Этнокультурная история казаков. Часть II. Тюркский этаж. Книга 2

Другая часть гуннов в 4 веке оказалась на территории Северного Дагестана и примыкающих к нему степей на северо-западе и положила начало гуннскому царству Савир. В будущем, в 6 веке, гунны-савиры принимали активное участие в ирано-византийских войнах в Закавказье. Гунны оставили археологические следы своего пребывания и в Центральном Предкавказье. Но характерные для них погребения конца 4 – 5 веков с кремацией, шкурой коня и прочим в Предкавказье не выявлены. Возможно, что на Центральном Кавказе гунны долго не задержались и были увлечены вместе с основной их массой на Запад.

В 376 году устремившиеся в западном направлении гунны и их союзники-аланы появились на Дунае – восточной границе Римской империи. Волна аланских переселенцев соединилась со старым сарматским населением Паннонии – языгами, роксаланами, сарматами-аргарагантами, сарматами-лимигантами и образовала здесь значительный этнический массив.

На протяжении всего 376 года римские командиры приграничных гарнизонов на Дунае всё чаще и чаще получали доклады о беспокойстве по ту сторону границы. Поначалу они не принимали всерьёз эти сообщения, полагая, что речь идёт об обычных внутренних распрях между варварами, но затем стали прибывать беженцы. Местные римские военачальники сначала не позволяли никому пересекать границу, предоставив решение этого вопроса своему повелителю, императору Валенту. Осенью 376 года 200.000 человек умоляло разрешить им перейти через Дунай, под защиту Римской империи. В конце года Валент решил впустить беженцев на территорию Империи и, согласно сообщениям источников, 200.000 человек переправились через реку во Фракию под защиту Рима.

Не все беженцы были готами-тервингами, это была этнически неоднородная масса. Здесь были также аланы и гунны, которые ранее сражались в качестве наёмников Витимира на стороне остготов… В это время на другой стороне пограничной реки гунны и их аланский авангард опустошали разгромленное королевство остготов.

Но не всё складывалось благополучно для беженцев, сумевших укрыться от войны в пределах Римской империи: корыстные римские чиновники грабили их, назначая непомерные цены на продовольствие, отбирали женщин и маленьких мальчиков для своих плотских утех. Римские аристократы воспринимали беженцев как источник дохода. Так что получилось, что приставленные следить за обустройством тервингов сановники сделали всё возможное, чтобы те восстали.

Осенью 376 года готы, аланы и гунны, бежавшие на римские земли, стали объединяться в банды и разорять Фракию. В 377 году основная часть этих разбойничьих групп, состоящая по большей части из вестготов, была зажата римской армией у Маркианополя в теснинах Балканских гор. Ряд попыток вырваться не увенчался успехом, но в конце концов нескольким всадникам удалось проскользнуть через римское оцепление и заключить союз с большим формированием аланов и гуннов, посулив им существенную часть награбленного, если они освободят зажатых в капкане вестготов. Когда римляне узнали об этом союзе, они предпочли отступить и освободить блокированных готов, нежели испытать на себе яростный натиск объединённой алано-гуннской конницы. Смешанные силы готов, аланов и гуннов продолжили разграбление Фракии, оставшись там на зимовку.

К весне 377 года Валент, император Восточной Римской империи, получил известие о том, что его племянник Грациан одержал ряд значительных побед над германскими племенами на Рейне и движется со своими войсками походным маршем, чтобы присоединиться к силам Валента для совместной атаки на чувствующих себя вольготно варваров во Фракии. Потом произошла непонятная задержка в продвижении галльской армии. В 378 году, когда аланы и гунны были уже на реке Тиса, римский консул Авзоний в своих стихах мечтает о победе над новыми опасными врагами.

Новое приближение племянника Грациана с подмогой вызвало у императора Валента чувство ревности, и он решил разделаться с варварами до прихода Грациана. Созвав военный совет, он выслушал мнения своих высших военачальников. Большинство склонялось к немедленным действиям, но, по версии Аммиана, «магистр всадников по имени Виктор, хотя и сармат по происхождению, но неторопливый и осторожный человек, высказывался, встретив поддержку у других, в том смысле, что следует подождать соправителя, что присоединив к себе подмогу в виде галльских войск, легче раздавить варваров, пылавших высокомерным сознанием своих сил. Победило, однако, злосчастное упрямство императора и льстивое мнение некоторых придворных, которые советовали действовать с возможной быстротой, чтобы не допустить к участию в победе, – как они это себе представляли, – Грациана».

