Сезон удачи

– Издеваешься?! Да я на вторые сутки разогнуться не мог…

Валет подошел к креслу и развернул его вместе с Иннокентием так, что была видна поверхность большого обеденного стола. Накрытый белой простыней с аккуратно разложенными инструментами он имел вид тумбы из операционной палаты. Только вещицы на нем лежали не совсем хирургические: долото, кусачки, горсть гвоздей, кипятильник, провод от торшера с оголенными концами…

Внешнее впечатление очень обманчиво. Туповатое лицо Валета скрывало великого психолога. Он не стал пугать Кешу, не лязгал клещами перед его носом, не рычал, не матерился. Он просто развернул его к столу и сделал паузу.

– Я, Иннокентий, обязательно найду ту милую даму из поезда. Аркадий Вальтович не забывает обид… Но это будет потом. Пока я тобой займусь. Я обещал Графу доставить тебя вместе с деньгами.

– Может, только деньги… Меня-то ты как повезешь. В двух чемоданах?

– Не боись, Кеша. С удобствами поедешь. В багажнике.

– А таможня?

– Так мы не прямо. Мы через Белоруссию поедем. Партизанскими тропами…

– Слушай, Валет. С такими деньгами ты везде королем будешь. Даже тузом… Давай поделимся. Я тебе почти все их отдам. Поделим и разбежимся.

– Взятку предлагаешь? Нет, Кеша, не продаюсь! Жить я могу только в Одессе. И делать это хочу с чистой совестью… Так где деньги? Сразу скажешь или кипятильник включить?

Перед тем, как сдаться, Иннокентий сделал еще несколько попыток склонить Валета на свою сторону: ему предлагалось участие и доля в новой огромной афере, ему гарантировалась московская прописка и эта самая квартира в собственность, ему обещалась встреча с такими девушками, с такими профессионалами, которых в Одессе и представить нельзя.

– Шалишь, Иннокентий! Врешь ты все. Ты Одессу не трогай. У нас все есть. Думаешь, ваши девки на Тверской – это местные? Дудки! Я тут с одной пообщался – одесситкой оказалась… Хватит, Кеша, зубы заговаривать. Где деньги?

– Здесь.

– Где это здесь?

– В этой квартире… На антресолях. В коридоре. В дальнем углу… Высоко там. Надо стол подставить. А на стол – стул.

– И где они там?

– В коробке.

– Из-под ксерокса?

– Нет. В обувной.

– И все поместилось?

– Так она от женских сапог.

Валет прошел в коридор и осмотрел антресоли. Действительно высоко. И метра полтора глубиной… Он стоял и тупо смотрел вверх на оклеенные «деревянной» пленкой дверцы… Он выискивал подвох.

Когда выход был найден, Валет широко улыбнулся и бросился в комнату.

– Значит так, Кеша. Дураков у нас в Одессе нет. Все в Москву переехали… Я с такими штучками встречался: потяну за коробку – и бах! Ни меня, ни антресолей… Ты мне сам их достанешь!

Валет переместил на диван простыню со всем «хирургическим» инструментом. Освобожденный стол он протащил под антресоли, безбожно царапая ножками паркет. После ряда тестов на шаткость, был найден самый устойчивый стул и водружен поверх стола.

Теперь предстояла самая опасная часть плана… Валет проверил пистолет и продемонстрировал его Иннокентию. Потом он зашел за кресло и дернул конец галстучного каната. Развязав узел и освободив пленника, Валет быстро отскочил на два шага назад:

– Вставай, Кеша. Вперед и вверх на штурм антресолей… И не дури. Не пугай меня – сразу стреляю!

Иннокентий делал все как в замедленном кино – двигался демонстративно спокойно, неторопливо, плавно. Взобравшись на стул, он проверил его устойчивость и открыл дверцы… За пять лет барахла накопилось много. Тем более, что все это время появлялись шальные деньги. А это рождало шальные идеи – к имеющимся четырем чемоданам купить пятый, очень подходящий по цвету к новому галстуку… Раздвинув коробки он увидел самую нужную вещь – толстый красный цилиндр, ряди которого он затеял весь этот цирк.

– Может будешь вещи принимать, Валет? Неохота вниз кидать. Попортятся.

– Кидай, Кеша, кидай. И не в мою сторону. Я уже недавно чемоданом между ног получил – больше не повторится.

– Жалко, Валет.

– Кидай, Кеша. Твоя жизнь на кону стоит, а ты мелочишься.

Иннокентий сбросил два чемодана, три коробки, телефонный аппарат, настольную лампу и взял в руки огнетушитель. Секунду помедлил и, повернувшись к Валету, присел на корточки:

– Это бросить не могу. Взорвется, зараза… Ты, Валет, положи его осторожно на пол, а я за коробкой полезу. Держи!

