Полная версия
О любви и не только. Рассказы
– Ну ты, старик, и даешь! – опять возник Миронов. – Певунью отхватил…
– Игорь, перестань, у меня ведь есть жена и сын. Не до певиц мне!
Миронов не ответил, продолжая пожирать глазами уходившую со сцены Ирину. Непроизвольно мэр оглянулся на Марину, она быстро показала ему палец большой руки, как бы что-то одобряя. «Странно, о чем это она?» – подумал Масляков и отвернулся к сцене.
После демонстрации в последнем конкурсе своих тел, облаченных в разнообразные купальники, участницы удалились в комнату отдыха ожидать результатов оценки судей. Местная музыкальная группа исполнила несколько песен, пока собравшиеся у главного судейского стола спорили о недостатках и достоинствах выступивших девушек. Миронов в этой группе отличался крупной фигурой и авторитетным голосом. После всех высказываний он объявил свою точку зрения:
– Все участницы были бесподобны, хотя мне больше понравилась вот эта брюнеточка Ирина, – он посмотрел в свои записи, – точно: Ирина Файзулина. Но окончательное решение должен принять ваш мэр, как председатель судейского коллектива. Так я говорю, Станислав Петрович?
– Да, так и решим, – заключил заседание судей Масляков. – Первое место – у Файзулиной, второе – у Коневой, третье отдаем Николаевой. Надеюсь, что других мнений нет?
Судьи вновь заняли свои места и Милашкина послала Ерошкина на сцену. Участницы выстроились в ровную линию перед зрителями и судьями. Масляков встал и объявил итоговое решение жюри. Файзулиной вышедшая из глубины сцены девушка одела маленькую корону победительницы. По лицам девушек было видно, кто сильно разочарован, кто – не очень, а кто был на вершине счастья. Затем ведущий сообщил, что у представителя областной администрации есть свой приз, после чего к девушкам поднялся Миронов с папкой и, похвалив организаторов конкурса, вручил Николаевой приз «Самой обаятельной участнице» – туристическую путевку в Геленджик, после чего расцеловал в щечки всех трех победительниц.
Объявив конец шоу, Ерошкин пожелал здоровья и личного счастья всем присутствующим в зале. Все стали покидать свои места и расходиться. Масляков вместе с Мироновым за зрителями вышли в фойе и сразу к ним подошла Марина. Она выглядела очень привлекательно и сразу обратилась к мэру:
– Добрый вечер, Станислав Петрович! Извините меня за назойливость, но сегодня я выполняю поручение мэра соседнего города Неклюевска. Он передавал вам большой привет и просил меня оценить ваше сегодняшнее мероприятие на предмет повторения такого же у нас.
– Большое спасибо! – вынужден был ответить Масляков и посмотрел на Миронова, подумав, что неплохо бы сделать паузу, представив его Марине поближе. Только как это правильно сделать? По идее, мэр Забурдаевска Марину знать не должен был. Он сразу обнаружил, что вид у Игоря сильно изменился, он просто обалдел от подошедшей к ним женщины, глаза его сверкали, как у льва, заметившего возможную добычу. Тогда Масляков продолжил:
– Я тоже передаю привет вашему мэру Ивану Ивановичу и хочу познакомить вас с заместителем губернатора Игорем Илларионовичем Мироновым.
– А меня звать Мариной, работаю я в мэрии нашего города – объявила гостья из Неклюевска, – и мне очень приятно видеть здесь представителя администрации области.
– А уж мне-то как приятно! – воскликнул Миронов и, воспользовавшись тем, что фойе уже опустело, он галантно поцеловал руку даме. – Может быть, мы пройдем в кабинет директора этого уютного Дома культуры и отметим знакомство? – с этими словами он повернулся к Маслякову.
– Так вы планировали после конкурса уехать на мероприятие, Игорь Илларионович! – напомнил другу Масляков. – И водитель вас ждет на выходе…
– Какое мероприятие, когда рядом такая женщина? – воскликнул Миронов.
– Игорь Илларионович! – предложила другой вариант Марина. – Скорее всего у Станислава Петровича сегодня другие планы. Но я с удовольствием выпью с вами лично по бокалу шампанского.
Здесь Марина мстительно посмотрела в глаза Маслякову.
– Замечательно! – воскликнул Миронов. – Принимается! Сейчас доберемся до ресторана и все организуем. Станислав Петрович! А не можем ли мы это сделать в том самом забронированном для меня номере? Ресторан, помню, у вас в городе расположен рядом с гостиницей, которую вы гордо обозвали отелем.
