Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)

После первого приступа скорби Тарзан взял себя в руки и разузнал у тех членов племени, которые стали свидетелями убийства, что же произошло. Им удалось объяснить приемышу Калы главное: странная, лишенная растительности черная обезьяна с перьями, растущими прямо из головы, послала Кале смерть из тонкой ветки, а затем убежала с резвостью оленя Бары в ту сторону, где восходит солнце.

Тарзан не стал ждать. Он вскочил на дерево и помчался по ветвям через лес. Он знал все изгибы слоновьей тропы, по которой убежал убийца Калы, и потому сумел коротким путем через джунгли догнать черного воина, вынужденного следовать за всеми поворотами этого пути. На поясе у Тарзана был охотничий нож, а на плечах – свернутая кольцами веревка, сделанная им самим. Не прошло и часа, как он снова добрался до тропы и, спустившись вниз, внимательно исследовал землю. На мягкой грязи берега ручья он обнаружил следы, подобные которым оставлял только он сам, но эти следы были крупнее.

Сердце Тарзана забилось. Неужели тот, кого он выслеживает, – человек, такое же существо, как и он?

На берегу было два ряда следов, и они вели в противоположных направлениях. Значит, тот, кого он преследует, прошел по этой тропе сначала туда, а потом обратно. Разглядывая следы, Тарзан заметил, что один был совсем свежий, а это значило, что цель близка.

Тарзан снова взлетел на дерево и бесшумно понесся над тропой. Не успел он преодолеть и мили, как увидел черного воина, стоявшего на небольшой лужайке. В руке у него был тонкий лук, на который он накладывал одну из своих смертоносных стрел. А перед ним, на другой стороне полянки, пригнув к земле голову, стоял кабан Хорта, и пена капала с его страшных клыков. Он был готов напасть.

Тарзан с удивлением разглядывал странное существо, стоявшее прямо под ним, – столь похожее на него самого и в то же время отличающееся лицом и цветом кожи. В книгах Тарзан видел изображения того, кого называли словом «негр», но мертвые, невыразительные рисунки не шли ни в какое сравнение с этим гладким, полным жизни телом, словно выточенным из черного дерева. Человек стоял с луком наготове, и Тарзан вспомнил, что так выглядит в книгах «лучник».

Удивительно! При этом открытии Тарзан чуть не выдал себя громким возгласом.

Тем временем внизу разворачивались интересные события. Мускулистая рука оттянула тетиву. Хорта ринулся вперед, и тогда черный человек пустил свою стрелу. Тарзан увидел, как она пронеслась через поляну и впилась в щетинистую шею кабана. Не успела улететь одна стрела, как Кулонга приложил к луку другую. Однако зверь был уже рядом, и у человека не оставалось времени на выстрел. Взвившись в воздух, черный воин перепрыгнул через бешено несущегося зверя, а затем, с невероятной быстротой обернувшись, выпустил вторую стрелу в спину кабану и сразу же запрыгнул на близлежащее дерево. Хорта развернулся, чтобы снова броситься на врага. Он успел пробежать десяток шагов, но затем споткнулся и завалился на бок. Его мышцы судорожно напряглись, потом расслабились, и он затих.

Кулонга слез с дерева. Сняв с пояса нож, он вырезал несколько больших кусков из тела кабана, быстро соорудил костер прямо посреди тропы, поджарил мясо и наелся до отвала. Остаток туши он оставил там, где тот лежал.

Тарзан с большим интересом наблюдал за действиями Кулонги. Желание убить этого человека так и кипело в его диком сердце, но желание научиться чему-то новому оказалось еще сильнее. Он последует за своим врагом дальше и узнает, откуда тот пришел. А убить его можно и позже, когда тот отложит в сторону свой лук и смертельные стрелы.

Окончив трапезу, Кулонга двинулся дальше по тропе и пропал за поворотом. Тогда Тарзан бесшумно соскочил с дерева на землю. С помощью ножа он отделил от туши кабана несколько кусков, но жарить их не стал. Тарзану приходилось видеть огонь, но только тогда, когда молния Ара ударяла в какое-нибудь большое дерево. И его страшно удивило, что кто-то может сам создавать эти красно-желтые языки, которые поглощали древесину, не оставляя ничего, кроме тончайшей пыли. Никак не мог он понять и зачем черный воин решил испортить такой вкусный обед, сунув мясо в разрушительный жар. Наверное, Ара была его союзницей и лучнику надлежало делиться с ней едой. В любом случае Тарзан не собирался так глупо портить хороший кусок мяса. Он съел немало сырой плоти, а остаток туши спрятал рядом с тропой, чтобы отыскать его на обратном пути.

