Она и Аллан (сборник)

Она вскрикнула еще раз, стоя неподвижно, с протянутыми руками. Тут пена выступила у нее изо рта, и она упала, мертвая, на труп сына. Наконец кто-то из жителей закричал:

– Как зовут этого человека, отвоевавшего тело у духов?

– Галази зовут меня! – отвечал я.

– Нет, не так, твое имя Волк, вот и волчья шкура на твоей голове!

– Галази имя мое, а Волком ты прозвал меня, но пусть я назовусь Галази Волк!

– И вправду, волк, смотрите, как он скалит зубы, не человек он, братья, нет!

– Ни то ни другое, просто колдун! – закричали все. – Только колдун мог пробраться через лес и влезть на каменные колени!

– Да, да, это волк, это колдун! Убейте его, убейте колдуна-волка, пока он не навлек на нас своих духов!

Они подбежали ко мне с поднятыми копьями.

– Да, я волк, – закричал я. – Да, я колдун, я пойду за волками и привидениями и приведу их к вам!

С этими словами я повернулся и побежал так скоро, что они не могли меня догнать. По дороге мне попалась девушка, она несла на голове корзину с хлебами, а в руках мертвого козленка. Я дико взвыл, набросился на нее, вырвал хлебы и козленка и побежал дальше к реке.

Перейдя речку, я спрятался на ночь в скалах и съел свою добычу.

Встав на заре, я стряхнул росу с волчьей шкуры, потом вступил в лес и завыл по-волчьи. Волки-привидения узнали мой голос и откликнулись издалека. Скоро раздался их топот, и волки обступили меня целыми десятками и ласкались ко мне. Я сосчитал их, оказалось, триста шестьдесят три зверя.

Тогда я направился в пещеру и вот живу здесь с волками уже двенадцать месяцев. С ними я охочусь, с ними свирепствую, они меня знают и слушаются меня! Теперь, Умслопогаас, я покажу тебе их!

И Галази, надев на юношу волчью шкуру, протяжно завыл. Еще не успело замереть эхо, как с вышины скал, из глубины леса, с востока, с запада, с севера, с юга раздались ответные завывания. Волки приближались – вот раздался топот и подскочил большой серый волк, а за ним много других. Они бросились к Галази, ласкаясь к нему, но он отстранил их ударами Стража. Тогда, заметив Умслопогааса, они, раскрыв пасти, накинулись на него.

– Стой! Не двигайся! – крикнул Галази. – Не бойся.

– Я привык к собачьим ласкам! – отвечал Умслопогаас. – Что же в них страшного?

Он говорил смело, но в душе трусил, так как зрелище было самое ужасное. Волки набросились на него со всех сторон, разинув пасти, почти закрывая его. Но ни один волк не тронул его, подскакивая, звери обнюхивали шкуру и тогда ласкались и лизали его. Умслопогаас увидел, что самцы перестают на него бросаться, но самки еще толпились кругом, узнавая шкуру волчихи. Все звери были большие, истощенные, голодные, все зрелые – детенышей вовсе не было. Их было столько много, что при луне трудно было сосчитать. Вглядевшись в их красные глаза, Умслопогаас почувствовал, что сердце его становится волчьим. Подняв голову, он тоже взвыл, и самки завыли в ответ.

– Стая собрана, пора на охоту! – крикнул Галази. – Поторопимся, дружище, нам этой ночью предстоит дальний путь! Эй, Черный Клык, Серое Рыло, эй, слуги мои, черные, серые, вперед, вперед!

Он с криком прыгнул вперед, за ним Умслопогаас, а позади их устремились волки-привидения. Они сбежали, как лани с горных уступов, перескакивая со скалы на скалу, и вдруг перед самой чащей остановились.

– Я чую добычу! – крикнул Галази. – Вперед, слуги мои, вперед!