– Нет, так не пойдет! – воспротивилась Марина. – Я же – за рулем, мне в Неклюевск еще ехать. Приглашаю вас, Игорь Илларионович, ко мне в гости. Сейчас же и поедем, а своего водителя оставьте в том самом забронированном номере. Завтра я вас обязательно верну обратно. Как можно такого мужчину оставить на ночь без женского внимания?!
Миронов даже глаза округлил от удивления.
– Да кто бы против был? – пробормотал он, не веря в сбывающиеся мечты и забыв про свою Мишель.
За окнами фойе было темно, лишь редкие фонари на столбах против Дома культуры позволяли увидеть мелкий противный осенний дождь, начавшийся во время конкурса. Дежурные работницы стеснялись попросить мэра с гостями убираться поскорее, чтобы приступить к уборке и к закрытию помещений.
– Что ж, воля ваша, – сделал еще одну попытку Масляков. – Если вы имеете возможность опоздать на встречу…
Здесь Марина, видя, что Миронов немного отошел к окну посмотреть на капризы погоды, решительно подошла к Маслякову и сказала:
– Поздравляю с победой твоей пассии, хороший выбор! А мне, прошу тебя, не мешай! Дай шанс изголодавшейся женщине! Не на панель же мне идти, в самом деле…
– С чего ты взяла, какая еще пассия? – несказанно удивился Масляков.
– Да видела, как ты на нее смотрел, на эту жалкую учительницу!
От окна вернулся Миронов и спросил:
– Я что-то пропустил?
– Нет, – ответила Марина. – Станислав Петрович просто посоветовал мне не слишком гнать в такой дождь. Но до Неклюевска недалеко, на моей машине проблем не будет. Нас ждут, наверное, нам пора трогать…
Следующий день был воскресным, и Масляков не знал, что ему предпринять. Надо было найти способ связаться с Файзулиной, но не искать же мэру города кого-то в гостинице… Выйдя из дома в свой гараж, он по мобильному телефону позвонил Игорю Миронову. Ответили не сразу, Маслякову пришлось звонить трижды. Наконец ответил женский голос:
– Кто беспокоит Игоря Илларионовича в такую рань?
Масляков узнал голос Марины и сбросил вызов. Потом он вспомнил, что водитель Миронова должен был остаться в гостинице. Недолго думая, мэр вывел «Форд» и поехал в центр города. Поднявшись по ступенькам к главному входу, он прошел в коридор и затем к столику с дежурным администратором. Женщина наливала из термоса чай в стакан и не обращала внимание на вошедшего.
– Извините, здесь в гостевом номере должен быть заместитель губернатора Миронов, – придав голосу нетерпение, сказал Масляков. – Проводите меня к нему!
– А кто ты такой будешь, мил человек? – нацепив очки с толстыми стеклами, спросила женщина.
– Я буду мэр! – весомо отрезал Масляков.
– Странная фамилия… – пробормотала она, вынимая из пакета бутерброд.
Такое поведение работника единственной гостиницы города расстроило мэра и он взял со стола толстый журнал с выведенной маркером надписью «Регистрация», быстро развернул его и начал читать последние записи. Администратор, принявшись пить чай с бутербродом, через очки с любопытством смотрела на Маслякова. Потом сказала, потянувшись к телефону:
– Пожалуй, я наряд полиции вызову.
Мэр ничего не ответил, продолжая просмотр. Но фамилию водителя он не знал, а Миронова среди заселившихся накануне в гостиницу не просматривалось. Тогда Масляков оставил журнал в покое и, повысив голос, спросил у закончившей разговор по телефону любительнице горячего чая:
– Почему вы не хотите меня выслушать?
– Так сейчас тебя, милок, наряд и выслушает! – очень спокойно и рассудительно ответила администратор. – Полиция у нас под боком, ждать долго не придется… Мэр ты или не мэр – она быстро выяснит!
Рассеянно посмотрев на стол с журналом, женщина перевела взгляд на раскрытую местную газету с какой-то фотографией, вздрогнула и этак задумчиво спросила:
– Ваша фамилия случайно не Масляков?
Усевшийся на диван ждать наряд полиции, мэр сразу признался:
– Точно, это моя фамилия. Документ показать?
Администратор отодвинула стакан с бутербродом, встала из-за стола и направилась к двери, бросив на ходу:
– Пойдемте!