Лорд Грейсток вытер жирные пальцы о свои обнаженные бедра и двинулся вперед по тропе за Кулонгой, сыном короля Мбонги. В то же самое время в далеком Лондоне другой лорд Грейсток, младший брат покойного Джона Клейтона, отца Тарзана, велел отослать отбивные котлеты назад на кухню шеф-повару клуба, решив, что они недостаточно прожарены, а закончив обед, погрузил кончики пальцев в серебряную чашу с благовонной водой и вытер их белоснежным камчатным полотенцем.

Целый день Тарзан преследовал Кулонгу, паря над ним в ветвях деревьев, словно некий злой дух. Еще дважды он видел, как черный воин посылает свои разрушительные стрелы: сначала в гиену Данго, а потом в мартышку Ману. И каждый раз животное умирало почти немедленно, потому что яд Кулонги был свеж и очень силен.

Тарзан много думал об этом удивительном способе убийства, не спеша двигаясь на безопасном расстоянии за своей жертвой. Он понимал, что тоненькое острие стрелы не может так быстро принести смерть диким обитателям джунглей. Ему не раз приходилось видеть, как звери рвут друг друга на части когтями, кусают и терзают, вырываются из драки еле живыми, в крови, но потом часто зализывают раны и продолжают жить. Нет, было нечто таинственное в этих щепках, которые убивали, просто поцарапав врага. Он должен выяснить, в чем тут дело.

В ту ночь Кулонга спал в развилине большого дерева, а высоко над ним крался Тарзан из племени обезьян. И когда Кулонга проснулся, он обнаружил, что его лук и стрелы исчезли. Черный воин был сильно рассержен, но еще больше испуган. Он поискал пропажу на земле под деревом, потом на самом дереве, но не нашел ни лука, ни стрел, ни следов ночного грабителя. Кулонгу охватила паника. Копье он утратил в схватке с Калой, и теперь, после пропажи лука и стрел, остался безоружным, если не считать висевшего у пояса ножа. Можно было надеяться только на быстроту ног: вернуться в деревню как можно скорее.

Кулонга был уверен, что находится недалеко от дома, и кинулся бежать по тропе. А из гущи непроходимых лесных зарослей в нескольких ярдах от него появился Тарзан из племени обезьян и бесшумно двинулся следом по ветвям деревьев. Лук и стрелы Кулонги он надежно привязал к вершине большого дерева, а затем с помощью ножа содрал с его ствола, поближе к земле, полоску коры и надломил ветку так, чтобы она висела над тропой. Таким способом Тарзан отмечал нужные ему лесные тропы и свои схроны.

Кулонга продолжал двигаться вперед, а Тарзан летел следом почти у него над головой. Свернутую веревку он теперь нес в правой руке: все было готово к нападению. Он немного задержался только для того, чтобы узнать, куда все-таки направляется черный воин, и вскоре был вознагражден за терпение: открылась большая пустошь, в конце которой стояло множество хижин.

В этот момент Тарзан был уже прямо над Кулонгой. Лес кончился, и впереди ярдов на сто простирались засеянные поля, отделяющие деревню от джунглей. Тарзану надо было действовать очень быстро, чтобы добыча не успела уйти. Жизнь приучила Тарзана не оставлять никакого зазора между решением и поступком в тех случаях, когда речь шла об опасности. В такие мгновения в его голове не мелькала даже и тень мысли.

Так было и на этот раз. Когда Кулонга выбежал из-под тени джунглей, с нижней ветви могучего дерева, нависавшей уже над полями, тут же взвилось в воздух кольцо веревки. Сын короля не успел выбежать из леса и на пять шагов, как петля захлестнулась у него на шее.

Тарзан так быстро затянул аркан и потащил Кулонгу назад, что крик о помощи захлебнулся у несчастного в горле. Поочередно работая руками, Тарзан тянул извивающееся тело до тех пор, пока оно не повисло в воздухе. Затем Тарзан забрался еще выше, втягивая за собой, в гущу древесной листвы, все еще живого врага. Там он крепко примотал веревку к ветви и, немного спустившись, вонзил свой охотничий нож прямо в сердце Кулонги. Кала была отомщена.

