Полная версия
Подручный смерти
Этим осенним утром она готовила жильцу завтрак – молочную кашу, пышки с вареньем и чай. Доктор не отказывался от опеки, чтобы не обижать хозяйку. Он хвалил ее стряпню и терпеливо выслушивал стариковские жалобы.
Зинаида Петровна накрыла на стол и села, поджидая жильца. Сегодня у него вторая смена, а с утра – свободное время. Обещал дров наколоть.
Во дворе загремел цепью, зашелся лаем Дружок – рыжий пес с пушистым хвостом. Вдова поднялась и выглянула в окно. По дорожке шагала «вертихвостка» – так она называла медсестру Маришу. Та приходила помогать доктору вести прием. Но сегодня они, кажись, не договаривались.
Хозяйка поспешила во двор и перехватила бледную Маришу с красными глазами.
– Что случилось? Матери плохо?
– Нет…
– Тогда в чем дело? Дайте человеку поесть спокойно! Он вчера пришел поздно, спать лег за полночь. Ему без отдыха нельзя. Он людей лечит!
– Простите, баба Зина, он мне очень нужен…
– Он всем нужен!
Бортников услышал голос Мариши и вышел на крыльцо, одетый по-домашнему в спортивный костюм, с полотенцем в руках.
– Умыться человеку не дали, – сердито поджала губы хозяйка. – Ладно, идите завтракать. Каша стынет!
Она, шаркая ногами, отправилась в кухню, а доктор пригасил Маришу составить ему компанию за столом.
– Я по делу, – смущенно пробормотала девушка.
– За едой и расскажешь.
– Неудобно. Баба Зина меня не любит. Вы ешьте, а я здесь подожду.
– Так не пойдет, – засмеялся Бортников и внимательно пригляделся к гостье. – Да ты плакала! Кто-то обидел?
– Я всю ночь не спала, – понизив голос, призналась девушка. – У нас в Грибовке маньяк завелся! Ей-богу! Он вчера гнался за мной! Убить хотел! Я еле ноги унесла…
– Маньяк?
– Мне страшно, Кирилл Сергеич… руки до сих пор дрожат. Вот…
Она растопырила пальцы, которые мелко подрагивали, и дохнула на доктора валерьяной.
– Небось, опять в темноте домой возвращалась? И опять мимо пустыря?
– Это случайно вышло. Я так испугалась, что бросилась бежать… и нечаянно не в тот проулок свернула…
У Мариши на языке крутилась Авилова. Она чуть не сболтнула, что та ей угрожала. Отец Авиловой мог нанять человека, чтобы тот прибил соперницу дочери. Не насмерть, а покалечил. Кому калека нужна? Уж точно не доктору Бортникову.
Но девушка не рискнула обвинять Авилову без доказательств. Это глупо. Придется объяснять, что Авилова ревнует ее к Кириллу. Как он это воспримет, неизвестно.
– В прошлый раз ты на чупакабру грешила, сегодня – на маньяка, – улыбнулся доктор. – Может, тебе нервы подлечить надо?
– Потому я к вам и пришла. Дайте мне настойки от нервов. Покрепче! Я от собственной тени шарахаюсь… и сон пропал. Совсем! Я до утра глаз не сомкнула, как ни старалась…
* * *Ключ от чулана оказался на месте. Анюта сунула его в карман и бегом вернулась к двери.
– Эй, кто там? – спросила она.
– Выпустите меня…
Голос был хриплый, как у Мишани. Неужели, это он?
– Пашка!.. – вне себя от злости крикнула женщина. – Пашка, стервец!.. Поди сюда!.. Я тебе покажу, шутки шутить!.. Я тебе дам!..
Сын и не подумал прийти на ее зов. Видно, рыльце у него в пуху. Понял, что переборщил.
Она вставила ключ в скважину, повернула, и замок открылся. В чулане было темно. Как назло, лампочка перегорела.
– Мишаня, ты, что ли?
