Кипарисовый ларец

84. Сестре

А. Н. Анненской

Вечер. Зеленая детскаяС низким ее потолком.Скучная книга немецкая.Няня в очках и с чулком.Желтый, в дешевом изданииБудто я вижу роман…Даже прочел бы название,Если б не этот туман.Вы еще были Алиною,С розовой думой в очахВ платье с большой пелериною,С серым платком на плечах…В стул утопая коленами,Взора я с Вас не сводил,Нежные, с тонкими венамиРуки я Ваши любил.Слов непонятных течениеБыло мне музыкой сфер…Где ожидал столкновенияВаших особенных р…В медном подсвечнике сальнаяСвечка у няни плывет…Милое, тихо-печальное,Все это в сердце живет…

85. Забвение

Нерасцепленные звенья,Неосиленная тень, —И забвенье, но забвеньеКак осенний мягкий день,Как полудня солнце в храмеСквозь узор стекла цветной, —С заметенною листами,Но горящею волной…Нам – упреки, нам – усталость,А оно уйдет, как дым,Пережито, но осталосьНа портрете молодым.

86. Стансы ночи

О. П. Хмара-Барщевской

Меж теней погасли солнца пятнаНа песке в загрезившем саду.Все в тебе так сладко-непонятно,Но твое запомнил я: «приду».Черный дым, но ты воздушней дыма,Ты нежней пушинок у листа,Я не знаю, кем, но ты любимаЯ не знаю, чья ты, но мечта.За тобой в пустынные покоиНе сойдут алмазные огни,Для тебя душистые левкоиЗдесь ковром раскинулись одни.Эту ночь я помню в давней грезе,Но не я томился и желал:Сквозь фонарь, забытый на березе,Талый воск и плакал и пылал.

87. Месяц

Sunt mihi bis septem…

Кто сильнее меня – их и сватай…Истомились – и все не слились:Этот сумрак голубоватыйИ белесая высь…Этот мартовский колющий воздухС зябкой ночью на талом снегуВ еле тронутых зеленью звездахЯ сливаю и слить не могу…Уж не ты ль и колдуешь, жемчужный,Ты, кому остальные ненужны,Их не твой ли развел и ущерб,На горелом пятне желтосерп,Ты, скиталец небес праздносумый,С иронической думой?..

88. Тоска медленных капель

О капли в ночной тишине,Дремотного духа трещотка,Дрожа набухают онеИ падают мерно и четко.В недвижно-бессонной ночиИх лязга не ждать не могу я:Фитиль одинокой свечиМигает и пышет, тоскуя.И мнится, я должен, таясь,На странном присутствовать браке,Поняв безнадежную связьДвух тающих жизней во мраке.

89. Тринадцать строк

Я хотел бы любить облакаНа заре… Но мне горек их дым:Так неволя тогда мне тяжка,Так я помню, что был молодым.Я любить бы их вечер хотел,Когда, рдея, там гаснут лучи,Но от жертвы их розовых телТолько пепел мне снится в ночи.Я люблю только ночь и цветыВ хрустале, где дробятся огни,Потому что утехой мечтыВ хрустале умирают они…Потому что – цветы это ты.

90. Орианда

Ни белой дерзостью палат на высотахС орлами яркими в узорных воротах,Ни женской прихотыо арабских очертанийНе мог бы сердца я лелеять неустанней.Но в пятнах розовых по силуэтам скалНапрасно я души, своей души искал…Я с нею встретился в картинном запустеньиСгоревшего дворца – где нежное цветеньеБежит по мрамору разбитых ступенЕй,Где в полдень старый сад печальней и темней,А синие лучи струятся невозбранноПо блеклости панно и забытью фонтана.Я будто чувствовал, что там ее найду,С косматым лебедем играющей в пруду,И что поделимся мы ветхою скамьеюБлиз корня дерева, что поднялся змеею,Дорогой на скалу, где грезит крест литойНад просветленною страданьем красотой.

91. Дремотность. Сонет

В гроздьях розово-лиловыхБезуханная сиреньВ этот душно-мягкий деньНеподвижна, как в оковах.Солнца нет, но с тенью теньВ сочетаньях вечно новых,Нет дождя, а слез готовыхРеки – только литься лень.Полусон, полусознанье,Грусть, но без воспоминаньяИ всему простит душа…А, доняв ли, холод ранит,Мягкий дождик не спешаТак бесшумно барабанит.