Вскоре из лесу выскочил буйвол, и волки кинулись за ним. Буйвол, спасаясь от преследователей, летел со всех ног, но Умслопогаас, опередив других и даже Галази, нагнал его, вскочил на спину и ударил копьем. Животное закачалось и рухнуло на землю. В это время подоспели остальные волки и поделили между собой добычу.

Вскоре после охоты Умслопогаас рассказал Галази свою историю, и тот спросил его, останется ли он с ним жить, разделит ли власть над волками или отправится разыскивать отца своего, Мопо, в краале Чаки.

Умслопогаас признался, что хочет только разыскать свою сестру Наду, о которой он ни на минуту не забывал, но Галази уговорил его подождать до возмужалости, и он остался.

Друзья на глазах у всех волков заключили кровавый братский союз до смерти, и волки завыли, почуяв человеческую кровь. С той поры братья во всем были заодно, и волки-духи откликались на голоса обоих. Не одну потом лунную ночь они охотились вместе, добывая себе пищу. Иногда они переправлялись через реку, охотились по равнинам, так как в горах водилось мало дичи. Тогда, заслышав могучий вой, жители крааля выходили из шалашей и, следя, как стая неслась по степи, говорили, что это носятся духи, и со страхом прятались. Однако братья-волки и их стая до сих пор не убивали еще людей.

После нескольких месяцев жизни на заколдованной горе Умслопогаасу стала сниться Нада. Просыпаясь, он подумывал о том, как бы разузнать про меня, про отца его, Мопо, а также про ту, кого он считал матерью, про сестру Наду и про всех остальных родственников.

Однажды он оделся, прикрыв наготу и оставив Галази, и спустился в тот крааль, где жила прежде старуха. Там он выдал себя за молодого человека, сына одного вождя из далекой страны, ищущего себе жену. Жители крааля выслушали его, хотя вид его показался им диким, свирепым, а кто-то из них даже спросил, не он ли Галази Волк, Галази Колдун.

Умслопогаас отвечал, что он ничего про Галази не знает, а еще менее про каких-то волков. Пока они так рассуждали, в крааль вступил отряд из пятидесяти воинов. Умслопогаас узнал в них воинов Чаки и сначала хотел заговорить с ними, но Элозий внушил ему молчать, так что он сел в углу большого шалаша и стал прислушиваться. Немного погодя начальник крааля, страшно струсивший, так как думал, что отряд послан умертвить его, а также все ему подвластное, спросил одного из пришельцев, что ему нужно.

– Дело наше небольшое, но бесполезное. Король послал нас разыскивать некоего юношу Умслопогааса, сына Мопо, королевского врачевателя. Мопо распустил слух, что юношу растерзал лев вот в этих горах; Чака желает убедиться, насколько это правда.

– Не видали мы никакого такого юношу! – ответил начальник. – Да на что он вам?

– Мы исполним приказание, убьем его!

«Подождете еще!» – подумал про себя Умслопогаас.

– Что за человек этот Мопо? – спросил опять начальник крааля.

– Он злоумышленник, – ответил вождь, – и король уже умертвил всех его родных, всех мужей, жен и детей.

Глава 15. Смерть королевских палачей

Услышав эти слова, Умслопогаас вскипел гневом, так как любил меня, Мопо, и считал погибшим с остальными своими родными. Он смолчал, но, выждав, когда никто не смотрел в его сторону, проскользнул за спинами военачальников и достиг дверей шалаша. Он быстро выбрался из крааля и скорым бегом, перейдя речку, поднялся на гору Призраков.

Между тем военачальник спросил главу крааля, знает ли он что-нибудь про искомого юношу. Начальник рассказал про Галази Волка, но вождь ответил, что это не мог быть он, так как Галази уже много месяцев обитает на горе Призраков.

– Есть тут еще другой юноша, – сказал начальник, – это незнакомец высокого роста, сильный, с глазами, сверкающими, как копья. Он здесь, в шалаше, сидит вон там, в тени!

Военачальник заглянул в угол, но Умслопогаас уже исчез.

– Юноша убежал, – сказал он. – Как же никто этого не заметил? Уж не колдун ли он? И вправду до меня дошли слухи, будто на горе обитают двое и что оба они по ночам охотятся с привидениями, но я не уверен, что это так!

– Тебя стоит убить, – сказал разозленный воин. – Ты дал юноше убежать; несомненно, он Умслопогаас, сын Мопо!

– Я не виноват, – сказал начальник крааля, – оба эти юноши – колдуны, они могут являться и исчезать, как им вздумается. Только помни одно, королевский гонец, если ты собираешься на гору Призраков, то иди один, без твоих воинов, потому что туда никто не смеет являться!

– А я посмею, завтра же! – ответил военачальник. – Мы становимся храбрыми в краале Чаки, мои люди не боятся ни копий, ни духов, ни диких зверей, ни колдовства, они боятся лишь королевского слова. Солнце садится, накорми нас, завтра мы пойдем в гору!

Так, отец мой, говорил безумный воин, которому не суждено было видеть другой закат солнца.

Между тем Умслопогаас достиг горы, и, когда пришел Галази, Умслопогаас в нескольких словах рассказал ему все случившееся.

– Тебе грозила опасность! – сказал Галази. – Что же дальше?

– А вот что! – ответил Умслопогаас. – Наше войско томится по человечьему мясу. Накормим его досыта воинами Чаки, вон они там, засели в краале, чтобы убить меня. Я хочу отомстить за отца, Мопо, за всех своих убитых родственников, за матерей, за жен Мопо. Что ты скажешь?

Галази расхохотался.

– Славно придумал, брат! Мне надоело охотиться за зверями, и в эту ночь погонимся за людьми!

Они отдохнули, поели, затем, вооружившись, вышли. Галази завыл, волки сбежались десятками, пока наконец не собрались все. Тогда он обошел их, потрясая Стражем, а звери сидели на задних лапах, следя за ним огненными зрачками.

Потом стая, по обыкновению, разделилась. Самки пошли за Умслопогаасом, самцы – за Галази. Неслышно, быстро спустились они в равнину, переплыли реку и остановились на том берегу, на расстоянии восьми полетов копья от крааля. Братья-волки стали совещаться. Они решили так, что Галази с самцами направятся к северным воротам, а Умслопогаас с самками – к южным. Тихо, благополучно добрались они до ворот, так как по знаку братьев волки перестали выть. Ворота заросли терном, но братья отодрали его и сделали проход. В это время от треска сучьев в краале проснулись собаки и услыхали запах волков, следовавших за Умслопогаасом. Собаки с лаем выбежали, быстро достигли южных ворот крааля и набросились на Умслопогааса, раздвинувшего терновник. Когда волки завидели собак, им удержу не было, они тоже бросились на них и рвали на части. Шум этой драки долетел до воинов Чаки и до жителей крааля, так что они вскочили от сна, хватаясь за оружие. Выходя из шалашей, они видели освещенного луной человека, одетого в волчью шкуру, бежавшего через тот загон, где обыкновенно находился скот, когда он не пасся в высокой траве лугов. За человеком следовали бесчисленные волки, серые и черные. Тогда жители крааля завопили в страхе, что это привидения, и повернули к северным воротам. Но о ужас! И тут им встретились человек в волчьей шкуре и тоже множество волков, серых и черных.

Тогда одни люди падали на землю с отчаянными криками, другие старались убежать; большая же часть воинов, а с ними жители крааля собрались группами, решив, несмотря на свой страх, храбро умереть в зубах духов.

Умслопогаас громко завыл, взвыл также Галази. Они кинулись на воинов, на жителей крааля, с ними кинулись и волки. К небесам поднялись стоны, вопли, а серые волки все наскакивали, рвали, кусали. Они не боялись ни копий, ни керри.

Воины некоторых убили, но остальные не унимались. Скоро отряды людей разбились, на каждом человеке уже висели по два-три волка, таща его к земле. Некоторые люди убежали, но волки выслеживали их и раздирали на куски, прежде чем те успевали добраться до ворот крааля. Братья-волки свирепствовали. Страж неутомимо работал, многие склонялись под ним, часто сверкало при луне занесенное копье Умслопогааса. Наконец все кончилось – в краале не осталось никого живого, и проголодавшиеся за долгое время волки теперь, насыщаясь, угрюмо ворчали. А братья, сойдясь, радовались звериной радостью, оттого что убили тех, кто пришел их убивать. Они созвали волков и приказали им обыскать шалаши, волки ворвались туда, как собаки в лесную чащу, терзали спрятавшихся там людей или, выгнав их наружу, затравливали тут. Вдруг какой-то высокий человек выскочил из последнего шалаша. Волки кинулись к нему, но Умслопогаас отогнал их, так как узнал лицо этого человека. Это был тот самый военачальник, которому Чака поручил убить Умслопогааса. Отогнав зверей, юноша подошел к воину со словами:

– Привет тебе, королевский посланец! Поведай нам, что привело тебя сюда, поведай нам это здесь, под тенью той, что сидит на камне!

Он указал копьем на серую колдунью горы Призраков, ярко освещенную месяцем.

Военачальник не лишен был благородства, хотя и прятался от волков. Он смело ответил:

– Какое тебе дело, колдун? Все равно твои духи сорвали мое дело, пусть они покончат и со мной!

– Не торопись так, – сказал Умслопогаас, – скажи-ка лучше, не послали ли тебя разыскивать некоего юношу, сына Мопо?

– Ты не ошибся, – ответил вождь. – Я, правда, искал юношу, а нашел только злых духов! – Он взглянул на волков, раздиравших добычу.

– А вот скажи мне, – продолжал Умслопогаас, сдергивая с головы шкуру так, что свет луны падал на него, – скажи, признаешь ли ты лицо того юноши, которого ищешь?

– Да, признаю! – ответил пораженный вождь.

– Ага, – засмеялся Умслопогаас, – узнал? Дурень ты, ведь я угадал, какое тебе дано поручение, слышал твою болтовню, и вот мой ответ тебе! – Он указал на груды мертвых тел. – Теперь выбирай, да поживей! Хочешь спастись бегством, нагоняемый всей стаей, или померяешься силами вот с этими четырьмя? – Он указал на Серое Рыло, на Черного Клыка, на Кровь и на Смертоносца. Волки слушали, глотая слюни. – А может быть, ты выступишь против меня, если же я паду, то против того, кто сражается палицей, кто вместе со мной правит этим серым и черным войском?

– Я боюсь привидений, но не людей и не колдунов, – ответил вождь.

– Идет! – крикнул Умслопогаас, потрясая копьем.

Тогда они, подбежав друг к другу, вступили в яростный поединок. Скоро копье Умслопогааса сломалось о щит воина, и он остался обезоруженным. Умслопогаас повернулся и быстро побежал, перепрыгивая через волков, а воин настигал его, занося копье и издеваясь над ним.

Галази удивлялся, что Умслопогаас трусит одного человека и мечется во все стороны, опустив глаза в землю. Вдруг следовавший за ним Галази заметил, как он вспорхнул, будто птица, и нагнулся к земле. Потом закрутился на месте, и что же – в руках его был топор. Вождь кинулся на него, но Умслопогаас с разбега ударил, и лезвие большого, занесенного над ним копья, упало на землю, выбитое из рукоятки. Снова Умслопогаас ударил, лунообразный топор, проткнув толстый щит, вонзился глубоко в тело. Тогда военачальник всплеснул руками и упал на землю.

– Ага! – крикнул Умслопогаас. – Ты искал юношу, а нашел топор. Спи сладко, вождь Чаки!

Затем Умслопогаас обратился к Галази со словами:

– Я вперед не буду сражаться копьем, а одним только топором. Это, отыскивая его, я так убегал, точно трус. Но этот топор плохой, видишь, рукоятка переломилась от силы удара. Я хочу добыть тут большой топор Джикизы, прозванный Виновником Стонов, о котором мы столько наслышаны, так, чтобы топор с палицей работали вместе.

– Но это в другую ночь! – сказал Галази. – На первый раз и этого довольно. Теперь разыщем утварь и хлеб, это пригодится нам, а потом до зари скорее назад, в гору!

Так вот, как братья-волки умертвили отряд Чаки, и это был один из первых разгромов, удавшихся им с помощью волков. Каждую ночь они свирепствовали в стране, нападая на тех, кого ненавидели, и уничтожали всех. Слава их и волков-призраков все росла, скоро страна совсем опустела. Однако они заметили, что волки не соглашаются переходить границы, не хотят повсюду драться. Так, однажды ночью братья собрались напасть на крааль племени Топора, где жил вождь Джикиза, прозванный Непобедимым, владевший топором Виновник Стонов. Но когда они подбирались к краалю, волки вдруг повернули обратно. Тут Галази припомнился его сон, когда с ним беседовал мертвый в пещере и предупреждал его, что только там, где когда-то охотились людоеды, могут охотиться и волки.

Братья ни с чем вернулись домой, но Умслопогаас стал обдумывать свой план добычи топора.

Глава 16. Умслопогаас достает топор

Прошло уже немало времени с тех пор, как Умслопогаас встретился с Галази. Юноша вырос и превратился в храброго, сильного мужчину, но до сих пор не достал еще топора Виновник Стонов.

Иногда он прятался в камышах у реки, посматривая на крааль Джикизы Непобедимого, следя за воротами крааля. Раз он заметил высокого человека, несшего на плече блестящий топор с рукояткой из клыка носорога. С тех пор желание владеть топором все сильнее овладевало Умслопогаасом.

Несмотря, однако, на такое сильное желание, он не видел возможности добыть топор. Случилось так, что однажды к вечеру, когда Умслопогаас спрятался в камышах, он увидел девушку, стройную и прекрасную, с кожей такой же блестящей, как медные украшения на ее теле. Она тихо шла по направлению к месту, где он лежал, не остановилась у края камышей, а вошла в них и, усевшись на земле на расстоянии полета копья от Умслопогааса, стала плакать, сквозь слезы разговаривая сама с собой.

– Пусть бы волки-привидения напали на него, на все его имущество, – рыдала она, – пусть напали бы и на Мезило. Я готова сама натравить их, готова быть растерзанной их клыками. Лучше умереть под зубами волков, чем отдать себя этому толстому борову Мезило! А я, если меня за него выдадут, я вместо поцелуев пырну его ножом. Если бы я распоряжалась волками, захрустели бы кости в краале Джикизы до новолуния, всех бы загрызли.

Умслопогаас все это слышал и вдруг предстал перед девушкой. Он был высок, имел дикий вид, а клыки волчицы сверкали на его лбу.

– Девица! Волки-привидения наготове, – сказал он. – Они всегда к услугам тех, кто в них нуждается!

Увидав его, девушка слабо вскрикнула, потом притихла, пораженная ростом и свирепым взглядом говорившего с ней.

– Кто ты? – спросила она. – Кто бы ты ни был, я не боюсь тебя!

– Напрасно, девица, меня все боятся, и недаром. Я один из прославленных братьев-волков, я колдун с горы Призраков. Берегись, как бы я не убил тебя! Не трудись звать на помощь, я бегаю скорее, чем твои соплеменники!

– Я никого звать не собираюсь, человек-волк, только стоит ли убивать такое молодое существо, как я?

– Твоя правда, девица! – ответил Умслопогаас. – Но скажи мне, о каком Джикизе и Мезило говорила ты? Твои речи дышали яростью, они любы моему сердцу!

– Ты, как видно, подслушал их, – ответила девушка, – можно не повторять!

– Как хочешь, милая! Расскажи лучше про себя, быть может, я могу тебе помочь!

– Не о чем рассказывать, история моя коротка и обыденна. Зовут меня Зинитой, а Джикиза Непобедимый приходится мне отчимом. Он женился на моей покойной матери, но я не его крови. Теперь он сватает меня некоему Мезило, толстому старику, которого я ненавижу, но Джикизу прельщает количество предложенного за меня скота!

– Нет ли у тебя кого другого на примете? – сказал Умслопогаас.

– Никого нет! – ответила Зинита, глядя ему пристально в глаза.

– Так как же избежать Мезило?

– Одно спасение – смерть, человек-волк. Умирая, я спасусь, умрет Мезило – будет то же самое, так как меня выдадут за другого. Если же Джикиза умрет, вот тогда хорошо! Скажи, человек-волк, разве не проголодалось твое войско?

– Сюда я не могу их привести, – ответил Умслопогаас. – Как же быть?

– Есть еще способ, – сказала Зинита, – только бы человек нашелся! – Опять она так странно посмотрела, что в нем кровь загорелась. – Слушай, знаешь ли ты, кто правит нашим племенем? Им правит владеющий топором Виновник Стонов. Тот, кто на войне выбьет топор из рук держащего его, тот станет новым вождем. Но если сражающийся топором умрет непобежденным, тогда сын займет его место и право на топор. Так было с четырьмя поколениями, ибо до сих пор владеющий Виновником Стонов всегда оставался непобежденным. Но я также слышала, что прадед Джикизы обманом добыл топор. Когда топор легко ранил его, он упал, притворяясь мертвым. Тогда Владеющий Топором засмеялся и хотел отойти, но прадед Джикизы вскочил позади, пронзил его копьем и таким образом сделался вождем племени. Поэтому сам Джикиза, убивая топором, всегда отсекает головы.

– А многих он убивает? – спросил Умслопогаас.

– Да, за последние годы многих, – сказала девушка. – Никто не может противостоять ему, никакие силы, потому что, вооруженный Виновником Стонов, он непобедим и сражаться с ним – это идти на верную смерть. Пятьдесят один человек пробовали, и вот перед шалашом Джикизы валяются их белые черепа. Помни одно – топор добывается в сражении, краденый или найденный случайно, он теряет силу, даже приносит позор, смерть завладевшему им!

– Как же сойтись с Джикизой?

– А вот как. Раз в год, в первый день новолуния, летом Джикиза созывает совет военачальников. Тут он вызывает желающих, одного или многих, сразиться с ним из-за топора, стать вождем вместо него. Если один человек выступит, они идут в загон, и там дело кончается. Тогда, отрубив врагу голову, Джикиза возвращается на совет. Всем дозволяется участвовать в совете, и Джикиза обязан драться со всеми, кто бы ни принял его вызов!

– Не пойти ли мне туда? – сказал Умслопогаас.

– После этого совета, в следующее новолуние, меня выдадут за Мезило! – сказала девушка. – Тот, кто покорит Джикизу, станет вождем и может выдать меня, за кого хочет!

Тут Умслопогаас понял ее намек, понял, что понравился ей, и мысль эта тронула его, до сих пор чуждавшегося женщин.

– Если случайно я там буду, если стану править племенем Топора благодаря железному владыке – топору Виновнику Стонов, то знай, девица Зинита, что и ты заживешь в его тени!

– Я согласна, волк-человек, хотя многие бы побоялись жить в этой тени. Но раньше добудь топор, многие пытались, а никому не удалось!

– Кому-нибудь должно удаться! – сказал он. – До свидания!

С этими словами Умслопогаас бросился в реку и быстро поплыл по течению.

Девушка Зинита следила за ним, пока он не скрылся из виду, и любовь охватила ее сердце, любовь свирепая, ревнивая, сильная. Он же, направляясь к горе Призраков, думал больше о Виновнике Стонов, чем о девице Зините, так как в глубине души Умслопогаас предпочитал войну женщинам, хотя именно женщины внесли горе в его жизнь.

Пятнадцать дней до новолуния Умслопогаас много думал и мало говорил. Однако он рассказал Галази часть правды и объявил о своем намерении сразиться с Джикизой Непобедимым из-за топора Виновника Стонов.

Галази советовал оставить это, говорил, что воевать с волками вернее, чем разыскивать какое-то неведомое оружие. Он сообщил также, что добычей топора дело не кончится, придется отвоевать девушку, а от женщин он не ждал добра. Разве не женщина отравила его отца в краале халакази? На все эти доводы Умслопогаас ничего не отвечал, так как сердце его жаждало и топора, и девушки, но первого больше, чем второй.

Между тем время шло, и настал день новолуния. На заре этого дня Умслопогаас надел охотничью сумку, обвязав под ней, вокруг бедер, шкуру волчихи. В руки он взял толстый боевой щит, сделанный из кожи буйвола, и еще тот самый лунообразный топор, которым он убил воина Чаки.

– И с таким оружием выступаешь ты против Джикизы? – сказал Галази, косо поглядывая на него.

– Ничего, оно послужит мне! – ответил Умслопогаас.

Когда он поел, они медленно спустились с горы, и так как Умслопогаас сберегал силы, то перешли речку вброд. На том берегу Галази спрятался в камышах, чтобы не быть узнанным. Тут Умслопогаас простился с ним, не зная, удастся ли им свидеться. Добравшись до ворот крааля, он заметил, что много людей проходят в них и смешиваются с толпой. Скоро все пришли к открытому пространству перед шалашом Джикизы, где собрались его советники. Посреди них перед кучей черепов сидел, сверкая глазами, сам Джикиза, страшный, надменный, волосатый человек. К руке его прикреплен был кожаным ремнем великий топор Виновник Стонов, и каждый, подходя, приветствовал его, называя Инкозикаас, то есть владыкой. Самому Джикизе никто не кланялся.

Умслопогаас сел в толпе перед советниками, никто не обратил на него внимания, кроме Зиниты, уныло двигавшейся взад и вперед, угощая пивом королевских наперсников. Близко к Джикизе, по его правую сторону, сидел жирный маленький человек с блестящими глазками, жадно следившими за Зинитой.

«Вероятно, это Мезило!» – подумал Умслопогаас. Немного погодя Джикиза заговорил, стреляя глазами:

– Послушайте, советники мои, что я решил! Я решил выдать падчерицу мою Зиниту за Мезило, только мы еще не сошлись с ним на свадебном подарке. Я требую от Мезило сотню голов скота, потому что девушка прекрасна, стройна и безупречна. Да к тому же она мне дочь, хоть и не моей крови. Но Мезило предлагает только пятьдесят голов, так что предоставляю вам помирить нас!

– Пусть так, Владеющий Топором! – ответил один из советников. – Но прежде, о, Непобедимый, ты обязан в этот день года, согласно древнему обычаю, вызвать всенародно желающих сразиться с тобой за Виновника Стонов и за право власти над племенем Топора!

– Какая тоска! – ворчал Джикиза. – Когда же этому конец? В юности моей я уложил пятьдесят трех человек и с тех пор все выкрикиваю свой вызов, точно петух на навозной куче, и никто его не принимает! Так слушайте же: есть ли между вами желающий вступить в поединок со мной, Джикизой, за великий топор Виновник Стонов? Он будет принадлежать отвоевавшему его, а с ним и владычество над племенем Топора!