Морские дьяволы

– Давайте хотя бы закончим с обедом, – с набитым ртом перебил его Данил.

– Молчи, когда жуешь, а то подавишься! – осадил его я.

Вышло довольно резко, но, честное слово, Данил своей невыдержанностью уже начал меня раздражать. Бизяев понимающе кивнул, проглотил набранную в рот пищу, выплюнул в ладонь косточки от маслин и потянулся за новой порцией.

– Удивительно, как в тебя столько влезает? – глядя на него, беззлобно заметил Илья Константинович.

– А у меня высокий метаболизм, – ответил ему Данил.

Он хотел еще что-то добавить к своему объяснению, но осекся и лишь загадочно помахал в воздухе руками. Наконец все поданные нам блюда были съедены. Соки, вино и пиво выпиты. И Рощин попросил у официантки счет.

– Общий или раздельный? – осведомилась та.

– Общий. Я угощал своих друзей, – ответил ей Илья Константинович.

Официантка на секунду замешкалась, но потом удалилась и спустя минуту принесла нам отбитую на кассе квитанцию. Взглянув на сумму, Рощин протянул ей кредитную карточку:

– Благодарю вас, все было очень вкусно. Оставьте себе десять процентов от общей суммы в знак нашей благодарности и, пожалуйста, передайте отдельное спасибо повару.

– О, спасибо, мистер, – официантка кокетливо улыбнулась. – Приходите еще, мы всегда будем рады вас видеть.

– Как-нибудь зайдем, – улыбнувшись в ответ, обнадежил ее Рощин, встав из-за стола.

Но когда мы спустились с террасы ресторана, довольная улыбка исчезла с его лица.

– Скверно получилось, – угрюмо заметил он. – В Штатах не принято оплачивать счета за своих гостей. Обратил внимание, как удивилась официантка? Когда один платит за двоих – это еще куда ни шло, но за четверых – уже явный перебор. А я не предусмотрел, что у вас нет при себе денег… Да еще эта квитанция, – он протянул мне поданный официанткой счет, который, оказывается, забрал с собой. – На ней проставлена дата и номер моей кредитной карточки, и теперь, подняв в ресторане копию квитанции, легко определить, когда наша группа появилась в городе.

Рощин был абсолютно прав – мы допустили серьезный прокол.

– А нельзя было расплатиться наличными, или у вас не было при себе необходимой суммы?

– Тогда бы официантка от удивления вообще лишилась дара речи. Уверен, в кассе ресторана и за час работы не набирается столько наличных денег. Американцы носят при себе лишь мелочь: купюры по пять, десять, в крайнем случае двадцать долларов, а счета сверх пятидесяти долларов оплачивают кредитками. Полторы сотни наличными здесь может выложить только русский турист.

И вновь Илья Константинович оказался прав. На вводном инструктаже перед подготовкой к операции и много раз до этого я слышал о том, как американцы расплачиваются в магазинах и ресторанах, но сейчас совершенно упустил это из виду.

Обратный путь к снятому нами дому мы проделали молча. Каждый думал о своем. Даже Данил, от сытости или от того, что действительно хотел спать, не отвлекался на встречных девушек.

Как я и ожидал, миссис Роджерс не вышла на улицу, чтобы поприветствовать нас, хотя по поднятым жалюзи на окнах первого этажа я понял, что она дома. Когда мы поднялись по пристроенной к мансарде лестнице, Рощин внимательно осмотрел входную дверь, на которой оставлял контрольные метки, и, удовлетворенно кивнув головой, отпер замок. Мы вошли внутрь, и он, обращаясь к Андрею и Данилу, предложил:

– Вам лучше остаться здесь. Заодно и багаж разберете. А мы с Робертом тем временем навестим мистера Хорнела.

– Отличная мысль, – ответил Данил, но даже не подошел к сложенным на пол сумкам, а сразу улегся на диван, подложив под голову диванную подушку.

