Джентльмены уже не в моде

– Какой есть.

– Ну-ну… Говорят, ты в армии служил, да?

Аркадий вспомнил, что, помимо его «Мерседеса», в гараже стояли еще две такие же машины.

– А ты?

– Что?! – встрепенулся мужчина, сидевший за директорским столом.

Его возмутило обращение на «ты» к собственной персоне.

Сейчас он особенно смахивал на молодого лейтенанта, который, зарядившись апломбом, пытался изображать из себя бывалого ротного перед солдатом второго года службы. Голос высокий, звонкий, но служебного веса и авторитета явно не хватало. Потому и не страшно солдату…

– Ну да… Ты же не Перекатов. Ты его двойник.

Мужчина мгновенно обмяк, капризно выпятив уже две губы, а не одну, как прежде.

– Что, заметно? – с кислой гримасой сожаления спросил он.

И голос его уже звучал совсем не так трубно, как должен был.

Одинцов затаил вздох облегчения, чтобы не выдать своих чувств. А ведь была мысль, что его смелая догадка могла оказаться ложной. И нахамил бы он тогда не двойнику Перекатова, а ему самому.

– Есть чуть-чуть… Да, кстати, меня Аркадий зовут.

– Игорь, – уныло вздохнул самозванец.

– А чего так невесело?

– Ну, думал, что я сильно похож на Перекатова.

– Ты же не агент вражеской разведки. Чего тебе провала бояться? В тюрьму не посадят, не расстреляют.

– Так напугать тебя хотел… Мне говорили, что у Перекатова новый двойник. Десантник, ветеран войны… Крутой ты, мужик, Аркадий, – с завистью посмотрел на него Игорь. – У меня так не получается…

– А зачем тебе это?

– Так хочется же в барской шкуре побыть, – засмеялся кто-то за спиной Одинцова. – Одной шубы мало, надо еще и в шкуру влезть…

В кабинет бодрым, хотя и неторопливым шагом входил настоящий Перекатов. В глазах веселые искорки, на губах ироническая улыбка. Он не казался таким грозным, как тогда, когда задавал жару своим подчиненным, но важность его никуда не делась. И уверенность в собственном «я» била через край. Сергей Михайлович благодушно улыбался, но все равно выглядел очень внушительно. Игорь как ужаленный соскочил с его кресла, нелепо вытянулся перед ним в струнку.

– Надо, а не получается. Потому что силенок не хватает…

Перекатов смотрел на Одинцова как на самого желанного гостя, казалось, он жаждал заключить его в свои братские объятия, но при этом даже руки ему не подал в знак приветствия.

– А у тебя, Аркадий, свет ты наш Васильевич, силенок может хватить. Крепкий ты мужик. Есть в тебе кремень… И Захарьев также подумал, когда увидел тебя… Мы с тобой случайно не братья-близнецы?

– Ну, нет, что вы, Сергей Михайлович! – ревниво занервничал Игорь. – У вас же десять лет разницы!.. Хотя вы, признаться, выглядите гораздо моложе.

Перекатов глянул на него хмуро, но беззлобно – так хозяин смотрит на кошку, выражая свое недовольство ее, в сущности, безобидными выходками. И еще это был прогоняющий взгляд. «Брысь под лавку!» – безмолвно потребовал Сергей Михайлович. И его незадачливый двойник, поспешив исполнить хозяйскую волю, торопливо вышел из кабинета.

– А ведь Игорек прав, – самодовольно улыбнулся Перекатов. – Разница у нас в годах солидная. Тебе только под сорок, мне уже за пятьдесят. А выгляжу я и правда моложе…

Аркадий сдержанно кивнул в знак согласия. И это не было льстивым жестом с его стороны. Сергей Михайлович выглядел более свежо, чем он. Кожа лица, что называется, в тонусе, здорового цвета, и только одна морщинка – на переносице.

– Только ты не думай, что у меня была сладкая жизнь, – предвосхищая возможный вопрос, сказал Перекатов. – Все в моей жизни было: и на лютых морозах замерзал, и пузо в тропиках грел. И плохо было, и хорошо, и все вперемешку… Да и сейчас не все просто. Бизнес у меня разношерстный, всего понемногу в разных сферах. Нефть, сталь, цветные металлы, удобрения – да много чего. А в каждой сфере своя мафия, и не все меня жалуют. А потому и приходится думать о своей безопасности. Потому и нужны мне двойники… Как ты уже понял, работа у тебя – не бей лежачего. Я в офисе – и ты в офисе, я в дороге – ты в дороге, я дома – ты дома. Только дороги разные. И дома… Вопросы есть?

– Два двойника, три эскорта – это понятно для чего, противника с толку сбить. Но непонятно, как противник узнает, есть в машине человек или нет? Машины с затемненными стеклами, выезжают из закрытого гаража. Даже если с вертолета за вашими эскортами следить, все равно непонятно, есть там кто или нет…

– Не все так просто, – покачал головой Сергей Михайлович. – Враги, они не только снаружи, они еще и внутри. Тебя девушка сегодня встречала, Катя ее зовут. Она же тебя и провожать будет. Ты уверен в ней? Может, она работает на моих врагов?

– Но ведь она же знает, что я не ненастоящий Перекатов…

– Она знает. А кто-то другой не знает. Кто-то другой наблюдает за нашими перемещениями в офисе, держит противника в курсе, – Сергей Михайлович говорил быстро, чеканно и взбудораженно. Аркадий поймал себя на мысли, что его новый босс помешан на собственной безопасности, а может, и одержим манией преследования. – Этот кто-то может передать информацию в эфир…

– Если этот кто-то существует, он передаст информацию исключительно по вашей персоне, – сказал Одинцов. – У вас охрана, у вас бронированный «Мерседес», а я как бы сам по себе…

– Тебе нужен бронированный «Мерседес»? – раздраженно посмотрел него Перекатов.

– Я этого не говорил. Я хотел сказать, что ваш выход всегда будет отличаться от моего…

– Бронированный «Мерседес» я тебе пока не обещаю. Смысла в этом нет. Бронированная машина от небронированной ничем не отличается – ну, если издалека смотреть. А охрана у тебя будет. Это вопрос уже решенный. Просто сегодня у тебя первый, так сказать, пробный день… И еще, дома у меня находятся в лесной зоне, а там высокие деревья, при желании можно заглянуть во двор. И кто заглядывает, тот видит, кто выходит из машины. И в одном доме Перекатов, и в другом, и в третьем… И непонятно, в кого стрелять…

– А если наугад выстрелят?

– Вот тут-то и начинается «русская рулетка»! – Заостряя внимание, Сергей Михайлович энергично вознес указательный палец к потолку. – Могут застрелить меня. А могут и тебя. Может достаться Игорю… Убьют меня – ты потеряешь работу, но будешь жить. Убьют тебя – честно скажу, плакать не буду. Хотя похоронят тебя как героя, это я тебе обещаю. Даже воинские почести отдадут, ты же у нас человек военный. Твоя смерть предупредит меня, что за мной действительно ведется охота. Или покушение на тебя… Или на меня…

Аркадий едва заметно усмехнулся. Похоже, Перекатов действительно боялся покушения. Но он-то хочет выжить, потому и ездит на бронированной машине. А двойники – материал расходный, их жизнь ничего не стоит, и ничего страшного, если они вдруг погибнут…

И еще Аркадию не нравились зубы Перекатова. Верхний передний ряд – сплошь фарфор. Все бы ничего, но ведь и ему самому точно такие же коронки сделали. А для чего? Уж не для того ли, чтобы отправить на заклание? Убьют Одинцова, а похоронят Перекатова. Аркадий в гробу гнить будет, а Сергей Михайлович – греть свое пузо на тропическом солнце…

Одно успокаивало – у Перекатова два двойника, а не один. Хотел бы тот скрыться за чужой смертью, он бы покончил с Игорем, а сам бы скрылся за границей. Но он нанял еще и Аркадия, чтобы уменьшить вероятность своей гибели с «одного к двум» до «одного к трем». Значит, пока он не собирается спасаться бегством. Он ждет, когда враг заявит о себе снайперским выстрелом или очередью из автомата. Вот тогда суматоха и начнется…

– Я смотрю, тебе, Аркадий, не очень-то весело, – снисходительно усмехнулся Перекатов. – Страшно умирать?

– А вам?

– Страшно, врать не буду… Очень страшно… – Сергей Михайлович несколько изменился в лице, будто испугавшись собственных мыслей.

– И мне страшно.

– Ты вроде бы в Чечне воевал.

– И там страшно было. И там боялся.

– Но ведь не дезертировал?

– И сейчас дезертировать не собираюсь. Деньги потому что нужны.

– Деньги всем нужны. За деньги все приходится терпеть… Но тебе-то переживать нечего, тебя лишения не ждут. Хотя сдерживаться придется… Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Не совсем.

– Ничего, поймешь. Когда моих девочек увидишь… Я знаю, полигамия у нас вне закона, но что делать, когда одной женщины мало? Приходится крутиться… У меня четыре дома. И четыре жены… Знаешь, что общего у православного и мусульманина? И тот налево ходит, и этот. А чем они отличаются? Мусульманин может ходить налево на законном основании, если средства позволяют несколько жен содержать. Законных жен. А у меня незаконные жены. Гражданские. Но жены. И я их всех очень люблю. И у каждой свой дом… Теперь понимаешь?

– У каждой свой дом, но вас, Сергей Михайлович, на всех не хватает, – ответил Одинцов.

– Это само собой… – исподлобья глянул на него Перекатов. – А понять ты должен, что уже сегодня ты будешь ночевать в доме с одной из моих жен. И самое главное, что ты должен понять – на чужой каравай губу не раскатывай… Хочешь ты этого или нет, но в моем доме тебе хозяином не быть. Гостем будешь. И жить в гостевых комнатах будешь. И на жен моих не заглядываться. Теперь ясно?

– Вполне, – ничуть не расстроившись, кивнул Одинцов.

– Вот и хорошо, что ясно… Сейчас иди отдыхай. А после обеда в Реутово съездишь. Там один мой коллега завод открывает. Ленточку тебе перерезать не придется, но в толпе для массовости постоишь… Или ты думал, что в офисе целыми днями пропадать будешь?

Позже Перекатов передумал. В Реутово с визитом вежливости отправился его первый двойник. Но Аркадия это совершенно не расстроило.

Глава 4

Машина быстро и плавно катила по узкой, но гладкой, как полированная доска, дороге, через березовую рощу, настолько ухоженную, что, как ни старался Одинцов, так и не смог увидеть хотя бы одно поваленное дерево. И трава в этом лесу была ровная и аккуратная, как на английском газоне.

Роща выходила на берег огромного водохранилища, на берегу которого в лучах заходящего солнца багрились крыши особняков, выстроенных в одну линию, но разбросанных далеко друг от друга. Это был элитный поселок с единой охраной и ограждением. Одинцов мог разглядывать коттеджи все разом, пока машина не спустилась с пригорка.

Дом Перекатова мало чем выделялся из общей массы, такой же большой и помпезный. Три этажа в кремовой минеральной шубе под фигурной крышей, фахверки, балконы, террасы, эркерные выступы. Трехметровый забор из кирпича, тяжелые кованые ворота со сложным узором, во дворе – фонтан, клумбы, темнохвойные ели стройными рядами, гранитная брусчатка до самого гаража.

Машина могла спуститься в гараж, чтобы уже оттуда Одинцов попал в дом. Тогда гипотетический снайпер не смог бы сделать убойный выстрел. Но нет, «Мерседес» остановился напротив парадного крыльца, вышедший из «Хаммера» телохранитель со скучающим видом открыл дверь.

Аркадий неторопливо вышел из машины, неспешно осмотрелся. Хотелось бы знать, откуда ему мог угрожать снайпер. Соседний участок справа начинался метрах в пятидесяти от дома, там росли сосны, но недостаточно крупные и развесистые, чтобы на них мог засесть стрелок. И крыша виднелась едва-едва… Да и какой дурак впустил бы киллера на территорию своего дома? Наверняка особняк принадлежал влиятельному человеку, с охраной…

Коттедж слева Одинцов не видел вообще, его скрывала громада дома, возле которого он находился. Так что опасность с той стороны исключалась вовсе. Березовая роща на взгорке также не представляла угрозы. Чтобы попасть в Аркадия, снайпер должен был залезть на верхушку одной из нескольких самых высоких берез. Но, во-первых, гибкий верх дерева прогнулся бы под его тяжестью, а во-вторых, стрелка бы заметили. Вот был бы забор на метр ниже… Но ведь его и построили таким высоким, чтобы оградиться от снайпера…

Точный выстрел можно было бы произвести со стороны водохранилища, чья темно-серая гладь виднелась за прибрежным забором. Но для этого нужна была как минимум лодка. И стрелять нужно было с расстояния не меньше полутора километров. Тут годилась бы крупнокалиберная снайперская винтовка типа «СНВ-98» и высококлассный специалист к ней как приложение… Но не было на воде никаких лодок, только вдалеке белел парус чьей-то яхты.

В принципе Перекатова можно было уничтожить выстрелом из миномомета, установив его в березовой роще. «Посадить» там автоматический восьмидесятимиллиметровый «Василек» с его фантастической скорострельностью в сто выстрелов за минуту. Или хотя бы «Поднос» такого же калибра. Но это же нереально. Куда проще выстрелить из подствольного гранатомета, создав навесную траекторию… Впрочем, это низкая вероятность поражения, что вряд ли устроит киллера… Да и кто наведет минометчика на цель? Хотя, возможно, Перекатов с его манией преследования считает, что за ним наблюдают из космоса.

– Мы идем? – недовольно спросил телохранитель, высокий тяжеловесный парень с массивными надбровьями и квадратной челюстью.

Аркадий быстро, но без суеты повернул к нему голову, вкрутил в него веский взгляд отца-командира.

И злость в его взгляде была, и уничижительная ирония, и, главное, уверенность в том, что никто здесь не смеет им помыкать. И охранник не смог выдержать этот взгляд, отвел в сторону глаза. А его напарник, первым поднявшись на крыльцо, распахнул перед Аркадием дверь. Он обязан был сделать это по сценарию, утвержденному его начальством, но ведь при этом мог выказать свое пренебрежение к такому же подневольному Одинцову. Но нет, он уже понял, что с подполковником ВДВ этот номер не пройдет.

Одинцов зашел в дом, остановился посреди вестибюля с мраморным, до блеска отшлифованным полом. Слева – комната для охраны, нечто вроде караульного помещения, оснащенного мониторами видеонаблюдения. Справа – закрытая дверь, что за ней, неизвестно. Впереди – широкий арочный вход, за которым открывался парадный холл с высоким потолком и роскошной лестницей на второй этаж. Но Аркадию не позволили войти в холл.

– Вам сюда! – взяв его под локоток, сказал телохранитель и показал на дверь справа.

Тут же вдруг появилась миловидная девушка в классической униформе горничной, с грустной какой-то улыбкой на лице открыла ему эту дверь, приглашая проследовать в комнату.

Аркадий почему-то думал, что это ванная, но, как оказалась, комната была гостевой, и она если не поражала, то приятно удивляла своими размерами. Не меньше тридцати квадратных метров, две зоны – одна обставлена спальным гарнитуром, другая занята мягкой кожаной мебелью; подвесной потолок в современном стиле, жидкокристаллический телевизор дюймов сорок, домашний кинотеатр. Здесь даже была ванная комната с душевой кабиной и джакузи; там же, за перегородкой, находился и унитаз.

В этой комнате можно было жить, не покидая ее пределов. А ведь именно этого и хотел Перекатов.

– Меня зовут Ольга, – сказала девушка с таким видом, как будто собиралась присесть в реверансе или как минимум в книксене.

Угодливая вежливость ее была продиктована служебным долгом и обязанностью обхаживать гостей, неважно, какого они ранга. Искреннего же почтения с ее стороны к своей персоне Одинцов не чувствовал. Это его не расстраивало, поскольку не только она, но и он сам прекрасно знал, что собой представляет. Двойник он, бесправный клон. Но ведь ему за это платят деньги, причем неплохие.

– Аркадий Васильевич! – весело подмигнув ей, он взял под козырек. – Можно просто Аркадий.

Какое-то время девушка с интересом и даже завороженно смотрела, но вот, будто очнувшись, снова изогнула губы в дежурно-любезной улыбке.

– Вы, Аркадий Васильевич, располагайтесь. Теперь это ваша комната…

Аркадий заглянул в ванную. Стаканчик с зубной щеткой, бритва, лезвия, пена для бритья, мыло.

– А Игорь тоже здесь живет?

– Игорь? Игорь Семенович?! Да, он иногда здесь бывает…

– Значит, эту комнату я буду делить с ним?

– Выходит, что да. Но вы не волнуйтесь. Белье я постелила чистое. И дезинфекцию провела, все как положено…

– Дезинфекцию… Как в гостинице, – в раздумье изрек он.

– Что-то не так? – забеспокоилась горничная.

– Да нет, все так, Оленька. Все так…

Он мог бы сказать, что ему не привыкать к гостиницам. Надо будет, и в палатку переселится или даже в землянку. Но зачем ей это знать? Да и выглядеть это будет, как будто он плачется перед ней. Дескать, рассчитывал на фанфары, а попал под плинтус, но, как ослик Иа-Иа, ни на что не обижается… К тому же плевать на все, лишь бы только деньги платили.

– Если вам что-то нужно, вы всегда можете позвать меня. – Ольга показала на кнопку возле двери.

– И даже если мне будет скучно? – заигрывающе, хотя и без особого азарта улыбнулся Одинцов.

– Вы думаете, я обязана вас развлекать? – недовольно глянула на него девушка.

– Нет, не думаю. Но ведь человек живет не только обязанностями. У него еще и желания есть…

– А если нет желания?

Аркадий понял, что потерпел фиаско. А ведь он всего-то и хотел, что посидеть с Ольгой перед телевизором, почаевничать с ней. О постели, во всяком случае, в тот момент вовсе и не думал… Но девушка встала в штыки. И правильно сделала. Как бы мужчина ни стелил, женщинам нужно держать ухо востро… Сдаваться он не хотел, оправдываться тоже, поэтому пришлось изобразить бодрую мину.

Одинцов сделал вид, что потерял к девушке всякий интерес или даже забыл о ее существовании. Открыл створку шкафа, будто раздумывая над тем, куда положить свои вещи.

– Ужин через полчаса, – уязвленная его невниманием, сказала Ольга и вышла из комнаты.

Как и предполагал Аркадий, к ужину его никто не звал. Ольга вкатила тележку-поднос, накрыла стол. Аркадий уже принял душ и сейчас в джинсах и футболке сидел на диване, посматривая в ее сторону.

– Приятного аппетита!

Девушка поджала губы, поворачиваясь к нему спиной. Похоже, она ждала, что после неудачи он снова предпримет попытку подластиться к ней, но Аркадий многозначительно молчал.

Он любил женщин, и долг перед женой его не связывал – ни по рукам, ни по другим частям тела. Но ведь он не озабоченный кобель и вполне способен держать себя в узде. И гордость у него есть.

Ужин ему понравился. Салат с креветками, печеная форель с картофельным гарниром, бокал белого вина – все очень вкусно. Рыба хороша не только для усвоения, она еще успокаивает нервы, настраивает на здоровый сон. Не зря в армии на ужин полагается кусочек рыбы. Чтобы о женщинах меньше думалось, чтобы крепче спалось.

Одинцов поужинал, неторопливо вытер салфеткой губы и пересел в кресло, спиной к двери, чтобы смотреть телевизор. Сейчас появится Ольга, чтобы забрать посуду. Он чувствовал, что девушка жалеет о своей резкости. Не было желания проучить ее, заставить прочувствовать свою вину, но первым он ей шаг навстречу не сделает. Но если она сама предложит поболтать с ним о том о сем, он ей в этом не откажет.

Он услышал, как открылась дверь, затем – легкие, почти невесомые шаги. Так ходить могла только женщина. Да и не чувствовал Аркадий мужского присутствия. Значит, к нему пожаловала Ольга. Что ж, пусть занимается своими обязанностями, мешать он ей не будет, но и помогать тоже.

– Может, ты все-таки повернешься ко мне? – услышал он вдруг женский, но незнакомый голос.

Звонкий голос, емкий и колючий.

Это могла быть хозяйка дома. Скорее всего, так оно и есть. Но Аркадий обернулся на голос неторопливо, даже вальяжно. В конце концов, он не барский холоп, чтобы падать ниц при появлении хозяина.

Он по достоинству оценил красоту стоявшей перед ним девушки лет двадцати. Роскошные черные волосы, стильная прическа а-ля Клеопатра, большие светлые глаза, четкие пропорциональные черты лица, точеная шейка, филигранной выточки плечи в декольте черного в облипку платья, изящные ботфорты на шпильке. У Аркадия появилось ощущение, что эту девушку он где-то видел, но все же легко мог разубедить себя в этом. При всей своей эффектности ее красота была стандартной; ей не хватало индивидуальности, чтобы выделяться из толпы гламурных «мисс», распыленных по Москве в поисках «нового русского счастья». Не счесть, сколько таких красавиц мелькает на телеэкранах и украшает обложки глянцевых журналов. Модельки, певички, актрисочки, жены нуворишей или просто их любовницы… Столько их, что всех и не запомнишь. Да и зачем засорять себе память?

Похоже, девушка только что вернулась домой после выезда, который, судя по ее раздраженно-капризному виду, принес ей какое-то разочарование.

– Ну, повернулся, и дальше? – сурово спросил Аркадий.

Девушка была хороша и лицом, и фигурой, и энергетикой женского очарования, но он не собирался преклоняться перед ней.

– А где здравствуйте? – с пренебрежением к собеседнику спросила она. – Тебя что, не учили здороваться?

– А тебя?

– Да как ты смеешь! – взвилась она. – Со мной! На «ты»! Да кто ты такой?

– Перекатов я, – с уверенностью идущего на таран танка сказал Аркадий.

– Что?! – заметно опешила девушка.

– Перекатов Сергей Михайлович… Я знаю, тебе сказали, что сегодня здесь будет ночевать мой двойник, но планы поменялись… Где ты была? – сурово нахмурив брови, резко спросил он.

– Я?! – совершенно растерялась она. – Э-э, ты же знаешь, мы записывали новый трек… И вообще…. Еще же нет девяти… Или есть?

Она обескураженно бросила взгляд на циферблат часов и с облегчением приложила руку к груди.

– Ну, если новый трек… – деловито кивнул Аркадий.

Он не знал значения этого слова, но догадывался, что принадлежит оно миру шоу-бизнеса. И сама девушка из этой оперы. Возможно, певица… Да, да, кажется, он видел ее в каком-то телевизионном проекте из серии «Как стать звездой», где она была одной среди многих.

Повернувшись к ней спиной, он уставился в телевизор.

– А почему ты здесь? – с прорезавшимся вдруг подозрением спросила она.

В ответ он лишь небрежно махнул рукой, требуя оставить его наедине со своими, ну очень важными мыслями. Видимо, вышло у него это так убедительно, что девушку будто вакуумом вытянуло из комнаты.

Но, увы, минут через пять она вернулась.

– Что ты себе позволяешь? – истерично взвизгнула она. – Никакой ты не Перекатов!

Аркадий стоял возле своего кресла, не приближаясь к ней, но посмотрел на нее так, будто выстрелил в упор.

– Ну и что?

– Как это что? – недоуменно расширила она глаза. – Ты устроил мне здесь какой-то балаган и спрашиваешь у меня «ну и что»?.. Да кто ты такой?

– Человек. И ты будь человеком.

– Я-то человек!.. Я – все! А ты – никто! Ты – всего лишь дешевый клон! И клоун! – взвизгнула девушка.

– Пошла вон! – без надрыва, но с барским пренебрежением послал ее Аркадий.

И чтобы пресечь разговор, повернулся к ней спиной, сел в кресло.

– Что ты сказал?! – сиреной взвыла она.

Но Аркадий даже ухом не повел. Он стоял на своем как скальная глыба, о которую билась, рассыпаясь на брызги, соленая морская волна.

– Ну ты еще пожалеешь!

Истеричка выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью.

Одинцова обидело столь презрительное отношение к своей персоне. Но он быстро успокоился. В конце концов, он никогда не метил на место Перекатова. А стервозные выходки его гражданской женушки он должен воспринимать как издержки своей новой и, к счастью, высокооплачиваемой работы.

Он уже собирался ложиться спать, когда ему в голову пришла мысль, что за ним, возможно, наблюдают. Сначала он просто осмотрелся, пытаясь выявить места, где могли скрываться мини-видеокамеры. Это могла быть щель в настенном блоке сплит-системы и негорящая лампочка в подвесном потолке, и датчик охранной системы… В конце концов, он решил, что вправе обследовать комнату более тщательно. Ведь он же не подписывал договор, позволяющий Перекатову вмешиваться с его личную жизнь. Мало того, если Аркадий найдет видеокамеру или просто радиозакладку, он обязательно упрекнет своего босса за то, что некто собрался превратить его жизнь в реалити-шоу.

Сначала он осмотрел комнату поверхностно, затем обследовал в ней каждую щель, даже обычные розетки раскрутил. Но после тщательного досмотра он так ничего и не нашел. Правда, не успокоился. Шпионская техника сейчас на грани фантастики, и видеокамерой запросто мог оказаться экран телевизора или монитор компьютера, ну а радиозакладкой – обычные стекла в окне. Но вряд ли начальник охраны прибег бы к таким ухищрениям. Ведь Одинцов – не Джеймс Бонд с радиосканером в хрусталике глаза…

Утром Аркадий встал рано. Сделал зарядку у раскрытого окна, принял душ, тщательно выбрился, смягчил кожу дорогим кремом с эффектом омоложения, с помощью фена уложил волосы в новую для себя прическу. Он должен был соответствовать образу своего босса.

Завтрак подала Ольга. Он не был настроен на общение с ней, и она, похоже, чувствовала это. И смотрела на него грустно, с сожалением. Возможно, упрекала себя за то, что не согласилась провести с ним вечер за чашкой чая. Но еще в ее глазах угадывалось одобрение и даже восхищение.