Раздался радостный возглас, из-за полки с бутылями показался брат – в свитере, спортивных штанах и носках. У него зуб на зуб не попадал от холода. Он трясся, обхватив себя руками за плечи.
– Мишаня! – кинулась к нему сестра. – Да как же это?.. Ты ведь замерз весь!.. Зачем ты сюда полез?
– Я не лез…
– Он тебя заманил в чулан и запер, – причитала Анюта. – Скотина!.. Ты же болен, Мишаня…
Она притащила брату тапочки, налила своего зелья и силком заставила выпить. Потом повела его в комнату, уложила в постель и накрыла пуховым одеялом до подбородка.
– Пашка, мерзавец!.. Ты у меня получишь… На этот раз ты меня допек!..
Анюта потрогала лоб больного и ужаснулась. Он горел. Ничего удивительно, что у него соображение отшибло. Не помнит ничего.
– Пашка! – крикнула она. – Иди сюда!.. Убью, сволочь!
В дверном проеме показалась растерянная физиономия сына.
– Ты че, ма…
– Погляди, что ты натворил, окаянный! Не дай бог, Мишаня помрет… Сколько он в чулане просидел?
– В чулане?.. – не понял парень. – Че он там забыл?
– Че да че! Через плечо! – вызверилась мать. – Ты меня до греха доведешь!.. Паскудник! Вылитый папаша! Все бы вам пакостить… Ладно, проехали. Мне за доктором бежать надо, а ты посиди с дядькой… Да гляди, не учуди ничего! Я мигом…
Глава 10
Бортников пил чай, Мариша сидела напротив и ковыряла ложкой кашу, когда залаял Дружок. В калитку влетела соседка и прямиком поспешила в дом.
– Ой, Анюта! – огорчилась Зинаида Петровна. – Ее-то каким ветром принесло? Что за день сегодня? Не дадут человеку поесть спокойно!
Она покачала головой и вышла встречать незваную гостью. Мариша внимательно прислушивалась к голосам во дворе. Травяная настойка, которую дал ей выпить доктор, еще не подействовала. Девушка была на взводе, и кусок не лез ей в горло. Она отложила ложку.
– Не легчает? – посочувствовал Кирилл.
– Что за жуткие звуки раздаются на пустыре? Будто сама смерть рычит и воет.
Он пожал плечами. О криках на пустыре говорила не только Мариша, но и другие люди. Он сам пару раз слышал отголоски каких-то надрывных звуков, для которых слова не подберешь. В чертей он не верил, в чупакабру тоже. Может, в развалинах поселилась выпь или бешеная лисица?
– Где твой квартирант, баба Зина? – донесся из сеней взволнованный голос соседки. – Веди меня к нему! У меня брат помирает!
– «Скорую» вызывай…
– Пусти!
Анюта решительно потеснила хозяйку и ворвалась в кухню. Мариша ошалело уставилась на растрепанную, испуганную женщину.
– Кто умирает?.. Где? – поднялся из-за стола Бортников.
– Бежим…
Он без лишних вопросов собрался, взял свою врачебную сумку и вышел на крыльцо.
– Я с вами, – увязалась следом Мариша. – Может, моя помощь понадобится.
Анюта бежала впереди, они торопливо шагали за ней.
– Это, случайно, не провизорша из аптеки? – на ходу спросил доктор.
– Ну да, – подтвердила девушка. – Анюта Слепцова! Ее все знают.
– У нее больной брат? Чем хворает?
– Она вроде бы с сыном живет. Тут, неподалеку. Вон ее дом!
Анюта привела их к постели брата. Тот выглядел ужасно: глаза мутные, трясется в ознобе, горит.
– Ангина у него. Хроническая. Я его наутро к вам вести хотела, но вышло наоборот. Вы к нам пришли. Христом Богом прошу, помогите! Я вам заплачу! Один он у меня из всей родни остался, кровиночка.
