Между любовью и любовью

А теперь Вику и ее друзей окружали вечерами совершенно новые люди. Они были хамоваты, невоспитанны, ужасно одеты, их женщины были вульгарны. Разговаривали громко, и эта малограмотная речь резала слух. Но самое удивительное, что неумение вести себя их совершенно не смущало. Они были уверены в себе и швыряли свои легкие деньги с купеческим надрывом. Московская богема перестала бывать в ставших вдруг чужими ресторанах и обосновалась у себя – в ЦДЛ, Доме кино и Домжуре. И рестораны этих домов продержались еще несколько лет.

Стас стал чаще уезжать, Вика уже не пыталась удерживать его. Он был ученым с мировым именем, и бесполезно уговаривать мужа жить и работать поближе к ним. Вот и выходило, что у них с Аликом что-то больше похожее на семейные отношения, чем на адюльтер. Но это ничего не меняло. Стас оставался. Наверно, эта была какая-то прекрасная Викина мечта, а преданный, заботливый Алик – реальность. Вот если бы Стас разлюбил ее, тогда она точно вышла бы замуж за Алика. Но Стас, кроме науки, любил только Вику и детей, в особенности Анечку.

В восемьдесят девятом году в Минске умер отец Стаса, и он поехал на похороны. Она хотела ехать с ним, но Стас отговорил, сказав, что ему легче будет одному. Вика подумала, что теперь он круглый сирота, никого у него нет, кроме нее. И как она может уйти? Оставить его совсем одного? Нет.

Стас привез из Минска небольшой чемодан с фотографиями и какими-то дорогими ему вещами. Разбирая в Зеленограде фотографии, Вика вдруг замерла, всматриваясь. На снимке была совсем молодая девушка с удивительными прозрачно-кошачьими глазами. Такой знакомый лениво-уверенный взгляд, такая поразительная красота! Фотография была старой, черно-белой, но на Вику смотрела Иришка, только более взрослая. Она показала фото Стасу.

– Это, наверное, твоя мама?

– Да, это мама. Еще до свадьбы с отцом.

– Посмотри, милый, какое сходство с Иришкой. Жаль, у тебя не было этой фотографии раньше. Надо было Иришку назвать Анной.

– Да, очень похожи. А я и не замечал. Мало маминых фотографий дома было. Я не очень хорошо ее помню.

– А от чего она умерла?

– Утонула. Мне тогда семь лет было. Отец не рассказывал подробностей.

– Бедный мой, любимый мальчик. – Вика обняла Стаса и прижалась щекой к его плечу, а он крепко обхватил ее руками и долго не отпускал. Нет, никогда она не оставит Стаса. Пусть она плохая жена, но пока ему нужна, будет рядом.

А вскоре после этого поехала с Аликом к его родителям на праздничный обед. Белла Михайловна прекрасно готовила, всегда были какие-то необычные для Вики блюда. После обеда Алик с отцом смотрели футбол. Смотрели, как всегда, с криками, спорами, подбадривая и ругая игроков. А Вика с Беллой Михайловной убирали со стола. На кухне, отставив посуду, мама Алика попросила Вику присесть, есть разговор.

– Вика, дорогая, я хочу вас кое о чем попросить. Разговор непростой, но я заранее прошу извинения. Вы – мать и должны понять меня. Судьба Алика, его дальнейшая жизнь – самое главное для нас.

Вика подумала, что сейчас и Белла Михайловна начнет спрашивать о разводе и браке с Аликом. Она напряглась, понимая, что маме все ее причины, оттягивающие развод, покажутся неубедительными.

– Вика, вы мне симпатичны. Не хочу вмешиваться в ваши с Аликом отношения, но три года – достаточный срок для принятия каких-то решений. Раз все остается без изменений, значит, ничего менять вы не собираетесь. Но Алику уже тридцать, и пора ему подумать о семье. Я знаю, какое влияние вы на него имеете, поэтому прошу вас помочь. Вы, наверно, не раз слышали, что у нас есть близкие друзья в Будапеште? Срок их работы в торгпредстве закончился, и они недавно вернулись в Москву. У них есть дочь – Лилечка, чудная девушка. Закончила в Будапеште университет, ей двадцать пять лет, красивая, спокойная, воспитанная. В общем, о такой жене можно только мечтать. А она в Алика влюблена с детства. Но он уперся, как баран – ни в какую! Ничего не хочет слушать, все шуточки… У вас есть семья, дети, но и Алику пора подумать об этом. Такая жена, как Лиля, никогда не будет вмешиваться в жизнь мужа или устраивать вульгарные сцены. Она слишком хорошо воспитана, к тому же понимает, что такое разумный брак. Алик может жить, как он привык. Ну, соблюдая приличия, разумеется. Поговорите с ним, Вика, я вас очень прошу! Так хочется, чтобы он не болтался одиноким бобылем, ведь мы с отцом не вечны. Семья человеку необходима. Не всегда же мужчина молод, здоров, успешен и окружен привлекательными, интересными женщинами. Время так летит! Одинокая старость, что может быть печальнее? Помогите мне, Вика, у меня вся надежда на вас.

Белла Михайловна с грустью смотрела на нее, и Вика растерялась.

