Мальтийский пациент

– Вот и нечего об этом говорить, – быстро сказал Филипп. – Сказанного тобой и так уже вполне достаточно!

– Вы правы, – улыбнулся доктор, к явному облегчению де Кассара, не ожидавшего, что тот так легко согласится. – В общем, помимо меча, ордену принадлежали и многие другие ценности, которые «Церковь Кровавых Святых» мечтала заполучить. Аркон де Кассар в то время еще состоял на службе у Дель иль Адама, и именно ему магистр поручил разведать о планах «Церкви».

– Вы сказали, – начала Даша, – что Арконеще состоял на службе у Великого Магистра. Как это возможно, разве членство в ордене – не пожизненное?

– Правильное замечание, – ответил Макфейден. – Дело в том, что Аркон де Кассар никогда и не являлся членом ордена. Рыцари принимали обет безбрачия, а у Аркона была семья, иначе откуда бы взялись все мы, здесь присутствующие? Нет, он не являлся монахом, наш предок, но имел непосредственное отношение к иоаннитам-госпитальерам.

– Мальтийский Круг! – выпалила я, приведя в полное замешательство Филиппа де Кассара. – Он состоял в Мальтийском Круге, да? Я заметила, что на плаще, в котором Аркон изображен на портрете, нет традиционного мальтийского креста. Сам плащ также не похож на те, что носили члены ордена. Кроме того, на его указательном пальце я видела перстень, как у покойного Риддла, – с рубином и полукрестом!

– Ну, Филипп, – сказал доктор, – теперь вы признаете, что сильно недооценили этих замечательных леди? Бог знает, что еще им стало известно, пока вы занимались конспирацией! Вы правы, Ула, – продолжал он, обращаясь ко мне. – Наш предок принадлежал к этой организации. Так как он не принимал монашества, то имел большую свободу действий. После поражения в османской кампании Аркон стал личным телохранителем Дель иль Адама, и именно ему Магистр поручал особенно щекотливые задания.

– Что за задания? – спросила Даша. – Шпионаж и убийства?

– О, вы и об этом осведомлены? – с уважением произнес доктор. – Что ж, это тоже входило в его полномочия, разумеется, по личному распоряжению Дель иль Адама. Аркон де Кассар не просто был членом Мальтийского Круга, он стал его основателем. Перед этой организацией стояла цель всячески прикрывать иоаннитов от внешних и внутренних врагов и выполнятьделикатные поручения Великого Магистра.

Словом, Аркон отправился в Венецию по приказу Дель иль Адама. Никто не знает, какие новости он привез оттуда, но известно, что все имущество ордена благополучно доставили на Мальту. С тех пор об Арконе известно мало. Достоверно лишь то, что он погиб в стычке с тунисскими пиратами. В 1534 году умер Великий Магистр Дель иль Адам, и на его место пришел итальянец Пьетро дель Понте. Менее чем через год его сменил Дидье де Сен-Жель, также приказавший долго жить всего лишь год спустя. Смерти обоих Магистров стали внезапными и произошли при странных обстоятельствах. Все это время Мальтийский Круг находился в подвешенном состоянии, так как у Магистров не доходили руки до того, чтобы принять дела покойного Дель иль Адама. И лишь с приходом Хуана де Омедеса вновь воцарился порядок.

В последующие годы предпринималось немало покушений на добро, принадлежавшее иоаннитам, и поэтому часто приходилось менять место хранения ценностей ордена. Имущество перевозилось из страны в страну, даже провело несколько лет в России во времена правления Павла Первого, который был членом Мальтийского ордена и даже некоторое время – его Великим Магистром.

Во время Второй мировой войны снова пришлось спасать ценности госпитальеров, чтобы они не попали в руки фашистов. Кроме того, и «Церковь Кровавых Святых» никогда не прекращала на них охоту, поэтому ценный груз в начале 1939 года отправили в Великобританию. В 1942 году было принято решение вернуть его на Мальту, и мой дед, Пьер де Кассар, отвечал за перевозку…

– И предал тех, кто ему доверял! – перебил Филипп де Кассар.

– А вот это неправда, – спокойно возразил Макфейден.

– Расскажите же, наконец, что произошло с «Санта-Марией», – попросила Даша. – У меня лично создалось впечатление, что мы говорим о двух разных кораблях!

– Так и есть, – кивнул доктор. Мы с Дашей с удивлением воззрились на него, однако Филипп не выглядел удивленным.