Пожав плечами в недоумении, Масляков проследовал следом. Он давно не был в городской гостинице, а то бы и без администратора сориентировался. Они поднялись на второй этаж и, показав рукой в конец коридора, женщина довольно вежливо произнесла:
– Номер пять. Может, это и заместитель губернатора, но по его поведению – не похоже. Вчера в забронированный номер поселили именно его, Виктора Калашникова, – после чего она повернулась и ушла вниз, видимо, встречать наряд.
Мэр нашел дверь с блестящей металлической пятеркой посередине и нажал кнопку звонка. Почти сразу ему открыли. В коридоре двухкомнатной, отделанной под евроремонт квартиры стоял молодой кучерявый парень. На двери раскрытой ванной комнаты сиротливо висели влажные женские трусики.
– Калашников? – уточнил Масляков.
– Ну! – кратко ответил парень.
– Я мэр города. Где можно увидеть Игоря Илларионовича?
Кучерявый не оробел, наверное, с мэрами городов он встречался не раз, поэтому сразу отошел в сторону:
– Проходите… Ларионыч мне не доложил, куда вчера направился. Его какая-то баба в неизвестном направлении увезла на черном ровере. Вчера вечером мы двумя машинами добрались сюда от Дома культуры, шеф меня пристроил на ночь, а его баба еще что-то здесь помытарилась, искала кого-то, а затем забрала моего ненаглядного и укатила в дождь. Он обещал сегодня прибыть, но пока не звонил. Мобильный его дать?
– Да у меня есть, но он не отвечает.
Маслякову Миронов сейчас был неинтересен, но как найти Файзулину в пятиэтажном доме, который приспособили когда-то под гостиницу, и не потерять при этом лицо, он не знал.
– Больше ничем не могу помочь, – виновато сказал парень и нагло перевел взгляд с Маслякова на дверь. Тому ничего не оставалось, как удалиться. Проходя мимо двери дежурного администратора, Масляков услышал несколько шумных голосов, наверное, полицейские обиделись, что их напрасно вызвали.
На следующее утро мэр прибыл на работу раньше всех. Крутиков отпер ему огромную входную дверь и вежливо поздоровался:
– Приветствую, Станислав Петрович! Что-то ты сегодня раненько, случилось что?
– Нет, Алексеич, просто не спалось и решил бумаги накопившиеся просмотреть…
– Тебе не позавидуешь, Петрович! Здесь столько бумажной работы – с ума сойти можно… Архив завален ими! Ты постоянно из-за них поздно уходишь, а теперь и приходить начал рано!
Из кабинета Масляков позвонил Миронову по мобильнику. Заспанный голос Игоря на этот раз ответил:
– Ты что-то рано, Петрович! Я еще глаза как следует не продрал…
– Так я ж беспокоюсь о тебе, Игорь! Пропал у меня на глазах, на звонки не отвечаешь. Надеюсь, что все в порядке у тебя, выходной не зря прошел?
– Не зря… – усталым голосом ответил заместитель губернатора. – Никогда не думал, что бывают такие активные женщины. Она меня просто изнасиловала, но не обращаться же в прокуратуру? И Мишель на меня теперь обиделась…
– Оттает твоя Мишель, не волнуйся! Не последний человек в области – Миронов, куда ей деваться?
– Здесь ты, пожалуй, прав! Круглова-то меня обратно в Забурдаевск привезла только к вечеру, Виктор – водитель мой – заждался, хотел ехать на выручку. Я же ответить ему не мог, мобильник был арестован! Толи в шутку, толи всерьез, но хозяйка заладила одно: «Такой мужчина мне попался впервые!». И на обратной дороге это же повторила, а потом добавила: «Так ему и передайте!». Кому ему, ума не приложу!
– Не расстраивайся, дорогой! – Масляков-то понял, кому слова Марины предназначались, он их принял спокойно. – Прошло ведь, чего переживать?
– Если бы! Как ее вспомню, так сразу мозгую придумать командировку в Новоклюевск… Обещала принять в любой день и даже ночью.
– В командировку Трофимыч тебя, конечно, отпустит, придумаешь какую-нибудь проверку…
– Знаешь, я все-таки никак не успокоюсь после этих сумасшедших суток! Сначала приехали в вашу гостиницу, я стал водителя устраивать, а Марина кого-то из знакомых искать на верхнем этаже. Затем она схватила меня в номере за руку и потащила в машину. Зверь, а не баба!
После того, как Масляков убедился, что с Игорем все в порядке, пришло время позвонить в первую школу. В кабинете директора ответил знакомый мужской голос.