Валет машинально вытянул руки, отклонив в сторону ствол пистолета, и посмотрел наверх.

Прямо перед глазами он увидел раструб огнетушителя, из которого через мгновение с ревом вырвалась струя пены, заливая нос, глаза, уши.

Он заорал, но облако пены заглушало крик, превратив его в булькающее шипение.

Отбросив пистолет, Валет судорожными движениями сбрасывал с себя белые пузырящиеся комки, разлетавшиеся по полу, стенам, падавшие на кроссовки стоящего над ним Иннокентия.

Струя пены начала стихать и, плюхнув напоследок несколько раз, прекратилась вовсе… Подняв опустевшее оружие точно над головой Валета, Иннокентий прицелился и разжал руки.

Вначале послышался глухой удар, через секунду звонкий – это огнетушитель поскакал по паркетному полу, а еще через две секунды опять глухой – это свалился Аркадий Вальтович.

* * *

Офис Григория Серебрякова находился недалеко от Никитских ворот. Из его окон была видна церковь, где венчался Пушкин. Это вдохновляло, заставляло думать о вечном… Сотрудники давно заметили, что шеф по несколько раз в день замирает перед окном, скрестив руки на груди.

Шефом своей фирмы Григорий Петрович выступал на общественных началах. Юридически она была зарегистрирована на подставное лицо. Иначе Серебряков не мог бы работать в Москве. Под свое имя он никогда не получил бы столько мест для бензозаправок. Благодаря шустрым журналистам к нему навечно прилипла кличка Сильвер и должность – главарь Никулинской преступной группировки.

Еще пять лет назад это было полной правдой. Сейчас для своей и общей пользы он ушел в легальный бизнес. И бензозаправочная фирма «Санди», и сеть магазинов, и десяток авторемонтных мастерских – все это было абсолютно чисто перед законом… В первые годы на его фирмы просто набросились налоговые и другие подобные службы. Но сейчас поутихли. Скучно – не за что зацепиться…

С Никулинской братвой Серебряков встречался крайне редко и в самых надежных местах. Он сохранил за собой лишь общее, стратегическое руководство и уверенность, что любая его просьба будет исполнена как приказ.

Одну из таких просьб он передал неделю назад: «Зайдет к вам парнишка из Одессы. Аркадием зовут. Помогите ему. По полной форме…»

Другому бы Серебряков и отказал. Но Валет привез привет от Графа. А уж Наум Корсак был ближе брата родного. С ним Серебряков вместе работал в молодые годы – пять лет лес валили на северном Урале. И вышли почти одновременно…

Сильвер неподвижно стоял перед окном, машинально вглядываясь в огромный одинокий купол с небольшим крестом… Всего неделя прошла после приезда Валета, и ситуация кардинально изменилась… Ребята быстро вышли на квартиру нужного Графу человека, но гонористый одессит решил, что справится один. За что и поплатился – теперь отлеживается с дурной головой, с красными глазами и пятнами на лице. Черт с ним, с этим Валетом! Не в нем дело… Иннокентия Теряева ребята быстро найдут. Обещали. Но только теперь Графу он не достанется.

Сегодня утром Серебрякову позвонил сам Илья Баскин, руководитель концерна «Басойл» и вообще – олигарх. Он рассказал смешную историю о том, как некий Иннокентий под видом особняка продавал пустышку, воздух. И при этом кинул не одного лоха, а сразу четверых.

«… Так вот одним из этой четверки простофиль был Николай Карасев. Слышал о таком? Да, кандидат в депутаты и мой… подопечный… Ты, Серебряков, найди мне этого Иннокентия. Живого. Он мне очень нужен. Именно сейчас нужен…»

Странно, но Сильверу показалось что Баскин не задействовал свою службу безопасности, а сразу обратился к нему. Понятно, если б заказал убрать Иннокентия Теряева. Тогда – понятно. А то – найди живого… Зачем он ему? Правда, жулик этот Теряев первоклассный. Артист! Аферист от бога! И парень рисковый – недавно Графа кинул, а потом самого Баскина обидел… такой жук – козырной туз в колоде. Это если его заставить на тебя играть… Вот он зачем Баскину нужен – выборы на носу. А их без хороших жуликов не выиграть…

На столе мелодично запел телефон. Это секретарша, а она вышколенная – без крайней нужды звонить не будет…

Серебряков оторвался от окна, подошел к столу и снял трубку.

– Простите, Григорий Петрович. К вам очень настойчивый посетитель.