Я повернулся к Андрею, растерянно стоящему посреди холла, и сказал:

– Ты тоже отдохни. А вещи можно и потом разобрать.

– Еще более ценная мысль, – сквозь зевоту пробурчал с дивана Данил.

Илья Константинович лишь беззлобно покачал головой, и мы с ним, оставив наших друзей отдыхать, направились к стоящему перед домом джипу…

Прожив в Дулите всего два дня, Рощин успел достаточно хорошо его изучить. Во всяком случае, мы ни разу не заплутали, разыскивая дом Гарри Хорнела. Жил Хорнел в большом двухэтажном особняке, только более ветхом, чем у нашей хозяйки. На наш звонок долго никто не отзывался, потом послышались медленные шаркающие шаги, и дверь наконец открылась. Я увидел перед собой пожилого человека с отечным лицом и спутанными волосами на голове. Одет он был в какие-то бесформенные парусиновые штаны и клетчатую рубашку. Хозяин дома смерил нас настороженным взглядом и заявил:

– Если вы насчет жилья, то обратились не по адресу. Я ничего не сдаю.

– Мистер Хорнел, если не ошибаюсь? – произнес я в ответ.

– Да, это я, – несколько озадаченно ответил хозяин дома. – Но я не сдаю жилье.

– Видите ли, мистер Хорнел, нас не интересует жилье, – присоединился к разговору Илья Константинович. – Зато заинтересовала ваша шхуна.

– Моя шхуна? – недоверчиво переспросил Хорнел. – «Святая Анна»?

– Да, – прямо ответил Рощин. – Я профессор Саванского океанографического института, вместе с коллегами исследую пути подводных миграций лангустов. Часто нам приходится проводить свои исследования далеко от берега. Вот мы и хотели арендовать для этих целей ваше судно.

– Мое судно? – все еще с недоверием уточнил Хорнел.

– Да, если вы в ближайшие дни свободны, – вставил я.

– Что вы! – Хозяин «Святой Анны» прямо просиял на глазах. – Конечно, не занят! Вернее, у меня есть дела, но они начнутся только со следующей недели. Так что сейчас вы можете полностью располагать мною и моей шхуной… Гарри Хорнел, можно просто Гарри, – неожиданно решил представиться он и протянул Рощину руку.

– Стивен, – произнес в ответ Илья Константинович и, пожимая протянутую руку, добавил: – Ларсен.

– Роберт. – Вслед за Рощиным я тоже пожал руку Хорнелу.

– Значит, вы будете нырять, а мне нужно будет доставить ваши акваланги к месту погружения? – уточнил он свою задачу.

– Не только акваланги, но и аппаратуру для подводных исследований, а также надувную лодку, – кратко объяснил Рощин хозяину шхуны его задачу.

– О, нет проблем. На моей шхуне найдется место для целого океанского контейнера со снаряжением, – заявил Хорнел. – Только… Я не хочу неприятностей с береговой охраной. Поэтому, если вы собираетесь работать в океане по ночам, вам придется самим позаботиться о разрешении.

Понятное желание законопослушного американца. Береговая охрана Соединенных Штатов запрещает частным гражданским судам выходить ночью в море. Другое дело, что такой запрет не везде соблюдается. Но я уверен, что в Дулите, который находится по соседству и с военно-морской базой Норфолк и с полигоном у мыса Хаттерас, это правило исполняется крайне жестко. Думаю, реальные американские специалисты могли бы получить в управлении береговой охраны необходимое разрешение. Но нам с нашими липовыми документами, конечно, не стоило испытывать судьбу.

– Не беспокойтесь, Гарри. Ночные исследования не входят в наши планы, – заверил Хорнела Илья Константинович.

Тот сразу расплылся в довольной улыбке:

– Тогда все в порядке. Когда вы собираетесь выйти в море?

– Хотелось бы прямо сегодня, – ответил ему Илья Константинович.