– Конечно, конечно, Белла Михайловна, я поговорю. Только вы преувеличиваете степень моего влияния. Алик привык все решать сам и в таком серьезном вопросе ничьих советов слушать не станет.

Оставшееся время визита Вика вытерпела с трудом. Она старалась не встречаться глазами с Беллой Михайловной и заставляла себя улыбаться шуткам Алика и его отца. Наконец они вышли на улицу и сели в машину. И здесь Вика не выдержала и расплакалась. Алик испуганно взглянул на нее и нажал на тормоз.

– Викусь, ты что? Ударилась обо что-то? Где болит?

– Не знаю, везде… Не женись, пожалуйста, Алик! Не бросай меня! Я просто умру.

– О господи! – Алик вздохнул с облегчением. – Я-то думал, ты об дверь ударилась. Ну, ты даешь, Викусь! Что это на тебя нашло? – И он медленно выехал со двора.

– Не женись на Лильке, зачем она тебе?

– А, ну понятно! Мама с тобой поделилась своими брачными планами… Не плачь, родная, не собираюсь я на Лильке жениться.

– Ты правда не влюблен в нее? – тревожно спросила Вика. – Тебе ведь никто, кроме меня, не нужен? Скажи, что никто!

– Успокойся! Сейчас точно как Ирка сказала. Даже интонации те же. Никто мне, кроме тебя, не нужен. Это, к несчастью для меня, правда.

– Почему к несчастью? Разве ты несчастлив со мной? Алик, тебе со мной плохо?

– Да хорошо! Слишком хорошо, вот в том-то и беда. Мама права, если бы ты любила меня, давно развелась и жили бы, как люди. Я – дурак, верю твоим обещаниям и сижу, как пришитый, возле тебя.

– Неправда! Я люблю тебя, и ты это прекрасно знаешь! Очень люблю! Даже не представляю, как без тебя жить. И я что-нибудь придумаю, вот увидишь! Девчонки чуть-чуть подрастут…

– Ох, Вика, хватит! – перебил ее Алик. – Три года слышу… Не в девчонках дело, а в Стасе. Ты с ним не можешь расстаться.

Вика не отвечала, плакала молча. Все правильно, дело не в детях… Алик прав, скоро ему все это надоест, и она останется одна. Слезы текли, и Вика жалобно всхлипывала. Алик не выдержал, остановил машину и обнял Вику.

– Ну, все, все, хватит. Не плачь, моя маленькая. Ну что случилось? Перестать, малыш! Конечно, мы будем вместе, я буду ждать. Куда я на фиг денусь с подводной лодки!

Он рассмеялся, и Вика тоже улыбнулась, вытирая лицо салфеткой.

– Правда не бросишь меня?

– Гадом буду! – с серьезным видом пообещал Алик, и Вика рассмеялась.

– Ну, вот и хорошо! А то целое море наплакала, дурочка моя! Не бойся! Не нужны мне никакие невесты, кроме тебя. И дети никакие не нужны, кроме наших девчонок.

Вика прижалась к нему и прошептала:

– Ох, Алик, ты даже представить не можешь, как я тебя люблю!

– «Ах, обмануть меня не трудно. Я сам обманываться рад…» По-моему, ты сильно преувеличиваешь, сказочница. Но я рад. Вдруг ты в кои веки сказала правду?

Вика успокоилась, и все пошло по-прежнему. С работой, правда, стало сложнее. К девяностому году почти перестали печатать. Сценарий, который она написала, понравился всем, и старый вгиковский приятель-режиссер собирался снять «маленький шедевр». Но и на «Мосфильме» наступила тревожная тишина, финансирование прекратилось, павильоны пустовали. Жизнь и страсти кипели только на телевидении. Народ жадно смотрел и слушал. С продуктами в магазинах стало совсем плохо. Вика покупала в «Березке» и возила на дачу раз в неделю полную сумку. В Клязьме магазин просто закрылся. Бабуля и тетя Ната охали, уговаривали не беспокоиться, лучше детям, а у них большой запас крупы, да и огород скоро выручит. Тетя Ната в этом году посадила больше обычного. Слава богу, молочница по-прежнему носит молоко!

Но Вика только обнимала бабулю. Господи, совсем старенькая стала! Бедная генеральша! Дожила до того, что на крупу и огород надеется. А когда-то на Песчаную водитель сумки со спецзаказами возил еженедельно. Как кстати оказались папины чеки и валюта, заработанная Стасом. Ходили слухи, что валютные магазины скоро закроются. Доллары уже свободно меняют на рубли, а недавно это было страшным криминалом. Чудеса!

Но в уютном ресторане Дома кино пока ничего не менялось. То же меню и та же публика. Никита женился на своей Веронике, и они частенько ходили вечером на ее спектакли, чтобы поддержать артистов. «Изображаем публику», – грустно шутил Никита. Зал теперь на треть не заполнялся. А ведь хороший театр и актеры хорошие! После спектакля допоздна сидели в ресторане, поднимая настроение. Настроение от шампанского поднималось быстро, подходили и подсаживались знакомые. Новые анекдоты о перестройке, смех, шутки, сплетни, и вот уже забыты тревожные мысли. Жизнь продолжается, господа!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.