– По какому вопросу?

– Не знаю. Но он сказал, что вы обязательно примите.

– Кто это?!

– Иннокентий Теряев.

Обзор прессы:

Газета «Возрождение России»:

– Криминал рвется во власть. Теперь мы видим, что это не пустые слова. На Юго-западе столицы решил стать депутатом некто Павленко. Что же это за личность? Достаточно сказать, что кроме других «подвигов» он учредитель и фактический хозяин детективного агентства «Сова». А зачем ему эта темная ночная птица? Защищаться? Возможно… Но тот, кто умеет расследовать убийства, может убить и сам. Кто выявляет «прослушку», может ставить ее и сам… Хорошо, что народ не глупее нас с вами. Он не пропустит в Думу таких, как Сергей Павленко.

Газета «Новый курс»:

– Наконец в борьбу за чистоту выборов включились реальные силы. Известный предприниматель Илья Баскин объявил о создании фонда и информационной службы «Родник». Здесь будут досконально проверяться все жаждущие занять думские кресла. Как заявил глава «Басойла» – проверка будет полной, честной и далеко не формальной.

Газета «Парламентский вестник»:

– В воскресенье группа журналистов два часа томилась около закрытого особняка в одном из переулков у Калужской заставы. Сюда нас на открытие своего избирательного штаба пригласил один из фаворитов предвыборной гонки Николай Карасев… Потом мы узнали, что не все сложилось и что штаб расположится совсем в другом месте. Всякое бывает! Но негоже начинать компанию с такого конфуза. Нет, такие презентации нам не нужны!

Глава 4

«Надо же было так набраться… Голова гудит и во рту что-то липкое, вонючее – будто всю ночь навоз жевал… Расслабился, нашел время… Сегодня такая важная встреча. Переломный момент в жизни. А ничего уже не хочется… Все! Бросаю пить… Уже бросил!»

Саша Богатых попытался подняться со своего дивана, но только вяло пошевелил плечами… Вторая попытка оказалась более удачной – он скинул одну ногу и, резко оттолкнувшись, оказался на полу в предстартовой позе бегуна на короткие дистанции. При этом голова безвольно болталась, и взгляд был направлен не к финишу, а куда-то под себя…

Так он простоял несколько минут, концентрируя волю для решительных действий. Потом рывком принял вертикальное положение и, пошатываясь, направился в ванную.

По пути он притормозил около сто и его рука машинально потянулась к бутылке пива. Потянулась и зависла над столь необходимым ему сейчас лекарством. Бросил – значит бросил! Не хватало еще, чтоб этот Павленко учуял хмельной запах.

Саша поежился, представляя, как кандидат в депутаты после первого же знакомства с позором изгоняет его из предвыборного штаба… Это будет полный финиш! Конец всему. Крах карьере. Волчий билет… Опять в челноки. Опять мерзнуть в Лужниках и таскать тюки с тяжелыми турецкими кожанками… Он схватил бутылку с пивом и злорадно отодвинул ее к стене, в дальний угол стола… Сделав несколько шагов, Саша вернулся и решительно накрыл соблазнительную жидкость газетой…

Под прохладным душем мысли начали ворочаться быстрее. Голова уже не гудела, а лишь жалобно звенела… Саша вылез из ванной и, оставляя за собой мокрые следы, прошлепал на кухню, где заглотал сразу три таблетки аспирина. Вернувшись под душ он перекрыл горячую воду и усилил напор…

Все стало приходить в норму. Вскоре он в полной мере ощутил себя профессиональным психологом, совсем недавно окончившим специальные и очень секретные курсы по предвыборной борьбе. Официально он теперь именовался имиджмейкером Сергея Павленко.

Через два часа Саша Богатых настолько восстановил форму, что в воздухе стала назойливо витать мысль о несвоевременности данного им зарока трезвости. Саша отогнал ее обнадеживающим: «Потом посмотрим».

До офиса Павленко Саша добрался на такси. Он вбухал в эту поездку последние деньги, но не мог же он опоздать. Если сегодня все сложиться удачно, скоро он получит аванс. И не маленький – в предвыборной гонке не принято жалеть денег. Это плохой тон… Тем более не будет скупиться движение «Возрождение».

Ровно за три минуты до назначенного времени Саша Богатых нажал кнопку звонка в офисе на Мясницкой…

Сергей Павленко оказался симпатичным и не таким суровым, как на фотографиях. Он бегал по кабинету, шутил, основное внимание уделял сидевшей у окна молодой женщине… Саша вспомнил ее. Вчера утром в штабе «Возрождения» ее представили как журналиста, который будет пресс-секретарем Павленко … Точно – это Катя Мурзина.

