Актуальные проблемы Европы №3 / 2012

Ольга Новикова

Актуальные проблемы Европы №3 / 2012

Сведения об авторах

Видясова Мария Федоровна – доктор исторических наук, профессор, заведующая кафедрой политологии стран Востока, Институт стран Азии и Африки МГУ.

Vidiassova M.F. – doctor of science (Sc.D.) in History, Professor, Head of the Chair of Political Science, Institute of Asian and African Studies. Moscow State University (MSU). ([e-mail])

Кудряшова Ирина Владимировна – кандидат политических наук, доцент, кафедра сравнительной политологии МГИМО (У) МИД России, старший научный сотрудник ИНИОН РАН.

Kudryashova I.V. – candidate of sciences (Ph.D) in Political Science, Prof.(Assoc.), Chair of Comparative Political Science, Moscow State Institute of International Relations (University) of the MFA of Russia; Senior researcher, INION, Russian Academy of Sciences. ([e-mail])

Мохова Ирина Михайловна – кандидат политических наук, редактор научного и общественно-политического журнала «Азия и Африка сегодня».

Mokhova I.M. – candidate of sciences (Ph.D) in Political Science. Editor of an academic journal «Asia and Africa today». ([e-mail])

Мохов Николай Валерьевич – кандидат политических наук, заместитель начальника регионального отдела ОАО «Рособоронэкспорт».

Mokhov N.V. – candidate of sciences (Ph.D) in Political Science. Deputy Chief of regional division of JSC «Rosoboronexport». ([e-mail])

Новикова Ольга Николаевна – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИНИОН РАН.

Novikova O.N. – candidate of sciences (Ph.D) in History, Senior researcher, INION, Russian Academy of Sciences. ([e-mail]).

Погорельская Светлана Вадимовна – кандидат политических наук, доктор философии Боннского университета, старший научный сотрудник ИНИОН РАН.

Pogorelskaya S.V. – candidate of sciences (Ph.D)in Political Science, PhD (University of Bonn), Senior researcher, INION, Russian Academy of Sciences. ([e-mail])

Подцероб Алексей Борисович – кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН.

Podtserob A.B. – candidate of sciences (Ph.D) in History, Leading researcher, Centre for Arab and Islamic Studies. The Institute of Oriental Studies, Russian Academy of Sciences. ([e-mail])

Рябцев Владимир Николаевич – кандидат философских наук, заведующий Лабораторией геополитических проблем Черноморско-Кавказского региона Северо-Кавказского научного центра высшей школы (Южный федеральный университет); председатель Совета Регионального центра конфликтологии и миротворчества, доцент.

Ryabtsev V.N. – candidate of sciences (Ph.D) in Philosophy. Head of the Laboratory of geopolitical problems of the Black Sea-Caucasus Region, North-Caucasus Scientific Centre of Higher School, South Federal University; Chief of the Board of the Regional Centre of Conflictology and Peacemaking; Prof.(Assoc.). ([e-mail])

Шлыков Павел Вячеславович – канд. ист. наук, старший преподаватель кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока ИСАА МГУ, председатель Совета молодых ученых ИСАА МГУ.

Chlykov P.V. – candidate of sciences (Ph.D) in History, assistant professor of the Middle Eastern History Department, Institute of Asian and African Studies. Moscow State University (MSU), Chairman of the Council of Young Scientists of the Institute of Asian and African Studies. ([e-mail])

Предисловие

«Большой Ближний Восток», или «Расширенный Ближний Восток и Северная Африка». История возникновения и содержание термина

С недавних пор в политическую лексику вошло понятие «Большой Ближний Восток» («Enlarged Middle East»), которое в официальных международных документах фигурирует как «Расширенный Ближний Восток и Северная Африка (РБВСА)». Оно заметно отличается от устоявшихся историко-географических представлений, подразумевая обширное пространство: от Мавритании (бывшей части Французской Западной Африки) до Ирана, Пакистана и Афганистана1.

