Поющие камни

Андрей Посняков

Викинг: Поющие камни

© Андрей Посняков, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

* * *

Глава 1

Девчонка бежала так быстро, как только могла. Пробиралась сквозь заросли можжевельника, перепрыгивала через поваленные ветром деревья. Обутые в кожаные полусапожки ноги скользили, вязли в грязи. Когтистые лапы елей царапали щеки. Больно, до крови! Беглянка не обращала внимания, продолжала свой нелегкий путь и остановилась лишь на берегу лесного озера с черной болотной водой. Отдышаться, оглядеться, прийти в себя.

Нагнувшись, девушка зачерпнула воду ладонью, напилась и застыла, к чему-то напряженно прислушиваясь. Красивая – изящная, с небольшой грудью и милым личиком, обрамленным дивным златом волос, словно напоенных солнцем. Красивая и юная, лет шестнадцать, может, чуть больше. Трепетные загнутые ресницы, черные брови, напряженно сжатые губы… Чувствовалось, как пошла бы этому личику, этим синим, как озера, очам веселая озорная улыбка! Увы, красавице нынче было не до смеха. Грудь ее тяжело вздымалась, капали со лба крупные капли пота. Устала, что и сказать.

Странная девушка. Странная одежда – синий, вышитый бисером сарафан из плотной ткани, тонкие лямки заколоты сверкающими овальными застежками – фибулами. Из-под сарафана виднелось платье или рубашка – желтая, с короткими плиссированными рукавами, открывающими до локтей изящные девичьи руки, исцарапанные в кровь.

Браслеты – похоже, из золота! – наборный поясок с висевшим на нем ножом с костяной, украшенной витиеватой вязью рукоятью.

Услышав позади шум, красавица схватилась за нож, и, затравленно озираясь, бросилась к большому серому камню, что виднелся невдалеке, за вековыми соснами.

Далеко за озером вставало солнце. Желтые лучи его уже окрасили высокие вершины деревьев, пробежали по черной воде золотистой дорожкой. Выбитый на валуне рисунок – спираль – словно бы вспыхнул под воздействием животворящего света!

Прятавшаяся за камнем девчонка что-то шептала, как видно – молилась, испрашивая удачи. На шее ее сверкало ожерелье из красновато-оранжевого, с белыми восковыми прожилками, сердолика. Каждая бусина была тщательно отшлифована… и украшена все тем же знаком – спиралью. Змеей, свернувшейся в клубок.

Позади в лесу послышались крики. На берег озера выбежали какие-то люди с топорами и короткими копьями. У одного – с узким злым лицом и редковатой бородкой – сверкнул в руках меч. Не очень длинный, почти без перекрестья, с закругленным концом. Таким хорошо рубить, но вот колоть и парировать удары – проблемно.

– Искать! – распорядился узколицый, поправив накинутый на плечи плащ. Роскошный, из ярко-зеленой ткани с желтым подбоем. – Она не могла далеко уйти. Чувствую, прячется где-то здесь.

– Господин… А если найдем? – несмело осведомился коренастый парень в бобровой шапке, с луком в руках.

– Убить! – тут же последовал конкретный приказ. – Если не сможете догнать. Если сможете – тащите ко мне. Да что вы встали? А ну, живо обыскать все вокруг, иначе я прикажу содрать с вас живьем шкуры!

Испуганно попятившись, преследователи – человек десять – рассредоточились по всему берегу, тщательно проверяя каждый кустик, каждый овраг, не пропуская ни папоротников, ни можжевельника, ни бурелома. Кто-то уже подошел к валуну…

Девчонка не стала ждать. Выскочила, оттолкнув бросившихся за ней парней, и с разбегу прыгнула в воду.

Вздыбились в небо черные брызги, сверкнули на солнце…

Вместо того чтобы нырнуть следом, парни в страхе застыли и попятились.

Кто-то растерянно обернулся:

– Господин…

– Эта тварь осквернила священное озеро, – гневно прошептал предводитель. – Что ж… тем хуже для нее. Гордайл! Дай сюда лук.

– Вот, господин… Но…

– Я помню заклятье! Однако она сама разгневала богиню. Я же должен лишь покарать. Просто придется…

– Надеюсь, богиня не будет в обиде…

– Не будет! Ага-а…

Ловко наложив стрелу, узколицый прищурился, терпеливо дожидаясь цели…

Как видно, беглянка умела хорошо плавать. Еще бы – в обуви, в тяжелом сарафане проплыла под водой почти все озеро – длинное и глубокое. Проплыла и, наконец, вынырнула, оглянулась…

Тотчас пропела стрела! Пущенная меткой рукой, угодила девчонке в шею!

Черная вода вмиг окрасилась кровью, юная красавица захрипела, схватилась за рану рукою… И словно кто-то схватил ее за ноги, потащил вниз, глубоко-глубоко. Толщи воды сдавили грудь, и невозможно стало вздохнуть, да и воздуха вокруг не было. Ни воздуха, ни света…

* * *

– Тьфу ты, черт!

Гена проснулся в холодном поту. Выругался, выбрался из спальника и, откинув полог палатки, высунул голову, жадно хватая ртом прохладный ночной воздух. Как будто это его самого чуть было не утопили! Да утопили почти…

Проклятый сон! Все тот же. Геннадий видел его уже не раз и не два. Невероятно красивая девчонка с золотыми волосами, погоня… И – непроходимые леса кругом, и озеро. Муст-озеро, или, по-местному – Муст-ярв. Черное озеро. Муст – черный, по-вепсски. Вепсы – остаток древнего народа, некогда могущественного племени весь, нынче проживающий в здешних местах. Вепсы – угро-финны, потому и все названия здесь – полурусские, полуфинские. Харагеничи, Корбеничи, Озровичи – Харагл, Корб, Озоргл…

Гена давно хотел сходить сюда. Вот так вот – байдарками, с палатками и всем прочим.

Нет, ну к чему такой сон-то, а?

Молодой человек уже собрался забраться обратно в спальник, да вдруг увидел маячившую у догорающего костра тень. Присмотрелся, накинул на плечи рубаху с длинными рукавами – от комаров – и выбрался:

– Что, Лентя, не спишь?

– А, Геннадий Викторович, не спится.

Лентя – Ленка Ревякина из девятого «А». Хорошая, добрая девчонка. Правда, с учителями – не ах, зато в походах – надежна. Работает, как вол, надо грести – гребет, да и на берегу без дела не сидит, даже если и не дежурит.

– Ты, Лентя, физику-то сдала?

– Да так, – Ленка отмахнулась. Худенькая, с веснушками, она выглядела немного младше своих лет, чего, откровенно говоря, стеснялась… но никому стеснения своего не показывала. Но Гена-то это видел! Не зря Лесгафта закончил. Преподавал вот уже третий год физкультуру в райцентре, да еще пару секций вел. На жизнь хватало, да и то, что делал – нравилось, что вообще-то значит по нынешним временам немало.

Вот и сейчас, в конце июня, повел ребят в очередной поход по вепсским речкам-озерам. Паше, Капше и прочим. Десять человек взял, хотя просились многие. И еще двое взрослых – напарников. Хорошо шли, весело, хотя и трудно. Трудно, потому как дни стояли жаркие – воды в реке маловато, больше все перекаты, камни. Тащить лодочки приходилось, а часто – и обносить, перетаскивать по заросшему берегу вместе с вещами, потом сушить, дырки заклеивать.

– Рыбу доедать будете, Геннадий Викторович?

Рыбу… Рыбу можно и доесть. Только не с Лентей, напарника растолкать, Леху, Иваныча, инструктора из Дома творчества юных. С ним рыбу и съесть. Под водочку, точнее – под самогон. Пара бутылок оставалось еще. И самим – с устатку, и детям – вечером половину столовой ложки в чай, для профилактики. Чтоб не заболели. Хуже нет, когда кто-то в дальнем походе болеть начинает. Вот в позапрошлом году, помнится…

– Так рыбу-то…

– Нет, Лена, не буду. Сама кушай.

– А я не хочу. А выкинуть – жалко. В чью-нибудь миску переложу, ладно. Котел-то мне мыть.

– А чего тебе? – удивился Гена. – Не твоя ж лодка нынче дежурит.

– В карты проигралась, – девчонка улыбнулась и шмыгнула носом. – В «верю – не верю».

– А, помню… играли вечером. У тебя там семь тузов в колоде было?

– Было. Да не повелись, черти.

Ночи, как всегда в ту пору, стояли белые, светлые. Костер давно уже не горел, а так, мерцал углями, или, как говорят – шаял. На лесной опушке, одна подле другой, стояли палатки-двухместки и одна однушка, продуктовая. Чуть ниже, ближе к реке, пузырились горбами перевернутые, вытащенные на ночь на берег лодки.

– Геннадий Викторович, а Башня с Максом, знаете, как свою байду назвали?

– Знаю. «Титаником».

– Вот дураки-то! А у Тимыча еще хлеще – «Беда». Это из мультика все, из старого. И у нас – «Черная каракатица»… Геннадий Викторович… а вы меня весной в Хибины возьмете?

– Возьму, сама ж знаешь.

– Да знаю, – Лентя хитровато улыбнулась. – А Машку, подругу? Машка, знаете, какая сильная!

– Это Ивантеева-то, – прищурился Гена. – Она хоть на лыжах-то стоять умеет? Не-е… не возьму. Пока все зачеты мне не сдаст, не возьму, пусть и не просится.

– Она сдаст. Она очень с нами хочет. И сейчас бы пошла, да родители в отпуск уехали – все хозяйство на ней.

Ишь ты, оказывается, вечная прогульщица Ивантеева-то какая хозяйственная! Геннадий про себя хмыкнул, но вслух ничего не сказал – там видно будет. Нечего заранее обещать, тем более – детям.

– Геннадий Викторович, – выкладывая из котла остатки ухи, не отставала Ленка. – А вы что-то интересное под вечер рассказывали. Про какие-то камни.

– А ты что, не слышала?

– Не-е. Мы рыбу чистили, а потом – купались.

– Легенда такая есть, местная… – Гена прикрыл глаза. – Даже не легенда – быль или сказ. Кто как понимает. Местные вепсы с древних лет особым камням поклонялись. Большим серым булыжникам, что вокруг озер да в урочищах. Иногда и часовни в тех местах ставили, в священных своих рощах. Язычество – чего уж. А камни украшали рисунками, приносили жертвы…

– И людей?!

– Про людей – не слыхал, а вот петухов да лесную дичь – запросто. Непростые то камни, Лена. Говорят, по утрам они петь начинают.

– Как это петь?

– Не знаю. Не слышал никогда. Но вот есть шанс услышать. Мы ведь туда, к поющим камням, и идем – к Черному озеру.

Задумчиво посмотрев в небо, Геннадий помешал палкой тлеющие угли и продолжил, уловив заинтересованный взгляд девчонки:

– Говорят, когда камни поют, открываются иные миры. Местные зовут их – колну паллишт – «мертвые поляны».

– А почему мертвые?

– Наверное, потому что – иные. Иной сказочный мир и там же – красавица леса… или фея леса, лесная нимфа. Красавица с глазами-озерами и волосами, как солнце.

Позабыв про рыбу, Лентя вдруг сверкнула глазами: зеленовато-серыми, дерзкими, большими. Все ж красивая была девчонка, правда, сама свою красоту еще не осознавала. Веснушек вот почему-то стеснялась.

– Вот бы эти поляны увидеть, Геннадий Викторович! Прямо фантастика какая-то. Я много фантастики читала – и Стругацких, и Лема, и Гаррисона… У меня папа увлекается… Геннадий Викторовичи, а про летающих змей вы ничего такого не слышали? Они ведь тоже здесь водятся. Говорят, на грибников нападают… ужас какой!

– Ну, на нас-то не нападут, – посмеялся Гена.

Ленка тотчас же согласилась, закивала:

– Конечно, не нападут, мы же такие шумные. Любой змей испугается, даже трехголовый! Ох, была б только вода в речке… А то не Капша-река, а какая-то Каменная Тунгуска!

– Подкаменная, – машинально поправил Геннадий и вдруг замер, прислушиваясь. Почудился какой-то странный шорох со стороны леса. Может, зверь какой, а скорее – собака. Прибежала из какой-нибудь деревни, объедки доедать да брошенные где попало миски вылизывать – так частенько случалось. Кстати, миски-то брошенные неплохо было б собрать да в кусты выкинуть – пущай с утра ищут. Заодно посмотреть – кто это такой ленивый? Провести профбеседу да вечером отправить заготовлять дрова.

Точно!

Какой-то шорох. Даже нет – шаги.

Молодой человек не успел и голову повернуть, как Ленка уже глаза вскинула:

– Здравствуйте!

Есть у туристов (впрочем, не только у них) такая шутка – посмотреть человеку в глаза, а затем перевести взгляд вбок и громко поздороваться. Собеседник обернется… а там и нет никого. Юмор такой. Шутка.

Вот и тут подумалось – пошутила Ленка. Однако нет…

– И вам да пошлют боги здоровья, – глуховато откликнулся вышедший из леса старик. Высокий, худой, в длинном темном балахоне и с клюкой, точнее сказать – с посохом, он чем-то напоминал странствующего монаха, какие ходили по городам и весям в седую старину. Правда, нынче времена-то стояли не те, вовсе не монашеские. Да и креста на груди незнакомца не было, а было какое-то ожерелье… из черепов мелких птиц!

Всклокоченные седые волосы, лучше сказать – космы, длинная, такая же седая, борода, большой хрящеватый нос – клювом, как у хищной птицы. И – затаившиеся, глубоко посаженные глаза. Внимательные, цепкие. Странный старик. Наверное, из местных.

– Садитесь, дедушка, к костру, – гостеприимно предложила Лентя. – Рыбки не хотите? Или вот чай?

– Ничего не хочу, благодарствуйте, – незнакомец с достоинством отказался и пригладил бороду. – Пойду я по своим делам – поспешаю. У вас же лишь спросить хочу – не видели ли вы здесь златовласую деву? Властную и красивую, как смерть.

В груди Геннадия что-то екнуло. Златовласая дева! Красивая… Не та ли? Из снов…

– Одну видели, – между тем отвечала школьница. – Но это еще днем было, у деревни. Да, и еще одну – почтальоншу. А ваша как одета была?

– В платье варяжском, с фибулами о двух зверях, – сверкнув глазами, туманно пояснил старик.

Ленка махнула рукой:

– Не, та в шортиках была. И в майке.

– А что конкретно за дева-то? – наконец, поинтересовался Геннадий. – Откуда, с какой целью здесь, по лесам бродит? Как имя-фамилия?

– Узнаете, ежели вдруг к становищу вашему выйдет, – старик нахмурил кустистые брови и пристукнул посохом оземь. – Говорю же – властна, красива. Беда ей грозит большая. Пусть вернется! Она знает, куда.

Не прощаясь, незнакомец повернулся и быстро зашагал к лесу.

– Эй, эй, дедушка, – чуть подумав, Гена бросился следом. – А что за беда-то? Что за…

Странный старик исчез. Растворился в лесу, как и не было. Даже следов на мокрой тропке – не осталось и тех.

– Странный дед, – хмыкнула у костра девчонка. – Я про таких слышала. Как это… Хиппи – во!

* * *

На следующий день плыли с утра и почти что до вечера, пользовались хорошей погодой. Ближе к вечеру присмотрели по левому берегу местечко для стоянки. Совсем недалеко от Черного озера. Лесом – три километра всего.

К озеру Геннадий отправился еще до рассвета – благо белая ночь позволяла. Очень хотелось сначала осмотреть Муст-ярв самому, а уж потом взять ребят. Глянуть на тропу – достаточно ли безопасно, заранее присмотреть место для перекуса, даже для купания, может быть.

Еще с детства Гена любил бродить по лесу один, наслаждаясь пением птиц и вековым покоем. Вот как сейчас. Шел не спеша, принюхивался к пряному запаху деревьев и трав, прислушивался: вот задолбил где-то совсем рядом неутомимый трудяга-дятел, вот закуковала кукушка… начала, да бросила, не успел и спросить: «кукушка, кукушка, сколько мне лет?».

Где-то вдалеке, на болоте, пронзительно закричала выпь. Словно в ответ ей на бору, средь сосен и елей, гулко заухала сова, а в перелеске – хорошо видно было – проскочил стремительной серой тенью заяц.

Путник вышел к цели с рассветом. Вода в озере и в самом деле оказалось темной, а на ощупь – холодной, студеной даже. В такой уж точно в свое удовольствие не покупаешься. Разве только после бани нырнуть – освежиться. Да где ж тут найдешь баню-то? Хотя заброшенных деревень по здешним лесам хватало. Когда-то – лет пятьдесят и больше назад – вокруг располагались колхозы, совхозы, прочие леспромхозы. Фермы, пастбища, покосы. Даже в самых дальних деревнях – клубы с кино и танцами. Нынче ушло всё. Исчезло. Вот уж поистине – иной мир. Зазеркалье, или, как местные вепсы говорили – «мертвые поляны» – колну паллишт.

За дальними соснами показался желтый краешек солнца. Теплые утренние лучи прогнали небольшой туман, клубившийся над водою, в черной воде отразилось небо, прозрачное и пронзительно синее… как глаза у той девушки из снов.

Оп!

Присмотревшись, Гена увидел на том берегу камень. Большой серый валун размерами примерно два на три метра. Округлый, осанистый… с хорошо видимым рисунком, выбитым в незапамятные времена. Спираль!

Верно, тот самый камень… поющий… А вот неподалеку еще один! И еще… Правда, эти – без всяких рисунков, просто камни… Переправиться бы, поближе взглянуть. Или обойти… Нет, судя по карте, Муст-ярв – озеро длинное, четырнадцать с половиной километров. А он, Геннадий Викторович Иванов, преподаватель физкультуры и ОБЖ с первым разрядом ЕТС – как раз посередине. Семь верст туда, семь верст туда… Нет уж, лучше вернуться, да потом с детьми к камням этим добраться. Хотя не так уж эти камни и далеко – напрямик если, по озеру. Метров пятьдесят… да, пожалуй, и меньше. Переплыть? Или – не заморачиваться?

Хмыкнув, Гена прищурился, глядя, как исчезают, тают прямо на глазах последние остатки тумана, и без того не очень-то плотного, словно редкие перистые облачка. Восходящее солнце отразилось в воде, пробежало золотою дорожкой… И тотчас же послышался какой-то звук, словно бы затрещали, затянули свою серенаду кузнечики или цикады. Поначалу тихий, едва заметный, звук нарастал, становился все громче, пока не превратился в ровное гудение, вовсе не гулкое, басовое, а чуть тоньше, похожее на затянувшуюся ноту соло-гитары.

Нет, это, конечно, были не кузнечики и уж тем более никакие не цикады… Молодой человек только сейчас сообразил – именно так пели камни! Именно эти – со спиралями и без. Поющие… Нет, не пение, скорее – какой-то звон. Длинный, растянутый звук колокола… гитарное соло…

Геннадий стоял, словно на концерте, даже прикрыл глаза… покачивался… Пока не услышал на противоположном берегу, у камней, какой-то шум! Чьи-то грубые голоса, окрики, топот. Словно охотники загоняли дичь… или кто-то кого-то ловил, преследовал.

Шум быстро приближался… и вдруг из-за деревьев к озеру выбежала светловолосая красавица дева! Та самая, из снов. Выбежала и с разбега нырнула в черную студеную воду. Точно так же, как и во сне. И точно так же – на берегу появились лучники во главе с узколицым мужчиной в ярко-зеленом плаще. Подбежав к самому берегу, он поднимает лук с наложенной стрелою…

То, что сейчас произойдет, Геннадий хорошо понимал – не раз видел все это во сне. Сейчас этот вот хмырь ту девчонку – стрелой… Эх, ей бы не по центру вынырнуть. Влево бы уйти… или вправо. Глотнуть воздуха, и снова – нырнуть – а там уж…

Хищно улыбаясь, узколицый выцеливал девчонку… Та вот-вот вынырнет… и получит стрелу в шею!

Геннадий не выдержал. Скинув кроссовки и куртку, бросился в воду! Нырнул, поплыл навстречу девушке…

Вот она, выныривает, плывет наверх, вдохнуть воздуха… Влево, влево давай! Девчонка уже почти вынырнула. Гена едва успел. В самый последний момент дотянулся, схватил озерную нимфу за ногу, потянул… Лишь бы не попали, не попали бы…

Не попали! Но лицо у девчонки было такое… вот-вот захлебнется… Геннадий показал жестом – левей! Красавица поняла, взяла левее… вынырнула, а следом за ней – и Гена… Отдышались, да снова под воду… подальше от стрел.

Теперь – плыть, плыть под водой из последних сил, покуда хватает дыхания!

Они вынырнули вместе, у самого берега. Выбрались из воды. Гена оглянулся – на том берегу уже никого не было, одни «поющие» камни. Куда же делись преследователи во главе с узколицым? Решили рвануть в обход? Или бросились в воду и уже плывут, вот-вот вынырнут…

Нет. Не бросились.

– Они не доберутся сюда, славный витязь, – взяв своего спасителя за руку, златовласая дева улыбнулась. Словно солнышко одарило лучом! А в глазах – синь бездонная… Пожалуй, только во сне такую красоту и встретишь.

– Камни уже кончили петь… а они не прошли, не успели…

– Кто – они? – молодой человек очумело помотал головой.

– В свое время узнаешь, – загадочно отозвалась синеглазая. – Если то будет угодно судьбе. Ой…

Висевшее на шее девушки ожерелье вдруг порвалось, и камешки слетели в траву. Красотка тут же бросилась на колени, принялась подбирать… и Гена решил ей в этом помочь. Что и сделал.

– Возьми, славный воин, – усевшись в траву, златовласка протянула на ладони камешек… один из ожерелья. Тщательно отшлифованный сердолик красновато-оранжевого цвета, теплый… горячий даже! На бусине тщательно нанесен рисунок – спираль. Такой же, как и на «поющих камнях».

– Это мой камень, – улыбнулась дева. – Он живет там, где я. Я далеко – он холодный. Я рядом – теплый. Сейчас какой?

– Г-горячий… – молодой человек нервно сглотнул слюну и попытался перекреститься – может, это наваждение все же исчезнет?

Геннадий Иванов вовсе не был робок с девушками, скорее – наоборот, да и они его любили. Да и как такого пропустить, высокого светлоглазого красавца с темно-русыми волосами и модной щетиной-бородкой? Хорош собой, тем более – спортсмен… Потому, верно, Гена до сих пор и не женился – все из-за девушек…

Никогда с ними он не чувствовал себя скованно, но тут вот… Может, все дело в некой необычности встречи… или – во снах?

– Ты вообще кто? – наконец, спросил Иванов. – И откуда здесь взялась?

– Меня зовут Эдна, – опустив пушистые ресницы, девчонка провела ладонью по мокрой одежде. – Вымокла. Ничего, нынче солнышко – высохнем.

Она так и сказала – «высохнем», а не «высохну». Что ж, собралась… А ведь и собралась! Встала, да вмиг сбросила с себя сарафан, отцепив лямки. И осталась в одном платьишке – тоненьком, мокром, ничуть не скрывающем всех прелестей обворожительно стройной фигурки. Похоже, Эдна сбросила бы и платье, да не успела…

Из кустов вдруг появился старик! Тот самый, косматый, что разговаривал с Геннадием еще ночью… Так вот он кого искал, оказывается…

– Вот ты где, моя дорогая, – покивав головой, старик пристукнул посохом. – Слава Великой Корвале, наконец-то я тебя нашел!

– Здравствуй, Хирб, – голос девушки вовсе не показался Гене веселым. – Опять ты следишь за мной.

– Я лишь выполняю приказ.

Эдна вдруг сверкнула глазами с упреком и гневом:

– А знаешь, меня сейчас едва не убили! Подлый ярл кюльфингов Торкель Кю и его слуги преследовали меня и, если бы не этот мужественный юноша… не знаю, разговаривала бы я сейчас в тобой или нет.

– Торкель Кю в здешних местах? – удивленно переспросил старик Хирб. – Он что же, осмелился сунуться в воды священного озера?

– Не осмелился. Но лихо бил стрелами. Едва не попал…

Что было дальше, Геннадий уже не помнил. Вновь запели камни. Черные воды озера заволок странный зеленоватый туман. Именно туда, в этот туман, прямо в озеро – шагнули разом старик Хирб и златовласая красавица Эдна. Сделали пару шагов и исчезли, словно растворились в тумане среди поющих камней.

Гена проснулся часа через два. Солнце уже сверкало вовсю, слепило очи. Никакой девушки, конечно же, не было. Как и старика. Всё привиделось. Опять тот же сон, только – в другой вариации. Однако… старика же видел не только сам Геннадий, но еще и Лентя, девчонка из девятого «А». Точно видела? Вернуться – спросить… не быть бы…

Да-а-а… однако, и привидится же!

Широко зевнув, молодой человек прикрыл рот рукою. Что-то упало в траву. Выпало из ладони… Геннадий принялся шарить вокруг себя руками, до тех пор, пока не обнаружил камешек. Тщательно отшлифованный камешек – ярко-оранжевый сердолик! Бусина с изображением спирали. Тот самый камень! С ожерелья. Холодный, как лед.

* * *

Город назывался – Таррагона. Не большой, но и не маленький, около полутораста тысяч человек населения. В древнее римское время – центр так называемой Тарраконской Испании, затем – вестготы, арабы, Реконкиста. Как и положено, памятники старины: римский амфитеатр, готический собор и прочее. Прогулочный бульвар – Рамбла, почти такой же, что и в расположенной километрах в ста к северу Барселоне. Там, кстати, тоже – Рамбла.

Ныне был базарный день, и весь бульвар заполонили торговцы. Торговали рубашками, джинсами, мужским и женским бельем, пляжными полотенцами, шлепанцами… да чем только ни торговали. Среди сувениров Геннадий вдруг увидел бусы – ярко-оранжевые, с белыми рунами… почти такие же, как и тот камешек со спиралью, что висел у него на шее. Только тот-то был – настоящий сердолик, а эти… Скорее всего – пластмасса, подделка дешевая. И все равно – забавно, да и просили недорого, вот Гена взял да и купил.

Сунул в рюкзачок да поспешно догнал ушедших далеко вперед приятелей. Те уже уселись возле забавного памятника строителям «живых башен» – кастельерс. Чугунные люди, отлитые практически в натуральный рост, поддерживая другу друга, образовывали пирамиду, чем-то напоминавшую парады физкультурников в СССР 1930-х годов.

Приятели – высокий чернявый парень – компьютерщик Серега, и две девушки – тут же предложили «заглянуть во-он в тот симпатичный кабачок», попить вина-пива да заказать паэлью. Да, паэлья была бы кстати – проголодались, да и пиво-вино. Вроде бы здесь, на побережье, даже сейчас, в августе, не так уж и знойно – термометр редко забирается выше тридцати, когда во всей остальной Испании – где-то под сорок. Не знойно, но все ж таки жарковато, однако.