Ожерелье Клеопатры

– Господи, Катя! – осуждающе воскликнул Тавров. – Что это на тебя вдруг нашло?

– Дело в том, Валерий Иванович, что у меня от вашего Пургина просто мороз по коже, – призналась Катя. – Похоже, он просто на грани отчаяния и уверен, что только вы способны ему помочь. Я не шучу, Валерий Иванович! Мне аж страшно: вдруг вы ему не сможете помочь и тогда он выкинет какую-нибудь дикость?

– Не беспокойся, Катя! – уверенно заявил Тавров. – Я не сомневаюсь, что Пургин не опасен.

Тут он совсем некстати вспомнил про фокусы с кружкой кофе и почти физически почувствовал холод Пограничной Зоны. Да, Пургин вряд ли сам по себе несет какую-либо угрозу, но вот от тех сил, которые пришли вместе с ним, ждать чего-либо хорошего не приходится.

Глава 2

Пургин приехал за полчаса до назначенного времени. Он возбужденно тряс руку Таврову и так радостно заглядывал ему в глаза, что Таврову даже стало не по себе. А ведь всего-то надо проследить за супругой клиента!

– Итак, вы хотите, чтобы мое детективное агентство выяснило, чем занимается ваша жена в то время, когда вас нет рядом с ней, – конкретизировал задачу Тавров, готовя договор.

– Ну… не совсем так, – замялся Пургин. – Мне нужно узнать все о ее знакомых мужчинах.

– То есть, круг ее знакомых женщин вас не интересует? – едва сдержал усмешку Тавров. Так он и знал: банальная ревность!

– Да! То есть… – задумался Пургин. – Кто знает… Да, пожалуй, надо выяснить все ее связи!

– Хорошо! – сделал пометку на бумаге Тавров. – Как я понял, каких-либо конкретных подозрений у вас нет, поэтому начнем с общего наблюдения. Первое, что мы сделаем: установим видеокамеры в вашей квартире. Конфиденциальность записей гарантируется: кроме вас, просматривать их буду только я и мой сотрудник, занимающийся контролем камер. Мы можем их отключать, когда вы будете в доме.

– Понятно, – кивнул Пургин.

– Мы поставим на прослушивание ваш домашний телефон. Что касается места работы вашей жены, то, по понятным причинам, мы можем установить наблюдение лишь за входом в офис. Нам не хочется иметь неприятности с фирмой, в которой работает ваша жена, – вы понимаете меня?

– Да, конечно! Что тут поделаешь?! – развел руками Пургин.

– Подарите жене новый мобильный телефон, тогда мы будем в курсе ее переговоров, – разумеется, перед этим с телефоном поработает мой специалист. И еще: нам придется подключить людей для наружного наблюдения. Все это обходится весьма недешево, поэтому я сразу хотел бы спросить: какую сумму вы согласны израсходовать на наши услуги?

Тавров ожидал, что клиент попросит для начала составить примерную калькуляцию расходов и перечень мероприятий, но Пургин практически мгновенно, без всяких колебаний ответил:

– Триста тысяч евро! Действуйте в пределах этой суммы. Если вдруг ее окажется недостаточно, то мы заключим дополнительный договор.

Тавров изумленно поднял глаза на Пургина. Тот был абсолютно серьезен.

– Однако, вы совсем не бедный человек, господин Пургин! – заметил Тавров.

– Я недавно продал дачу, доставшуюся мне от моих родителей, и с вычетом всех расходов у меня осталась именно такая сумма, которую я положил на банковский краткосрочный депозит, – пояснил Пургин.

– Ну, что же! – удовлетворенно резюмировал Тавров. – Тогда я сразу включаю в договор проплату аванса, а также еженедельные отчеты со сметой расходов… Подождите несколько минут, пока я окончательно оформлю и распечатаю договор. Кофе хотите?