Она не сказала про холодный чулан, где брат просидел, неизвестно сколько, по вине Пашки. Язык не повернулся родного сына подставить. С Пашкой она сама разберется. Главное – чтобы Мишаня поправился. Не дай господи, он по ее вине помрет. Тогда хоть в прорубь! Хоть в петлю!
– Градусник, – потребовал Бортников, осматривая пациента. – Да, горло неважное. Я бы сказал, страшное горло. А что он принимает?
– Вот его таблетки, – сказала провизорша, указывая на стол. – Он их пачками глотает. В принципе эффективные лекарства. Только на него почему-то не действуют.
– И давно у него проблемы с горлом?
Анюта наморщила лоб, припоминая, когда братец первый раз заболел.
– С пятнадцати лет.
– А что послужило причиной? Холодную воду пил? Или застудился сильно?
– Застудился. Отец наш агрономом работал, часто брал Мишаню с собой в поля. Хотел, чтобы сын по его стопам пошел. А брат мечтал стать путешественником, клад отыскать. Отец его и так, и сяк от этих мыслей отваживал. Но Мишаню не перепрешь. У нас в роду все упертые!
– Что же он ангиной заболел, в знак протеста?
– Нет. Отец его однажды в «кукурузник» посадил, покататься. Думал, Мишаня увидит сверху деревенские угодья, и у него дух захватит. А получилось по-другому. Брата ветром продуло, и он в тот же день с лихорадкой свалился. Тяжелейшую ангину подхватил. Пришлось его в больницу везти. Пролежал там неделю, не меньше. С тех пор чуть что – горло. Так и пошло!
– Какой в «кукурузнике» ветер? – удивился Бортников. – Разве там кабина открытая? Это же транспортник, который людей перевозит.
– Ну, я не знаю… – развела руками Анюта. – Так родители говорили. Я-то сама в «кукурузнике» не летала. Только в небе видела. Самолет с двойными крыльями.
– Значит, с той поры и началась хроника?
– Ага! Мишаня как чувствовал, ни за что не хотел в «кукурузник» садиться. Но отец его уговорил. Теперь он самолетов видеть не может.
– Интересно…
Бортников выслушал больного, велел полоскать горло, ставить компрессы, заваривать травы, пить кислый брусничный морс, лежать в постели, греться. Обычное лечение. У него были вопросы к Михаилу, но задавать их сейчас бессмысленно.
– Скажите, доктор, он поправится? – с замиранием сердца осведомилась хозяйка.
– Полагаю, да. Температура высокая, но не критическая. Горло отекшее, воспаленное, но серьезной угрозы это не представляет. Мне не совсем понятно, чем вызвано состояние стресса у вашего брата… Как будто он пережил сильное потрясение. Я ему настой зверобоя рекомендую: и воспаление снимет, и нервы успокоит. Впрочем, вы фармацевт, вам это должно быть известно.
У Анюты свалился груз с души. Зря она подняла панику. Мишаня просто устал с дороги, вымотался. А тут еще казус с чуланом! Угораздило же его поддаться на Пашкину хитрость. Она ломала голову, как сыну, который явно под мухой, удалось провернуть этот дурацкий фокус.
Мариша молча наблюдала за процессом, слушала, мотала на ус. В привычной ситуации оказания медицинской помощи она немного успокоилась, забыла о своих страхах.
За все это время больной не произнес ни слова. Он словно отсутствовал, погрузился в свое недомогание и почти не реагировал на окружающих. Он дал осмотреть себя, но делал это машинально, не понимая, что происходит.
– Где можно помыть руки?
– Идемте, доктор…
Хозяйка отвела Бортникова к умывальнику, дала чистое полотенце. Мариша осталась с пациентом. Тот лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Она убрала фонендоскоп в сумку и тихонько вышла.
– Я зайду еще раз, – говорил доктор Анюте. – Проведаю вашего брата. Я должен убедиться, что динамика положительная. Надеюсь, никаких неприятностей не будет. Но в случае чего вызывайте неотложку…
* * *Проводив доктора и медсестру, Анюта глотнула самогонки для успокоения и взялась за сына. Пашка сидел в своей комнате сам не свой. Он почти протрезвел и, когда увидел разъяренную мать, приготовился к худшему.