– Добрый день, Сергей Ефимович! – обрадовался мэр. – Масляков тебя беспокоит. Выздоровел, значит?
– Здравствуй, Станислав Петрович! Как не выздороветь, когда сам мэр приветы мне передавал целых два месяца? Все у меня нормально, зажило, как у собаки! Есть в городе что-то новенькое, что я еще не знаю?
– Особенных новостей нет. А про конкурс, что позавчера твоя представительница выиграла, ты наверняка знаешь.
– Ты про Ирину Файзулину? Да, молодчина девчонка! Жаль, что теперь с нами ее нет…
– А что с ней произошло? – испугался Масляков.
– Только что умчалась на вокзал, поехала на родину. Даже не знаю, что за муха ее укусила. Бросила заявление мне на стол, поблагодарила за чуткое к ней отношение, поцеловала в щеку старика на прощание. Уволилась, короче!
– Как уволилась? – закричал в отчаянии мэр. – Она же квартиру выиграла на конкурсе!
– Сказала, что ничего ей теперь не нужно, захотелось к отцу с матерью под Самару. Теперь мне опять учителя химии искать придется…
– Она на вокзал-то какой собралась? Железнодорожный?
– Да теперь какая разница? Не бежать же за ней упрашивать! Человек взрослый, самостоятельный…
– Дела-а… – протянул Масляков. – Ну, крепись Ефимыч, как-нибудь перебьемся!
Закончив разговор и не теряя времени, он вылетел пулей из кабинета, напугав Любочку, на улице забрался в свой «Форд» и рванул в сторону вокзала, внутри которого очутился ровно через пять минут. Оглядев находящихся в зале ожидания пассажиров, Масляков в дальнем углу заметил знакомый силуэт человека, которого чуть не потерял. Расписание поездов в сторону Москвы мэр знал с давних лет, оно практически не менялось за последние годы. Поэтому он, не торопясь, собираясь с мыслями, прошел между рядами вокзальных лавок и сел рядом с задумавшейся Файзулиной. Она вздрогнула от неожиданности и молча посмотрела на Маслякова, глаза у нее были почему-то покрасневшие.
– Здравствуй, беглянка! – тихо сказал мэр. Он не знал, что еще сказать, какие подобрать слова. Ему очень хотелось узнать причину поведения сидевшей рядом девушки. – Рассказывай!
Ирина Николаевна ладонями закрыла лицо и продолжала молчать. Рядом с ней находились две полные дорожные сумки. Пассажиров в этом крыле вокзала почти не было.
– Учти, – предупредил мэр, – пока все не расскажешь, я не уйду. До поезда еще час, так и просидим его молча. А потом в вагоне молчать у меня на глазах будешь…
– Оставьте меня, это я во всем виновата, – ослабевшим, незнакомым голосом сказала Ирина Николаевна, уставившись в какую-то точку впереди себя.
– Виновата в чем?
– Виновата в том, что придумала себе историю про необыкновенную любовь! Хорошо, люди правду раскрыли. Я понимаю, что у вас большая жизнь позади, и не имею права ревновать… Так нескладно все вышло!
До сознания Маслякова стала доходить ее боль, он и сам не ожидал, что эта девочка, которая намного моложе его сына, настолько займет его мысли. Одного он не желал наверняка – обидеть ее своими действиями. И постоянно хотелось ее видеть, согласен был хотя бы иногда встречать. Нет, он не даст ей уехать!
– Так это тебя искала в гостинице Круглова? – догадался Масляков.
– Не знаю, как этой женщине удалось меня найти, да и зачем? У меня такое было настроение после конкурса, а она все испортила, перечеркнула всю жизнь…
– И что она сказала?
– А что может сказать любовница своей сопернице? Столько грязи налила на меня… – у Файзулиной появились слезы. – Меня еще так никто не обзывал! Она обещала раскрыть всю правду про наши с вами отношения. А их не было, отношений-то! Я не спала всю ночь, не зная, как поступить, и поняла, что есть единственный путь не навредить любимому человеку…
Теперь уже Масляков не знал, как поступить. Рассказать, что дома у него давно не все в порядке, и Марина была всего лишь временной отдушиной? Такое девчонка не поймет или не поверит.
– Я же стар для тебя, – вздохнув, сказал он первое, что пришло в голову. – Каюсь, что первый раз, еще в школе, когда ты была в спецовке, не разглядел в тебе ничего, кроме прекрасных глаз. А уже после встрече в мэрии только и думал о тебе, не зная, что предпринять. Но уехать я тебе не позволю! К тому же у нас в одной из школ освободилась вакансия учителя химии, – добавил он с горькой усмешкой.