В вольной интерпретации некоторых западных политологов это пространство, имплицитно объявленное, хотя и под благовидным предлогом, зоной американских национальных интересов, включает также Центрально-Азиатский регион, т. е. бывшую советскую Среднюю Азию и Казахстан.

Идея оказания Соединенными Штатами содействия демократизации и развитию стран РБВСА была выдвинута президентом Джорджем Бушем-мл. в 2002 г. Многие в арабском мире расценили эту идею как намерение навязать ему силой западную модель демократии.

Это негативное впечатление усилило американское вторжение в Ирак. Помнится, одна наша коллега, преподаватель Каирского университета Айн-Шамс, сказала вскоре после этого события: «Саддам Хусейн, конечно, негодяй. Но когда я смотрела по телевизору, как сыплются американские бомбы на Багдад, то думала: “А если американцам что‐то не понравится у нас, то они разбомбят Каир?”»

Вместе с тем необходимость модернизации была очевидна и самим лидерам арабских стран. Так, в мае 2004 г. на сессии Совета Лиги арабских государств (ЛАГ), прошедшей на высшем уровне в Тунисе, был принят документ «Путь развития, обновления и реформ», в котором выражалась твердая решимость стран – членов ЛАГ осуществить социально-экономические, политические и культурные реформы, взаимодействуя с неправительственными организациями и «всеми слоями общества». Но там же оговаривалось, что такие перемены должны соответствовать культурным и религиозным традициям народов региона [Масират ат-татвир…].

Опасения арабов несколько уменьшило подключение к идее реформирования РБВСА «группы восьми», которая на саммите на Си-Айленде в июне 2004 г. одобрила документ «Партнерство во имя прогресса и общего будущего с регионом Расширенного Ближнего Востока и Северной Африки», в котором фиксировалась готовность «восьмерки» оказывать содействие странам РБВСА в продвижении к демократии. Отмечалось, что в проведении реформ наряду с правительствами должны принимать участие институты гражданского общества и деловые круги, а также акцентировалось, что осуществление преобразований приведет к росту среднего класса и его более широкому вовлечению в управление государством.

В практическом плане было сделано немногое. Европейский союз оказал помощь в организации выборов на Палестинских территориях, Франция и Италия предоставили поддержку проведению выборов в парламент Йемена (2003). ЕС, Франция и Великобритания помогали совершенствованию судебных систем Сирии, Иордании, Палестинских территорий, Франция и Великобритания – модернизации средств массовой информации Египта, САР, Ливана, Марокко. Кроме того, США, Франция, Германия, Япония, Канада и Фонд ООН для развития в интересах женщин оказывали содействие процессам эмансипации женщин в странах РБВСА.

Для поддержания диалога между «восьмеркой» и 19 странами Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки был создан «Форум будущего», последнее заседание которого состоялось 12–13 января 2011 г. в Дохе [см.: Инициатива…]. Это произошло накануне падения в Тунисе авторитарного режима президента Бен Али, которое стало первым звеном в цепи арабских «революций». Двусмысленная роль в их развитии ведущих держав НАТО хорошо известна, тогда как результаты, пусть пока промежуточные, вызывают больше разочарований, чем надежд.

Литература

Инициатива «большой восьмерки» и Расширенного Ближнего Востока и Северной Африки. Форум будущего // 7-й Форум будущего. – Режим доступа: http://forumfuture.qatar-conferences.org/RU/Pages/GeneralInformation.aspx

Масират ат-татвир ва ат-тахдис ва аль-ислах /на арабском языке = Путь развития, обновления и реформ ∕∕ La Presse de Tunisie. – 2004. – 24.05.

М.Ф. Видясова, А.Б. Подцероб

Введение

Европейцы приходят к пониманию того факта, что в ближайшие десятилетия именно в регионе Ближнего и Среднего Востока формируется эпицентр бурь и потрясений, которые окажут огромное воздействие на развитие Европы.