– Ну, ты и скотина! Ты же человека мог угробить! Дядьку своего!
– Да ты че, ма…
– Ты мне не чекай! Зачем ты Мишаню в чулане запер? Как ты мог до такого додуматься?! Наградил меня боженька идиотом! За какие грехи, спрашивается?
Она бушевала, а непутевый отпрыск хлопал глазами и мотал головой. Анюта с трудом сдержалась, чтобы не дать сыну подзатыльник. Поздно уже бить такого увальня. Что ему бабий подзатыльник? Его бы ремнем отходить, да некому.
– Ты ворюга! Ключ у меня украл, а потом на место вернул?! Думал, проведешь мать-то? Я еще мозги не пропила, как папаша твой!
– Не брал я ничего…
– Будешь врать, прибью!
Она замахнулась на сына кулаком, тот закрыл голову руками и… заплакал. Анюта оторопела. Она ожидала чего угодно, кроме слез. Пашка рос упрямым и дерзким. Чтобы заставить его заплакать, надо постараться.
Материнское чутье подсказало ей, что с парнем приключилась беда. Она сразу остыла, села рядом и обняла сына за плечи.
– Признавайся, сынок, что с тобой? Не молчи! Иначе как я тебе помогу? Во что тебя твои дружки втянули? Говори. Они в колонию попадут и тебя за собой потянут. А у меня денег нет откупаться. Не рви ты мне сердце!
Слово за слово, она выведала у парня кое-что пострашнее истории с чуланом. Оказывается, вчера вечером ребята распили бутылку и поспорили, кто не побоится в темноте по пустырю пройтись – до бараков и обратно.
– Ой, сынуля!.. – ужаснулась мать. – Неужто ты вызвался? Узнаю дурную кровь! Спьяну твой папаша тоже герой. Таких дров мог наломать!
– Я не хотел… Они меня трусом обозвали! Смеялись надо мной…
– И ты решил доказать свою храбрость?
– А что мне оставалось…
– Я тебя просила на пустырь ни ногой? Просила? Ты мне обещал, между прочим! Кто знает, что там за нечисть водится? Люди всякое болтают…
– Я не трус, – промямлил Пашка, шмыгая носом.
– Ты моей смерти хочешь! – запричитала Анюта, прижимая руки к груди. – Что за блажь по пустырю шляться? Да еще в одиночку! Если ты себя не бережешь, хоть меня пожалей!
– Там возле бараков мертвяк лежал…
– Что? – задохнулась мать. – Ты в своем уме? Какой… м-мертвяк?
– Натуральный… труп…
– Не пугай меня, сыночка!
– Я сам чуть не умер от страха… Иду, луна светит… и вдруг вижу… на земле лежит что-то… Если бы не водка, я бы не пошел!.. А так… стыдно было отказаться…
– Пьяному море по колено, да?
– Ой, ма… ты же сама меня учила никогда не отступать…
– Тебе не почудилось?
– Не знаю, – нахмурился Пашка. – Думаешь, показалось?
– А дружки твои… тоже труп видели?
– Не-а… я им не сказал… У меня ноги подкосились, я рванул в кусты… напролом… круг сделал… заблудился… опять к баракам вышел… а там в развалинах огонек мерцает… В общем, не помню, сколько времени прошло…
Анюта взяла сына за плечи и встряхнула.
– Смотри мне в глаза! Ты это нарочно придумал, пока тут сидел? Чтобы я тебя за дядьку не ругала?
– При чем тут дядька, ма?.. Ты мне не веришь?.. Я его в глаза не видел! Не знал, что он приехал!
– А ключ из-за иконы кто взял?
– Это не я! Клянусь! Я с пустыря сразу домой…
– Значит, ты дядьку в чулане не закрывал?
– Я что, псих? – обиделся парень. – На кой мне его закрывать? Чтобы ты потом орала?..