Глаза у Ирины Николаевны просохли, она помолчала немного, затем неуверенно спросила:
– Так вы, Станислав Петрович, могли бы меня полюбить?
– Уже полюбил… – посмотрел ей в глаза Масляков.
– И уехать со мной сможете?
– Под Самару? – с иронией спросил мэр. – Слушай, Ирина, ты достаточно взрослый человек, чтобы понять очевидные вещи. Обещаю, что буду любить только тебя, любить, как друга, но ломать тебе жизнь не собираюсь! Мы с тобой будем дружить, созваниваться, переписываться по электронной почте, найду повод для встреч и разговоров про жизнь. Пока не надоем тебе… А Круглова никому ничего не скажет. Я в этом абсолютно уверен, это самка, она на любовь не способна. Не способна и нас с тобой понять. Думаю, что и узнала о тебе случайно, секретарь мой услугу мне медвежью оказала…
Масляков посмотрел на часы и спросил притихшую Ирину:
– Договорились? Возвращаемся в гостиницу? Можешь верить, можешь не верить, а я ведь без тебя теперь жить не смогу…
И здесь он увидел первую за этот день замечательную улыбку Ирины Николаевны, которая позволила ей стать победителем первого в Забурдаевске конкурса красоты.
Ходоки
Был прекрасный теплый вечер, поэтому за столом во дворе среди вновь построенных многоэтажек собрались трое приличного возраста мужчин. Они в очередной раз обмывали новоселье, причем кроме водки ничего не пили. Беседа текла неторопливо, как полноводная река, они обсудили последние приобретения для своих квартир, соседей с других домов, их жен, а также маленькую псину, вертевшуюся под ногами и выпрашивающую какую-нибудь еду. Псина была безродная, пестро-серая, как деревенская курица, никто не знал, откуда она сюда забрела и сколько времени собирается здесь околачиваться. Но собеседники уже достаточно поднабрались, чтобы испытывать какую-то неприязнь к постороннему существу, просто не обращали на него внимания, к тому же на столе еще оставалось, чем побаловать собачку.
– Да! Жизнь прошла не зря! – мечтательно проговорил Дмитрий Булыкин, потянувшись. Он первым поселился на втором этаже дома №15 по Молодежной улице. – Мы с женой уж думали, что так и помрем в своей пятидесятилетней «хрущевке». Ан нет! После тещи с тестем всего пятнадцать годков мы в ней прожили.
– Смотрите, мужики, какой сегодня день замечательный! – прекратил жилищные разговоры Федот Захаров, указывая пальцем на тускнеющее солнце красивого заката. – Так и хочется новых приключений!
Третий член компании приложил голову на стол и уже придремал, издавая тонкий свист носом. Булыкин и Захаров внимательно посмотрели на него и сошлись во мнении, что слабоват оказался Коля Незнайкин на питьё любимого напитка.
Здесь Дмитрий задумался и уточнил у Захарова:
– Ты какие приключения имел в виду?
– Да это я так, шучу. По молодости все приключения ищут, особенно с чужой бабой на стороне…
– А, ты об этом, – понял Булыкин и глаза его заблестели, – мне тоже есть о чем вспомнить, Федя. Такое ведь не забывается!
– Может, расскажешь? – заинтересовался Захаров.
– Дашь на дашь! Сначала я, затем ты. Идет? – и после молчаливого согласия соседа Булыкин рассказал свою историю.
– Мы жили на окраине, откуда частенько под опорами МКАД я добирался до одной деревушки – сейчас она превратилась в благоустроенный поселок – и покупал на семью свежее молоко. Дом, где мне молоко продавали, принадлежал приятной веселой женщине, весьма интеллигентной на вид, муж у которой умер от какой-то болезни, вновь выйти замуж ей как-то не сподобилось и растила одна сына и дочь. Когда я стал заглядывать к ней за молоком, Полина встречалась уже с одним отморозком, но его на десять лет как раз перед этим упекли в колонию. Короче, однажды при очередном прибытии за товаром я пошутил с хозяйкой дома, что такой пригожей женщине не положено спать одной в холодной постели. Слегка улыбнувшись своими полными губами, Полина ответила весьма недвусмысленно, покосившись на детей, завтракающих в этот момент за столом:
– А с кем спать-то прикажете? Не с вами ли?