Европа хочет стабильности в государствах Ближнего Востока и Северной Африки, но имеет при этом в виду интересы не населения этих стран, а свои собственные. Этот регион важен для Европы в связи с проблемами, связанными с миграцией, энергетическими ресурсами2 и безопасностью.

Миллионы арабов живут в Европе, политика ассимиляции не увенчалась успехом. Марин Лё Пен, лидер крайне правой организации Национальный фронт, призывает к выдворению иммигрантов и пользуется поддержкой 21 % населения Франции. Похожая картина в других странах Европы. Но поток иммигрантов не прерывается. Север богат и «стар», Юг беден и «молод». Медиана возрастного состава3 в Италии и Испании – 40 (лет), а в Тунисе – 25, в Египте, Ливии, Марокко – 22, в Сирии – 19, в Йемене – 16. Миллионы молодых безработных и миллионы людей, живущих менее чем на два доллара в день, стремятся к социальной справедливости и к получению работы не меньше, чем к реализации права голоса на выборах руководителей своих государств. Обманутые в своих ожиданиях, они двинутся в Европу. Европейские лидеры много говорят сейчас о необходимости демократических преобразований на Ближнем и Среднем Востоке, но более насущная проблема для Европы – бурный поток нелегальной иммиграции из бушующего региона.

В акциях социального протеста на Ближнем и Среднем Востоке участвуют молодежные движения, представители светского верхнего класса и исламисты, которые при проведении демократических выборов в состоянии собрать около трети голосов избирателей. Такие выборы уже прошли в Тунисе, Марокко и Египте, где победили умеренные исламисты, а не экстремисты, хотя неумеренные салафиты в лице консервативной партии-коалиции «Нур» («Свет») получили 24 % депутатских мандата в Народном собрании Арабской Республики Египет.

В свете бурных политических процессов на Ближнем Востоке и в Северной Африке Европейский союз (ЕС) вынужден реформировать свою политику в данном регионе. Согласно решению глав государств и правительств от 4 февраля 2011 г., Европейская политика соседства (ЕПС)4 и Средиземноморский союз должны и в будущем задавать параметры и масштабы сотрудничества с государствами Южного Средиземноморья. ЕС 8 марта 2011 г. утвердил Совместное заявление верховного представителя Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности и Европейской комиссии «Партнерство во имя демократии и общего процветания Южного Средиземноморья», а 25 мая дополнил его пересмотренной политикой европейского соседства [A New response to… 2011]. Это предложение устанавливает новые отношения между ЕС и его соседями, основанные на взаимной ответственности и принципе «больше (помощи, интеграции) за больше (демократических реформ)». Среди прочего в документе содержится обязательство «поддержать учреждение Европейского фонда демократии для помощи политическим партиям, незарегистрированным неправительственным организациям, профсоюзам и другим социальным партнерам».

«Арабские революции» поставили под вопрос деятельность Средиземноморского союза, который и до известных событий сталкивался с большими проблемами в осуществлении таких основополагающих проектов, как борьба с загрязнением бассейна Средиземного моря, создание морских и наземных транспортных путей, поддержка общих правовых норм, план по использованию солнечной энергии, создание Евросредиземноморского университета, бизнес-инициативы. Проект Средиземноморского союза (полное название проекта – «Барселонский процесс: Союз для Средиземноморья») был призван заменить собой Барселонский процесс. В свете новых событий проекты Союза кажутся далекими от актуальных нужд арабских народов, вставших на путь социально-политических перемен. Вопрос в том, насколько активной станет политика Союза в этом регионе. Но, несомненно, деятельность Союза будет сильно политизирована. Игнорировать внутриполитическое развитие региона будет невозможно. Напомним, что Средиземноморский союз не является инструментом ЕС, и странам, не являющимся членами Евросоюза, предоставлены равные права со странами ЕС в сфере принятия решений. Однако многое будет зависеть от новой линии Евросоюза. Если Евросоюз займет вполне определенную позицию в поддержку политических реформ в арабских странах, введет политические критерии при осуществлении проектов, политизирует свою деятельность, то ряд стран Средиземноморья могут оказаться за бортом.