11-тысячная римская армия во главе с самим императором Валентом двинулась навстречу повстанческой армии готов, гуннов и аланов.

Но римлян подвела разведка, главным способом получения оперативной боевой информации у которой издревле было кормление перед сражением священных цыплят. Если цыплята плохо клевали зерно, римский полководец отказывался от битвы, заранее зная о своём поражении. Принятие христианства лишило римскую военную мысль даже этого метода оценки ситуации перед боем. Римские разведчики понаблюдали готский лагерь, сосчитали воинов и вернулись, доложив, что готов меньше римлян – около 10 тысяч – и почти все они пешие.

На следующий день, 9 августа 378 года, состоялось решительное сражение под Адрианополем. Римская армия двинулась на готский лагерь. Левое крыло римлян продвинулось до готского укрепления, образованного поставленными в виде круга повозками (чисто казачий приём). Тервинги, укрепившиеся таким образом на холмах, начали переговоры, затянув их на пол дня. Когда же римляне, наконец, пошли в атаку, в их левый фланг ударили невесть откуда взявшиеся 10 тысяч конных готов, а всего варваров оказалось вдвое больше, чем ранее доложили разведчики. Объединённая конница варваров хлынула во всех направлениях, сжимая римскую пехоту в плотную толпу и лишая её всякой возможности организованного отступления. К полудню изнемогающие под палящим солнцем и натиском варваров римляне дрогнули и обратились в бегство, «обрушившись подобно прорванной плотине». За этим последовало поспешное и беспорядочное отступление.

Сармат Виктор, командовавший римской кавалерией, сделал попытку спасти находящегося на поле битвы императора, но обнаружил, что его стоявший в резерве конный отряд таинственным образом исчез (вполне возможно, что он примкнул к противной стороне). Решив для себя, что благоразумие – лучшее проявление доблести, Виктор тоже ускользнул с поля боя, оставляя Валента на растерзание готам и своим сородичам-аланам.

Почему же сведения римской разведки о силах противника оказались столь похожими на преднамеренную дезинформацию? Дело в том, что к тервингам успело присоединиться 10-тысячное, преимущественно конное, войско грейтунгов, а римские разведчики не увидели их потому, что те разъехались на «фуражировку». А то, что простым сбором провианта занималась половина германского войска, объясняется приятным сочетанием поиска на виллах провизии и сена с обычным грабежом. И пока шли переговоры между атакующими и атакуемыми, готы созвали рассыпавшиеся по окрестностям войска и готско-аланская конница нанесла неожиданный для римлян фланговый удар.

Римляне потерпели страшное поражение, аланская и остготская конница рассеяла ряды римлян, а вестготы изрубили римскую пехоту. Пало до 40 тысяч римских легионеров, погиб и сам император Валент. Конная атака аланов и остготов решила исход битвы, а при описании сражения А. Марцеллин упоминает военных предводителей Алафея и Сафрака, которые позже окажутся в Паннонии («Алатей же и Сафрак с остальными полчищами устремились в Паннонию», – отмечает Иордан). Гунны тоже приняли участие в кровавой бойне, и после битвы получили свою долю добычи.

В тот день по крайней мере две трети римской армии было уничтожено в кровопролитном сражении, что стало величайшим поражением, которое когда-либо переживали римляне, и началом конца их империи. Это поражение было нанесено всадниками, обученными сражаться в традициях воинов степей. Это событие оказало влияние на всю последующую историю Европы, – на всём протяжении Тёмных Веков, в Средневековье и в эпоху, когда жили и творили авторы легенд об Артуре.

Примерно тогда же на левом берегу Нижнего Дуная, согласно историку начала 5 века Орозию, возникает область Алания, а река Прут стала именоваться «Alanus fluvius» – «Аланской рекой». Алания в этом районе нынешней Молдавии сохранялась на картах до XIII века и, в отличие от Кавказской Алании, её можно было бы назвать Аланией Придунайской, хотя ни современные летописцы, ни поздние историки так не называли эти два аланских территориальных образования.