– И в самом деле, «Санта-Марий» было две, – продолжал Макфейден. – Одна входила в конвой и везла врачей и гуманитарную помощь для защитников Мальты. Вторая же, идентичная первой, присоединилась к конвою позже. Именно она везла имущество ордена.

– Не самое подходящее время для перевозки ценного груза, – заметила я. – Ведь шла война и Мальту постоянно бомбили. Неужели существовала такая необходимость?

– Дело в том, что как раз в то время поступили сведения от хранителей сокровища в Великобритании, что «Церковь Кровавых Святых» каким-то образом узнала, где именно оно находится. Держать его там казалось опасным, поэтому решили рискнуть и попытаться переправить груз на родину. О том,что перевозит вторая «Санта-Мария», имели представление только ее капитан и мой дед, призванный обеспечить безопасность груза. На суше еще несколько человек из высшего командования, принадлежащих к ордену, знали об этом.

– Вот именно, – подтвердил Филипп де Кассар. – Непонятно, как самолеты Люфтваффе узнали о том, какой именно корабль следует отправить на дно?! Разумеется, разведка у них работала хорошо, и налет на конвой никого не удивил, но чтобы именнота самая «Санта-Мария»… И не говорите мне, что это случайность!

– Я и не собирался, – сказал Макфейден. – Это – не случайность. Только кто вам сказал, что корабль затонул во время бомбардировки?

– То есть? – Филипп выглядел растерянным. – Но ведь это известно! Отец рассказывал…

– Что в «Санта-Марию» попал снаряд? Полная чушь! Если на судне и произошел взрыв, то случилось этопосле бомбардировки. Конечно, в тот момент экипажам кораблей было не до слежки за «Санта-Марией», но позднее многие вспоминали об этих событиях с удивлением. Перед началом воздушного налета один из кораблей отделился от конвоя и взял курс на Сицилию. Все попытки связаться с судном и выяснить, в чем дело, провалились. Через несколько минут начался массированный обстрел конвоя. Учитывая этот факт и то, что «Санта-Мария» на Сицилию так и не попала, можно сказать одно: она затонула позднее.

– Интересно, – едко начал Филипп, – что же тогда произошло? Находясь в здравом уме и твердой памяти, твой дед ни с того ни с сего развернул корабль и направил его вовсе не в то место, куда было предназначено! Что это, как не предательство?

– Не знаю, – покачал головой Макфейден. – Я как раз собирался это выяснить, когда Робер под дулом пистолета заставил меня прерваться. Я искал тайник деда. Сначала отец, а после его смерти – и я по крупицам собирали информацию о том, что произошло тогда на «Санта-Марии», ведь дед погиб на корабле и не смог ничего рассказать. Зато папе удалось отыскать его дневники. Он даже нашел очевидца, сигнальщика одного из кораблей конвоя, видевшего, как «Санта-Мария» уходила к Сицилии. Вот откуда мне известно, что произошло это не во время, а после налета Люфтваффе. Естественно, сигнальщик понятия не имел, какой груз перевозило судно.

– Твои расспросы могли породить слухи о том, что кто-то интересуется «Санта-Марией», – мрачно сказал Филипп де Кассар. – До сих пор она спокойно лежала на дне, храня все свои тайны…

– И никто не знал точных координат, где она затонула! – прервал его Макфейден. – Я сомневаюсь, что кого-то удивит желание внука установить причины гибели своего деда. Почему до сих пор «Санта-Мария» не поднята со дна, а сокровище не водворено туда, где ему и надлежит находиться? Потому что ни один из тех, кто знал о грузе, не выжил. Мой дед и капитан пропали вместе с кораблем, и никто из ожидавших «Санта-Марию» на берегу не дожил до конца войны. Некоторые погибли во время военных действий, другие при невыясненных обстоятельствах. Они унесли эту тайну в могилу. О том, что «Санта-Мария» пропала, забыли. В порт пришла одна «Санта-Мария» – не та, конечно же, но кто об этом знал? По бумагам в конвое числилось четырнадцать кораблей, и все они благополучно достигли острова. Да, люди видели, как один из кораблей неожиданно покинул конвой, но ведь шла война, и гибель или пропажа того или иного судна не считались из ряда вон выходящими событиями. Кроме того, высшее командование попыталось тут же замять дело. И вот вам результат: спустя семьдесят лет все полагают, что ни один из кораблей конвоя не пострадал! Ваше сокровище, Филипп, в такой же безопасности сейчас, как и все эти годы.