– Сегодня, боюсь, никак не получится, – Хорнел озадаченно поскреб свой подбородок. – Мне же надо проверить ходовую, прочее оборудование… Ну, вы меня понимаете?

Мы понимали. Судя по всему, «Святая Анна» последнее время стояла на приколе. И ее хозяин сомневался, что двигатель шхуны и прочее оборудование находятся в исправном состоянии. – Тогда завтра с утра, – понимая проблемы владельца шхуны, предложил Илья Константинович.

– Отлично, – Гарри вновь просиял. – К утру все будет готово! Только еще один вопрос, – он слегка потупил глаза. – Как будет с оплатой?

Дальнейший разговор с владельцем шхуны касался чисто финансовых отношений, и после непродолжительного торга Ларсен и Хорнел пришли к соглашению.

– Значит, встречаемся на причале в десять утра, – крикнул нам вслед Гарри, когда мы направились к своей машине.

Вернувшись в дом миссис Роджерс, мы обнаружили, что Данил мирно спит в холле на диване. Андрей же сидел за столом, уставившись в экран компьютера.

– Нашел что-нибудь интересное? – спросил я, приставив свободный стул к столу и усаживаясь рядом.

– На всех сайтах и чатах, имеющих отношение к морю и морскому отдыху, висит сообщение о запрете судоходного движения у мыса Хаттерас в связи с проведением там учений военно-морских сил. – Андрей развернул ко мне компьютер, чтобы показать найденное сообщение. – Судя по указанным датам, этот запрет продлится еще пять дней. У нас остается меньше недели.

– Уложимся, – вдруг отозвался с дивана Данил уже совершенно бодрым голосом, хотя еще несколько секунд назад он казался крепко спящим.

– Постараемся, – в тон ему ответил Рощин и добавил: – Завтра выходим в море.

НА ПРИСТАНИ

12 мая 09.00

Позавтракав бутербродами с сыром и ветчиной, приготовленными из закупленных накануне вечером продуктов, офицеры снова переложили большую часть своего подводного снаряжения обратно в багажник джипа (при этом все спецснаряжение: водолазные маски с акваскопами, боевые ножи, подводные фонари и наручные пневматические глубиномеры – Ворохов упаковал в отдельный непрозрачный мешок), и отправились на городскую пристань. Проезжая по набережной, Рощин еще из окна машины увидел, что шхуна «Святая Анна» отсутствует на своем прежнем месте у причала.

– Значит, Гарри сумел-таки запустить двигатель, – удовлетворенно заметил он.

Это обстоятельство всем подняло настроение. Данил Бизяев даже несколько раз ударил себя по коленям, отбив замысловатый такт, и, толкнув в бок сидящего рядом Андрея Мамонтова, шутливо заметил:

– Море, солнце, девчонки в купальниках, любимый дайвинг! Что еще нужно для счастья?

– Встретить под водой какую-нибудь морскую красавицу, – шутливо ответил ему Ворохов с переднего сиденья.

– Не боись, Роберт, – сделав ударение на последнем слоге, Данил хлопнул Станислава по плечу. – И не какую-нибудь, а именно ту, которую надо. Она гуляет в пучине в семидесяти милях к северу под охраной двух фрегатов и эскадренного миноносца.

– Все. Отставить разговоры, – перейдя на серьезный тон, приказал Ворохов, увидев, что Рощин сворачивает с набережной к расположенным у причала эллингам.

Остановив машину возле одного из пронумерованных металлических боксов, Рощин отпер своим ключом его ворота и, указав на стоящую внутри надувную лодку, сказал:

– Я разыщу Гарри, а вы пока проверьте «Зодиак» и закрепите его на багажнике.

Данил Бизяев взглянул на стоящую в эллинге четырехместную лодку, затем на автомобильный багажник на крыше джипа и заметил:

– Лодочка-то поди килограмм восемьдесят весит?

– Восемьдесят пять, – уточнил Рощин и, развернувшись, направился разыскивать Гарри Хорнела.

Станислав Ворохов вошел в эллинг и присел на корточки возле «Зодиака».

– Фрэд, помоги мне, – обратился он к Бизяеву. – А ты, Кевин, – взгляд Ворохова переместился на лейтенанта Мамонтова, – осмотри двигатель.

Вдвоем Бизяев и Ворохов обстоятельно проверили прочность швов клееного корпуса лодки и давление воздуха в ее отсеках. По распоряжению Ворохова Бизяев немного подкачал ножным воздушным насосом один из отсеков. В это время Андрей Мамонтов внимательно оглядел подвесной мотор и, обращаясь к командиру, сообщил:

– Внешне все в порядке. Смазки и топлива достаточно. Люфт подвижных соединений в пределах нормы. Запустить?

– Не нужно, – ответил Ворохов после секундного размышления. – При продаже лодочные моторы обязаны проверять. А Стивен не допустил бы, чтобы ему продали бракованный двигатель. Не будем терять времени и установим лодку на багажник. А то скоро вернется Стивен, а мы еще не готовы. Давайте, помогите мне.

– Вообще-то нормальные люди для перевозки лодок используют автоприцепы, – недовольно пробурчал Данил Бизяев, но все же взялся за проходящий вдоль борта «Зодиака» крепежный канат.

Втроем офицеры вытащили лодку из эллинга и, подняв, установили ее на крыше «Доджа». Вскоре действительно вернулся Рощин. Следом за ним, понурив голову, брел Гарри Хорнел. Угрюмый вид Хорнела не предвещал ничего хорошего. С первого взгляда на владельца «Святой Анны» Ворохову стало понятно, что выход в море, похоже, откладывается. Когда же Хорнел заговорил, Станислав убедился, что сбылись самые худшие опасения.

– В общем, ничего у нас не получится, – Гарри виновато развел руками и тяжело вздохнул. – Я уже объяснил Стивену… У меня все было готово! Я еще накануне проверил моторный отсек, откачал воду из трюма, а ночью на шхуне случился пожар… – Хорнел еще раз тяжело вздохнул. – Шериф говорит, что я сам бросил окурок в промасленную ветошь, когда прочищал двигатель. Но это не так! Пожарные, которые тушили шхуну, нашли на палубе осколки бутылочного стекла. Понимаете? Кто-то ночью бросил мне на палубу бутылку с бензином! Разве я мог бы поджечь собственную шхуну?

– Судно сильно пострадало? – быстро спросил Ворохов.

– А-а, – Гарри безнадежно махнул рукой. – Рубка выгорела полностью, еще часть палубы… Хорошо еще, что пожарные подоспели вовремя и огонь не успел добраться до баков с горючим. А то бы все…

– Как много времени уйдет на ремонт? – задал новый вопрос Станислав, уже понимая, что ремонт сгоревшей шхуны затянется надолго.

– Неделя или две, – не очень уверенно ответил Гарри. – Я отбуксировал шхуну к судоремонтным мастерским. Там ее вытащили на берег. Сегодня ее должны осмотреть наши механики и к вечеру дать окончательный ответ.

Рощин и Ворохов удрученно переглянулись.

– Ну что ж, мистер Хорнел, желаем вам скорее починить вашу шхуну, – Станислав на прощание протянул Гарри руку. – Жаль, что не удалось поработать с вами. Может быть, как-нибудь в другой раз.

Хорнел еще раз тяжело вздохнул и, развернувшись, направился восвояси. – Вот и занялись любимым дайвингом, – глядя в спину Хорнела, сердито пробурчал Данил Бизяев и смачно сплюнул в сторону.

Ему никто не ответил. Но именно в этот момент со стороны эллингов раздался чей-то призывный свист. Четверо боевых пловцов разом обернулись. Сзади, навалившись плечом на закрытые ворота чьего-то эллинга, стоял Рикардо Родригес. Убедившись, что привлек к себе внимание, Родригес неторопливо двинулся навстречу офицерам.

– Вижу, что у вас проблемы, – заявил он, остановившись напротив четверки «морских дьяволов». – Вам нужно судно, а бедняга Гарри накануне спалил свою шхуну. Могу предложить свою яхту, – Родригес остановил свой взгляд на лице Рощина, видимо, признав в нем старшего. – У меня настоящая яхта, не то что все эти корыта для прибрежных купаний, – Родригес дернул головой в сторону причала. – «Конкистадор»! Вы, конечно, видели ее. Я могу хоть сейчас вывести ее в море. Яхта будет в вашем распоряжении столько, сколько потребуется. Но каждый день использования будет стоить вам одну тысячу гринов, – закончил Родригес и для наглядности продемонстрировал отогнутый мизинец на правой руке.

Названная сумма была немыслимой. Еще до прибытия остальных членов разведгруппы капитан третьего ранга Рощин выяснил существующие расценки на аренду прогулочных судов. За тысячу долларов можно было нанять отличную прогулочную яхту сроком на целую неделю. В то же время надменный взгляд владельца «Конкистадора» ясно свидетельствовал о том, что сбавлять цену он не собирается. Поэтому Рощин молчал. Молчали и остальные офицеры. Лишь Андрей Мамонтов молча почесал свою ладонь, продемонстрировав Ворохову пять растопыренных пальцев – число дней, оставшихся до конца ходовых испытаний американского подводного крейсера. Ворохов перехватил вопросительный взгляд Рощина и едва заметно прикрыл глаза, демонстрируя свое согласие.

– Не скрою, ваше предложение пришлось весьма кстати, – наконец ответил Рощин. – Но запрошенная сумма совершенно нереальна. Согласитесь…

– Короче! – не дослушав, Родригес перебил его. – Не надо мне втирать по поводу цены! Раз уж вы не поленились вчера съездить к Гарри домой, значит, вам позарез понадобилась его посудина. Но с Гарри у вас обломилось, а я предлагаю судно, которое лучше во всех отношениях. И стоит оно одну «тонну» гринов. Устраивает цена, тогда я хоть сейчас отдаю швартовы, не устраивает – расходимся. Так как, спускать сходни? – Он перевел ехидный взгляд на лицо Ворохова. – Или подождать денек-другой?

Станислав опустил глаза, а Рощин, заметив поданный командиром группы безмолвный «маяк», произнес:

– Спускайте.

– Ну вот, а еще ломались, – удовлетворенно заметил Родригес. – Жду вас на яхте.

Он развернулся и двинулся в сторону «Конкистадора». Родригес уже спустился на причал, а боевые пловцы все еще стояли возле джипа.

– Выглядит как явная подстава, – заметил Рощин.

– Слишком явная, – произнес в ответ Ворохов. – Контрразведка так не работает. Скорее всего поджог «Святой Анны» – это личная инициатива самого Родригеса. Он стремится навязать нам свои услуги по баснословно высокой цене, пользуясь нашим безвыходным положением.

– А откуда он узнал, что оно безвыходное? – спросил Рощин. – Откуда он знает про нашу договоренность с Гарри? О том, что, разыскивая его, мы направились к нему домой? Не слишком ли много совпадений?

– Вот именно что совпадений, – стараясь говорить взвешенно и спокойно, заметил Ворохов. – Мы спрашивали адрес Хорнела у бармена. Родригес, сидящий у барной стойки, вполне мог слышать разговор. Ему мог сообщить бармен. Наконец, сам Хорнел вечером на пристани мог похвастаться перед прочими владельцами прогулочных судов своей удачей.

Рощин промолчал, хотя по его лицу было видно, что опытного «морского дьявола» продолжают грызть сомнения. Тогда Андрей Мамонтов впервые высказал свое мнение:

– Стивен, ведь у нас действительно безвыходное положение. Вы же сами говорили, что нам для работы подходит лишь два судна: «Конкистадор» и «Святая Анна». Теперь осталось одно.