После 378 года ситуация для римлян не улучшилась. Разгром у Адрианополя потряс Римскую империю. Готы и аланы появились у стен Константинополя, с трудом были отбиты и поселены в Иллирии, новый император одряхлевшей империи Феодосий I ведёт политику умиротворения варваров и широко привлекает их на военную службу в качестве федератов, обязанных охранять границы придунайских провинций от вторжения.

Римляне инстинктивно осознавали опасность, которую представляла для их легионов тактика «молниеносного удара» конницы, но в ответ предпринимали весьма нерешительные меры, и эти меры были уже слишком запоздалыми. Римляне назначали сарматов и аланов на командные должности в своей кавалерии, но так и не обзавелись достаточным количеством ударных отрядов тяжёлой конницы, способных отражать натиск такого масштаба, какой устроили объединённые силы аланов, готов и гуннов в битве у Адрианополя. Они сознавали, насколько стратегически важными были такие войска, но допустили ещё одну ошибку в своих долгосрочных планах по созданию своей собственной тяжёлой кавалерии.

Западноримский император Грациан (375 – 383 гг.) привлёк аланов к службе в римской армии, сформировал из них гвардейский отряд и включил его в нотиции – списки армии. Грациан поселяет часть готов и аланов в южной Паннонии, их вождями Иордан называет уже знакомых нам Алафея и Сафрака. По заключению Л. Варади, Алафей был готом, Сафрак – аланом, причём последний возглавил гунно-аланскую группировку в Паннонии. Согласно Л. Варади, численно группа Сафрака не уступала группе вестготов и насчитывала до 20.000 воинов.

«Пристрастие императора к этим новым варварам шло так далеко, что он появлялся пред войсками в аланском национальном вооружении и совершал походы в этом наряде. Явное пристрастие императора к своим фаворитам, которых он привлёк к себе за большие деньги и всячески отмечал, навлекло на него раздражение в войсках и послужило поводом к его гибели», – пишет по этому поводу Ю. А. Кулаковский. Но и после смерти Грациана в 383 году аланский конный отряд в составе римской армии уцелел. Не исключено, что эти аланы при императоре Западной Римской империи Стилихоне (395 – 408 гг.) участвовали в отражении вторжения германских племён в 402 и 405 годах. Аланы служили и в Восточной Римской империи. Согласно Зосиму, император Феодосий I открыл широкий доступ в свою армию варварам из-за Истра. В панегирике в честь императора Феодосия 391 года говорится: «Шёл под командой римских вождей и под римскими знамёнами прежний враг Рима и следовал за значками, против которых прежде стоял, и став сам солдатом, наполнил города Паннонии, которые прежде он разорил вражеским опустошением. Гот, гунн, алан стали в ряды войск, сменялись на часах, боялись оказаться неисправными по службе».

Придворный римский поэт Клавдий Клавдиан (умер в 404 году) дал ценные сведения о происхождении наёмников-аланов: «Спускается сармат, смешавшись с даками, и смелый массагет, который для питья ранит коней с роговыми копытами, и алан, пьющий изрубленную Меотиду». Тот же Клавдиан в «Панегирике на четвёртое консульство Гонория Августа» прямо говорит об аланах, «перешедших к латинским уставам». Следовательно, в представлении Клавдиана аланы, охотно воспринимавшие римский образ жизни («латинские уставы»), происходили из районов, прилегающих к Меотиде, что полностью соответствует местоположению аланов-танаитов, живших по берегам Танаиса – Дона, а также в северокавказских степях восточнее Меотиды.

Аланы во главе с Сафраком, участвовавшие в событиях под Адрианополем и Константинополем, поселились в Паннонии на правах федератов, то есть военнообязанных союзников Рима. Другая группа аланских федератов в 380-е годы была размещена в Северной Италии. Римляне разместили большое количество сарматских войск в ключевых стратегических пунктах по всей империи, например, проходы в Альпах охранялись сарматской конницей. Но римляне расселяли этих всадников в качестве летов, выделяя им земельные наделы. Это означало, что значительное число всадников вынуждено было оставить свои мечи и сёдла и, взявшись за плуг, начать возделывать выделенные им земли. В результате в течение одного или двух поколений оседлой жизни многие из этих отборных конных воинов превратились в крестьян, а империя потеряла основной источник пополнения элитных конных подразделений, в которых она тогда больше всего нуждалась.

Объединённые силы готов, гуннов и аланов продолжали опустошать земли империи, пока в 382 году согласно заключённому договору они не осели в римской провинции Мезии на Балканах. Это было первое массовое поселение варваров на территории империи. Но, получив недостаточное количество земли, они не успокаивались. Их взоры были направлены на запад, на саму Италию.

После смерти императора Феодосия I (395 г.) империя окончательно разделилась на западную и восточную части. Римские войска фактически были отозваны из Паннонии, остались лишь ограниченные гарнизоны в крепостях. Активность варваров в Паннонии возросла, о чём свидетельствует Евсевий Иероним: «Душа ужасается перечислить бедствия наших времён […]. Скифию, Фракию, Македонию, Дарданию, Фессалию, Ахайю, Эпиры, Далматию и все Паннонии опустошают, тащат, грабят гот, сармат, квад, алан, гунны, вандалы и маркоманны. Ниспровергнуты церкви, у алтарей Христовых поставлены в стойла лошади, останки мучеников вырыты из земли…».

В начале 5 века аланский отряд Рима был упомянут в «Notitia Dignitatum» как самостоятельное подразделение при начальнике конницы комите Алан. Аланские федераты Рима в Северной Италии под началом Саула (Саруса) в 401 – 405 годы храбро противостояли вторжениям сюда вестготов.

Судя по всему, аланы быстро романизировались, что уже в самом начале 5 века было подмечено Клавдианом. Список военных колоний Северной Италии, содержащийся в Notitia Dignitatum, упоминает в их числе и сарматские. Это были именно аланские колонии, где более раннее сарматское население смешалось с аланским. Кроме того, Б. С. Бахрах допускает наличие аланских групп в населении таких городов, как Поленция, Верона, Тортона, Бергамо. Он же впервые собрал аланскую топонимику Северной Италии, в которой особо отметим город Аллайн – в 5 милях севернее Аосты и на пути к перевалу Сент-Бернар, имевшему большое стратегическое значение.

В дальнейшем новые аланские поселенцы в Северной Италии также становились федератами империи, обязанными за земельный надел и жалованье нести военную службу. Аланский полк Comites Alani продолжал нести свою службу в Северной Италии до 487 года, располагаясь в Равенне.

Под влиянием поражения от Стилихона в 405 году, и под напором надвигавшихся с востока гуннов, вандалы, аланы и свевы, объединившись, начали движение на запад. Л. Варади отмечает, что к союзникам присоединились и остготы из провинции Паннония. Варварское объединение, несомненно, представляло значительную численность с крупным военным потенциалом. Число воинов этой исходной волны переселенцев нам не известно, но Ю. А. Кулаковский уверенно пишет об «огромной массе» аланов и неясных обстоятельствах их разрыва с гуннами.

* * *

Иначе складывалась судьба тех сармато-аланов, что остались на прежних местах жительства на Кавказе и не последовали вместе с другими родственными племенами в военный поход в Европу. По свидетельству хроники «Мокцевай Картлисай», во второй половине 5 века овсы (асы-аланы) по дербентскому пути вторглись в Картли, опустошили ряд районов и возвратились обратно тем же путём, ибо дербентцы открыли им дорогу. Не исключено, что упомянутое вторжение аланов увязывается с набегом гуннов на Северный Иран в 452 году, произошедшим также через Дербент. Таким образом, в этом эпизоде аланы совершают набег на своих бывших союзников.

В 50-х годах 5 века аланский хан Кандак покорил Малую Скифию (Добруджу). Современник этих событий Иордан называет аланов Кандака термином «керти алан», то есть «истинные аланы». Историки не смогли объяснить происхождение этого термина.

После окончательного распада гуннской державы в 463 году и возвращения росов в Поднепровье, где ими был либо взят, либо основан Киев в 60-х годах 5-го века, происходит быстрый рост славянского антского союза, в который, согласно сообщениям византийского историка Прокопия, входят и отдельные гуннские орды. В этой связи уместно вспомнить легенду об основании Киева, изложенную в «Повести временных лет», суть которой заключалась в том, что три брата – Кий, Щек и Хорив, – а также сестра их Лыбедь основали город Киев. Если следовать логике изложения информации в легендах, то имена героев-князей обычно являются названиями соответствующих племён. Таким образом, можно предположить, что в первый русский хаканат входили племена хорватов (от Хорива) и сербов (от Щека или Серка). Согласно византийским хроникам, сербы и хорваты принадлежали к славянам-антам. При этом имя Кия гораздо труднее отождествить с каким-либо из известных племён. Гораздо проще обстоит дело с сестрой. Достаточно вспомнить, что в «Истории готов» Иордана сестра князей росомонов названа Сунильдой, а это в переводе с древнегерманского означает «Лебедь». Таким образом, имя княжеской сестры из легенды об основании Киева перекликается с именем княжеской сестры росомонов из легенды о падении готской державы. Поэтому можно предположить, что одним из племён, вошедших в первоначальный русский хаканат, были росомоны (росы, русы).

И прямым указанием на то, что в середине 5-го века Киев уже становится, по крайней мере, торговым центром, являются найденные в Киеве клады византийских монет, наиболее ранние из которых относятся к эпохе императора Анастасия (491 – 518 гг.). Таким образом, можно считать доказанным, что возникновение славяно-роского (или антско-роского) хаканата произошло не позднее этого времени.

* * *

Имеющиеся факты показывают неустойчивость политической ориентации северокавказских аланов в 5 – 6 веках, хотя нельзя сбрасывать со счетов и то, что это разные группы аланов могли придерживаться разной ориентации. Противоречия здесь кажущиеся, объясняемые уровнем экономического и социального развития аланских племён, не создавших в 5 – 6 веках единых политических структур, раздробленных.

В конце 5 – начале 6 веков царём Грузии был Вахтанг I Горгасал (умер в 502 г.), известный своей борьбой за независимость Картли. Его царствование ознаменовалось новым крупным столкновением с аланами. Во главе огромного войска Вахтанг выступил из Мцхета. В Тианети к нему примкнули «все цари кавкасианов». (Кавкасианы здесь – кавказские горцы-автохтоны). Пройдя Врата Дариалана, Вахтанг вступил в Аланию.

Цари аланские встретили грузин на берегу Терека при его выходе на равнину. После богатырских поединков, в одном из которых участвовал алан Бакатар, состоялось генеральное сражение, аланы потерпели поражение и бежали. Грузины вторглись в «Овсети», сокрушили там города, захватили огромную добычу и увели большой полон. Следует полагать, что аланам был нанесён сильный удар. Описание похода Вахтанга Горгасала в Аланию свидетельствует о том, что к концу 5 века аланы уже прочно освоили всю предгорную равнину между Тереком и Кубанью и в политическом отношении были здесь господствующей силой, ибо одновременно они имели и крепости в горах.

Хотя держава Германариха в Северном Причерноморье прекратила существование в 375 году, не все готы и не все племена, входившие в готский племенной союз, ушли на земли Римской империи. Часть готаланов осталась жить в Крымских горах. Очевидно, что и северопричерноморские скифы-росомоны также вполне успешно смогли пережить гуннское нашествие и вполне имели в дальнейшем возможность поучаствовать в складывании славяно-роской этничности.

II. Дальнейшая судьба Гуннской Державы. Аттила

Ранее подвластные готам племенные союзы и отдельные племена достаточно быстро нашли общий язык с новым гегемоном из Великой Степи. Уже через некоторое время все живущие в этих краях начали называть себя гуннами. Восточные славяне (смешанные русо-славяне) в большинстве своём стали союзниками гуннов либо находились с ними в состоянии нейтралитета. Летописцы не упоминают в хрониках о том, чтобы гунны в Причерноморье воевали с ними. Племенной союз, сплотившийся вокруг Киева, так и остался, и никакого гуннского присутствия археологи там не находят. На развалинах Русколани образовался новый союз племён, считавший себя внуками Даждьбога. В греческих и римских источниках этот союз называется Антия, а люди, населяющие эту страну, – анты. В 5 веке н.э. жители Причерноморья начали поклоняться солнцу, в результате чего в их искусстве наиболее заметное место стали занимать изображения коня и петуха, которые были символами солнца. Изображения петуха, которые появляются впоследствии на русских и балканских кружевах и вышивках, восходят к тем, что существовали у скифов Алтая. Прототипы всех более поздних интерпретаций этого мотива имеются среди содержимого Пазырыкских курганов. Славяне на территории будущей Руси постепенно комбинировали культ солнца с культом Великой Богини, добавляя к её символике солнечные знаки. Они почитали её с неменьшим пылом, чем скифы. Эта вера пустила особенно глубокие корни в лесистых регионах Руси, где крестьяне поклонялись Великой Богине в священных рощах и у истоков ручьёв.

* * *

В начале 430-х годов власть гуннов простирается уже до берегов Рейна. Причём войны за эти земли ни Баламбер – победитель готов, ни его преемник – Ругила практически не вели. Всё дело было в их дипломатическом умении создавать взаимовыгодные союзы.

Аттила, сын Мунчука, стал в 434 году (вместе с братом-соправителем Бледом) императором Гуннии (Гуннского государства) в 40-летнем возрасте после смерти дяди (того во время похода на Константинополь поразила молния). У греческих историков 6 и 7 веков река Волга называлась Тилом или Чёрной рекой (Фео-филакт), Аттилой (Менандр), Аталис (Феофан) и Атель (Константин Багрянородный). По-татарски река эта называлась Эдил, у арабских писателей IX века – Итиль, у осетин – Идил. Следовательно, вождь гуннов носил имя реки Волги.

К середине 5 века вся Паннония фактически находилась в руках гуннов. В провинциях Дакии и Паннонии жили тогда гунны и разные подчинённые им племена. В Паннонии располагалась ставка гуннского вождя Аттилы. После убийства брата Бледы в 445 году Аттила стал единоличным повелителем гуннов. Ему подчинялись все гунны, как западные, так и восточные, являвшиеся неисчерпаемым резервом для завоеваний.

В эпоху Аттилы аланы поддерживали торговые связи со своими единоплеменниками, попавшими в Китай. Купцы из страны аланов приходили в китайский город Ланьчжоу. «В китайском рассказе об этих сношениях, – пишет В. В. Бартольд, – страна аланов, раньше называвшаяся Яньцай и Аланья, упоминается под третьим названием – Судэ; как показывает это слово, к земле или народу аланов было применено как название или эпитет то же самое иранское прилагательное Сугда, более известное как название бассейна Зеравшана». Аланское название «Согда» сохранилось в названии крымского города Судака. С другой стороны, безусловный интерес представляет сообщение о купцах из страны аланов, ведших далёкую торговлю с Китаем. Если это не профессиональные купцы-согдийцы, то мы должны вспомнить сообщение Страбона о караванной торговле, которую вели аорсы с Мидией и Арменией по западному берегу Каспийского моря через Дербент или Дарьял. Исторически существование таких купцов или торговцев вполне возможно – в руках аорсов-яньцайцев находился, как говорилось выше, не только этот, но и другой древний путь, ведший из Северного Причерноморья – Танаиса через Поволжье на восток – в Среднюю Азию и Китай. Как видим, купцы аорсов-аланов могли совершать весьма далёкие и нелёгкие путешествия на восток и юг, в страны Ближнего и Дальнего Востока.

Сделав ставку на военную силу, Аттила с 445 года вместе с союзниками прошёл огнём и мечом по Кавказу, Балканам, Византии и Римской империи, завоевав Германию, Францию, Северную Италию и наложив дань на Рим. Под главенством Аттилы в его империи было объединено до 45 – 50 различных народов.

У Аттилы была какая-то письменность: имелись, например, списки беглецов, которых разыскивал Аттила и требовал их возвращения от Рима и Византии. Наиболее ранние сведения о письменности у аланов содержатся в сирийских источниках. Так, в «Книге о народах и областях» Андроника (5 – 6 века) и в приписке к ней VIII – IX веков в числе народов, имеющих письмо, наряду с греками, римлянами, армянами, грузинами, персами, арабами названы и аланы.