Саша отметил, что совещание Павленко начал с десятиминутным опозданием по той причине, что Катя интересовала его в данный момент значительно больше всех предвыборных баталий. Это не катастрофа, но пунктик, который придется шлифовать… Но это потом. Сейчас Александра очень устраивало, что Павленко редко смотрит в его сторону и, возможно, не заметит воспаленных глаз и хрипловатого вялого голоса.

Кроме Кати Мурзиной в кабинете Павленко был еще один человек, спокойно сидевший в дальнем углу. Он выглядел чуть старше хозяина офиса. Возможно, из-за явной полноты, седины и лысины на макушке… Только тут Саша заметил, что у самого Павленко лысина не меньше. Только тщательно прикрыта зачесом с боку на бок. Таким вороньим крылом, которое при резких движениях взлетало вверх и плавно опускалось, прикрывая лысое безобразие… Воронье крыло… Действительно, почему у него такие черные волосы. Красится, чудак!

Саша с легким стоном прикрыл глаза, представляя, что уже на первых порах ему придется заставить клиента смыть краску и обнажить так долго скрываемый голый череп… Но это необходимо! Избиратель не терпит фальши. Народ, он как считает – если ты лысину свою от нас скрываешь, то и в остальном попытаешься лапшу на уши вешать.

Вытащив блокнот, Александр начал делать записи. На курсах его учили, что это один из способов придать солидность своему образу. Но там не говорили, как при этом скрыть дрожание рук… Пришлось левой рукой придерживать правую. Со стороны это выглядело, будто он делает секретные записи и не дает никому подглядывать.

Правда, записи были сверхкороткими. Он написал всего четыре слова: опоздание, бабы, лысина, гыканье… Последнее было самым сложным делом. Предательская буква «о» на конце фамилии уже не смущает избирателей. Привыкли. Но когда кандидат начинает «гыкать», как колхозник с Полтавщины – пиши пропало! Десять процентов как корова языком слижет… Странно. По биографической справке получалось, что Павленко уже сорок лет в Москве живет. Четыре десятка лет слушает нормальную речь и не исправляется. А он, имиджмейкер Богатых должен за неделю сделать из него диктора ЦТ…

За стол Павленко усадил только Катю и Александра. Добродушный толстяк так и остался сидеть в углу под кондиционером.

– Вас, молодые люди, я понимаю представлять не надо. А там у окошка – мой старый приятель Игорь Савенков, Игорь Михайлович. Вы на него внимания не обращайте. Он, как солдат невидимого фронта. Будет нашу безопасность обеспечивать… Готов выслушать ваши предложения. Мне большие люди намекнули, что я в этих предвыборных технологиях ни в зуб ногой. Согласен! Буду послушным учеником… С Катюшей мне все понятно. Она статьи обещала в газетках тиснуть – какой я хороший… Встречи с избирателями, пару раз по телевидению… Но, любопытно – как мне мой имидж менять. Слушаю вас, господин Богатых. Только сразу договоримся – пластической операции я делать не буду.

– Нет, нет. Об этом даже речи нет… Моя задача несколько шире. Не только внешность, а общий привлекательный образ. Лозунги, обещания… Вся тактика борьбы с учетом действий других кандидатов.

– Всех других будем топить, кусать и рвать на части!

– Несомненно, Сергей Сергеевич. Но делать это надо тонко, деликатно… Вообще – моя миссия очень интимная. Я бы предпочел давать советы наедине.

– Не согласен, Александр Егорович…

– Просто – Саша.

– Не согласен, просто Саша. Мы все здесь – одна команда. Нет у меня никаких секретов… Савенков меня и так знает как облупленного. Теперь вот и Катюша узнает.

– Хорошо… Но только не обижаться.

– Я не барышня. Режь всю правду – матку.

– Итак – лицо. У вас, Сергей Сергеевич, отличное лицо. Красивое, мужественное, улыбчивое… Единственное – чуть-чуть сменим прическу.

– Понял. Избирателю нужен мой умный сократовский лоб вместе с лысиной.

– Да… И цвет волос привести… в естественное состояние.

– Лады! Будет им кандидат убеленный сединой… Но пока ничего страшного. Зря ты меня, Саша, пугал.

– Дальше будет страшнее… Я тут поговорил вчера с людьми из вашего окружения. Все отмечают вашу повышенную любовь к женскому полу.

– О, трепачи! Но разве это минус?

– При определенных обстоятельствах… Наши враги могут создать «эффект Моники». Представьте – за пару дней до выборов появляется на экране некая дама. На глазах слезы – «он обещал мне, но бросил. Ему нельзя верить…» При этом она демонстрирует фотографии, вещи.