– Что ты искал в галерее? – спросил Робер, до сих пор хранивший молчание.

– Точно не знаю, – ответил доктор. – У меня есть основания полагать, что что-то находится в тайнике под портретом первого Аркона – вся собранная мною за долгие годы информация на это указывает. Я не представляю, что это может быть, но не сомневаюсь в одном: оно способно привести нас к останкам «Санта-Марии»! Но не это главное. Я хочу доказать непричастность деда к случившемуся с кораблем. Я готов сделать для этого все, что в моих силах, даже если вы попытаетесь мне помешать.

– А что вы все-таки делали в музее? – спросила я.

– То же, что и вы – искал ответы, – ответил Макфейден. – Джозеф Аттард, мой добрый приятель, рассказал мне о цели вашего визита и о том, что у вас находится ключ к тайнику.

– Ключ? – переспросила удивленная Даша. – Но у нас никогда не было никакого ключа!

Вместо ответа Макфейден залез во внутренний карман своей джинсовой рубашки и извлек оттуда… перстень Риддла!

– Откуда он у вас?! – воскликнула я. – Ведь его у меня украли!

– Честно говоря, – усмехнулся доктор, – это оказалось не сложнее, чем отнять конфетку у ребенка. Вам, моя милая, не стоило зевать с такой штучкой в сумочке!

– Так это вы… – пробормотала Даша, и голос ее непроизвольно упал до шепота. – Вы убили Джона Риддла!

– Боже упаси! – вскинул руки в защитном жесте Макфейден.

– Но я наводила справки, – сказала я. – Вы попали в номер после убийства по собственной инициативе. При сложившихся обстоятельствах, извините, не верится, что все это можно приписать простой случайности!

– Я и в самом деле сделал все для того, чтобы попасть в номер Джона Риддла, но вы и половины не знаете, дорогойдетектив. Дело в том, что я оказался там до вашего прихода. Именно я, а не вы первым обнаружил тело Джона Риддла. Я знал, что у него находится перстень. Такие есть у всех членов Мальтийского Круга, но лишь принадлежащий Риддлу интересовал меня. Бедняга даже не представлял, что за вещь в его руках! Когда я выяснил, что перстень у Джона, я решил переговорить с ним. Мы договорились о встрече без свидетелей у него в номере, но, когда я пришел, дверь никто не открыл.

– Как же вы попали внутрь? – спросила Даша.

– Вскрыл замок, – пожал плечами Макфейден. – Это несложно, ведь они не рассчитаны на взломщиков. Я нашел мертвого Риддла, но не успел хорошенько осмотреть место преступления, так как услышал, как в замке поворачивается ключ.

– Это мы позвали горничную, – подтвердила Даша.

– Пришлось срочно выпрыгивать с балкона – благо он находится на втором этаже! Затем я спустился в холл. Я не знал, что вы, Ула, имеете отношение к медицине, и ожидал, что Филипп обратится за врачебной помощью. Когда я понял, что он не имеет такого намерения, я сам предложил свои услуги.

– Он все равно слышал, как я говорил портье о случившемся, – пояснил Филипп. – Лучше было иметь его на глазах, чем позволить слухам распространиться!

– К сожалению, – продолжал доктор, – в номере мне так и не удалось обнаружить желаемого: его уже забрали присутствующие здесь дамы. А тогда я подумал, что его взяли вы, Филипп, чтобы скрыть принадлежность Риддла к Мальтийскому Кругу.

– Тем не менее вы вернулись ночью проверить, не закатился ли перстень в какую-нибудь щель? – спросила я.

– Вернулся? – Макфейден выглядел удивленным.

– Я видела, как неизвестный мужчина прокрался к номеру Риддла той же ночью, сорвал полицейскую ленту и проник внутрь. Он отсутствовал довольно долгое время, а потом покинул номер так же, как и вошел.

– Боюсь, придется вас разочаровать, – задумчиво произнес доктор, потирая подбородок. – Это был не я.

– Тогда что же получается? – пробормотала Даша. – Если ночью в номер приходили не вы, то…

– То это был убийца Риддла, – закончила я за подругу. – Возможно, Риддл сам открыл убийце дверь, потому что либо знал его лично, либо тот придумал какой-то правдоподобный предлог, не вызвавший подозрений у жертвы. Он нападает на Риддла, они борются, и во время схватки Риддл теряет перстень, который закатывается в щель. Если убийцу интересовало кольцо, то, вероятно, не увидев его на пальце убитого, он обыскал помещение, но так и не смог обнаружить пропажу. А может, кто-то его спугнул.