Глава 11
Лариса сходила на рынок, купила домашнюю курицу для бульона. Куриным бульоном ее поила мама, когда она хворала.
На рынке бабы судачили про чудище, которое поселилось в старых бараках и пугало жителей близлежащих домов кошмарными криками. Ни люди, ни звери, мол, таких звуков не издают. Только исчадие ада!
Хозяйка посоветовала Ларисе готовить бульон в печи, тогда он будет истинно целебным. За стряпней они разговорились.
– Твой-то не выходил еще. Спит, что ли?
– Спит, – кивнула Лариса. – Ночью кашлял, а к утру успокоился.
– И правильно. И не буди его! Сном его болезнь скорее пройдет.
– Как бы нам к вашему знаменитому доктору на прием записаться?
Лариса подумала, что раз уж они здесь, визит к местному знахарю не помешает. Хозяйка ее горячо поддержала.
– Какая запись? Идите к нему домой, чтобы до поликлиники по холоду не тащиться. Жаль, я не знаю точно, какая у него нынче смена – дневная или вечерняя. Кажись, вечерняя…
– А что это у вас за чудище на пустыре живет?
– Где ты про него слыхала? На рынке, небось? Ну да, кричит кто-то возле старых бараков. Может, человек балуется, а может, чупакабра. Людей пугает! В Грибовке развлечений – раз, два и обчелся. Почему бы не придумать страшилку? Одни боятся, другие веселятся.
– Значит, вы в чупакабру не верите? – улыбнулась Лариса.
– Я в жизни много чего повидала, но чупакабра мне не попадалась. Что это за чудо-юдо?
Лариса не могла не согласиться с рассудительной пенсионеркой. Но слухи о чупакабре ее встревожили. Она чувствовала: за этим кроется нечто серьезное. Мысли о пустыре закрутились в ее уме. Одна картина сменяла другую: испуганная девушка, которую кто-то преследует… компания подвыпивших ребят… луна на черном небе… паренек с бутылкой пива в руках… темная фигура в развалинах… череп… Череп странного цвета и почему-то на веревке…
Лариса резала морковь для бульона и вдруг застыла с ножом на весу. Чупакабра не просто кричит жутким криком. Она еще и нападает на людей!
– Труп… – вырвалось у нее.
Лариса покосилась на хозяйку, но та, похоже, ничего не слышала, поглощенная чисткой картошки. Перед внутренним взором Ларисы возникли руины заброшенного жилья, темные заросли и лежащее на земле тело. Мужчина или женщина? Кажется, женщина…
– Этого еще не хватало!
– Ты о чем, дочка?
– Я говорю, мне продали тушку курицы.
– А ты петуха хотела? Курица лучше, – обнадежила ее хозяйка. – Петух до вечера вариться будет. Он только на холодец и годится.
Лариса вернулась к своим мыслям. Мертвое тело, распростертое вблизи руин, принадлежит… кому же оно принадлежит? Женщине средних лет… или моложе. Как она оказалась в таком неподходящем для прогулок месте?
– У вас в городе убийства случаются?
– По пьяни, – кивнула хозяйка. – В прошлом месяце у кабака драка была, одного мужика ножом пырнули. Ничего, выжил. А летом двое алкашей что-то не поделили, один другого бутылкой по голове огрел. Насмерть! Прямо в висок угодил. Ясное дело, водка до добра не доводит.
Лариса поставила курицу вариться и пошла взглянуть на Рената. Как он там? Она не думала, не гадала, что окажется в затрапезном городишке и будет готовить бульон на печи…
* * *Чемагин на приеме опять жаловался на боли в спине.
– Не помогают ваши лекарства, доктор…
– Потому что вы не хотите выздоравливать, – парировал Бортников. – Вам нужна ваша болезнь. Подумайте, зачем?
– Вы в своем уме? – разозлился пациент.
– Я-то в своем. А вы, если рассчитываете избавиться от приступов, шевелите мозгами! Физических причин у вашей болезни я не нахожу. Значит, есть причина более глубокая, укоренившаяся в вашем сознании, а не в теле.