– Синее платье?

– Что-то в этом роде… И все! Ваши выборы проиграны.

– Что посоветуете, Саша.

– Надо упредить противника. Вам следует повстречаться с вашими бывшими… подругами. Пообещать им все, что они хотят – возобновление отношений, деньги, тряпки… Со всеми встретиться и все уладить.

– Со всеми не могу.

– Почему?

– Всех уже не помню… Да и времени бы не хватило…

Павленко давно уже перестал улыбаться. На Катю он тоже старался не смотреть. Впервые появилась мысль – «зря ввязался в это грязное дело…»

Обстановку несколько разрядил телефонный звонок. Павленко сразу понял, что это что-то важное, раз секретарша перевела разговор в кабинет. Но, возможно, будет повод прекратить эту неприятную встречу с имиджмейкером Сашей.

Схватив трубку, Павленко две минуты держал ее около уха, пару раз поддакнув в конце разговора – «договорились».

Потом он встал и прошел в дальний угол кабинета, поближе к Савенкову.

– Игорь, это опять Парнас звонил. Предложил встречу… Все, ребята, – Павленко резко обернулся к сидящим за столом. – Все! Аудиенция закончена… Вам, Катя, я сам позвоню. А с господином имиджмейкером мы продолжим беседу о моем моральном облике завтра в десять утра. За ночь постараюсь вспомнить все свои… внебрачные связи. Чтоб ни одна Моника не проскочила!

* * *

Горелов запер сейф, взглянул на огромный портрет «железного Феликса» и вышел из кабинета. Сделав несколько шагов по коридору, он развернулся и опять открыл свою дверь. Так он делал всегда. По крайней мере – последние пятнадцать лет. Он панически боялся пожара. Однажды, вернувшись с совещания, Горелов с трудом вошел в свой кабинет из-за едкого дыма от перекалившегося кипятильника, от сгоревшего лимона, чая, сахара… С тех пор у него и появился этот пунктик: как бы тщательно он не проверил все перед уходом – заперев дверь, он через несколько секунд вновь открывал ее и опять все осматривал…

Точного времени для обеденного перерыва у Горелова не было. Иногда он вообще не покидал кабинет, обходясь чаем и прихваченными из дома бутербродами. Не сегодня был «сеанс связи». Горелову надо позвонить из автомата и как можно дальше от здания на Лубянке. Он точно знал, телефон того, кому он будет звонить – прослушивается.

Прошлый раз Горелов звонил из Сокольников. Теперь придется ехать в другую сторону – на Тверскую или к Парку Культуры… Постояв минуту на перекрестке, он двинулся вниз по Кузнецкому Мосту.

Горелов давно уже старался выбирать такой путь, который не выводил бы его на Лубянскую площадь. Он боялся ее… Случилось так, что он оказался здесь в ту самую ночь, когда шумная толпа победивших демократов свергала с пьедестала бронзовую фигуру «железного Феликса». У всех вокруг были дикие, горящие от восторга и злобы глаза. Вероятно, Горелов не вписывался в общий облик народного ликования и к нему пристал явно сумасшедший старик с всклоченной бородой: «Что, не нравится? Или ты сам из палачей? Вынюхиваешь… Господа! Держите его! Это чекист… Он убегает! Ловите сатрапа. Бейте его…»

Выскочив с площади, Горелов позорно бежал, пробираясь сквозь темные проходные дворы Малый Лубянки и Мархлевского.

Остановился он только у Чистых Прудов. Вокруг было пустынно, спокойно, тихо. Но голос того старика с Лубянки звучал где-то внутри Горелова и заставлял постоянно оглядываться и переходить с места на место.

С тех пор Горелов терпеть не мог эту площадь с клумбой вместо грозного монумента. Ему казалось, что старик с пронзительным взглядом поджидает на том же месте, и увидев – обязательного схватит и на этот раз не выпустит…

Подходящий телефон Горелов нашел недалеко от Малого Театра. Он вытащил из нагрудного кармана листок с цифрами и приготовился изменить голос. Сейчас на том конце провода трубку снимет секретарша и он будет говорить с ней с грузинским акцентом.

– Здравствуйте. Это концерн «Байсол». Слушаю вас.

– Скажи, дорогая, Баскин на месте?

– Да, но у Ильи Максимовича совещание. Что ему передать?

– Передай, что Феликс звонил. Имею хороший товар. Пусть найдет меня по номеру: три, двадцать, ноль пять.

– Я все записала. После совещания доложу.

– Доложи, дорогая. И не надо после совещания. Немедленно сделай!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.