92. Нервы (Пластинка для граммофона)

Как эта улица пыльна, раскалена!Что за печальная, о Господи, сосна!Балкон под крышею. Жена мотает гарус.Муж так сидит. За ними холст, как парус.Над самой клумбочкой прилажен их балкон.«Ты думаешь – не он… А если он?Все вяжет, Боже мой… Посудим хоть немножко…»…Морошка, ягода морошка!..«Вот только бы спустить лиловую тетрадь?»– «Что, барыня, шпинату будем брать?»– Возьмите, Аннушка! —«Да там еще на стенкеВидал записку я, так…»…Хороши гребэнки!«А… почтальон идет… Петровым писем нет?»– Корреспонденции одна газета «Свет». —«Ну что ж? устроила?» – Спалила под плитою. —«Неосмотрительность какая!.. Перед тою?А я тут так решил: сперва соображу,И уж потом тебе все факты изложу…Еще чего у нас законопатить нет ли?»– Я все сожгла. – Вздохнув, считает молча петли…«Не замечала ты: сегодня мимо насКакой-то господин проходит третий раз?»– Да мало ль ходит их… —«Но этот ищет, рыщет,И по глазам заметно, что он сыщик…»– Чего ж у нас искать-то? Боже мой!«А Вася-то зачем не сыщется домой?»– «Там к барину пришел за пачпортами дворник».«Ко мне пришел?.. А день какой?» – «Авторник».«Не выйдешь ли к нему, мой друг? Я нездоров»……Ландышов, свежих ландышов!«Ну что? Как с дворником? Ему бы хоть прибавить!»– Вот вздор какой. За что же? —…Бритвы праветь…«Присядь же ты спокойно! Кись-кись-кись…»– Ах, право, шел бы ты по воздуху пройтись!Иль ты вообразил, что мне так сладко маяться… —Яица свежие, яица!Яичек свеженьких?..Но вылилась и злоба…Расселись по углам и плачут оба…Как эта улица пыльна, раскалена!Что за печальная, о Господи, сосна![11]

93. Весенний романс

Еще не царствует река,Но синий лед она уж топит;Еще не тают облака,Но снежный кубок солнцем допит.Через притворенную дверьТы сердце шелестом тревожишь…Еще не любишь ты, но верь:Не полюбить уже не можешь…

94. Осенний романс

Гляжу на тебя равнодушно,А в сердце тоски не уйму…Сегодня томительно душно,Но солнце таится в дыму.Я знаю, что сон я лелею, —Но верен хоть снам я, – а ты?..Ненужною жертвой в аллеюПадут, умирая, листы…Судьба нас сводила слепая:Бог знает, мы свидимся ль там…Но знаешь?.. Не смейся, ступаяВесною по мертвым листам![12]

95. Среди миров

Среди миров, в мерцании светилОдной Звезды я повторяю имя…Не потому, чтоб я Ее любил,А потому, что я томлюсь с другими.И если мне сомненье тяжело,Я у Нее одной ищу ответа,Не потому, что от Нее светло,А потому, что с Ней не надо света.[13]

96. Миражи

То полудня пламень синий,То рассвета пламень алый,Я ль устал от четких линийСолнце ль самое устало…Но чрез полог темнолистыйЯ дождусь другого солнцаЦвета мальвы золотистойИли розы и червонца.Будет взорам так приятноУтопать в сетях зеленых,А потом на темных кленахЗажигать цветные пятна.Пусть миражного круженьяЧерез миг погаснут светы…Пусть я – радость отражен,Но не то ль и вы, поэты?

97. Гармония

В тумане волн и брызги серебра,И стертые эмалевые краски…Я так люблю осенние утраЗа нежную невозвратимость ласки!И пену я люблю на берегу,Когда она белеет беспокойно…Я жадно здесь, покуда небо знойноОстаток дней туманных берегу.А где-то там мятутся средь огняТакие ж я, без счета и названья,И чье-то молодое за меняКончается в тоске существованье…

98. Второй мучительный сонет

Вихри мутного ненастьяТайну белую хранят…Колокольчики запястьяТо умолкнут, то звенят.Ужас краденого счастья, —Губ холодных мед и яд,Жадно пью я, весь объятЛихорадкой сладострастья.Этот сон, седая мгла,Ты одна создать могла,Снега скрип, мельканье тени,На стекле узор куренийИ созвучье из теплаГуб, и меха, и сиреней.

99. Бабочка газа

Скажите, что сталось со мной?Что сердце так жарко забилось?Какое безумье волнойСквозь камень привычки пробилось?В нем сила иль мука моя,В волненьи не чувствую сразу:С мерцающих строк бытияЛовлю я забытую фразу…Фонарь свой не водит ли татьПо скопищу литер унылых?Мне фразы нельзя не читать.Но к ней я вернуться не в силах…Не вспыхнуть ей было невмочь,Но мрак она только тревожит:Так бабочка газа всю ночьДрожит, а сорваться не может…

100. Прерывистые строки

Этого быть не может,Это – подлог…День так тянулся и дожит,Иль, не дожив, изнемог?..Этого быть не может…С самых тех порВ горле какой-то комок…Вздор…Этого быть не может…Это – подлог…Ну-с, проводил на поезд,Вернулся, и solo, да!Здесь был ее кольчатый пояс,Брошка лежала – звезда,Вечно открытая сумочкаБез замка,И, так бесконечно мягка,В прошивках красная думочка…* * * * * * *Зал…Я нежное что-то сказалСтали прощаться,Возле часов у стенки…Губы не смели разжаться,Склеены…Оба мы были рассеянны,Оба такие холодные,Мы…Пальцы ее в черной митенкеТоже холодные…«Ну, прощай до зимы,Только не той, и не другойИ не еще – после другой:Я ж, дорогой,Ведь не свободная…»– Знаю, что ты – в застенке… —После онаПлакала тихо у стенкиИ стала бумажно-бледна…Кончить бы злую игру…Что ж бы еще?Губы хотели любить горячоА на ветруЛишь улыбались тоскливо…Что-то в них было застыло,Даже мертво…Господи, я и не знал, до чегоОна некрасива…Ну, слава Богу, пускают садиться…Мокрым платком осушая лицо,Мне отдала она это кольцо…Слиплись еще раз холодные лица,Как в забытьи, —ИПоезд еще стоял —Я убежал……Но этого быть не может,Это – подлог…День или год и уж дожит,Иль, не дожив, изнемог…Этого быть не может…[14]

101. Canzone

Если б вдруг ожила небылица,На окно я поставлю свечу,Приходи… Мы не будем делиться,Все отдать тебе счастье хочу!Ты придешь и на голос печалиПотому что светла и нежна,Потому что тебя обещалиМне когда-то сирень и луна.Но… бывают такие минуты,Когда страшно и пусто в груди…Я тяжел – и, немой и согнутый…Я хочу быть один… уходи!

102. Дымы. Зимний поезд

В белом поле был пепельный бал,Тени были там нежно-желанны,Упоительный танец сливал,И клубил, и дымил их воланы.Чередой, застилая мне даль,Проносились плясуньи мятежной,И была вековая печальВ нежном танце без музыки нежной.А внизу содроганье и стукГоворили, что ужас не прожит;Громыхая цепями, НедугТам сковал бы воздушных – не может.И была ль так постыла им степь,Или мука капризно-желанна, —То и дело железную цепьЗадевала оборка волана.

103. Дети

Вы за мною? Я готов.Нагрешили, так ответим.Нам – острог, но им – цветов…Солнца, люди, нашим детям!В детстве тоньше жизни нить,Дни короче в эту пору…Не спешите их бранить,Но балуйте… без зазору.Вы несчастны, если вамНепонятен детский лепет,Вызвать шепот – это срам,Горше – в детях вызвать трепет.Но безвинных детских слезНе омыть и покаяньем,Потому что в них Христос,Весь, со всем своим сияньем.Ну, а те, кто терпят боль,У кого как нитки руки…Люди! Братья! Не за то льИ покой наш только в муке…

104. Моя тоска

М. А. Кузмину

Пусть травы сменятся над капищем волненьяИ восковой в гробу забудется рука,Мне кажется, меж вас одно недоуменьеВсе будет жить мое, одна моя Тоска…Нет, не о тех, увы! кому столь недостойно,Ревниво, бережно и страстно был я мил…О, сила любящих и в муке так спокойна,У женской нежности завидно много сил.Да и при чем бы здесь недоуменья были —Любовь ведь светлая, она кристалл, эфир…Моя ж безлюбая – дрожит, как лошадь в мыле!Ей – пир отравленный, мошеннический пир!В венке из тронутых, из вянущих азалийСобралась петь она… Не смолк и первый стих,Как маленьких детей у ней перевязали,Сломали руки им и ослепили их.Она бесполая, у ней для всех улыбки,Она притворщица, у ней порочный вкус —Качает целый день она пустые зыбки,И образок в углу – Сладчайший Иисус…Я выдумал ее – и все ж она виденье,Я не люблю ее – и мне она близка;Недоумелая, мое недоуменье,Всегда веселая, она моя Тоска.12 ноября 1909 г, Царское Село[15]

Примечания

1

Вар. стр. по КИ: «Зеленый сумрак куста сирени».

2

Вар. стр. по КИ: «Улетели и песни пугливые,»

3

Вар. стр. по КИ: «В сердце радость сменилась раскаяньем,»

4

Вар. дат. по КИ: «20–24 октября 1909»

5

Вар. дат. по КИ: «11 декабря 1908»

6

Вар. стр. по КИ: «Мех ресниц твоих снежинки закидавшие»

7

Вар. дат. по КИ: «Царское Село. 15 апреля 1907»

8

Вар. дат. по КИ: «1904»

9

Вар. стр. по КИ: «И безответна, и чиста,»

10

Вар. дат. по КИ: «Царское Село. 1907»

11

Вар. дат. по КИ: «Царское Село. 12 июля 1909»

12

Вар. дат. по КИ: «1903»

13

Вар. дат. по КИ: «Ц С. 3 апреля 1909»

14

Вар. дат. по КИ: «Царское Село. Июнь 1909»

15

«Моя тоска» – последнее стихотворение автора и включено в книгу уже после его смерти. И. Ф. Анненский скончался 30 ноября 1909 года в Петербурге, внезапно, у подъезда Царскосельского вокзала (ныне Витебский вокзал – Н.Я.).