– Непонятно одно, – пробормотал Робер. – У убийцы имелось в запасе достаточно времени, тогда почему же он не нашел перстенек? Даша ведь обнаружила его без труда!

– Совершенно верно, – подтвердила Дарья.

– Как же так? – спросила я. – Не боясь быть застигнутым на месте преступления, убийца тем не менее не нашел желаемое? Что-то здесь не вяжется!

– Если только… – начал Макфейден и вдруг замолчал.

– Если только – что? Давайте, Лиам, выкладывайте!

– Если только он не знал точно,что именно ищет, – закончил доктор. – Возможно, убийца не сразу напал на Риддла. Что, если, к примеру, он знал о принадлежащем Риддлу некоем «ключе», но не имел представления о том, что он из себя представляет? К счастью, и Риддл тоже! Поэтому убийца, обыскав помещение и не найдя ничего, хотя бы отдаленно напоминающее ключ, ретировался.

На некоторое время все замолчали.

– Допустим, – произнесла наконец Даша. – Но у меня есть еще вопрос. Тело Риддла, когда мы его обнаружили, было еще теплым. Значит, его убили всего за пару часов до нашего появления. Почему кому-то вздумалось убивать Риддла утром? Подобные преступления обычно происходят по ночам, когда мала вероятность, что тебя обнаружат. Ночью он спокойно мог бы сходить туда и обратно раз пятьдесят, и никто ничего бы не заметил, а он выбирает такое время, когда в коридоре можно столкнуться с кем угодно!

– Думаю, я могу ответить на твой вопрос, – сказала я и посмотрела на Филиппа. – Дело в том, что Риддла ночью не было в номере, правда, мистер де Кассар?

– Что это значит? – поднял брови хозяин отеля. – Я не понимаю, что вы имеете в виду!

– Прекрасно понимаете, – возразила я. – Явидела той ночью, как какие-то люди переходили по мосту из одной башни в другую. Лиц я не разглядела, но кто, кроме хозяина, мог незаметно провести в дом такую компанию? А на то, что вы с Риддлом знакомы, меня натолкнул неосторожно вырвавшийся у вас возглас: вы, сами того не заметив, назвали убитого по имени! Напрашивается вывод: Джон Риддл был с вами той ночью. Когда он вернулся к себе?

Филипп де Кассар, казалось, пребывал в замешательстве и медлил с ответом.

– Мы разошлись… где-то часов в шесть утра, – наконец проговорил он с большой неохотой.

– Все сходится, – заметил доктор Макфейден. – Убийца пробрался в номер ночью, возможно, через балкон. Он рассчитывал застать Риддла спокойно спящим в своей постели, но не обнаружил его там. Тем не менее он был полон решимости совершить задуманное, поэтому, имея в запасе достаточно времени, обшарил номер в поисках «ключа». Когда его поиски не увенчались успехом, убийца затаился, уверенный, что Риддл рано или поздно вернется. Так и случилось.

– Кажется, мы забыли кое о чем, – подала голос Дарья, и все посмотрели на нее. – Я так понимаю, вы собирались вскрыть тайник в галерее, так что же нам мешает сделать это прямо сейчас?

– Самое время, – пробормотал Робер.

Мы поднялись. Шествие замыкал Филипп де Кассар, а Робер с фонарем шел впереди и освещал путь. Идя по извилистым коридорам в компании трех сильных мужчин, я чувствовала себя абсолютно комфортно. В галерее Макфейден вновь приблизился к портрету родоначальника рода де Кассаров. Вытащив перстень, он слегка надавил на рубин, затем покрутил его против часовой стрелки. Сдвинувшись вправо, камень открыл плоский диск, на котором явственно проступала резьба, как у ключа.

– Снимите портрет, – потребовал доктор, и Робер без слов выполнил указание.