* * *

Пургин выпил кофе, подписал распечатанные экземпляры договора, практически не читая, и спросил у Таврова:

– А когда вы займетесь моей квартирой?

– Согласно условиям договора, он вступает в силу сразу после подписания, так что я уже к вашим услугам, – отозвался Тавров, берясь за телефон. – Одну минуту, я только сделаю звонок.

Он посмотрел список специалистов по технике, с которыми обычно работал, и выбрал Костю Бирюкова: молодой шустрый парень, за заказы хватается с ненасытностью акулы.

– Костя! Это Тавров. Есть работа. Сегодня сможешь поставить на наблюдение квартиру? Какую? Обычную, двухкомнатную, старая кирпичная пятиэтажка. Легко? Все оборудование имеется? Ну и отлично! Я тебе перезвоню, будь на связи.

Тавров дал отбой и спросил у Пургина:

– Когда вы сможете гарантировать отсутствие жены в квартире в течение двух часов?

– Как раз сегодня вечером мы с женой собирались в театр, – ответил Пургин. – Из дома мы должны выйти не позже пяти часов.

– Вот тогда и начнем! Давайте ваши ключи и напишите адрес на листке.

Пургин с готовностью выложил связку ключей в кожаном футляре и написал адрес на квадратном листочке бумаги для заметок. Тавров уточнил местонахождение дома по карте Яндекса и перезвонил Бирюкову:

– Костя! Дуй ко мне в офис, возьми ключи от квартиры клиента и адрес. Я уточнил расположение дома по карте, найти его несложно: если ехать по Красноармейской, то почти посередине между «Динамо» и «Аэропортом». Эльдорадовский переулок, второй дом от перекрестка, первый подъезд, пятый этаж. С ключами сам легко разберешься, их всего три. Будь там в готовности с пяти часов. Сегодняшнего дня, разумеется! Я позвоню, дам отмашку.

Тавров помедлил немного. Какое-то беспокойство смутно шевельнулось внутри, и он добавил:

– Да, вот еще что, Костя! Возьми человека на подстраховку на всякий случай. Да, все будет оплачено. Давай, жду!

Тавров дал отбой и сказал Пургину:

– Фотография жены у вас с собой?

Пургин с готовностью кивнул, полез в кожаный планшет и достал оттуда несколько фото десять на пятнадцать.

– Вот! Можете оставить их себе… для работы.

– Хорошо, – кивнул Тавров, убирая фотографии в ящик стола, и попросил:

– И еще мне нужен ваш снимок. Лучше несколько снимков. Разрешите, я их сделаю прямо сейчас?

– А это зачем? – удивился Пургин.

– Для ознакомления моим людям, чтобы они знали в лицо хозяина квартиры и… э-э… супруга объекта наблюдения, – пояснил Тавров.

Он сделал несколько снимков Пургина камерой своего мобильника, – встроенная двухмегапиксельная камера Сони Эрикссона обеспечивала вполне достаточное качество даже для пересъемки документов.

– Вот и все! – сказал Тавров Пургину. – И не забудьте: когда выйдете из дома, позвоните мне.

– А-а… А что я должен сказать? – растерянно спросил Пургин.

– Что угодно! Ваш звонок будет означать, что объект… то есть ваша квартира пуста и можно приступать.

На этом Тавров собирался закончить разговор, но, взглянув на растерянного Пургина, счел необходимым добавить:

– Скажите что-нибудь такое… что не вызовет лишних вопросов у вашей супруги. Ну, скажем… что вы идете в театр и просите не звонить вам до одиннадцати вечера. Если жена поинтересуется, то скажете, что звонили рецензенту, пишущему рецензию на вашу статью. Подойдет?

– Да, вполне! – вымученно улыбнулся Пургин. Он явно не имел склонности к обману и чувствовал себя не в своей тарелке.

