вплотную ярко-зеленых глаз.

Ведьмачьих глаз. Шустов еще при первом знакомстве отметил редкий оттенок радужки этой высокой стройной брюнетки. Да и сама она, гибкая, сильная, тонкая, с выразительными чертами лица, будила в профессоре какие-то странные, глубоко зарытые под слоем липкой грязи чувства. Но какие именно, Шустов понять не мог.

И злился на непокорную девицу, и с особым рвением стремился победить ее, подставить, унизить, раздавить, превратив в безвольную амебу, готовую выполнить все приказы Господина.

И там, на суде, Шустову показалось, что он добился своего – Елена Осенева, последняя из известных потомков гиперборейцев с высоким процентом генетического соответствия, сломлена.

А как иначе – девушка вела себя так, словно все происходящее ее не касается. На скамье подсудимых сидела тряпичная кукла с отсутствующим взглядом. Она игнорировала все обращенные к ней вопросы (чем не могла не раздражать судью), безразлично выслушала приговор и только в конце пролепетала что-то жалкое своей подружке, Милане Красич.

Правда, даже этот лепет едва не разрушил блок транса, в котором находилась Милана. Тоже вот головная боль! На удивление сильная личность пряталась внутри сексапильной красотки! А ведь на вид – настоящая кисяу с интеллектом Барби: точеная фигурка с аппетитной грудью, длинные ноги, роскошные, слегка вьющиеся волосы каштанового оттенка, большие миндалевидные глаза, чувственный рот. Зачем такой мозги, таким мозги не надо. Но стоило заглянуть в кошачьи глаза Ланы поглубже, и можно было увидеть и ум, и силу воли, и преданность, и верность, и стойкость, но главное – любовь. Любовь к своему мужчине, Кириллу.

Имена эта любовь доставляла массу проблем. Вернее, стала главной проблемой.

Потому что мешала получить над девкой полную власть – Милана до сих пор не подпускала к себе Тарского слишком близко. Да, Сергей стал ее другом, он почти постоянно находился рядом с девушкой, но дальше дружбы дело не шло.

А должно было! Только отдавшись Тарскому (и вместе с ним Раалу) целиком и полностью, во всех смыслах, Милана Красич превратится в Открывающую Двери.

И совсем не надо тащить эту девку к каким-либо из Врат, Ритуал Открытия можно будет провести в любой точке Земли, хоть в подмосковном лесу.

Главное, чтобы никого из посторонних там не было, только члены «Наследия», Проводник (Сергей Тарский) с Ключом и Открывающая Двери. Ну и Учитель, конечно, чтобы создать из оболваненных марионеток Большой Защитный Круг, ограждающий Ритуал Открытия от возможных помех со стороны земных Сильных.

И когда Ключ-кинжал войдет в сердце Миланы Красич, все Врата, до единого, по всей Земле, распахнутся! И народ Гипербореи хлынет из своего умирающего мира в этот, чтобы править здесь вечно!

Почему Открывающей Врата стала именно эта девица? Потому что она уже один раз почти открыла Врата. Пусть одни, там, на Олешином острове, пусть Дина Квятковская не успела завершить ритуал жертвоприношения, но Милана успела стать связующим звеном между двумя мирами. А на поиски другого звена не было времени – мир Гипербореи угасал слишком стремительно.

Поэтому и был придуман план превращения Миланы Красич в послушную марионетку. В принципе, все почти получилось, но без накладок не обошлось – Кирилл куда-то исчез, причем бесследно, что в общем-то невозможно. Ну сами посудите – КАК может пропасть изуродованный человек, лишенный памяти? Который вообще двигаться не должен из-за дикой боли, выворачивающей тело наизнанку?! Но этот ублюдок сначала умудрился сбежать буквально из-под их с Сергеем носа, а потом исчезнуть в осенней ночи без следа!

Хотя нет, следы они с Тарским нашли. Кровавые следы на дороге. Похоже, Кирилла сбила машина, а тело сбивший решил увезти и где-нибудь закопать. А тогда им пришлось в срочном порядке выбрать из адептов гиперборейского культа более-менее похожего на Кирилла Витке мужчину, убить его, одеть в вещи Кирилла, нацепить на палец приметный перстень Витке и бросить в кормушку свиньям – чтобы тело было невозможно опознать.

Пусть и действовали в цейтноте, но все обошлось. Правда, первое время Шустов опасался, что объявится живой или мертвый настоящий Кирилл Витке, но дни шли за днями, выстраиваясь в недели, а потом в месяцы, – Кирилл не появлялся.

А в остальном все шло по плану – Осеневу осудили, Милана Красич и ее родня больше всех на свете теперь доверяют профессору Петру Никодимовичу Шустову и его аспиранту Сереженьке. Потому что Петр Никодимович лечит маменьку Миланы, у которой онкология, а Сереженька стал настоящим спасением для бедняжки Ланы, в один миг потерявшей двух близких людей: любимого мужчину и лучшую подругу.

Спасением, жилеткой, другом, но не любовником, черт возьми, не любовником! Упертая девка никак не желала подпустить к себе Тарского ближе! А насилие в этом случае неприемлемо, она сможет стать Открывающей Двери только добровольно! И магию тоже не употребишь!

Вернее, употребишь, чем бы еще Шустов смог в принципе задурить голову этой сильной девке, но то, что когда-то вышло у Дины Квятковской с братом Ланы, Яромиром, [3] у Тарского не получается. Потому что он – человек без единой капли Древней Крови. И присутствие в нем Раала в данном случае помочь не может.

Зато вот эта вот зеленоглазая девица, если верить Эллару, сможет помочь. Спящая внутри нее Сила в состоянии сломать последний рубеж обороны Миланы Красич. Осенева ведь была лучшей подругой Открывающей Двери, и там, глубоко внутри, Лана все еще верит в нее.

Эту веру и можно будет использовать. Но только после того, как сломленная Осенева сдастся, как говорится, на милость победителю. И будет послушно лизать пыль у его ног. Только тогда возможна инициация спящей пока Силы.

А в том, что эта Сила есть, Шустов убедился в очередной раз – она яростно полыхала в яркой зелени приблизившихся вплотную глаз. И она же позволила этой девице понять суть происходящего и хлестать, хлестать наотмашь презрительными словами:

– Ну, что молчишь, кукленыш? Ниточки оборвались? Лихорадочно связываешь их сейчас? Скажи своему хозяину, чтобы он сменил крышу – эта подтекать начинает!