– Кто бы был против! – ответил я, в шутку показывая, как закручиваю мушкетерские усы.
– Да хватит над бедной вдовой издеваться! – насмешливо ответила Полина. – Вас жена не отпустит… Впрочем, это ваша проблема, но после десяти мои дети спят крепким сном.
Сердце мое заколотилось, захотел я Полину невозможно как! Дома получилось как нельзя лучше: жену послали в командировку на семинар научных работников в бывший Ленинград на целую неделю. Детей у нас тогда еще не было и, естественно, я решил вечерком навестить Полину. Дело было к осени, погода стояла мокрая. Пока я добрался к знакомому дому вся обувь намокла.
– Я считала, что вы пошутили! – улыбнулась хозяйка, открывая дверь.
Дети действительно спали и Полина, положив мои ботинки на батарею местного отопления, недолго думая, постелила постель. И все, наверное, у нас получилось бы идеально, однако, как только я прилег в койку, в окно громко постучали. Полина вскочила со словами:
– Кто это может быть? Клянусь, никого не ждала!
Она выглянула в окно, отдернув краешек занавески, и тихо вскрикнула. Мне даже стало нехорошо и расхотелось заниматься мужским делом. А Полина подбежала к койке и сообщила:
– Мой хахаль объявился! Тикать вам надо, он жизни лишит и не моргнет глазом…
И тут я запаниковал! Из-за мимолетного желания помирать мне не хотелось. За пару секунд я оделся, но обуваться было уже поздно. Через окно в чулане я вылез в темноту деревни и босиком по холодной и мокрой земле помчался в столицу. Весь в грязи ворвался в подъезд нашей «хрущевки», до смерти испугав молодую парочку с первого этажа. Слава богу, что они меня не узнали!
С тех самых пор я не хожу налево от жены. Какое-то время было жалко новые ботинки, которые остались на батарейке у Полины. Даже не знаю, какое объяснение она придумала насчет этой обуви для своего ухажера. И не узнаю никогда, потому что за молоком с того неудачного вечера я ходил только в ближайший магазин, не доходя до МКАДа.
Булыкин замолчал, вновь переживая случившееся когда-то событие. Захаров тоже молчал, но, похоже, уже приготовился рассказать свою историю. В это момент посвистывающий носом Незнайкин открыл глаза и заинтересованно произнес:
– У меня по этой теме тоже есть что рассказать.
– Ты, видать, не спал, Колюха? – удивился Захаров.
– Да разве под ваши непристойные разговоры уснешь? – невинно спросил Незнайкин.
– Тогда валяй-рассказывай! – разрешил Дмитрий.
– История, в общем-то, не со мной произошла, но на моих глазах. Попал я когда-то в санаторий «Красные горки», меня направили после того, как я уже отлежал в областной больнице с месяц. Ну, знаете, к ним – невропатологам как попадешь, так не знаешь, когда домой вернешься. Могут и до смерти залечить. Мой лечащий врач сообщила мне, что организму моему требуется дополнительное реабилитационное лечение, а такое лечение возможно только в санатории узкого профиля. И она рада, что нашлась бесплатная путевка именно для меня. Сам я не был в восторге, но жена моя тоже настаивала продолжить лечебный курс.
– Может быть, не так вести себя будешь дома, подобреешь! – предположила она и этим меня сильно огорчила. Конечно, работа нервная, трудная, за день так устанешь, что иногда пошумишь на домочадцев, сына за двойку поругаешь, жену – за холодное пюре и чай. Тоже мне, нашла злобного героя!
Короче, прямо из больницы меня на скорой помощи отправили в санаторий. Протрясся я полтораста километров и прибыл туда весь разбитый. Мне повезло, что в тот день почти все уже заехали, и процедура оформления оказалась очень быстрой. Когда я вошел в двухместную палату, оформленную в виде гостиничного номера – умывальник, унитаз, ванная в отдельной комнате – сразу встретил своего соседа Ивана Рыбина. Познакомились, он мне порядки все рассказал: что, где, куда, когда… Хороший парень оказался Иван, моего почтенного возраста – ему до полста лет три месяца оставалось, а мне уже стукнуло. Росточка Иван был небольшого – не сильно за полтора метра. Подружились мы, часто беседовали на свободные темы, обсуждали политику партии и государства. Люди, конечно, все разные, но сильного отличия от других у Ивана я не заметил. Но это сначала. Потом уже, через неделю, Иван мне сказал:
