Борьба за трон (сборник)

Попавшись в ловушку, таможенные подняли шум и стали браниться, но никто не отвечал на их угрозы. Им даже показалось, что снаружи послышался смех, и это обстоятельство еще более усилило их ярость.

Что касается судовладельца, то он быстро примирился со своим положением и, усевшись поудобнее на скамью, погрузился в глубокий сон.

Так прошло более часа. Таможенным начинало уже казаться, что их никогда не выпустят отсюда, как вдруг дверь церкви отворилась и вошли полковник Тильдеслей с Беатрисой и отцом Джонсоном.

Среди них следовали Горнби и несколько слуг.

– Известно ли вам, полковник, что вьюки, которые мы привезли с собою, исчезли? – вскричал угрожающим тоном Лейланд.

– Я не вполне понимаю вас, сэр, – ответил полковник, делая вид, что он очень удивлен.

– Говоря прямо, ваш дворецкий Горнби обокрал нас и насильственным образом задержал нас здесь.

– Так ли это, Горнби?

– Совершенно не так, господин полковник. Я не брал вьюков. А запер я их в церкви совершенно нечаянно.

– Но ведь мы пробыли здесь более часа, – в ярости вскричали оба таможенника.

– Чрезвычайно сожалею об этом, – сказал полковник, еле удерживаясь от смеха. – Но прошу позавтракать с нами. Мы только что получили свежую провизию.

Чиновники, пораздумав немного, сочли за лучшее принять приглашение.

Между тем Каусон продолжал себе спать на скамье. Горнби разбудил его и, сказав ему на ухо несколько слов, повел его в зал, где уже готов был весьма обильный завтрак из холодных блюд, жареных птиц, ветчины и пирога с голубями.

Когда таможенные вошли в комнату, там уже сидели два человека. Оба привстали и сделали легкий поклон.

Одного из них звали Арчером, другого Фоулером. Первому было лет тридцать; его лицо носило отпечаток бесстыдства и хитрости, которые еще более подчеркивали острые серые глаза.

Фоулер был несколько старше. Лицо его было приятнее, манеры лучше: видно было, что это джентльмен.

Оба были одеты в красные камзолы, высокие сапоги; длинные галстуки и парики довершали их костюм. Их треуголки висели тут же в зале, на рогах оленя.

При первом взгляде на них таможенные почувствовали, что это и есть якобитские агенты, которых они ищут. Решив действовать безотлагательно, они обратились к Каусону, который держался за ними:

– Посмотрите на этих людей. Не признаете ли вы их?

Владелец корабля отрицательно покачал головой.

– Вы утверждаете, что никогда не видали их? Посмотрите хорошенько!

– Нечего мне смотреть, – возразил Каусон. – Я все равно их не признаю, хотя бы пришлось на них смотреть полчаса.

– Вы привезли с собою мистера Каусона в качестве понятого, – вмешался полковник, – и стараетесь подорвать доверие к его словам и уверить его, что это те самые люди, которых вы ищете. Вы ошибаетесь, однако. Капитан Арчер и капитан Фоулер прибыли сюда не из Ирландии, как вы думаете, и не были на борту корабля. Они приехали из Престона. Я сказал вам все, что вам нужно знать, и не желаю отвечать на дальнейшие расспросы. А теперь не угодно ли вам, господа, садиться?

Священник прочитал по-латыни краткую молитву, и завтрак начался.

Полковник Тильдеслей сидел во главе длинного дубового стола. Направо от него занимал место Джонсон, налево Беатриса.

Недавно прибывшие гости и таможенные досмотрщики сидели друг против друга. Владелец корабля, видимо, перешел на их сторону и мирно беседовал с ними, что еще более усиливало подозрения досмотрщиков, которые в конце концов решили привлечь его к ответственности по обвинению в измене. Но Каусону, весело уничтожавшему завтрак, казалось, и дела ни до чего не было.

За столом то и дело слышался смех Беатрисы, которая, казалось, забавлялась происходящим и время от времени что-то говорила полковнику и отцу Джонсону.

Капитан Арчер говорил громко и не стесняясь. Никто его не останавливал. Все отлично понимали, что таможенные считали его и Фоулера врагами правительства и не прочь были бы арестовать их.

– По-моему, лучше было бы прекратить эти разговоры, – тихо сказал полковнику отец Джонсон.

– Я охотно сделал бы это, но ведь капитан Арчер не послушает меня, – так же тихо отвечал полковник.

– Может быть, он послушает меня, – сказала Беатриса.

– Готов повиноваться всем вашим приказаниям, мисс, – вмешался Арчер, услышавший ее слова.

– В таком случае попросите прощения у этих господ, – рассмеялась она.

– Просить у них прощения! – воскликнул Арчер. – Извините меня, мисс Тильдеслей, но этого я не могу сделать. Я могу только не оскорблять их в вашем присутствии, иначе я бы…

– Что же вы намеревались бы сделать, сэр? – спросил Гольт.

– Выплеснуть вам в лицо остатки моего стакана.

– Не советую вам делать подобную вещь, – продолжал Гольт, схватывая свою шпагу.

Но Арчер, без сомнения, привел бы свою угрозу в исполнение, если бы его не удержал его товарищ. Кроме того, поднялась и Беатриса с явным намерением оставить комнату, и капитан Арчер бросился упрашивать ее остаться, обещая держать себя спокойнее.

– Прошу вас, – отвечала ему молодая девушка, снова занимая свое место.

– Считаю нужным заявить вам, полковник Тильдеслей, – вскричал Гольт, – что мы немедленно будем просить распоряжения лорда Джерарда Брандона, лорда-лейтенанта этой местности, об аресте этих двух лиц.

– В таком случае я вынужден буду задержать ваш отъезд, – отвечал полковник.

– Но вы поплатитесь жизнью за наш арест, – вскричали таможенные.

– Прикажи хорошенько сторожить мост, – отнесся полковник к Горнби. – Никто не смеет выехать отсюда без особого моего разрешения.

– Слушаю, господин полковник, – отвечал дворецкий.

Как ни неприятно было чиновникам, но приходилось повиноваться. Они поняли, что их лошади уведены, и ясно видели, что Каусон не расположен помогать им.

– Эти чиновники вели себя довольно дерзко, – прошептала Беатриса полковнику. – Не выпускайте их на свободу, пока не обезопасите себя от них.

Пока полковник размышлял, как ему поступить при данных обстоятельствах, Горнби быстро вернулся и доложил, что прибыли капитан Вальтер Кросби и один джентльмен-квакер.

Хотя имя Вальтера Кросби было произнесено шепотом, Беатриса тотчас уловила его, и на щеках ее выступила легкая краска.

– Капитан Кросби прибыл один? – спросила она.

– Никак нет, – отвечал дворецкий. – С ним доктор Бромфилд, квакер.

Услышав это, полковник Тильдеслей и отец Джонсон в изумлении переглянулись между собою. Не успели они, однако, вымолвить слово, как оба новоприбывшие вошли в зал. Полковник поднялся им навстречу.

Вальтер Кросби принадлежал к хорошей семье католиков, которая имела постоянное жительство в Ланкашире. Пятнадцати лет от роду он остался сиротою. Его отец лишился всех своих имений во время междоусобной войны и умер в бедности.

Хотя молодой человек не имел состояния, зато он обладал красивой внешностью и изящными манерами. Кроме того, у него было несколько влиятельных друзей, и один из них представил его Карлу II. Добродушный король был так поражен его внешностью, что тотчас сделал его своим пажом.

Счастливая внешность молодого человека сослужила ему хорошую службу при дворе. Он пользовался большим успехом у дам и вел довольно веселый образ жизни.

Так же милостиво относился к нему и Иаков II, переведший его в свою гвардию. Поскольку дело шло о наружности, Кросби вполне оправдывал выбор короля и считался красивейшим мужчиной в полку. Но он был в то же время и лучшим офицером, отличаясь умом и храбростью.

Мы не будем следить здесь за его карьерой и ограничимся лишь упоминанием о том, что после изгнания его августейшего покровителя Вальтер сопровождал его во Францию и не раз исполнял тайные поручения сверженного короля, передавая его распоряжения ланкастерским якобитам, и принимал участие в заговоре, имевшем целью снова посадить Иакова на престол.

Великим его желанием было сопровождать Иакова в Ирландию, чтобы принять участие в осаде Лондондерри, но король не разрешил ему следовать за собою, полагая, что он будет гораздо полезнее в Ланкашире.

Капитан Кросби отличался огромным ростом и прекрасным сложением. Он был одет в темное дорожное платье, высокие сапоги и широкополую шляпу с пером.

Спутник его был гораздо ниже и коренастее его и казался старше его лет на двадцать. Сюртук из темного драпа с высоким стоячим воротником обличал в нем квакера.

На нем был скромный парик, простая шляпа и длинный белый галстук. Так как ехать ему приходилось верхом, то ему нельзя было отказаться от некоторого комфорта в виде больших сапог и хлыста, которым он владел так же легко, как и полковник.

Лицо доктора Бромфилда носило отпечаток доброты и кротости. Хотя он, очевидно, принадлежал к мирным людям, но натура у него была боевая, и его легко было вовлечь в мятежное восстание. Он немало изъездил на своем веку и – странное дело – всюду находил прекрасный прием у католического дворянства Северной Англии, у которого чувствовал себя как дома.

Некоторые утверждали, что одеяние квакера было простым маскарадом, но слухи эти оставались голословными. Достоверно было только одно, – что он был в дружбе со знаменитым Вильямом Пенном.

Доктор Бромфилд впервые появился в Майерскофе, хотя его давно уже приглашали приехать сюда. Он прибыл прямо из Престона, где встретился с Вальтером Кросби, который и привез его с собою.

Пока полковник приветливо здоровался с новоприбывшими, доктор Бромфилд быстро осмотрел зал и заметил таможенных досмотрщиков, о которых его успел предупредить Горнби.

Он узнал также Арчера и Фоулера и припомнил Каусона, на судне которого ему однажды пришлось совершать переход.

– У вас здесь, как я вижу, не совсем приятные посетители, друг мой, – сказал он полковнику.

– Да. Не знаю, что мне с ними делать. Если отпустить их, то они, очевидно, добьются приказа о моем аресте.

– Кроме того, они легко могут получить помощь от капитана Бриджа, который рыщет в окрестностях с отрядом голландских драгун, – сказал Вальтер Кросби.

– Не лучше ли было бы подкупить их? – спросил доктор Бромфилд. – Я мог бы попробовать спасти вас от ланкастерской тюрьмы.

– Как вы думаете, возьмут они взятку или нет? – спросил полковник.

– Ручаюсь вам, что возьмут, только дайте побольше, – продолжал Бромфилд.

– Капитана Бриджа и его гвардейцев также можно подкупить, – заметил Кросби.

– Отлично, я дам этим молодцам на дорогу, – сказал полковник. – Но нужно иметь какое-нибудь ручательство в том, что они не явятся сюда вторично.

– Тогда застрелить их обоих, – засмеялся Вальтер.

– Нет. Это вызовет волнение. Уведите их в другую комнату, а я устрою дело к вашему удовольствию, – промолвил доктор Бромфилд.

Послушавшись его, полковник увел таможенных в свой кабинет, куда за ними последовал и доктор.

Полковник отпер бюро и вынул оттуда мешок с золотом.

– Сколько у вас здесь? – спросил Бромфилд.

– Двести гиней. Довольно этого?

– Даже слишком. Лучше действовать прямо.

По его знаку ввели обоих таможенных.

– Пусть подадут лошадей этих джентльменов, – сказал полковник.

Горнби поклонился и вышел.

– Стало быть, вы хотите отпустить нас, полковник, – воскликнули досмотрщики.

– Доктор Бромфилд объяснит вам мои намерения.

– Полковник Тильдеслей полагает, что некоторые неприятности, которые здесь произошли, нужно предать забвению, – сказал Бромфилд. – Он надеется, что мы можем лучше столковаться между собою. В доказательство своего доброго расположения к вам он просит вас принять от него этот мешок с деньгами, в котором, как мне известно, двести гиней.

Услышав эту цифру, таможенные не могли скрыть своего изумления и жадно посматривали на мешок, не решаясь, однако, взять его.

Видя, что они колеблются, доктор Бромфилд стал действовать энергичнее.

– Не отказывайтесь, пожалуйста, от этого подарка, – сказал он. – Вы можете оказать полковнику Тильдеслею услугу, за которую он готов поблагодарить вас заранее.

После такого намека досмотрщики, не говоря ни слова, взяли мешок и заявили, что они готовы исполнить желание полковника и не будут больше вмешиваться в его дела.

– Я полагаю, что Каусона вам лучше взять с собою, – сказал вошедший полковник.

Таможенные выразили согласие и вскоре вместе с судовладельцем покинули Майерскоф.

Прибыв в маленькую гостиницу в Кокергам, они нашли там почтовых лошадей, которые уже вернулись обратно. На этот раз они не нашли нужным входить в какие бы то ни было объяснения с Томом Твистоном, но хитрый трактирщик быстро заметил, что они более чем довольны результатом своей поездки.

II

Тайный предатель

После отъезда таможенных и Каусона гости и хозяева Майерскофа собрались в комнате, прилегавшей к библиотеке, и стали совещаться о том, что теперь делать. На этом совещании было разрешено присутствовать и Беатрисе в качестве ревностной сторонницы короля Иакова.

Велено было принести сюда седельные вьюки, которыми Горнби успел овладеть в церкви, и Лент – мы должны с этих пор называть его настоящим именем – открыл их. Он вынул оттуда несколько бланков патентов и положил их на стол, за которым сидели все присутствовавшие.

– Я привез эти патенты прямо от его величества короля Иакова, которого я имел счастье видеть всего неделю тому назад с генералами Розеном и Гамильтоном перед Лондондерри. Один из этих патентов предназначается для вас, полковник, – сказал он, обращаясь к Тильдеслею. – Это назначение вас полковником драгунского полка с предоставлением вам права самому выбрать себе офицеров.

– Позвольте мне его, – сказал доктор Бромфилд, запасшийся уже свечой и воском.

Приложив к приказу большую печать, он передал его полковнику Тильдеслею, который принял его на коленях и поднес к губам с видом самой глубокой преданности.

– Я положу свою жизнь за восстановление моего короля, – сказал он. – Первое, что я сделаю по предоставленному мне праву, – это назначу вас майором в мой полк, – прибавил он, обращаясь к Вальтеру Кросби.

С этими словами он взял перо и заполнил бланк именем молодого человека.

– Уверен, что я оправдаю ваше доверие, – отвечал Кросби, горячо благодаря полковника за оказанное ему отличие.

– Я никогда и не сомневался в этом, – последовал ответ.

Беатриса, видимо, была в восторге.

– Если вы укомплектуете ваш полк так же удачно, как вы начали, – сказала она, – то королю можно будет лишь радоваться.

– Кого прикажете вписать подполковником? – спросил доктор Бромфилд.

– Джона Джерлингтона, – отвечал Тильдеслей. – А капитанами я назначаю Генри Бутлера, Александра Бутлера и Томаса Каруса, лейтенантами Вильяма Вестби, Джорджа Каруса и Томаса Бутлера, корнетами Николаса Найна и Чарлза Кола.

– Но согласятся ли все эти господа занять предлагаемые должности? – спросил Лент.

– Все согласятся. Я отвечаю за них, – отвечал полковник.

– В таком случае полк сформирован, – заметил доктор Бромфилд, продолжавший вписывать имена.

– Сформирован только офицерский состав, – возразил полковник Тильдеслей. – Но нужно еще позаботиться о людях, лошадях, оружии и амуниции. Как бы то ни было, я ручаюсь, что через месяц все будет готово.

– Полковник Тильдеслей всегда обещает только то, что может сделать, – заметил отец Джонсон.

– Мы будем в состоянии поднять целую дюжину конных полков в этой местности, – сказал Лент. – Лорд Молинэ и сэр Вильгельм Джерард писали уже королю Иакову, что его величество может вполне на них рассчитывать.

– Король приказывает всем своим верным подданным в Ланкашире и Йоркшире быть наготове, – сказал Трельфолль. – Как только они услышат, что герцог Берик высадился в Шотландии, пусть они ждут его прибытия из Ирландии с большими силами.

– Вторжение произойдет со всех сторон, – сказал Кросби. – Одновременно французы высадятся в Корнвелле и оттуда двинутся на Лондон.

– Вы хотите присоединиться к ним? – тихо спросила Беатриса.

– Хорошенько еще не знаю, – отвечал он, – но думаю сделать так.

– Бог скоро изгонит узурпатора из пределов королевства! – вскричал отец Джонсон.

– Аминь! – произнес доктор Бромфилд. – Куда вы теперь двинетесь? – спросил он у Лента.

– Сначала мне нужно попасть в Денкенгальф-Парк. Я желал бы переговорить с полковником Вольмслеем. Затем я поеду к сэру Томасу Клифтону, от него к Филиппу Лангтону, Вильяму Дикконсону и, наконец, к Блонделлю.

– Все это народ верный и честный, – сказал Бромфилд. – В Чешире можно ручаться за Эгертона, Чольмондлея из Королевской Долины и Чольмондлея из Гольфорда.

– А в Камберленде и Нортумберленде я отвечаю за двадцать хороших семей, – сказал Трельфолль. – В этих округах завербовано уже более четырех тысяч человек. Как только король высадится, Карлайл и Ньюкасл окажутся в его руках. Тогда можно будет атаковать Берик и Честер.

– За успех можно ручаться, только бы наши планы не потерпели крушения, – заметил Вальтер.

– Вы, конечно, понимаете, полковник, что ни я, ни Лент не можем оставаться здесь долее, – сказал Трельфолль. – Через час мы должны отправляться далее для исполнения возложенных на нас поручений. Как я уже говорил, я беру на себя Камберленд, Нортумберленд и округа, лежащие между ними, а мистер Лент ограничится Честером и Ланкаширом. Но нам нужны лошади.

– Лошади для вас будут, – отвечал полковник. – Только пришлите мне их обратно, они мне понадобятся самому. Вы оказали бы мне огромную услугу, если бы приняли на себя вербовку для меня людей да, кстати, закупили бы и лошадей.

– Можете рассчитывать на нас, полковник, – сказал Лент. – Но для этого нужно иметь на руках кое-какие деньги – хотя бы по сотне каждому.

– Пойдемте со мной в кабинет, – предложил Тильдеслей.

– С вашего позволения, я пойду с вами, господа, – сказал отец Джонсон. – Я хочу вам дать кое-какие советы.

Гости разделились. Полковник с своими собеседниками удалился в кабинет, а остальные вышли в сад.

Стоял великолепный день. Трудно было найти что-нибудь более очаровательное, чем этот старомодный майерскофский сад. Доктор Бромфилд сел на скамейку, а Вальтер и Беатриса отправились гулять.

Медленно отойдя на несколько шагов, они остановились под тенью развесистого дуба.

– Если не ошибаюсь, я должен был видеть вас и полковника сегодня утром в Престоне, – начал Вальтер.

– Нас задержали эти таможенные досмотрщики. Но мы поедем туда днем, если мистер Тильдеслей будет свободен. Вы долго были в Престоне, Вальтер?

– Со вчерашнего дня. Я приехал к вашему отцу вместе с доктором Бромфилдом и застал его поглощенным приготовлениями к восстанию. Я должен скоро вернуться в Сен-Жермен, если здесь не произойдет чего-нибудь важного. Вы знаете, я теперь пользуюсь полным доверием королевы. Она вечно устраивает какой-нибудь заговор для восстановления короля и при этом всегда пользуется моими услугами.

– Вам доставляет удовольствие служить ей?

– Иначе и быть не может. Королева Мария – очаровательнейшая из женщин.

– Мне бы так хотелось быть фрейлиной ее величества, – сказала Беатриса. – Я уверена, я полюбила бы Сен-Жермен.

– Надеюсь, что двор скоро вернется в Сент-Джемский дворец, и тогда вы сможете исполнить свое желание, – отвечал Кросби.

– Я предпочитала бы быть во французском дворце, – сказала Беатриса. – Но я говорю о дворе, как будто бы знаю, что такое двор. А между тем я его никогда не видала, да, по всей вероятности, никогда и не увижу, – прибавила она, вздохнув.

– Нельзя так говорить, – возразил Вальтер. – Если когда-нибудь вы будете представлены королеве Марии, я уверен, что вы скоро завоюете ее расположение.

– Вы льстите мне, Вальтер.

– Нет. Вы как раз из тех, кто нравится королеве. Вы отличаетесь откровенностью и прямотой, которая способна очаровать ее. Я уверен, что в один прекрасный день вы будете в числе ее приближенных.

– Будем надеяться, – воскликнула она. – Вы можете помочь мне в этом. Но что вы теперь будете делать и останетесь ли здесь?

– Ненадолго. Я ожидаю приказаний короля. Мне, должно быть, придется сопровождать доктора Бромфилда.

– Он действительно квакер, этот доктор Бромфилд? – спросила Беатриса. – Мне как-то не верится в это.

– Не спрашивайте меня. Это необыкновенная личность, к какой бы религиозной секте он ни принадлежал. Я привез его сегодня с собою, так как он хотел познакомиться с полковником Тильдеслеем, с которым ему не приходилось еще встречаться. За исключением полковника Паркера, это самый деятельный из всех приверженцев короля Иакова.

– Вы слишком мало цените себя, Вальтер. Вы деятельнее их всех.

– Я могу только ездить быстрее и дольше их. Могу исполнять важные поручения и привозить больше ответов. Но я не могу так хорошо обдумывать заговор. Полковник Паркер – отличный офицер. Он в прекрасных отношениях с королем. Когда вспыхнет восстание, он, несомненно, будет поставлен во главе его. Теперь он в Престоне.

– Здесь, в Майерскофе, должен быть сбор всех якобитских сил, – сказала Беатриса. – Сэр Джон Фенвик из Нортумберленда, который, как вы знаете, находится во главе нашей партии, собирается посетить полковника Тильдеслея. Для встречи будут приглашены некоторые его друзья.

– Сэр Джон Фенвик и леди Мария уже едут сюда и будут здесь, вероятно, сегодня же, – сказал Вальтер. – Они останавливались у полковника Тоунлея и приедут сюда вместе с ним и Паркером.

– Мне никогда не случалось видеть Фенвика. Говорят, он очень красив, но чересчур высокомерен.

– Вам описали его совершенно верно, – ответил Вальтер. – Он страшно горд. Он, впрочем, имеет право гордиться, так как принадлежит к одному из древнейших родов, который владеет Фенвиком со времен Генриха Третьего. Их род всегда отличался воинственностью и бесчисленное количество раз принимал участие во всяких военных столкновениях. Сэр Джон и сам в тысяча шестьсот семьдесят шестом году командовал с отличием конным полком у принца Оранского. Но хотя он и служил у принца, однако не отрекся от своего законного государя и отказался поднять меч за узурпатора. Леди Фенвик, дочь графа Карлейля, точно так же предана королю Иакову.

– Я знаю это, – заметила Беатриса. – Сэр Джон является, без сомнения, призванным вождем якобитов. Но почему он не с королем под Лондондерри?

– Он будет полезнее для его величества здесь, – отвечал Вальтер.

Здесь их разговор был прерван доктором Бромфилдом, который объявил, что приехала из Престона миссис Тильдеслей, а с нею сэр Джон Фенвик с супругой и полковник Паркер.

– Как это странно! – воскликнула Беатриса. – Мы только что говорили о них. Пойдемте скорее в дом: мне хочется видеть Фенвиков.

Они нашли гостей уже в зале.

Миссис Тильдеслей, прибывшая из Престона в своем экипаже, быстро поднялась по лестнице и вместе с мужем встречала своих знатных гостей.

Действительно, нортумберлендский баронет был очень красив, чему немало способствовал и его костюм. Богато вышитый камзол красного цвета прекрасно облегал его высокую элегантную фигуру. Большой ненапудренный парик из светло-каштановых волос широкими кудрями падал на его плечи. Галстук его был из голландских кружев. Такие же кружева украшали его рукава. Через плечо на богато украшенной перевязи висела шпага. На ногах были шелковые чулки и высокие башмаки, которые застегивались брильянтовой пряжкой. В руках он держал вышитую шляпу с пером, ухитряясь в то же время беспрестанно открывать свою табакерку.

Манеры сэра Джона Фенвика вообще были довольно высокомерны, но теперь он держался непринужденно, что с ним бывало довольно редко, и был особенно любезен с окружающими.

Леди Мэри Фенвик, как мы упоминали уже, была дочерью графа Карлейля. Она отличалась приветливым обращением и хотя не блистала красотой, однако не была и дурнушкой. У нее были кроткие голубые глаза, прекрасный цвет лица, в котором косметическое искусство было ни при чем, и выразительное лицо, привлекавшее к ней немало поклонников.

Полковник Тильдеслей, которому никогда еще не приходилось ее видеть, был от нее в восторге.

К тому времени женский костюм стал скромнее, и прелести, которые в эпоху Карла II, быть может, слишком явно выставлялись напоказ, теперь тщательно прикрывались, так что вся фигура пряталась в длинный, туго зашнурованный корсаж. Широкие рукава теперь сменились узкими, обшитыми кружевами, которые спускались до локтя…

Косы не спадали уже на плечи, как было во времена графа де Граммона, но заплетались на лбу, украшались лентами и покрывались сверху богатой фатой.

Так были причесаны обе дамы – леди Фенвик и миссис Тильдеслей.

Высокая прическа с целым ворохом лент делала первую выше ростом. Зато миссис Тильдеслей, которая была моложе и красивее, эта прическа не совсем шла, и прежняя мода, несомненно, была бы ей более к лицу.

Полковник Тоунлей, принадлежавший к одной из самых старых католических семей Ланкашира и немало пострадавший за принадлежность к религии своих отцов, имел вид настоящего сельского дворянина, который большую часть своего времени посвящает охоте и спорту.