Когда картина оказалась на полу, мы увидели углубление в стене. Ничего похожего на замок там не оказалось. Тем не менее Макфейден принялся деловито осматривать поверхность. Нащупав что-то, он полез в карман джинсов, вытащил перочинный нож и поковырял им в правом верхнем углу ниши. От стены легко отошел очень тонкий круглый кусок. За ним виднелась металлическая плата с выбитыми в ней рисками. Очевидно, это и есть замок, поняла я. Макфейден ловко приложил перстень к плате и снова крутанул его, на этот раз – по часовой стрелке, раздался тихий щелчок, и от стены отделилась панель. До этого момента я не замечала на поверхности ни единой щелочки, чтобы можно было бы заподозрить наличие дверцы сейфа. Такое я видела только в кино, кажется, в одной из серий «Индианы Джонса» или «Лары Крофт», поэтому сейчас, затаив дыхание, наблюдала за происходящим.

Просунув руку в отверстие, доктор извлек длинный незапечатанный конверт.

– Это все? – нетерпеливо спросил Филипп де Кассар.

– Больше ничего нет, – подтвердил Макфейден.

– Что там? – вытягивая шею, спросила Даша.

Доктор запустил руку в конверт и вытащил сложенный втрое листок бумаги. Едва развернув его, он удивленно вскинул брови.

– Почерк – не деда! – пробормотал он. – Я хорошо знаю его руку, прочитав столько дневников…

– Читай! – требовательно сказал Робер.

– «Дорогой Симон», – начал Макфейден.

– Симон – это кто? – спросила Даша.

– Мой отец, – коротко ответил доктор и продолжил: – «Если так случилось, что ты держишь в руках это письмо, значит, меня уже нет в живых. Тем не менее я знал – рано или поздно, но ты найдешь тайник и узнаешь то, что является делом чрезвычайной важности. От этого зависит очень многое, и действовать надо быстро…»

– Быстро! – воскликнул Робер. – Твоего отца давно нет в живых, очевидно, время давно упущено!

– Не перебивай, – строго прервал внука Филипп. – Продолжай, Аркон!

– «Я отправил верного человека с весточкой к моему брату и этим письмом. Тем не менее я нахожусь в опасности, но надеюсь, что в ближайшие сутки все решится. В любом случае тебе необходимо знать следующее: я вынужден был принять решение затопить «Санта-Марию»…

– Что?! – воскликнули одновременно Филипп и Робер.

– «…у меня просто не оказалось выбора. После выхода из порта я пришел к выводу, что на борту присутствуют агенты «Церкви Кровавых Святых». Я не знаю, как к ним просочилась информация о грузе, но факт оставался фактом. Я понял, что они собираются захватить «Санта-Марию», как только представится удобный случай. Не сомневаюсь, налет Люфтваффе был тщательно спланирован для того, чтобы в суматохе никто не заметил пропажи одного из кораблей. Капитан также почуял неладное, а ведь мы двое – единственные, кто знал правду о грузе, не считая, конечно, членов «Церкви». Спустившись в машинный отсек, мы заложили взрывчатку, зная, что погибнут люди, но другого решения не видели: нужно было любой ценой спасти достояние ордена.

Едва мы закончили со взрывчаткой, как налетели бомбардировщики. Несколько человек из числа матросов попытались проникнуть в рубку и принять управление. Это им удалось, и корабль, резко изменив курс, двинулся в сторону, противоположную пункту назначения. Увидев, что все кончено, мы с капитаном подорвали «Санта-Марию».

Я и подумать не мог, Симон, что выживу в этом взрыве! Наверное, Господь счел мою миссию не до конца выполненной, раз оставил меня в живых и дал возможность связаться с тобой…

Очнулся я в воде. Чудом мне удалось удержаться на поверхности, но плыть я не мог. Тем не менее к ночи меня прибило к берегу. Если бы меня не нашли, утром, вероятнее всего, я был бы уже покойником. Но мне снова повезло.

Я пришел в себя в рыбацкой хижине. Там проживала очень милая молодая семья, Агата и Жиллельмус Микаллеф с маленькой дочерью. Они сказали, что я нахожусь на Комино. К счастью, там проживают всего несколько семей, да и те разбросаны в разных частях острова, поэтому обо мне пока еще никто не узнал. Тем не менее островок маленький, так что очень скоро весть распространится, а мне бы не хотелось отбиваться от толпы любопытных, интересующихся, как я сюда попал! Жиллельмус согласился оказать мне услугу, и прямо сейчас он отправляется в путь, чтобы положить письмо для тебя в тайник и кое-что спрятать. Я молюсь о том, чтобы наше предприятие удалось и Жиллельмус благополучно достиг места назначения – все же время сейчас неспокойное! Что бы ни ожидало меня, сын, помни одно: ты и твоя мать – самые дорогие в моей жизни люди. Береги ее и заботься о себе. Даст Бог, свидимся.