Евросоюз уже имел опыт проведения трансформационных процессов. Разумеется, страны Южного Средиземноморья нельзя сравнивать с государствами Центральной и Восточной Европы. Однако можно выделить ряд вопросов, которые, как показывает опыт трансформации восточноевропейских стран, могут встать перед реформаторами. Вполне возможна ностальгия по старым временам Мубарака и Бен Али. Завышенные ожидания неминуемо приведут к разочарованиям. Какова будет судьба свергнутых политических и экономических элит? Бывшие правящие партии в Египте и Тунисе распущены, но сами члены этих партии остались. Можно ли заставить могущественные секретные службы действовать в соответствии с демократическими законами? Кроме того, известно, что во время демократического транзита в странах ЦВЕ ключевую роль играло гражданское общество. Но оно на Ближнем Востоке и в Северной Африке часто создается усилиями западных доноров, но не везде. Например, первая в арабском мире Тунисская лига за права человека, сложившаяся в 1976 г. и официально учрежденная 7 мая 1977 г., не была создана «усилиями западных доноров». Кто уж ей покровительствовал, так это Васила Бургиба, жена президента Бургибы. Как найти верный баланс внешних инициатив и местных приоритетов и интересов, которые часто приходят в столкновение друг с другом? Неправительственные организации на Большом Ближнем Востоке – это только часть гражданского общества. Как включить в процесс демократических преобразований людей, исповедующих политический ислам? Необходимо задуматься о том, какая политическая модель – президентская или парламентская – приведет к укреплению демократии. А может быть, попытаться доказать легитимность новых режимов, направляя все усилия на борьбу с безработицей, на экономическое развитие и проведение реформ в сфере социального обеспечения? В странах Центральной и Восточной Европы переход к демократии не сопровождался (за исключением Югославии) войнами и насилием. Удастся ли их избежать на Ближнем Востоке и в Северной Африке? И каким образом? Для стран ЦВЕ заманчивой оказалась перспектива вступления в Евросоюз при условии выполнения определенных требований. Вряд ли Европейская политика соседства или Средиземноморский союз смогут сыграть главную роль в процессе общественно-политических трансформаций Ближнего и Среднего Востока.

С самого начала «арабской весны» Турция пыталась подтвердить взятую на себя роль регионального лидера, особенно в условиях унижения Ирака и падения влияния Ирана на арабский мир. Хотя Турция и не воспротивилась решению НАТО осуществить воздушные налеты на позиции сторонников Каддафи, однако она выступала за мирное разрешение проблемы с помощью переговорного процесса. Действия Турции в связи с гибелью турецких граждан на судне из состава «флотилии свободы» расцениваются экспертами как попытка играть определенную роль и в палестинских делах. Как известно, Р. Эрдоган призвал арабские страны поддержать заявку Палестины на членство в ООН.

Можно предположить, что, проводя столь активную политику на Большом Ближнем Востоке, Анкара пытается продемонстрировать ЕС свою значимость как державы, которая имеет ключ к дверям региона, столь важного для Европы. Она хочет дать понять Европе, что Турция всегда найдет общий язык с мусульманскими странами и что она в состоянии оказывать на них влияние в нужном для Европы направлении.

Вместе с тем очевидно, что Анкара пытается представить свою модель развития как удачное сочетание ислама и демократии, хотя Турция официально является светским государством, которое долгие годы в качестве стратегической цели имело вступление в ЕС. Принимая во внимание такую двойственную природу государственной организации Турции, Европа продолжает оказывать влияние на Турцию в плане развития там демократии европейского образца. Эффективное средство достижения этой цели – деятельность европейских неправительственных организаций.

Даже на фоне развития событий в Тунисе, Египте, Ливии, Сирии и Йемене европейцы продолжали пристально следить за ситуацией вокруг ядерной программы Ирана. В Европе заметили, что 5 апреля 2011 г. Иран объявил о создании центрифуг нового поколения, количество которых должно достигнуть 12–14 тыс. единиц. В результате уже к 2015 г. Тегеран может стать обладателем ядерного оружия, что, несомненно, повлияет на политическую ситуацию на всем Ближнем и Среднем Востоке. В этом случае Соединенные Штаты совместно с Израилем могут решиться на проведение превентивной военной операции против Исламской Республики Иран (ИРИ). Что касается европейских стран, то они будут вынуждены определиться со своей стратегией в этом регионе. Недавняя военная операция Франции, Великобритании и США в Ливии неизбежно заставит иранское руководство прийти к выводу о том, что единственным средством, способным предотвратить военную акцию со стороны западных держав, является обладание ядерным оружием.

В зоне постоянного внимания европейцев по-прежнему находится соседнее с Ираном государство – Афганистан. Европейские государства пытаются осуществлять здесь целый ряд функций, главные из которых – ведение военных действий против движения «Талибан» в составе сил НАТО и государственное строительство. Усилия международного сообщества после 2001 г. представляют собой новый раунд интернационализированного государственного строительства. По мнению Б. Рубина (Центр международного сотрудничества Нью-Йоркского университета), государственное строительство заключается в мобилизации трех типов ресурсов: принуждение, капитал (совокупность реальных и финансовых активов) и легитимность [Rubin B.R., 2006, p. 179]. Главный финансовый институт, который руководит мобилизацией ресурсов, – это бюджет. Предоставление помощи, минуя бюджет страны-реципиента, препятствует развитию успешного и самостоятельного управления. Сегодня руководители Афганистана ведут переговоры с внешними акторами с целью получения помощи (капитала) для государственного строительства и укрепления безопасности. Несмотря на то что в стране были проведены президентские (2009) и парламентские (2010) выборы, местные граждане зачастую чувствуют себя лишенными возможности реально влиять на принятие решений, потому что лидеры страны обращаются не к своим гражданам, а к иностранным партнерам для подтверждения своей легитимности и власти. Таким образом, легитимность в Афганистане имеет двойственный характер: легитимность с точки зрения международного сообщества и легитимность с точки зрения самих граждан.

Что касается демократического развития, то на нынешнем этапе внедрение демократии в Афганистане представляется сомнительным, однако значительная часть граждан полагает, что демократия совместима с исламскими ценностями [Dalton R.J., 2008, p. 87]. Следует заметить, что после 2006 г. у значительной части населения Афганистана возникло заметное разочарование ходом процессов демократизации и сомнения относительно способности демократии работать во благо каждого гражданина. Процесс демократизации связан с необходимостью соответствующей трансформации местной политической культуры, между тем создается впечатление, что в последние несколько лет общественное мнение страны движется в противоположном направлении.

Литература

Dalton R.J. The road to democracy in Afghanistan // State building, security, and social change in Afghanistan. Reflections on a survey of the Afghan people / Ed. by Rennie R. // Asia Foundation. – Kabul, 2008. – P. 65–87. – Mode of access: http://www.asiafoundation.org/publications/force-download.php?f=%2Fresources%2Fpdfs%2F2008surveycompanionvolumefinal.pdf

A New response to a changing neighbourhood: A review of European neighbourhood policy: Joint communication by the High representative of The Union for foreign affairs and security policy and the European Commission. COM (2011) 303. – Brussels, 2011. – May 25. – Mode of access: http://ec.europa. eu/world/enp/pdf/com_11_303_en.pdf

Rubin B.R. Peace building and state-building in Afghanistan: constructing sovereignty for whose security? // Third World quarterly. – 2006. – Vol. 27, N 1. – P. 175–185. – Mode of access: http://www.ssrnetwork.net/uploaded_files/3389.pdf

О.Н. Новикова

Европа и «арабская весна» 5

И.В. Кудряшова

Аннотация. Статья содержит анализ рамок взаимодействия ЕС / Запада и Арабского Востока в постбиполярную эпоху. На основе эмпирической базы автор исследует события 2010–2011 гг., порожденные сложным сочетанием внутренних и внешних факторов, имеющих особую конфигурацию для каждой страны. В заключение рассматривается феномен «исламизации» политического пространства региона и подчеркивается объективный и современный характер этого процесса.

Abstract. The article explores the framework of cooperation between the EC / West and the Arab countries in the post-bipolar era. Using empirical data, the author examines the overwhelming events of 2001–2011, generated by a complex combination of external and internal factors that have a specific configuration for every country. It is concluded that on-going Islamization of political space in the region can be regarded as consistent and modern.

Ключевые слова: Барселонский процесс, Средиземноморский союз, «Расширенный Ближний Восток», демократизация, мусульманское общество, политический ислам, гибридный режим, политическое развитие, «арабская весна».

Keywords: Barcelona process, Mediterranean union, «Greater Middle East», democratization, reform, Muslim society, political Islam, hybrid regime, political development, «Arab spring».

В ХХ в. отношения Европы и арабских стран складывались непросто. Коллективная память арабов хранит воспоминания о декларации Бальфура, создании Израиля и войнах за освобождение Палестины, о мандатной системе Лиги Наций, установленной Антантой во имя «священной миссии цивилизации», о тяжелейшей борьбе за независимость, о геополитическом соперничестве сверхдержав и их союзников, раскалывавших «арабское отечество» на противоборствующие лагеря, о порожденных заимствованными стратегиями развития социокультурных и политических проблемах, особенно острых там, где их не «смягчали» весьма значительные запасы углеводородов.

Распад социалистической системы и самого СССР привел к эрозии эгалитаризма и резкому усилению капиталистической интернационализации, для которой не осталось отгороженных «железным занавесом» пространств. Новая Россия не проявила стратегического интереса к сотрудничеству с арабским миром. Он оказался наедине с Западом и его стратегическими интересами, имеющими в регионе достаточно противоречивый характер: это экономическая либерализация, политические реформы, поддержка Израиля и сохранение стабильности ради собственной энергетической безопасности и успешной борьбы с исламистским терроризмом.

Для новых экономических и политических реалий требовались новые форматы взаимодействия. Одни из них были разработаны и реализованы Европейским союзом (ЕС), другие – в первую очередь США при европейском участии. Собственно, активные действия Запада, особенно в 2000-х годах, по консолидации под своим влиянием этой части международной периферии породили многочисленные комментарии о «руке империализма» в событиях, за которыми закрепилось название «арабская весна»6.

Опуская материалы, написанные в логике «всяка нечисть бродит тучей и в проезжих сеет страх» (Высоцкий), мы хотели бы признать правоту тех авторов, которые отмечают значение внешних факторов в сегодняшних арабских кризисах. Однако, по нашему мнению, их воздействие имело очень неоднозначный характер: в большинстве случаев оно проявилось опосредованно, не было доминирующим и имело макрорегиональную («расширенно-ближневосточную»), а не американскую или европейскую привязку. Одновременно это означает признание спонтанности и автохтонности «арабской весны», ее неожиданности для Европы и мира в целом. Чтобы аргументировать нашу позицию и оценить перспективы европейско-арабских отношений в свете происходящих трансформаций, представляется необходимым осветить следующие вопросы: а) результаты освоения ближневосточного пространства западной коалицией / ЕС в 1990–2000-х годах; б) факторы выживаемости и дестабилизации арабских режимов; в) перспективы преодоления кризиса в условиях «исламизации» политического процесса.