– Это какая же?
– К сожалению, я вам ответить не могу. Копайтесь в себе, сударь, ищите. Что вам напоминает ваша боль?
– Удар в спину! – выпалил Чемагин. Вероятно, он сам не ожидал такого высказывания и смешался.
– Вот! Уже теплее! – обрадовался Бортников. – Подумайте, как могло произойти, что вы получили удар в спину? От кого? За что? Когда?
– Ну, это… вы хватили… Никто меня в спину не бил с такой силой, чтобы…
Больной осекся и плотно сжал губы, словно боясь проговориться. Мысли, которые пришли ему в голову, были сумбурными и тревожными. В позвоночнике кольнуло, лопатки свело судорогой.
– Вы… шарлатан! – выдавил он.
– Я попал в точку, не так ли? – развеселился доктор. – Ваша боль откликнулась на мои слова. Я вызвал ее из недр вашей памяти. Теперь вам остается распознать источник ваших страданий. Попробуйте, Чемагин. Я понимаю, что это не просто. Но боюсь, другого выхода у вас нет. Либо всю жизнь бороться с симптомами, либо вырвать у болезни питающий ее корень.
Пациента передернуло.
– Я понял, почему вы поклоняетесь крокодилу! Вы на него похожи. У вас большие острые зубы и совсем нет жалости.
Мариша аж рот открыла от такой пикировки. Если бы главный услышал, как Бортников разговаривает с больным, его бы кондратий хватил.
Между тем Чемагин вместо законного возмущения притих и задумался. Таким задумчивым он и вышел, забыв попрощаться. У него заныла спина, на сердце легла тяжесть. Впрочем, он давно не ощущал легкости. Он забыл, что это такое. Гнет, который он носил в себе, толкал его на неадекватные поступки. Чтобы пощекотать себе нервы и отвлечься, он направился в сторону пустыря.
Бортникову не хватало воздуху. Разговор с этим человеком словно высосал из него изрядную долю энергии. Он открыл окно и высунулся наружу, чтобы охладить горящую голову.
Внезапно в кабинет ворвалась санитарка, кинулась к Марише, и они возбужденно зашушукались. Доктор не слышал, о чем они говорят. Он вспомнил о больном ангиной, которого посетил утром. Его томило плохое предчувствие. Надо бы проведать человека, но у него не было ни сил, ни желания. Хотелось одного – поесть и лечь.
– Кирилл Сергеич…
Он обернулся и увидел, что санитарка ушла, а Мариша вот-вот хлопнется в обморок.
– Что с тобой?
Она пошатнулась и схватилась за сердце.
– Авилова…
– Что Авилова? Что?! Да говори же!
– Ее… убили…
– Не понял. Вчера она была на дежурстве…
– Мы повздорили, – всхлипнула Мариша. – Из-за пустяка… Потом я ушла домой, а она… а ее…
– Постой. Где это случилось?
– На пустыре… После работы она не вернулась домой, но ее не сразу хватились. Авилова живет одна, в своей половине дома. Санитарка сказала, что утром звонил ее отец, спрашивал, нет ли ее на работе. Никто не придал этому значения… Что же теперь будет?
Мариша плюхнулась на кушетку и закрыла лицо руками. Ее трясло. Бортников вспомнил о «маньяке», который вчера преследовал девушку. Надо было отнестись серьезно к ее словам, заявить в полицию. А он перевел все в шутку.
– На месте Авиловой должна была быть я…
– Погоди. Вчера вечером у нее было дежурство. Ты ушла домой, а она осталась?
– Она согласилась подменить Лосеву…
– Как же тогда Авилова попала на пустырь?
– Не знаю… Гардеробщица видела, как она выходила из поликлиники… следом за мной. Сначала я вышла, потом она…
Видимо, Мариша впервые сопоставила эти факты и ужаснулась. Авилова пошла за ней! Но зачем?