Твой любящий отец, Пьер де Кассар».

Несколько секунд все молчали. Затем Филипп произнес:

– Не верю ни единому слову! Кроме того, ты же сказал, что не узнаешь почерка?

– Верно, – согласился Макфейден. – Он получил тяжелые ранения, возможно, не мог писать сам и просто надиктовал послание.

– А как вы узнали, что нужный вам перстень находится у Джона Риддла? – поинтересовалась я.

– Получил информацию от одного из бывших слуг, – ответил доктор. – Вернее, сам он не служил в замке, так как был тогда еще слишком мал, но кое-что интересное смог мне поведать. Зовут этого человека Матье Ловитц, и он был сыном домоправительницы семейства де Кассар. Мальчишка часто слонялся по дому без дела и видел то, чего, возможно, видеть ему не следовало. Однако именно благодаря его праздному любопытству и скуке я узнал то, что узнал.

Он помнит день, когда в замок прибыл неизвестный мужчина, потребовавший, чтобы его немедленно проводили к Полю де Кассару. В замке в то время размещался госпиталь, и в нем постоянно толпились разные люди. Матье заинтересовал именно этот посетитель, так как он не походил на тех, кого ему приходилось здесь встречать. Он выглядел как простой рыбак и отказался разговаривать с кем-либо, кроме хозяина замка. В конце концов сам Поль де Кассар вышел ему навстречу, и, перемолвившись всего парой-тройкой фраз, они вместе поднялись наверх. Паренька заинтриговала эта таинственность, и он незаметно проследовал за хозяином и незнакомцем. Ему не удалось подслушать, о чем они говорили, так как беседа проходила в библиотеке. Но Матье не сдавался и был вознагражден. После разговора с Полем де Кассаром незнакомца отвели в комнату наверху, но «рыбак», как про себя окрестил его Матье, не задержался там дольше десяти минут. Он покинул отведенное ему помещение и крадучись отправился куда-то. Матье пошел за ним, чувствуя себя Джеймсом Бондом. Они дошли до галереи, которая в этот час пустовала, и незнакомец вошел внутрь. Матье видел, как он снял со стены картину и, вскрыв тайник, что-то туда засунул. Затем, все так же крадучись, он оставил галерею. Матье преследовал его до самого выхода. Очевидно, «рыбак» хотел незаметно улизнуть, но ему это не удалось. Двое мужчин задержали его и не позволили покинуть замок. Именно тогда «рыбак» и обратил внимание на глазастого мальчугана. Он подозвал его и вытащил из кармана перстень с рубином и бумажку в один фунт, пообещав дать Матье еще, если он выполнит его поручение. Матье решил, что оно не слишком сложное, ведь надо-то было всего лишь подменить перстень одного из гостей замка на тот, что ему передал незнакомец!

Когда Матье вернулся, то «рыбака» на условленном месте не обнаружил. Вероятно, он решил не отдавать мальчику обещанное, но Матье и так был счастлив, ведь никогда в жизни он не держал в руках целый фунт! Он потратил его утром в ближайшей кондитерской лавке и, скорее всего, забыл бы о происшествии, если бы не случившееся позднее. Он проходил по двору, когда выносили умерших в госпитале раненых. Их выкладывали у черного входа, чтобы остальные не видели удручающего зрелища. В одном из них Матье с удивлением узнал «рыбака». Происшествие потрясло и озадачило мальчишку, ведь при их встрече незнакомец прекрасно себя чувствовал, а теперь лежал среди трупов! Вот, пожалуй, и все, что я выяснил, – закончил доктор.

– Значит, кольцо попало в итоге к… – начала я.

– К дяде Риддла, – перебил доктор. – Он был хирургом, и в то время работал и проживал в замке.

– Но зачем «рыбаку» понадобилось подменять перстень?

– Возможно, поняв, что из замка ему не выбраться, он решил сделать так, чтобы перстень-ключ не попал в руки врагов, – пожал плечами Макфейден.

– Если бы написанное в записке было правдой, – заговорил Филипп, – то мы просто-напросто ее бы не получили! Твой дед, если ему верить, послал Жиллельмуса Микаллефа встретиться с моим отцом. Они поговорили, и отец немедленно отправился бы за братом на Комино, чтобы забрать его домой. Неужели ты думаешь, он бросил бы его умирать?!