Затем Тарзан внимательно осмотрел чернокожего: это был первый человек, которого ему довелось видеть. Тарзана привлек нож с ножнами, висевший на поясе Кулонги, и он забрал его себе. Медный ножной браслет тоже заинтересовал Тарзана, и он надел его на свою ногу. Тарзан изучил татуировку на лбу и груди воина, и она восхитила его. Понравились ему и остро заточенные зубы Кулонги. Тарзан присвоил себе также богатый головной убор из перьев. После этого Тарзан из племени обезьян захотел пообедать: ведь он проголодался, а перед ним было мясо. Он сам убил этого зверя, и закон джунглей разрешал съесть добычу.

Вправе ли мы осуждать этого человека-обезьяну с сердцем, головой и телом английского джентльмена, но воспитанного как дикое животное? Тарзан убил в честном бою ненавистного Тублата, но ему и в голову не приходило, что можно съесть мясо Тублата. Это было бы для него так же отвратительно, как для нас людоедство. Однако кто был Кулонга, чтобы не съесть его плоть так же спокойно, как Тарзан ел мясо кабана Хорты или оленя Бары? Разве это не один из бесчисленных видов диких животных, которые охотятся друг на друга, чтобы насытиться?

Однако странное сомнение остановило руку Тарзана. Он ведь усвоил из книг, что он человек. И этот лучник – человек. Едят ли люди людей? Увы, он не знал ответа. Так откуда же возникли его колебания и сомнения? Он снова поднял нож, но приступ отвращения охватил его. Тарзан сам не понимал, что происходит. Он только знал, что не сможет есть мясо этого черного человека. Передавшиеся по наследству инстинкты, восходящие к глубокой древности, парализовали его ум и спасли его от нарушения принятого во всем мире закона, о самом существовании которого он не имел ни малейшего понятия.

Быстро спустив тело Кулонги на землю, Тарзан высвободил петлю и исчез в древесной листве.

Глава 10

Призрак страха

С высокой ветки Тарзан озирал расположенную за обработанными полями деревню – ряд крытых соломой хижин. В одном месте лес совсем близко подходил к ней, и именно туда направился Тарзан, движимый лихорадочным желанием собственными глазами увидеть животных того же вида, что и он сам, узнать их повадки и обычаи, а также рассмотреть поближе странные жилища.

Опыт жизни среди диких обитателей джунглей подсказывал Тарзану, что эти существа могут быть ему только врагами. А физическое сходство еще не означало, что первые люди, которых Тарзану довелось повстречать, примут чужака с распростертыми объятиями. Тарзан из племени обезьян ни в коем случае не был сентиментален. Он понятия не имел о братстве людей. Всех, кто не принадлежал к его племени, он считал врагами. Исключение представляли лишь немногие животные, и прежде всего – слон Тантор. И все это Тарзан осознавал без малейшей злобы или ненависти. Убивать – это был закон того дикого мира, в котором он жил. Удовольствий в его жизни имелось совсем немного, и главнейшим из них оказывалась охота. Поэтому Тарзан приписывал другим право иметь те же желания, которые чувствовал сам, даже если видел себя объектом их охоты.

Жизнь не сделала его ни мрачным, ни кровожадным. Его красивое лицо никогда не выражало признаков жестокости. По большей части он охотился ради того, чтобы добыть себе пищу. Ни одно животное не убивает умышленно и при этом совершенно бессмысленно, исключительно ради удовольствия причинить другому страдания и смерть. А когда Тарзан убивал из мести или защищаясь, то был спокоен и серьезен.

И вот теперь Тарзан осторожно подбирался к деревне Мбонги и был готов убить или быть убитым, если его обнаружат. Он действовал с необычной для себя осмотрительностью, потому что встреча с Кулонгой заставила его относиться с большим уважением к острым палочкам, ведь они несли неизбежную смерть.

Наконец он забрался на большое дерево, ветви которого прогибались под грузом тяжелой листвы и кольцами гигантских вьющихся растений. Из этого почти недостижимого для других убежища, расположенного прямо над деревней, он принялся наблюдать за тем, что происходило внизу, удивляясь каждой подробности новой, непонятной жизни.

Там, на деревенской улице, бегали и резвились голые дети. Там были женщины: одни из них измельчали сушеный плантайн в грубых каменных ступах, другие пекли лепешки из получавшейся в результате муки. Дальше, в полях, он видел женщин, которые мотыжили землю, сеяли или собирали уже созревшие растения. Все они носили странные широкие набедренные повязки из сухой травы, а руки и ноги многих были украшены латунными или медными браслетами. На темных шеях висели хитро сплетенные проволоки, у нескольких в носах торчали большие цветные кольца.

Тарзан из племени обезьян рассматривал этих странных созданий, и удивление его все росло. Под навесом дремали несколько мужчин, а на дальнем краю поляны он случайно заметил вооруженных воинов, которые, по-видимому, охраняли деревню от внезапных набегов врага. В деревне работали только женщины.

В конце концов он сосредоточил свое внимание на женщине, сидевшей на земле прямо под ним. Перед ней стоял на медленном огне небольшой горшок, а в нем кипела густая маслянистая красноватая жидкость. С одной стороны от женщины лежало множество стрел. Она брала их и опускала наконечниками в кипящую жижу, а потом выкладывала на узкую подставку из веток, стоявшую с другой стороны. Тарзан смотрел как завороженный. Так вот в чем заключалась тайна разрушительной силы метательных снарядов лучника! Он заметил, как тщательно женщина следила за тем, чтобы жидкость не попала ей на руки. Один раз капля упала на палец, и женщина тут же окунула руку в ковш с водой, а потом быстро вытерла крошечное пятнышко листьями.

Тарзан не имел никакого представления о ядах, но его острый ум подсказал, что убивает именно этот состав. Ему хотелось узнать больше об этом смертоносном оружии. Если бы женщина оставила работу хоть на мгновение, он спрыгнул бы вниз, забрал целую охапку стрел и вернулся бы назад на дерево прежде, чем она успела бы трижды вдохнуть. Он уже обдумывал план, как бы отвлечь ее, но вдруг со стороны лесной тропы раздался громкий крик: один из черных воинов стоял под тем самым деревом, на котором Тарзан час назад повесил убийцу Калы.

Стражник кричал и махал над головой копьем. Он снова и снова указывал на что-то, лежавшее перед ним на земле. В деревне началась суматоха. Вооруженные мужчины выбегали из своих жилищ и сломя голову неслись по полям к бешено орущему стражнику. За ними потянулись старики, женщины и дети – и через несколько минут деревня опустела.

Тарзан из племени обезьян понял, что дикари обнаружили тело убитого лучника, но сейчас важно было другое: человек-обезьяна остался один и никто не мог помешать ему завладеть стрелами. Быстро и бесшумно он спрыгнул на землю рядом с горшком, в котором варился яд. Несколько секунд он стоял совершенно неподвижно, только его блестящие глаза внимательно оглядывали окрестности. Убедившись, что вокруг никого нет, Тарзан вдруг решил осмотреть ближайшее жилище: «Интересно, что там внутри», – и он осторожно приблизился к крытой соломой хижине. Никаких звуков изнутри не доносилось, и Тарзан проскользнул в полутьму человеческого жилья.

По стенам было развешено оружие: длинные копья, необычной формы ножи, а также пара узких щитов. Посередине стоял горшок для приготовления еды, а в дальнем углу лежала куча высушенной травы, на которую сверху была брошена циновка – очевидно, это служило хозяевам постелью и покрывалом.

Тарзан из племени обезьян тщательно изучил все вещи и даже обнюхал их: он обладал тонким от природы и к тому же натренированным обонянием. Юноша взвесил в руке копье, и ему захотелось взять себе такую длинную заостренную палку. Но забрать копье и стрелы за один раз было невозможно.

Снимая одну за другой висевшие на стене вещи, незваный гость кидал их в центр комнаты. Поверх всего он водрузил перевернутый горшок, а на него положил один из черепов, украсив его головным убором из перьев, принадлежавшим покойному Кулонге. Потом отошел и с улыбкой оглядел свою работу, – ему понравилась собственная шутка.

Вдруг снаружи послышались сразу несколько голосов: туземцы скорбно завыли. Тарзан вздрогнул. Неужели теперь не убежать? Он быстро подошел к двери и выглянул. Туземцев было пока не видно, но их голоса становились все слышнее: процессия пересекала засеянные поля. Тарзан как вихрь устремился к месту, где лежали стрелы. Он набрал их столько, сколько мог унести под мышкой, ударом ноги опрокинул кипящий горшок и исчез в густой листве дерева как раз в ту секунду, когда колонна туземцев приблизилась к воротам, ведущим в деревню. Тарзан стал наблюдать за происходящим из своего укрытия, готовый, подобно птице, улететь при первом признаке опасности.

На дальнем конце улицы показалась процессия. Впереди четверо воинов несли тело Кулонги. Следом шли женщины, они рыдали и причитали. Дикари направлялись к жилищу Кулонги – той самой хижине, в которой Тарзан все перевернул вверх дном.

С полдюжины туземцев вошли внутрь, но тут же выскочили обратно в диком замешательстве. Остальные столпились вокруг них. Все жестикулировали, указывая на хижину, и что-то кричали. Затем несколько воинов снова подошли к дому и заглянули в дверь. Наконец внутрь решился зайти один из них: старый туземец со множеством металлических украшений на руках и ногах и с ожерельем из высушенных кистей человеческих рук на груди. Это был король Мбонга, отец Кулонги.

Несколько минут все молча ждали, пока Мбонга не вышел на улицу. Его отвратительное лицо выражало гнев и суеверный страх. Он сказал что-то воинам, и те бросились обыскивать все дома и обследовать каждый уголок за оградами. Почти сразу же они обнаружили перевернутый горшок с ядом, а также исчезновение отравленных стрел. Ничего больше найти не удалось, и это напугало дикарей, которые снова собрались вокруг своего короля.

Однако и Мбонга не знал, чем объяснить странные события. Тело Кулонги нашли еще теплым, в непосредственной близости от деревни, на краю поля, и с такого расстояния он мог криком позвать на помощь. Кулонгу зарезали и ограбили чуть ли не на пороге отцовского дома. Это само по себе было загадочно, но последние находки были сделаны уже в самой деревне, в хижине мертвого Кулонги, и они наполнили сердца туземцев ужасом, пробудив в их сознании самые дикие предрассудки. Собравшись по двое-трое, они переговаривались тихими голосами и испуганно, с выпученными глазами оглядывались по сторонам.

Тарзан из племени обезьян наблюдал за ними некоторое время со своего высокого дерева. Многого в их поведении он не мог понять: ему были неведомы предрассудки, а о том, что такое страх, он имел самое смутное представление.

Солнце поднялось уже высоко. За целый день Тарзан еще ничего не ел, и ему предстояло преодолеть несколько миль до того места, где лежали остатки туши кабана. Поэтому он покинул деревню Мбонги и растворился в густой листве джунглей.

Глава 11

Король обезьян

Тарзан успел вернуться в племя еще до наступления темноты, хотя по дороге пришлось дважды останавливаться: в первый раз – чтобы откопать и съесть остатки туши убитого накануне вепря, а во второй – чтобы забрать лук и стрелы Кулонги, спрятанные на вершине дерева. Нагруженный трофеями, Тарзан тяжело спрыгнул с ветвей прямо в толпу обезьян.

Горделиво выпятив грудь, он принялся рассказывать о своих приключениях и демонстрировать добычу. Керчак недовольно зарычал и отвернулся: он завидовал этому странному члену племени. В маленьком и злом мозгу вожака роились мысли о том, какой бы найти предлог для того, чтобы обрушить на Тарзана свой гнев.

На следующее утро, на рассвете, Тарзан вышел поупражняться с луком и стрелами. Поначалу он все время бил мимо цели, но постепенно научился направлять эти узкие щепочки в нужном направлении и меньше чем через месяц уже хорошо стрелял. Правда, это учение стоило ему почти всего запаса стрел.

Племя Керчака по-прежнему обитало неподалеку от хижины: здесь было легко найти пропитание. Тарзан то практиковался в стрельбе из лука, то продолжал знакомиться с тем небольшим набором книг, которые когда-то привез сюда его отец.

Именно в это время юный английский лорд отыскал затерявшуюся в глубине одного из стенных шкафов небольшую железную коробочку. В замке торчал ключик, и Тарзану понадобилось всего несколько секунд, чтобы успешно справиться с новой задачей и открыть шкатулку. Внутри он обнаружил выцветшую фотографию молодого человека с безволосым лицом, золотой медальон, украшенный бриллиантами и соединенный с золотой же цепочкой. Кроме того, там лежало несколько писем и записная книжка. Тарзан все это внимательно осмотрел.

Фотография понравилась ему больше всего: глаза человека излучали веселье, а открытое лицо вызывало симпатию. Это был его отец. Медальон тоже привлек внимание Тарзана. Он повесил цепочку себе на шею, подражая в этом чернокожим, которые украшали свои тела. А вот понять содержание писем Тарзан не сумел: не смог разобрать рукописный текст. Поэтому он просто положил эти листки бумаги в коробочку и обратился к записной книжке.

Она была почти вся исписана тонким четким почерком. Жучки казались знакомыми, но их расположение и сочетания – странными и совершенно непонятными. Тарзан уже задолго до этого случая научился пользоваться словарем. Однако, к его огорчению, словарь в данном случае был бесполезен: в нем не нашлось ни единого слова из числа написанных в книжке. Вздохнув, Тарзан положил ее обратно в шкатулку.

Он не знал, что книжица содержала ключ к загадке его происхождения, к загадке всей его жизни. Это был дневник Джона Клейтона, лорда Грейстока: по своей старой привычке он вел его по-французски.

Хотя Тарзан и спрятал фотографию в шкатулку, в его памяти запечатлелись черты мужественного, но улыбающегося лица, и он твердо решил, что раскроет тайну непонятных слов в черной книжице. Однако в ближайшее время ему предстояло более важное дело: запас стрел иссяк и нужно было снова посетить деревню чернокожих, чтобы завладеть новыми.

Рано утром Тарзан пустился в путь. Он передвигался очень быстро и к середине дня оказался возле деревни. Заняв уже знакомую позицию на гигантском дереве, Тарзан снова, как и раньше, увидел женщин, работающих в поле и проходящих по единственной улице деревни, а также кипящий прямо под ним горшок с ядом.

Несколько часов он сидел тихо, ожидая возможности бесшумно спуститься вниз и подобрать то, за чем он пришел: стрелы. Но на этот раз ничто не отвлекало обитателей деревни от их повседневных занятий. Время шло, а Тарзан из племени обезьян так и сидел скорчившись на ветке, над головой ничего не подозревающей женщины, которая хлопотала у горшка. Наконец работницы потянулись с полей домой. Показались из джунглей и мужчины-охотники. Когда все зашли внутрь ограды, ворота закрыли на засов.

Теперь в деревне кипело уже множество горшков: жители готовили пищу. Перед хижиной женщины варили похлебку и пекли лепешки из плантайна и маниока.

Вдруг с северного края поляны донесся какой-то крик. Тарзан взглянул туда. Партия припозднившихся охотников возвращалась в деревню. Они не то вели, не то тащили за собой какое-то упирающееся животное. Вот охотники подошли ближе, ворота распахнулись, чтобы их принять, и все остальные дикари издали вопль радости: добычей оказался человек. Он все еще сопротивлялся, когда его тащили по улице, причем женщины и дети колотили его палками и осыпали камнями.

Наблюдая это зрелище, Тарзан из племени обезьян, юный и дикий, не мог не подивиться бессердечной жестокости той породы животных, к которой, по-видимому, принадлежал и сам. Из всех обитателей джунглей только леопард Шита мучает свою добычу. Мораль остальных требует быстрой смерти жертвы.

Из книг Тарзан сумел почерпнуть лишь разрозненные сведения о человеческих обычаях. Когда он двигался вслед за Кулонгой к людям, то ожидал увидеть странные дома на колесах и густые клубы дыма, вырывающиеся из большого дерева, вставленного в крышу, или же море, покрытое качающимися на нем домами, которые назывались «л-о-д-к-и», «с-у-д-а» или «п-а-р-о-х-о-д-ы». Каково же было его разочарование, когда он увидел крошечное поселение, затерявшееся в его родных джунглях: деревню, где не было ни единого дома крупнее, чем его собственная хижина на отдаленном берегу.

Он понимал теперь, что эти люди куда злее, чем обезьяны из его племени. Они неистовы и жестоки, как сама Сабор. И в глазах Тарзана эти существа пали так низко, что он уже не мог относиться к ним с уважением.

Чернокожие привязали свою несчастную жертву к столбу, поставленному в самом центре деревни, прямо напротив жилища вождя Мбонги, и принялись с воплями скакать вокруг в боевом танце – размахивая сверкающими ножами и потрясая копьями. Более широкий круг образовали женщины: они сидели на корточках, орали и били в бубны. Все это напоминало обряд Дум-Дум, и Тарзан уже знал, что произойдет дальше, и лишь гадал: а не накинутся ли эти звери на мясо еще до того, как пленник умрет? Обезьяны так никогда не делали.