– Одно, – повторил за Андреем Рощин. – Только не нравится мне такой вариант. Ладно, делать нечего… Грузите лодочный мотор в багажник, а я закрою эллинг.

Пока Рощин запирал ворота, Бизяев и Мамонтов погрузили подвесной мотор «Зодиака» в багажник «Доджа». Затем все офицеры расселись по своим местам. Рощин запустил двигатель и, следуя вдоль дощатого настила, повел джип к центру причала, туда, где, выделяясь среди прочих яхт, покачивался на волнах черно-белый «Конкистадор».

БИЗЯЕВ

10.30

Когда мы подъехали к яхте и Старик остановил джип напротив «Конкистадора», я увидел, что с палубы на причал уже перекинут трап. Не сходни, а самый настоящий трап со ступенями и боковыми ограждениями в виде натянутых в два ряда страховочных канатов. Хозяин яхты ожидал нас на палубе. Не глядя на него, мы принялись выгружать из багажника джипа свое снаряжение. Заметив столь непочтительное поведение, Родригес стремительно сбежал по трапу и, перехватив руку Старика, сказал:

– Доктор, или как вас там? Прежде чем выгружать свое барахло, давайте-ка сначала рассчитаемся.

При этом у него был такой наглый взгляд, что меня прямо-таки подмывало хорошим хуком сбить с него спесь. Но Старик не растерялся. Он вынул из кармана бумажник, достал оттуда кредитную карточку и протянул ее хозяину «Конкистадора»:

– Пожалуйста, снимите со счета тысячу долларов за сегодняшний выход в море, а карточку вместе с распечаткой верните мне. – Видя, что Родригес не торопится взять у него из рук кредитку, Старик добавил: – Что, предпочитаете кредиткам расчеты наличными? В таком случае, мистер Родригес, вам придется подождать до вечера, когда мы вернемся обратно и я смогу получить деньги в банкомате.

Я был уверен, что этот «бык» с пиратской серьгой в ухе откажет Старику или, по крайней мере, начнет с ним препираться. Но вместо этого Родригес почесал свой небритый подбородок и ответил:

– Ладно, док, черт с вами. Понадеюсь на вашу честность. Вечером так вечером. Моя яхта вам, поди, не на один день нужна? Значит, вам меня не кинуть?.. И еще, док, зовите меня просто Рик. Так мне привычней.

– Стивен, – произнес в ответ Старик и протянул Родригесу руку. – Фрэд, Роберт и Кевин, – представил он нас.

В момент разговора я находился к ним ближе всех, поэтому, чтобы раньше времени не портить отношений с нашим капитаном, тоже протянул Родригесу руку:

– Фрэд.

– Рик.

У него оказалась широкая и на редкость крепкая ладонь. Да к тому же он, видно, решил поучить меня, потому что стиснул мою руку изо всех сил. Пришлось и мне в ответ сдавить его пятерню. В самом деле, почему бы ученому-карцинологу не обладать стальной хваткой? Может, я регулярно тренируюсь в бассейне и тягаю железо в тренажерном зале? Через пять секунд нашего противоборства на лбу Рика выступили сначала мелкие, а затем и более крупные капли пота. Спустя еще несколько секунд он криво ухмыльнулся и разжал ладонь. Я тоже отпустил его руку. «Бык» ничего не сказал, лишь сплюнул сквозь зубы в воду и молча отвернулся.

Родригесу вполне хватило одного моего рукопожатия. К Стасу и Андрею он даже не подошел. И пока мы переносили свое снаряжение на яхту, вообще не лез к нам с разговорами. Лишь когда мы закрепили на корме «Конкистадора» «Зодиак», он, обращаясь к Старику, спросил:

– Закончили? Можно выходить?