– Было еще не очень поздно…
– Куда она могла пойти? – заволновался Бортников.
– Не знаю… Я ушла первая.
– О чем вы говорили перед твоим уходом?
Не признаваться же было, что они с Авиловой поссорились из-за Бортникова? Мариша медлила с ответом, подыскивая другой повод для размолвки. Как назло, ничего путного в голову не шло.
– Чего молчим? – нахмурился доктор.
– Я не молчу… Я вспоминаю… Авилова была недовольна, что я заняла ее место, и решила выяснить отношения. Сначала ведь она работала с вами…
– Так главный распорядился. Он назначил тебя вместо нее.
– Я пыталась ей объяснить, но она и слушать не хотела. Считала, что я ее подсиживаю.
– Ерунда какая-то, – пожал плечами Бортников.
– Может, для вас и ерунда, а для Авиловой – повод для ненависти. Она бы меня стерла в порошок, если бы могла. Ой!.. – спохватилась Мариша. – Только вы никому не говорите!
До нее вдруг дошло, что в смерти Авиловой могут обвинить ее. Они соперничали, Авилова ей угрожала. И вчерашний вечер мог стать роковым для одной их них.
– Как ее убили? – почуяв недоброе, допытывался доктор.
В таких городках, как Грибовка, слухи распространяются с быстротой молнии. Тело Авиловой нашел собачник, который искал пропавшую болонку. Он решил, что его любимица могла стать жертвой чупакабры, и отправился на пустырь в надежде обнаружить хотя бы останки песика. Вместо болонки искатель наткнулся на тело женщины.
– Говорят, она была задушена…
Глава 12
Ренат и Лариса собрались к доктору.
– Пусть он тебя послушает, – настаивала она. – Мне не нравится твой сухой кашель.
– Мне вообще все не нравится. И этот городишко, и наш странный попутчик, и мои сны. Даже доктор, к которому ты меня тащишь, вызывает у меня подозрения. Может, мы попали в виртуальную реальность?
– Я так не думаю.
– Надо заглянуть на сайт «Миражи» и удостовериться, что…
– …дама в татуировках, которая тебе мерещится, не одна из тамошних аватаров?
– Вижу, ты еще не потеряла привитые Вернером навыки. Читаешь мои мысли.
– Я совершенствуюсь, – улыбнулась Лариса и добавила: – Чтобы не деградировать.
– Вчерашний попутчик не идет у меня из головы, – признался Ренат. – Где я мог с ним встречаться? Мы незнакомы… вернее, мы познакомились вчера, но…
Он запутался в своих ассоциациях и замолчал. В груди саднило от кашля, в голове шумело. Словно лил дождь, и капли шуршали в ветвях деревьев. В носу стоял запах мокрой земли, хвои и порохового дыма. Что это? Предчувствие или воспоминание?
– Ты обратил внимание? Он тоже болен.
– Что значит, «тоже»?
Ренат заметил это сходство между собой и археологом, которого они вчера подобрали на трассе. Сей факт его не радовал.
– Осенью у людей обостряются хронические недуги. Разве тебя не учили этому в медицинском?
Лариса саркастически рассмеялась.
– Ты еще не знаешь о пустыре! Здесь неподалеку есть гиблое место… обвалившиеся стены, торчащие печные трубы… заросли орешника и бузины… Кто-то облюбовал пустырь для темных делишек. По ночам в руинах раздаются жуткие звуки… Это кричит неведомое чудовище! Нам пока не доводилось слышать, но что-то мне подсказывает…
– …скоро мы услышим его голос, – подхватил Ренат. – Звуки, предвещающие смерть.
– Ты прав. На пустыре лежит труп женщины. Вернее, лежал. Его уже обнаружили и забрали… В морг! Наша хозяйка ходила за хлебом и принесла плохую новость. Горожане вовсю обсуждают убийство. Погибшая женщина работала медсестрой в поликлинике.
– Не зря мы сюда приехали. Нам предстоит… мне предстоит…