– Все будет хорошо! – ободряюще улыбнулся Тавров и взглянул на часы. – Кстати, вам пора! А то рискуете не успеть домой до пяти часов. И главное: если вдруг ваша супруга решит досрочно закончить культурное мероприятие, обязательно позвоните мне.

* * *

До пяти часов Тавров успел пообедать в ближайшем кафе и даже вздремнуть в кресле за столом. Все шло по плану: Пургин отзвонился в десять минут шестого, Тавров дал отмашку Бирюкову, тот спустя десять минут доложил, что вошел на объект и приступает к работе. Тавров попросил Катю принести кофе. Едва он взял в руки любимую кружку с ароматным дымящимся напитком, как раздался звонок. Это был Бирюков, и у Таврова мурашки побежали по спине: он не должен был звонить так рано, значит, что-то пошло не так.

– Тут такое дело, Валерий Иванович! – с беспокойством сообщил Бирюков. – У клиента закладки уже стоят. Не знаю, чьи. Перед чужими видеокамерами я на входе засветился. Разумеется, я работал с маскировкой: вошел в кепке, шарф на лице, но все равно сам факт… Так чего мне делать дальше?

Так! Похоже, в семье Пургиных недоверие взаимное.

– Вот что, Костя! – решительно сказал Тавров. – Ты один работаешь?

– Нет, что вы! Вы же предупреждали насчет этого, я и взял человека: он в машине тут недалеко сидит, на связи.

– Ничего не трогай, немедленно уходи! Связь со своим человеком держи не по рации, а через мобильник и так, чтобы не могли дистанционным микрофоном прослушать. Теперь о том, что делать: сделай вид, что уходишь в сторону «Динамо», потом вернись; а твой человек пусть контролирует подъезд. По возможности пусть фотографирует всех подозрительных. Понял?

– Понял, Валерий Иванович!

Бирюков отключился. Тавров откинулся на удобный подголовник, закрыл глаза и задумался. Кто мог установить закладки? Детективы по просьбе Пургиной: проследить за тем, чем занимается дома муж в отсутствие жены? Возможно, что и так… И хорошо бы, если так! А если это сделали по просьбе третьего лица? Тогда это не просто усложняет дело, а переводит его на качественно новый уровень: у этого третьего по отношению к Пургину могут быть совсем не дружелюбные намерения.

Размышления Таврова прервал телефонный звонок. Это был Бирюков.

– Валерий Иванович! Все было именно так, как вы сказали: только я вышел, как минут через пять в подъезд вбежали двое. Они так же бегом поднялись на пятый этаж и вошли в квартиру Пургиных.

– Откуда ты это знаешь? – прервал его Тавров.

– А я перед уходом на площадке камеру установил на всякий случай, вот и пригодилась! – похвастался Бирюков.

– Молодец, Костя! – сдержанно одобрил Тавров. – Они еще там?

– Там, Валерий Иванович! Какие указания будут?

– Как думаешь, они побежали закладки снимать? – вместо указаний спросил Тавров.

– Вне всяких сомнений! – уверенно заявил Бирюков. – Здорово я их напугал, однако, когда перед объективами появился!

Эх, хорошо бы этих голубчиков взять прямо в квартире Пургина! В отделении их бы быстро раскололи: кто и откуда. Но сколько они еще пробудут в квартире? Максимум минут десять. Мало времени: наряд не успеет подъехать, разве что рядом ДПС окажется. Но через «02» точно не успеют. Надо через Павлова. И Тавров позвонил полковнику Павлову из МУРа.

– Вадик, здравствуй! Это Тавров! Вопрос жизни и смерти. Слушай внимательно: пять минут назад два вора проникли в квартиру по адресу…

Тавров продиктовал адрес.

– Дай указание в ОВД «Аэропорт» об их немедленном задержании. С меня причитается!

– Хорошо, – проворчал Павлов и дал отбой.

Тавров снова позвонил Бирюкову.

– Сейчас подъедут менты, попробуют взять тех двоих. Если они выйдут из подъезда до приезда ментов, попробуйте за ними проследить. Только обязательно мне предварительно отзвонись. Понял?

– Понял, Валерий Иванович!

Минут двадцать Тавров ждал звонка, но телефон молчал. Тавров попробовал связаться с Бирюковым, но его телефон оказался выключен. Таврова это встревожило: с какой стати Бирюкову понадобилось отключать телефон как раз тогда, когда он просто обязан постоянно быть на связи? И Тавров решил позвонить Павлову.

– Как раз собирался вам звонить, Валерий Иванович, – сказал Павлов. – Прежде всего вопрос к вам: вам известен такой Бирюков Константин Сергеевич, тысяча девятьсот семидесятого года рождения, уроженец Москвы?

Похоже, патруль ДПС обратил внимание не на тех загадочных типов, которые интересовали Таврова, а на находившихся рядом Бирюкова с напарником.

– Вадик, тут произошла ошибка: задержали не грабителей, а наблюдавших за ними моих людей! – с досадой сообщил Тавров. – Их так освободят или мне надо лично подъехать в ОВД «Аэропорт»?

Павлов ответил, немного помедлив:

– Вам надо подъехать, Валерий Иванович. Только не в ОВД «Аэропорт», а в морг Боткинской больницы для опознания.

– Какого опознания? – хрипло выдохнул Тавров, и его сердце сжалось в предчувствии беды.

– Вам надо опознать этого самого Бирюкова и второго, который был с ним в машине.

– Автокатастрофа? – отрывисто спросил Тавров.

– Нет. Когда машина ДПС въезжала во двор указанного вами дома, то въезд перегораживал синий «Хендай Акцент». В салоне находились два трупа: один из них без документов, а второй имел при себе водительские права и паспорт на имя Бирюкова. Судя по всему, их расстреляли через лобовое стекло из пистолета с глушителем, поскольку выстрелов никто не слышал. Вы можете сказать, чем они там занимались и кому так не угодили?

* * *

Павлов с Тавровым шли из Боткинской больницы в сторону метро «Динамо».

– Я даже представить не мог, что все может быть так серьезно, – сказал Тавров. – Я думал: ну, та еще семейка, муж хочет проследить, чем занимается жена в его отсутствие; а жена, в свою очередь, решила выяснить, чем занят муж, когда ее нет рядом с ним. Но такого финала я не ожидал!

– Не факт, что убийство Бирюкова и его напарника непосредственно связано с квартирой Пургиных, – заметил Павлов. – Одно ясно: Бирюков с напарником оказались в неподходящем месте в неподходящее время. Собственно, оснований для вызова на допрос Пургина и его жены у меня нет. В момент убийства Бирюкова и его напарника они находились в театре. В их квартире никого не застигли с поличным. Возможно, что прослушка там еще стоит, но для проведения обыска в квартире нужно как минимум либо заявление самого Пургина, либо веские подозрения в том, что в квартире Пургиных совершались противозаконные действия. Попробуйте поговорить с Пургиным, может, нащупаете какие-нибудь ходы. – Павлов тяжело вздохнул и, немного помолчав, сказал Таврову: – Чует мое сердце, Валерий Иванович, что это не последнее убийство. Похоже, опять вам роковой клиент попался!

* * *

Следующим утром Тавров захватил с собой рекомендованного Кравцовым специалиста по электронике и поехал на квартиру Пургина. Пургин сам открыл дверь.

– Жена уже на работе, так что можете спокойно устанавливать оборудование, – сказал он Таврову. – Кстати, а почему вы вчера этого не сделали?

– Были некоторые обстоятельства, о которых я вам расскажу позже, – уклончиво ответил Тавров: вначале он хотел убедиться, что прослушку с телефона и видеокамеры неизвестные уже сняли. Электронщик осмотрел квартиру и подтвердил: никакой аппаратуры видеонаблюдения и прослушивания нет.

– Так я и ожидал, – констатировал Тавров и повернулся к Пургину: – Я обязан вас кое о чем проинформировать, Сергей Николаевич!

И Тавров рассказал Пургину о событиях вчерашнего вечера. Пургин побледнел. Рассказ Таврова произвел на него огромное впечатление. Он заметался по комнате, затем трясущимися руками достал из бара бутылку коньяка, налил в бокал граммов сто и залпом выпил.

– Мы, разумеется, поставим вам в квартиру аппаратуру видеонаблюдения и поменяем замки, – сказал Тавров. – Но если это были люди, нанятые вашей женой, то события приобретают весьма дурной оборот. Лично я не сомневаюсь, что вчерашнее двойное убийство совершили именно те люди, которые установили в вашей квартире аппаратуру скрытого наблюдения и вчера ее же сняли. Поэтому, если у вас есть какие-то конкретные подозрения в отношении вашей жены или ее знакомых, то я настоятельно рекомендую высказать их сейчас.

– Да-да, конечно, – пробормотал Пургин. – Я должен вам сказать, что…

Тут он вдруг замолчал, что-то напряженно обдумывая, затем сказал:

– Вот что, я лучше вам это нарисую!

Пургин схватил листок бумаги и принялся что-то лихорадочно вычерчивать. Впрочем, не прошло и минуты, как он раздраженно скомкал листок и бросил его в угол.

– Нет, это не имеет никакого отношения к делу! – воскликнул Пургин, нервно потирая виски подушечками пальцев. – Тут что-то не так! И с этим надо разобраться. Вот что, Валерий Иванович! Ставьте камеры, меняйте замки. Жене я скажу, что потерял ключи и поэтому решил поменять замки. Ведите наблюдение, делайте все, как договаривались. А через недельку проанализируем результаты, и тогда, я уверен, многое станет ясно и я смогу вам рассказать кое-что такое, что сейчас вы вряд ли сумеете воспринять. Договорились?

Такое предложение не очень понравилось Таврову: он предпочел бы, чтобы клиент выложил всю имеющуюся информацию как на блюдечке. Но клиент – не подозреваемый, давить на него не следует.

– Договорились, Сергей Николаевич! – вежливо улыбнулся Тавров. – Пока мой специалист будет ставить аппаратуру, вы мне кофейку сварите. Хорошо?

– Нет проблем! – заверил Пургин.

Он поднял с пола скомканный клочок бумаги и направился в кухню. По дороге Пургин открыл дверь в туалет и бросил бумагу в унитаз. Повинуясь инстинкту сыщика, Тавров зашел в туалет, достал из кармана полиэтиленовый пакет, выловил из унитаза плавающий там комочек бумаги и положил его в пакет. Плотно завязав пакет, Тавров сунул его в карман пиджака, спустил воду в унитазе и отправился в ванную комнату мыть руки.

Кофе Пургин сварил, как и положено, в турке. Кофе был хорош, и Тавров с наслаждением выпил три чашки в ожидании, пока элетронщик установит и проверит аппаратуру. Тавров попытался вызвать Пургина на откровенный разговор, но Пургин был мрачен и неразговорчив. Оставалось только попрощаться и покинуть не самый гостеприимный дом в Москве.

Возле дома Тавров расстался с электронщиком, договорившись с ним о том, что тот каждый день будет привозить ему записи с видеокамер и телефонных разговоров. Направляясь к метро, Тавров с досадой подумал, что из-за вчерашних событий он не успел получить от специалиста мобильный телефон с закладкой для жены Пургина.

Приехав в офис, Тавров попросил Катю принести ему кофе и расположился за столом своего кабинета. Он аккуратно извлек мокрый листок с рисунком Пургина из пакетика и расправил его на стекле.

Торопливо набросанный шариковой ручкой рисунок представлял собой большой прямоугольник, внутри которого находились три прямоугольника, один другого меньше. Между ними две линии образовывали извилистую полосу. Возле того из трех прямоугольников, который был побольше, была нарисована стрелка, указывающая на верхний левый угол прямоугольника. И все. Никаких надписей или других поясняющих рисунков. Тавров несколько минут изучал рисунок, затем со вздохом накрыл его бумажным полотенцем: пусть подсохнет, тогда можно будет положить в папку. Может быть, Пургин в скором времени сочтет необходимым пояснить, что он пытался изобразить на листке бумаги?

* * *

Тавров проработал в офисе до семи вечера, готовя отчет по делу, которое он закончил на прошлой неделе. Затем отправился домой.

Выйдя из метро, Тавров услышал сигнал мобильника: пришла эсэмэска. Тавров достал мобильник и прочитал сообщение: «Этот абонент звонил вам два раза». Звонки были сделаны с телефона Павлова. Тавров торопливо набрал номер полковника.

– Вадик! Ты мне звонил?

– Да, Валерий Иванович, дважды звонил, но вы были недоступны.

– Я ехал в метро. Что случилось?

– Скажите, Валерий Иванович, а вы сегодня видели вашего клиента Пургина? – спросил Павлов, и у Таврова заныло сердце от нехорошего предчувствия.

– Да, я видел его сегодня утром. А что случилось? С ним все в порядке? – забеспокоился Тавров.

– Я бы так не сказал, – ответил Павлов. – Нет, сам он жив и здоров, но сказать, что он в порядке, было бы большим преувеличением. Дело в том, что сегодня около девятнадцати часов в подъезде дома, где проживают Пургины, на его жену было совершено нападение. В тяжелом состоянии она доставлена в реанимацию Боткинской больницы. Алло! Вы меня слышите?

– Да, Вадик, слышу, – коротко отозвался Тавров.

– Если ваши люди вели наблюдение за Пургиной, то им придется давать показания следователю. Ну, и вам, разумеется, тоже.

Павлов сделал паузу и добавил:

– Вполне возможно, убийство Бирюкова с напарником и покушение на жизнь Пургиной взаимосвязаны. Готовьтесь к тому, что вам придется рассказать следователю о том, с какой просьбой к вам обратился Пургин.

– Да, я понимаю, – вздохнул Тавров.

Дело приобретало очень тревожный оборот. Какая-то непонятная сила – непонятная даже ясновидящей Ефросинье – вовлекла Таврова в Пограничную Зону. И не эта ли сила превращает дом в Эльдорадовском переулке в территорию смерти?

* * *

Прошло три дня, прежде чем Таврова вызвал к себе следователь. Следователя звали Иван Ковригин, он был молод, напорист и явно с недоверием относился к Таврову, но давить на него не осмеливался: авторитет полковника Павлова сдерживал охотничий инстинкт молодого сыщика.

– Валерий Иванович, я пригласил вас для того, чтобы прояснить ряд вопросов. Вы владелец частного детективного агентства?

– После выхода в отставку решил посвятить себя привычному ремеслу, – ответил Тавров, нажимая на слово «в отставку». Он специально употребил слово «отставка», а не «пенсия», чтобы молодой следак прочувствовал: бывших сыщиков и полковников милиции не бывает, как не бывает бывших охотничьих псов.

– Да, я знаю, что вы полковник МВД в отставке и тридцать лет отдали органам правопорядка, – небрежно кивнул Ковригин, стремясь, в свою очередь, показать, что для него свидетель – прежде всего свидетель, а уж во вторую очередь – заслуженный отставной полковник. Впрочем, он все же счел необходимым добавить для приличия:

– Именно поэтому я рассчитываю на понимание и помощь следствию с вашей стороны.

Покончив с реверансами, Ковригин перешел к делу:

– Убитые в салоне «Акцента» в Эльдорадовском Бирюков и Володин были сотрудниками вашего детективного агентства?

– Нет, – быстро ответил Тавров и пояснил: – Бирюкова я привлекал как технического специалиста для выполнения отдельных поручений. Его напарника я лично никогда не видел, поскольку его привлек сам Бирюков.

Ковригин сделал какую-то пометку на листе бумаги и спросил:

– А что они делали возле дома, где их убили? Выполняли ваше задание?

– Да, но, к сожалению, я не могу сказать, что именно они там делали, поскольку не могу назвать вам имя клиента, – решительно заявил Тавров.

– А клиент этот, я так полагаю, господин Пургин? – с иронией осведомился Ковригин.

Тавров лишь вежливо улыбнулся в ответ и развел руками.

– Боюсь, Валерий Иванович, что вам все-таки придется открыть имя клиента и сообщить все подробности работы с ним, – с притворным сожалением надавил Ковригин.

– Я не имею никаких оснований полагать, что мой клиент причастен к гибели Бирюкова и Володина, – решительно заявил Тавров. – Поэтому я хотел бы…

– Дело не в этом, – перебил его Ковригин. – Прежде всего я хочу вам официально сообщить, что гражданин Пургин Сергей Николаевич задержан и находится в следственном изоляторе.

– Как?! Почему? – изумился Тавров. – У него твердое алиби: когда стреляли в Бирюкова и его напарника, он вместе с женой находился в театре!

– Речь сейчас идет не об убийстве Бирюкова и Володина, – возразил Ковригин. – К этому делу мы вернемся позже. Пургин обвиняется в покушении на убийство своей жены, Пургиной Ольги Алексеевны. И, учитывая тяжелое состояние потерпевшей, очень вероятно, что в самое ближайшее время обвинение будет звучать как на «умышленное убийство».

Глава 3

Сказать, что Тавров испытал замешательство при этом известии – значит, ничего не сказать. Он пребывал в состоянии, близком к шоку: ничего подобного он никак не ожидал!

– Скажите, а какие у вас есть улики и факты против Пургина? – наконец спросил он Ковригина. Тот ожидал вопроса и с готовностью ответил:

– Нападение на Пургину было совершено около девятнадцати часов. Семь часов вечера – достаточно оживленное время, поэтому нам удалось довольно точно восстановить картину происшедшего. Примерно в восемнадцать пятьдесят – восемнадцать пятьдесят пять Пургина вошла в подъезд дома. Примерно в девятнадцать десять соседка из квартиры напротив вышла в магазин и на площадке между пятым и четвертым этажом обнаружила лежащую без признаков жизни Пургину. Соседка в шоковом состоянии выскочила на улицу и возле подъезда обнаружила компанию молодых людей, которые и вызвали «Скорую помощь», а затем милицию. Происходящее наблюдали еще несколько местных жителей, находившихся возле подъезда. Они видели Пургину, вошедшую в подъезд, а спустя минут десять-пятнадцать с криками выскочила соседка. В этот промежуток времени никто в подъезд не входил и из него не выходил. Вот такая картина получается. Странное ограбление, не правда ли?

– Но в таком случае под подозрением оказываются все, кто в это время находился в квартирах этого подъезда, – возразил Тавров. – И почему именно Пургин?

– А потому, – медленно произнес Ковригин, явно наслаждаясь своим знанием, – что нападение должно было завершиться смертью потерпевшей, причем его очень неумело пытались замаскировать под ограбление. Судите сами: Пургиной был нанесен всего один удар, причем от таких ударов жертва погибает сразу же в девяноста девяти случаях из ста. Также очевидна имитация ограбления. Например, разорвана кофточка на груди жертвы, как будто хотели снять украшение с шеи, но тонкая золотая цепочка осталась на месте. Сумочка раскрыта, из нее выброшено все содержимое, исчезли кредитки, но маленький кошелек с наличностью, лежавший рядом с сумкой, оказался не тронут. Также находившиеся во внутреннем кармашке сумки две тысячи рублей и четыреста евро оказались на месте.