Старик ответил утвердительно. Родригес поднял трап, потом прошел в рубку и оттуда запустил двигатель. Идеально отрегулированный движок работал почти бесшумно, и вскоре «Конкистадор» уже отвалил от причала. Стас и Старик вслед за Родригесом тоже прошли в рубку, чтобы указывать ему направление, а мы с Мамонтенком расположились на корме, возле нашего снаряжения. Я на всякий случай сел так, чтобы держать в поле зрения дверь в ходовую рубку. Через иллюминатор можно было видеть Стаса и стоящего за штурвалом капитана Рикардо. Лишь Старик ни разу не попался мне на глаза. Очевидно, расположился по другую сторону от Рика.

Встречный ветер трепал мои волосы и временами швырял в лицо прохладные водяные брызги. За кормой пенились взбитые гребным винтом «Конкистадора» лазурные волны. Вокруг были видны десятки прогулочных яхт с отдыхающими. Если кто-нибудь из них сейчас наблюдал в бинокль за выходящим из Дулитской гавани «Конкистадором», я представлялся им, наверное, таким же беззаботным туристом. Признаться, мне действительно хотелось развалиться на палубе с закрытыми глазами и хоть ненадолго, хоть на мгновение забыть о том, что скоро придется отправиться в мир подводного мрака, холода и безмолвия. Кто-то из наших военных психологов однажды сказал мне, что перед погружением полезно расслабляться. Якобы это помогает концентрировать энергию, запас которой там, под водой, всегда ограничен. Вполне возможно. Но сейчас обстоятельства и особенно присутствие на яхте капитана Родригеса не позволяли мне отдохнуть. После рассказа Старика я физически чувствовал исходящую от Бешеного быка опасность. Правда, Старику и Стасу, которые находились буквально бок о бок с Родригесом, да еще должны были внимательно следить за курсом, приходилось в тысячу раз тяжелее. А ведь им, как мне и Мамонтенку, тоже предстояло идти под воду…

Мы прошли около десяти миль на юг, когда наконец я почувствовал, что «Конкистадор» начинает сбавлять ход. Если я не ошибся в определении пройденного расстояния, мы как раз вышли в район искомой подводной скалы. Я сейчас же оглянулся на берег. Увы, он выглядел совершенно незнакомым. Оказывается, в ночь высадки я не запомнил ни одного ориентира, к которому можно было бы привязаться для определения положения яхты. Я знал, что сейчас в рубке Стас занимается тем же самым – пытается по очертаниям береговой линии понять, где мы находимся и, главное, как далеко от яхты располагается подводная скала с транспортировщиком и прочим снаряжением…

Так прошло около минуты, после чего «Конкистадор» на малом ходу двинулся в сторону берега. Когда до полосы прибоя осталось метров четыреста, яхта вновь повернула на юг, но, не пройдя и полмили, застопорила ход. Через несколько секунд я услышал громкий всплеск воды. Это наш капитан Рикардо отдал носовой якорь. Практически сразу из рубки вышел Стас и громко, очевидно, чтобы его услышал оставшийся в рубке Рик, обратился к нам с Мамонтенком:

– Ну что, попробуем понырять?

– А место-то хоть подходящее? – подыгрывая ему, громко спросил я.

– Стивен считает, что вполне, – сообщил Стас. – Ныряльщиков и прочих отдыхающих, которые могли бы побеспокоить лобстеров, здесь почти не бывает. Глубина двадцать метров, вода хорошо прогревается. Дно песчаное – идеальное место для размножения.

– Ну что ж, проверим, – ответил я, поднимаясь на ноги.

Вслед за мной встал и Мамонтенок.

– «Зодиак» спускать будем? – спросил он, кивнув головой на резиновую лодку.

Молодец, вовремя задал вопрос. А то я уже подумал, что он забыл свою роль и про «Зодиак» придется спрашивать мне. Стас изобразил на лице раздумье, даже наморщил лоб, после чего сказал: