Борьба за трон (сборник)

– Лицо короля вовсе не хмуро, – отвечал Вальтер. – Напротив, оно всегда озарено улыбкой.

– Нет, я была права, – вскричала королева, взглянув на портрет и тотчас же отворачиваясь от него. – Он все еще хмурится на меня.

И, едва овладев собою, королева продолжала:

– Я не буду спрашивать вас о ваших планах. Я уверена, что они касаются ланкаширских якобитов. Но я не хочу верить, будто вы решились изменить вашим друзьям. Вы, очевидно, имеете какие-то другие причины так поступать. Объясните мне все откровенно.

– Ваше величество угадали, – ответил Вальтер. – Я не намерен изменять моим друзьям. Я стараюсь спасти их и уничтожить замыслы негодяев и изменников. Один из них – некий Лент – вчера ночью уже покушался на мою жизнь.

– Я слышала об этом Ленте от сэра Тренчарда. Мне очень досадно, что он принужден пользоваться услугами такого господина. Но я вот что скажу вам: как только я увидела вас, я сейчас же поняла ваши намерения. Ваша натура слишком благородна для предательства. Я не могу отдать себе отчета в доверии, которое чувствую к вам. Не обманите же меня. Я питаю расположение к вам, как к брату.

– О, доверие вашего величества глубоко трогает меня, – воскликнул Вальтер. – Вы изволили уже раньше что-нибудь слышать обо мне?

– Что вы хотите сказать? – спросила она с изумлением.

– Ваша благосклонность ко мне дает мне право говорить совершенно откровенно. Вашему величеству, вероятно, уже намекали, что меня считают сыном короля Иакова.

– Никогда я этого не слышала! Но если это так, тогда становится понятен интерес, который вы возбуждаете во мне.

– Это верно, ваше величество, – продолжал Вальтер. – Я действительно сын короля Иакова, хотя я и не признан им открыто. Но наедине он открыл мне, что он мой отец. Королева Мария также знает об этом и всегда обращается со мной весьма милостиво. Я не могу, конечно, судить по этому о ее доброте, но она охотно всегда исполняла все мои просьбы.

– Этим и объясняется кое-что, о чем мне недавно передавали, – прервала его королева. – Вы, конечно, не удивитесь, что мы располагаем секретными донесениями о сен-жерменском дворе, ведь и королева Мария Моденская получает сведения о нашем. Мне передавали, что Беатриса Тильдеслей была назначена фрейлиной именно по вашей просьбе.

– Вам верно сказали, государыня, – отвечал Вальтер. – Королева Мария сразу согласилась на мою просьбу.

– Если бы вы обратились с такой просьбой ко мне, – продолжала королева, – я бы также не отказала вам.

Вальтер поклонился в знак благодарности.

– Вы любите Беатрису Тильдеслей? – спросила она.

– Больше жизни! – пылко воскликнул он.

– В таком случае будьте уверены, что она будет принадлежать вам. Я обещаю вам это. Впрочем, что я говорю? Мне ведь не долго суждено жить.

– Государыня, отбросьте эти страхи, – сказал Вальтер. – После всего того, что было здесь сказано, я приложу все усилия, чтобы восстановить между вами и вашим отцом доброе согласие. Думаю, что мне это удастся.

– Теперь, когда я нашла брата, мне нечего падать духом. Как будто Небеса услышали мою молитву. Нужно, однако, окончить нашу беседу, хотя мне хотелось бы сказать вам еще многое. Вы должны явиться сюда еще раз.

– Я предполагал возвратиться в Ланкашир, государыня, – сказал Вальтер.

– Нет, нет, я вам приказываю.

– Повинуюсь приказанию вашего величества.

Королева направилась обратно в другой конец галереи, где сидели сэр Джон и леди Фортескью, которые поднялись при ее приближении.

– Благодарю вас, сэр Джон, за то, что вы привели ко мне капитана Кросби, – обратилась королева к Тренчарду. – У меня был очень интересный разговор с ним. Прежде чем вы уйдете, я хотела бы сказать вам несколько слов.

При этом намеке присутствовавшие поспешили отойти в сторону.

– Известны ли вам, сэр Джон, причины, по которым капитан Кросби пользуется таким расположением моего отца?

– Ваше величество, я слышал, что некоторые считают короля Иакова в родстве с ним, – отвечал тот уклончиво. – Но я не знаю, известно ли вам об этом.

– Я знаю об этом и потому особенно интересуюсь им, – сказала королева. – Поэтому я желаю, чтобы вы взяли его под свое покровительство, сэр Джон. Он должен быть в полной безопасности.

– Ваше величество можете положиться на меня: я сделаю все, что от меня зависит, – с поклоном отвечал Тренчард. – Вам не угодно более говорить с ним теперь?

– Нет, – последовал ответ.

Сэр Тренчард отвесил глубокий поклон и приготовился к уходу.

Также поклонившись, Вальтер почтительно поцеловал протянутую ему королевой руку. Она следила за ним глазами и едва могла подавить вздох, когда он скрылся за дверью.

– Ваше величество довольны молодым человеком? – спросила леди Фортескью.

– Вполне. Он ведь сын моего отца.

– Вот как! – воскликнула графиня. – Это, впрочем, не новость.

На обратном пути в Уайтхолл сэр Тренчард поздравлял Вальтера с благоприятным впечатлением, которое он произвел на королеву, снова подчеркивая, что он сам будет виноват, если не создаст себе при дворе выдающегося положения. У ворот дворца они расстались. Сэр Джон просил своего спутника прийти к нему завтра, говоря, что у него есть важные новости.

– А теперь я должен переговорить с мистером Аароном Смитом, – прибавил он. – Итак, до завтра.

Вальтер не знал, что ему думать и как действовать. Одно только решил он твердо: ни за что на свете не выдавать короля Иакова.

– Что бы ни случилось, я буду верен ему, – твердил он про себя.

X

Арест

Прежде чем вернуться в гостиницу «Королева», Вальтер долго гулял по Сент-Джемскому парку. Дома хозяин сообщил ему, что незадолго до его возвращения к нему явились два каких-то господина, которые теперь ждут его в общем зале.

– Вам нечего их бояться, сударь, – сказал Прайм. – Я отвечаю за них.

Вальтер, боясь попасть в какой-нибудь новый заговор, хотел, чтобы теперь никто не беспокоил его своим посещением. Ему не доставило особого удовольствия узнать в поджидавших его господах полковника Паркера и доктора Бромфилда в его неизбежном квакерском одеянии.

– Как только мы узнали, что вы здесь, – начал полковник, дружески поздоровавшись с Вальтером, – мы сейчас же поехали вас проведать. Правда ли, что вы наметили какой-то план, чтобы сокрушить замыслы этого гнусного Лента? Может быть, мы могли бы помочь вам в этом случае?

– Благодарю вас, полковник, – отвечал Вальтер. – Возникли неожиданные затруднения, которых я не предвидел. Боюсь, как бы мне не пришлось расстаться со своим планом.

– Ну, до этого не дойдет! – воскликнул доктор. – Но у нас есть свой, которым мы и хотим поделиться с вами. Присаживайтесь к нам и разопьем для вида бутылку бургунского.

Когда Прайм поставил на стол вино, Вальтер украдкой бросил на него взгляд, которого тот сначала не понял. Вскоре, однако, значение его выяснилось.

Только собеседники, сдвинувшись поплотнее, принялись обсуждать свои дела, как дверь отворилась и в залу вошел мистер Аарон Смит. Все трое знали его, и он знал их всех.

Полковник Паркер и доктор сильно струхнули, полагая, что появление такого лица несет за собою беду. Но каково же было их удивление, когда Смит подошел к их столу и дружески сказал Вальтеру:

– Я думал, что вы зайдете ко мне в канцелярию по возвращении из Кенсингтонского дворца.

Паркер и Бромфилд вздрогнули от этих слов.

– Я ведь не обещал вам, – отвечал Вальтер, стараясь скрыть свое смущение.

– А я все-таки вас ждал. Скажите, вы видели ее величество?

– Какое вы имеете право предлагать мне подобные вопросы, сэр? Я не желаю отвечать вам! – воскликнул Вальтер.

– С вашего позволения, – сказал Аарон. – Я спросил только из любопытства. Очень рад был узнать, что вы имели во дворце полный успех.

– Я имел такой именно успех, на который рассчитывал.

– Вам, кажется, неприятны мои расспросы, – заметил Аарон Смит. – Но я, право, не желал вас оскорбить, да и сюда я пришел не за вами. Но я увидел вас и решил к вам подойти – вот и все.

И, неловко поклонившись, он вышел. Вальтер был рассержен, а его собеседники не могли прийти в себя от изумления.

– Я и не знал, капитан Кросби, что вы были в Кенсингтонском дворце, – сказал Паркер. – Это правда?

– Правда, – отвечал Вальтер. – Я не могу теперь же объяснить вам, как все это случилось. Но что бы там ни было, у Смита были, очевидно, свои причины наведаться сюда. Его посещение меня касаться не может, но для вас оно будет иметь последствия.

– Я думаю, что нам лучше всего уйти отсюда как можно скорее, – сказал Бромфилд.

– Я думаю то же, – подтвердил Вальтер. – Я не могу быть вам полезен, иначе я бежал бы с вами. Предоставьте мне обделать дело с хозяином.

Оба посетителя разом поднялись и направились было к выходу, но в зал вошел уже Кулленфорд в сопровождении двух вооруженных полицейских и, быстро подойдя к столу, сказал:

– Я уже давно слежу за вами, господа. Наконец-то я нашел вас. Я имею приказ арестовать вас, подписанный шестью членами Тайного совета, и должен вас отправить в Ньюгетскую тюрьму.

– В чем нас обвиняют? – спросил полковник.

– В изменнических действиях, – отвечал Кулленфорд. – Вы будете заключены в Ньюгетской тюрьме под крепкий караул. Посмотрим, что будет, когда вас станут допрашивать. Говорят, существует большой заговор. У нас есть против вас три свидетеля: Лент, Уомбалль и Вильсон.

– Три негодяя! – воскликнул полковник. – Нам нет спасения, – шепнул он Бромфилду.

– Сопротивляться бесполезно, – сказал Кулленфорд. – Со мной здесь экипаж, который может вас доставить в Ньюгет.

– Да, лучше будет покориться, – произнес Бромфилд. – Вы очень счастливы, что унесли ноги из этой ловушки, – прибавил он, обращаясь к Вальтеру.

– Если дело идет о заговоре Лента, то вы оба можете доказать, что были в то время в Сен-Жермене.

– Конечно, мы можем это сделать, – сказал Паркер.

– Предоставьте им действовать самим, капитан Кросби, – прервал его Кулленфорд. – Они сами могут постоять за себя.

– Мы, наверно, сошлемся на него как на свидетеля, – сказал Бромфилд, – и мы…

– Идем, господа, садитесь в экипаж, – прервал его один из полицейских. – Нечего больше мешкать.

Арестованных увели.

Было запрещено выходить во двор, а хозяин гостиницы должен был строго следить, чтобы во время ареста все было спокойно, пока арестованные не тронутся в путь.

Таким образом, все обошлось тихо.

XI

Гроза надвигается

Дней десять спустя после посещения Вальтером Кенсингтонского дворца полковник Тильдеслей и Беатриса в один прекрасный вечер гуляли по аллеям майерскофского парка.

Беседа их была невесела: виды на будущее якобитской партии повсеместно становились все более и более безотрадными.

Как ни противился полковник Тильдеслей бегству, но становилось очевидным, что ему придется оставить свой дом и искать спасения во Франции. Хотя его и вызвались провожать несколько друзей, в том числе и полковник Тоунлей, но сердце его было разбито. Он скучал по Вальтеру и нетерпеливо ждал его возвращения.

Беатриса тоже чувствовала себя несчастною. Не имея вестей от Вальтера с того самого времени, как он уехал, она мучила себя самыми мрачными предчувствиями. Иногда ей начинало казаться, что он уже брошен в тюрьму и больше не вернется, но отцу Джонсону удавалось уговорить ее отгонять эти мрачные мысли.

В этот вечер полковник и священник, выйдя из парка, пошли полем, а Беатриса вернулась назад. Подходя к дому, она заметила недалеко от моста, переброшенного через ров, всадника и сразу узнала в нем Вальтера. Тот тоже увидел ее, быстро соскочил с лошади и, бросив поводья Горнби, вышедшему ему навстречу, бросился к ней. Беатриса в волнении остановилась под одним из дубов, которыми была обсажена аллея.

– У вас вид такой, как будто вы достигли полного успеха, Вальтер! – сказала она, сердечно поздоровавшись с приезжим.

– Да, я добился успеха, поскольку дело касается лично меня, – отвечал он. – Я виделся с королевой!

– С царствующей королевой? – спросила она с изумлением.

– Да, я виделся с нею дважды в Кенсингтонском дворце, и оба раза она была чрезвычайно милостива ко мне. Теперь не время рассказывать о всех подробностях свидания, скажу только, что я встретил ее случайно, когда она садилась в шлюпку у Уайтхолла. Она пожелала, чтобы сэр Тренчард представил меня ей. На следующий день он возил меня в Кенсингтонский дворец, где я имел аудиенцию, во время которой она выказала большую благосклонность ко мне. Через два дня я был вторично принят ею в прощальной аудиенции, и она была еще милостивее, чем в первый раз.

– Все это чрезвычайно радует меня, Вальтер, – сказала Беатриса. – Но я слишком предана королеве Марии Моденской, и ваша королева мало интересует меня.

– Послушайте, бросьте ваше предубеждение против нее. Я уверен, что вы привязались бы к ней и пожалели бы ее.

– Пожалела бы ее, Вальтер? – воскликнула Беатриса с изумлением.

– Да, пожалели бы, – продолжал Вальтер. – Она очень несчастна.

– Как, однако, я ошиблась! Я думала, что она недоступна никаким чувствам.

– Напротив, она горько жалеет о своем поступке относительно отца.

– Вы изумляете меня! Это примиряющая черта в ее характере.

– Я надеюсь, что отец простит ее, – заметил Вальтер.

– Очень может быть. Король Иаков так добр, что может простить ее.

– Будем надеяться – сказал Вальтер. – Но позвольте задать вам один вопрос. Если бы она предложила вам быть ее фрейлиной, приняли ли бы вы такое предложение?

– Нет, – решительно отвечала Беатриса. – У меня только одна государыня – Мария Моденская, и никакой другой я служить не буду. Я еду обратно в Сен-Жермен. Полковник едет со мною.

– Ему небезопасно оставаться здесь, – сказал Вальтер. – Полковник Паркер и доктор Бромфилд уже заключены в тюрьму. Скоро будут произведены большие аресты.

– Но Тильдеслею сильно не хочется расставаться с этим местом, Вальтер. Ему все кажется, что он уже не вернется сюда, и он впал от этой мысли в меланхолию.

– Когда он попадет в Сен-Жермен, он оправится. Может быть, ему придется провести несколько лет за границей, а затем, я уверен, он вернется.

– Вы поедете с нами, Вальтер?

– Не могу обещать вам этого сейчас. Может быть, полковник попросит меня остаться здесь на некоторое время после его отъезда. Отец Джонсон позаботится о вашей безопасности, а я рано или поздно буду в Сен-Жермене.

Разговаривая, они незаметно подошли к самому дому. Здесь их встретили полковник и священник, узнавшие о приезде Вальтера и вернувшиеся с прогулки другим путем.

– Как я рад видеть вас опять! – воскликнул полковник, сердечно здороваясь с Вальтером. – Я боялся, не случилось ли с вами какого-нибудь несчастья.

– Мы получили известие об аресте Паркера и Бромфилда, – сказал отец Джонсон, – и боялись, как бы и вы не попались вместе с ними.

– Нет, я счастливо избег и ареста, и покушения на мою жизнь, – отвечал Вальтер. – Но мне не удалось положить конец замыслам Лента. Вы должны быть очень осторожны теперь, полковник. Многие из наших друзей в этой местности накануне ареста, в их список внесены и вы.

– Кажется, мне придется бросить дом и бежать во Францию, – со вздохом сказал полковник. – Это для меня хуже смерти. Но я не вижу другого выхода.

– Я тоже, – сказал Вальтер. – Во что бы то ни стало вы должны избежать ареста.

Полковник совсем погрузился в печальные думы, и только прибытие конного гонца с письмом от полковника Тоунлея вывело его из глубокой задумчивости. Это письмо заставило его совершенно изменить свои планы. Он объявил, что вместо того, чтобы ехать во Францию, он отправится завтра же в Нортумберленд к сэру Джону Фенвику, у которого и пробудет месяца два-три в полном уединении.

«Надеюсь, дорогие друзья мои, – писал Тоунлей, – что вы приедете ко мне. Сэр Фенвик будет очень рад видеть вас у себя, и вы можете оставаться здесь сколько угодно. Приезжайте ко мне завтра утром. Вашу прекрасную Беатрису лучше будет оставить в Майерскофе. Там с отцом Джонсоном она будет в безопасности. Завтра к ней приедет миссис Стандиш, которая гостит здесь».

– О, если со мной будет миссис Стандиш, я не буду чувствовать себя одинокой, – воскликнула Беатриса.

– В таком случае я также могу остаться с вами и охранять вас, – сказал Вальтер. – Меня арестовать не могут, так как у меня охранный лист от королевы.

Полковник Тильдеслей был в восторге от такой перспективы, которая давала ему возможность отложить свое бегство во Францию. Он послал Тоунлею ответ, что непременно будет у него завтра утром и что Беатриса с нетерпением ждет миссис Стандиш и других дам, если те пожелают ее навестить.

На следующее утро полковник поднялся очень рано и отдал Горнби распоряжения, чтобы во время его отсутствия все в доме слушались мисс Тильдеслей.

– Исполню ваши приказания в точности, господин полковник, – отвечал дворецкий. – Надеюсь, что вы вернетесь к нам целы и невредимы.

После завтрака Тильдеслей простился нежно с Беатрисой и в сопровождении двух верховых, которые везли с собой багажные вьюки и были вооружены пистолетами, двинулся к Тоунлею, чтобы вместе с ним продолжать свой путь в поместье сэра Фенвика.

Подъехав к воротам, он бросил печальный взгляд на свой дом, не зная, суждено ли ему вернуться в него. Беатриса стояла у окна в верхнем этаже, в воротах неподвижно застыл верный Горнби. Вальтер поехал с полковником, желая проводить его несколько миль.

Полковник Тильдеслей был, впрочем, так расстроен, что дорогой едва мог поддерживать разговор со своим спутником.

На прощанье он стряхнул с себя задумчивость и, обращаясь к нему, сказал:

– Вы должны знать о том, какие распоряжения я сделал. Я боюсь, что в самом непродолжительном времени поместья лучших семей будут конфискованы. Я принял все меры, чтобы сохранить свое, но я не отдал его иезуитам, как мне советовали. Если со мной что-нибудь случится, оно достанется Беатрисе. Я оставляю ей весь дом со всеми принадлежностями. Она будет моей единственной наследницей.

– Я полагаю, что вы правильно поступили, – сказал Вальтер. – Но вы, конечно, избегнете всех опасностей и еще долго-долго будете жить в своем старинном доме.

– Сильно сомневаюсь, – мрачно сказал полковник. – Я очень желал взять с собой к Фенвику и Беатрису, но она, кажется, не расположена туда ехать. Пожалуй, лучше, что она осталась в Майерскофе. А теперь прощайте!

– Прощайте, полковник. Будем надеяться, что вы скоро вернетесь к нам.

С этими словами Вальтер круто повернул лошадь и дал ей шпоры. Когда он вернулся в Майерскоф, Горнби доложил ему, что с ним желает говорить отец Джонсон, который ждет его в своей комнате.

К удивлению своему, Вальтер застал священника в самом радостном настроении.

– Я получил хорошие вести, – сказал он. – Полковник Паркер и доктор Бромфилд уже не в Ньюгете.

– Это удивительное известие! – воскликнул Вальтер. – Впрочем, доктор Бромфилд горазд на все, да и полковник Паркер ему не уступит. Очевидно, мы скоро увидим их здесь, в Ланкашире.

– Они уже в Ланкашире, – продолжал священник, – и, по-видимому, недалеко от нас.

Заинтересованный этими словами, Вальтер вопросительно поглядел на собеседника.

– Они здесь?

Отец Джонсон встал с своего кресла и отворил потайную дверь. Оба беглеца вышли из своего убежища. Вальтер горячо пожал им руки.

– Мог ли я думать, что снова увижусь с вами после того, как мы расстались в гостинице «Королева»? – сказал он. – Но как вам удалось вырваться из Ньюгетской тюрьмы? Верно, кто-нибудь из тюремщиков выпустил вас на волю?

– Это сделали пятьдесят гиней, – отвечал доктор Бромфилд.

– Из Лондона мы прямо направились в Майерскоф, – прибавил полковник Паркер. – Мы были уверены, что полковник Тильдеслей окажет нам радушный прием.

– Полковник только что уехал к сэру Фенвику, – сказал Вальтер.

– Я им уже об этом говорил, – заметил отец Джонсон. – Но это все равно. В его отсутствие я могу от его имени предложить убежище нашим добрым друзьям.

В это время послышался стук в дверь. В комнату вошел Горнби и доложил, что мисс Тильдеслей будет очень рада видеть гостей и что прибыла миссис Стандиш в сопровождении мистера Роджера Дикконсона.

– Очень рад, очень рад, – заговорил доктор. – Дикконсон мой старый приятель. Он главный винт всего заговора.

– Не очень-то радуйтесь, – заметил полковник Паркер. – У него, кажется, есть что-то на уме.

Полковник Паркер и доктор Бромфилд были встречены Беатрисой очень сердечно. С миссис Стандиш и ее спутником оба были уже знакомы.

Несмотря на свои немолодые годы, миссис Стандиш была замечательно красива. Она держала себя со всеми любезно, но в высшей степени сухо.

Роджеру Дикконсону было лет сорок. Наружность его ничем не обращала на себя внимания. Несмотря на простоту, с которой он держал себя, видно было, что он хорошо воспитан и наделен острой проницательностью. Как и его старший брат, Уильям Дикконсон, он был ярым якобитом и участвовал во всех заговорах, имевших целью вернуть корону Иакову.

При тогдашнем положении вещей он чрезвычайно беспокоился за брата, которому угрожал арест. В Майерскоф он приехал для того, чтобы посоветоваться с капитаном Кросби. Он был, видимо, очень рад, что застал здесь еще двух соратников, которые также могли дать ему полезный совет.

Маленькое общество якобитов уселось около широкого окна и принялось обсуждать положение дел.

– У меня есть план, – быстро заговорил Дикконсон, – который я хотел бы предложить вашему вниманию прежде, чем приводить его в исполнение. Я узнал от сыщика, некоего Джона Таффа, – вы, вероятно, о нем уже слышали, – что в случае, если наши друзья будут арестованы и преданы суду, главным свидетелем против них будет этот вероломный негодяй Лент.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.