Даже ведьмы умеют плакать

Кирилл Мефодьевич поправил рукой свои пегие волосы, слегка растрепавшиеся в процессе горячего монолога.

– Да почему вы так во всем этом уверены?! – воскликнула Лиза.

– Да вижу я, вижу!

– Что вы видите?

– И денег я с вас ни в коем случае не возьму, – не ответил на ее вопрос экстрасенс.

– Почему это?

– Потому что вы мне за визит другим отплатите.

– Чем же это? – нахмурилась Лиза.

– Тем, что при случае я сам к вам обращусь. За помощью.

– В чем это?

– Да в самых сложных случаях.

– В каких таких случаях?

– Человека, к примеру, пропавшего искать… Любовника, который жену возненавидел, снова любящим сделать… Мало ли их бывает, таких случаев, почти безвыходных…

– Да не смогу я ничего такого! – возмутилась Лиза.

Но колдун только усмехнулся и торжественным тоном закончил:

– Все вы, дорогая Елизавета, сможете. Потому что вы – настоящая, стопроцентная, прирожденная и чрезвычайно сильная ВЕДЬМА.

ЛИЗА. ПОТРЯСЕНИЕ ЧУВСТВ

«Да врет он все, этот Кирилл Мефодьевич! – думала Лиза по дороге домой. – Тоже мне, колдун, экстрасенс, ведьмак со стажем! Энцефалограф купил, камин затопил и строит из себя профессора кислых щей. А сам такую дичь несет, что чертям тошно… Впрочем, как раз черти от его слов должны радоваться…»

Метро торопилось домой, на конечную станцию «Выхино». Поздно, пассажиров мало, никаких злобных бабок, испепеляющих взглядами тех, кто не уступает места. Можно спокойно улыбаться мешанине мыслей. А парень, что сидит напротив, наверное, думает, что она улыбается ему…

«Итак, я – ведьма, – продолжала развлекать себя Лиза. – Ну-ну… Значит, я могу внушать людям? Заказывать им разные желания? Как это говорил колдун: суггестия… Вот прикажу-ка я этому парню, что на меня глаза пучит: пусть встает на колени! Прямо передо мной – здесь, в поезде! Пусть бухается! Пол вроде не очень грязный… То-то народ в вагоне развлечется…»

Она прикрыла глаза. Сосредоточилась на парне. Стала посылать ему мысленный импульс.

«Я тебе нравлюсь. Нравлюсь безумно. Ты для меня готов на все! Встань на колени, ползи ко мне по полу, целуй мои ноги!»

И парень-попутчик вдруг действительно поднялся со своего места. И – пошел к ней! Через вагон – к ней!

Подошел, склонился, дыхнул перегаром:

– Привет, малютка!

– Гуляй… папаша, – ледяным тоном отрезала Лиза. И еле удержалась, чтобы не рассмеяться. Да уж, она та еще ведьма! Внушаешь одно – а на выходе получаешь совсем другое…

Но, как учили в свое время на спецкурсе по маркетингу, единичный эпизод – скорее случайность, чем отражение закономерности.

А для того, чтобы убедиться в тенденции, требуется проделать как минимум три эксперимента. В метро она, кстати, вспомнила, что кот, наглый Пират, опять сидит без хавчика. А бабушка себя неважно чувствует и на улицу пока не выходит. И наказывала ей вчера вечером: «Мы с тобой, Лизонька, голодными не останемся, а Пиратику ты что-нибудь купи. А то вопить будет».

Что ж, придется покупать. Хорошо, что на площади у метро открыли ночной зоомагазин.

Лиза заглянула в кошелек – в тщетной надежде, что у нее, ведьмы с неординарными способностями, вдруг обнаружится, откуда ни возьмись, куча неучтенных рублей.

Увы.

Лиза вздохнула – никак она не научится жить «от зарплаты до зарплаты»… Один субботний загул с Сашхен чего стоит!..

Значит, опять придется менять баксы. Она вытащила из секретного кармашка заначку – десять долларов. «Ну вот, планировала на крем их оставить, а менять приходится за ради кота. Разойдутся, значит, по пустякам: на Пирата, обед да на мороженое. А кожа моя бедненькая начнет увядать».

Погибающая заначка подкинула новую мысль.

Лиза зашла в обменку – единственную в их краях. Кассирша здесь – самая противная во всей Москве. Всегда или наорет, или с такой силой потянет к себе лоток, что пальцы чуть не прищемит.

«Такую и наказать приятно», – решила Лиза.

Она протянула ей свою десятку и принялась внушать сквозь окошечко: «Ты видишь перед собой сто долларов. СТО. Ты смотришь на жирного Франклина, проверяешь полоску, водяные знаки…»

– Нет у меня пяти рублей! – рявкнула кассирша. – Должна тебе буду. – И с грохотом выдвинула лоток, где лежали двести восемьдесят рублей.

Лиза вздохнула. Какая из нее ведьма – простейшую вещь не может внушить! Мало того, что кассирша поменяла ей десятку, а совсем не сотню – еще и обсчитала на пятерку…

Зато девушка в зоомагазине, когда Лиза покупала «Кети кэт», наоборот, дала ей сдачу не со ста рублей, а с пятисот – хотя Лиза той ничего и не внушала.

«Эх ты, балда, себе в убыток работаешь, – подумала Лиза о продавщице. – Устала, наверное… Хотя я бы тоже обалдела – по двенадцать часов возиться с вонючими кормами».

Было даже искушение забрать деньги и спешно ретироваться с неожиданным прибытком, да только Лиза взглянула в усталые глаза продавщицы, на ее простенькое колечко из мутного серебра и честно сказала:

– Девушка, вы себя обсчитали… Я ведь вам сто рублей давала, а не пятьсот.

Продавщица рассыпалась в благодарностях:

– Спасибо вам. Спасибо! К концу дня так устала, что ничего не соображаю!

И в знак признательности презентовала Лизе пакетик сухого корма: «На утруску спишу».

От корма Лиза не отказалась.

«Да уж, ну и возможности у меня открылись!.. – иронизировала она про себя. – Как там колдун говорил? Я – стопроцентная, врожденная и чрезвычайно сильная ведьма? Вот так ведьма! Одним только «Фрискасом» халявным разжилась. И то случайно».

Лиза забросила кошачьи корма в пакет, улыбнулась на прощание продавщице – похоже, в зоомагазине у нее теперь появился блат! – и отправилась на охоту за наземным транспортом.

Ну, как всегда: на автобусной остановке – толпа, а к маршрутке змеится очередь.

«Разве так должны жить настоящие ведьмы? Те, у которых «беспрецедентные», как сказал этот шарлатан, возможности? Да будь я ведьмой, уж, наверное, наколдовала бы себе замок где-нибудь на взморье – с видом на океан и со всеми удобствами. Или, на худой конец, на метле к себе в Новокосино летала б».

Но метлы, увы, у Лизы не имелось. А Новокосино – район, безусловно, неплохой, но – для тех, кому не надо ежедневно ездить на работу. Для пенсионеров или для мамаш с колясочками. Тихо, неспешно – будто и не Москва. Сиди себе во дворике или прогуливайся вокруг Николо-Архангельского кладбища. Но для тех, кто постоянно задерживается на работе или хотя бы изредка ходит в ночные клубы, Новокосино решительно для житья не подходит. Автобусы с маршрутками ходят кое-как и то и дело застревают в пробках. А у таксистов, слышащих слово «Новокосино», делается тако-ое лицо…

Лиза давно пыталась обменять их с бабушкой квартирку на что-нибудь более близкое к центру. Регулярно подавала бесплатные объявления, расписывала в них «шикарную экологию и полную инфраструктуру». Но то ли ее тексты не достигли рекламного совершенства, то ли район на самом деле был настолько плох – ни одного достойного предложения им с бабушкой не сделали. Однокомнатная квартирка в Капотне не в счет. Вот и приходилось каждый день штурмовать автобусы или

по двадцать минут ждать очереди на маршрутку…

Но сегодня Лизе повезло. Ушлый маршрутник загрузил в свой автомобильчик порцию пассажиров – Лиза в их число, разумеется, не вошла, дай бог в третью машину втиснуться – и стал предлагать:

– Внимание! Одно стоячее место! Есть желающие?

Пока люди в очереди соображали, стоит ли пятнадцать минут трястись в полусогнутом положении, Лиза быстренько обошла нерасторопных и вскочила в маршрутку. Ничего. Постоит. Зато домой побыстрей приедет – бабушка, наверное, ее уже заждалась, наверняка ужин раза два разогревала…

Водитель маршрутки приказал Лизе:

– Когда ГИБДД проезжать будем, ты пригнись.

А то у меня лицензию отберут.

– И надо бы, – пробурчала тетка, которой Лиза уже два раза наступала на ногу. – Развели тут бардак…

– Извините, – пробормотала Лиза, тщетно пытаясь устаканиться поудобней.

– Иди ко мне на ручки, – предложил подвыпивший парень. – Доедешь, как королева.

– Лучше ко мне, – подхватил дяденька в летах.

М-да, а вот в его возрасте кадриться к девушкам уже стыдно. Впрочем, что поделаешь – весна. Мужик московский активизировался – так и норовит прицепиться. Прямо хоть коротких юбок не носи!

«Нет уж. Не дождетесь!» – решила Лиза. И вспомнила, как на бизнес-курсах учили: «Никогда не отказывайся ни от каких предложений. Потому что любые, даже сомнительные возможности, если их правильно трансформировать, можно использовать себе во благо».

Лиза сдержанно улыбнулась обоим «кавалерам» и обоих использовала: молодому пьянчуге отдала держать пакет с кормом, а пожилому, более благонадежному, – сумку с кошельком, паспортом и мобильником. Ну а когда руки свободны – можно и постоять. Даже крутые виражи – маршрутник гонит, по позднему времени, во всю прыть – не страшны. Всегда успеваешь ухватываться за поручни или спинки кресел.

Лиза настолько освоилась со своим стоячим местом, что даже принялась пассажиров рассматривать.

Ей нравилось наблюдать за людьми. Угадывать, кто из них кто. Где кто работает, с кем живет, в кого влюблен, чем опечален. Та тетка, которая желала водителю, чтоб у него отобрали лицензию, – наверняка школьная училка. Безмужняя – слишком уж цепко бурит глазами пассажиров-мужчин. И еще у нее дома кот живет – потому как она с ученым видом знатока рассмотрела этикетки в Лизином «кошачьем» пакете. А пожилой дядечка, что предлагал Лизе проехаться у него на руках, – наверное, сотрудник НИИ. С занудой-женой и тощей зарплатой. Припозднился – возможно, отмечали на работе чью-нибудь никому не нужную защиту. Теперь торопится домой и прикидывает, как оправдаться перед супругой за поздний приход и выхлоп изо рта…

А вот что в маршрутке делают два индуса – самых настоящих, в чалмах, – решительно непонятно. Неужели едут в гости – так поздно? Или они квартиру в Новокосине снимают?

Лиза внимательно поизучала индусов, но так и не поняла – кто они и как очутились в поздней маршрутке. Прислушалась к разговору, что вели между собой иностранцы, но толку из этого не вышло – мужики говорили на хинди. Или – на суахили, Лиза в языкознании была не сильна. В общем, совершенно ничего не понятно.

Ну и ладно, бог бы с ними. Лиза оставила пассажиров в покое и снова задумалась – так, ни о чем. Догадалась ли бабушка, что на ужин ей хочется оладьев (обычно старушка всегда угадывала, чем порадовать внучку). Не порвал ли Пират ее колготки, которые она неосмотрительно бросила на спинке стула (котяра обожал точить когти о чулочно-носочные изделия – желательно новые).

«Уверяю: тебе она понравится. Настоящая русская красавица: коса, голубые глаза, полные руки. – Пока она мне не нравится ни грана. – Почему? – Да потому, что живет слишком далеко. Мы едем в этой машине уже десять минут, здесь душно и жарко, и вот эта девица постоянно норовит оттоптать мне ногу…»

Лиза вздрогнула. Откуда в голове вдруг взялся этот диалог?

Она стряхнула с себя наваждение, еще раз оглядела маршрутку. Все пассажиры едут молча, смотрят – кто в окошко, кто в пол. Только два индуса тихонько шепчутся – на своем хинди. Или на суахили.

Лиза напрягла слух: да, совершенно непонятные певучие фразы. Но голоса – очень похожи на те, что только что звучали в ее голове. Ерунда какая-то получается. Лиза еще раз вслушалась в речь индусов – и в голову вдруг снова явился прямой перевод:

«Я советую тебе: не женись на ней просто так. Потребуй от нее брачного контракта. Потому что русские девушки – все себе на уме. Посмотри хотя бы вот на эту: глазами так и стреляет».

М-да, реплика, кажется, в ее адрес.

Лиза наградила индусов презрительным взглядом и отвернулась.

Она решительно ничего не понимала. Это что же получается – иностранцы говорят то на своем языке, то на русском? Но по ним совсем не похоже, что они знают русский. Да и не стали бы они говорить о попутчице, которая стоит рядом и все слышит, если б не были уверены, что их никто не поймет.

Но только… Что же тогда получается? Что происходит? Похоже, она вдруг стала понимать по хинди? (Или надо говорить – «на хинди»?) Ну и ну. Бред какой-то.

Но если она вдруг понимает – что, конечно, чрезвычайно сомнительно, – как тогда сказать этим индусам, что у нее и в мыслях не было в них глазами стрелять? Нужны они ей сто лет!

Ну-ка, давай-ка, скажи!

«Не знаю я, как это сказать по-индийски, – признала Лиза. – И вообще ни единого слова на этом языке не знаю. Но я ведь понимала их, понимала от слова до слова! Будто в мозгу программа-переводчик включалась… А может, это просто глюк какой-то? Хотя у меня сроду не бывало никаких глюков… Даже после того, как я три рюмки абсента выпила…»

Она совсем растерялась.

– Приехали! – провозгласил маршрутник.

Лиза забрала у добровольных помощников свои сумки и выскочила первой.

«Быстрее домой. И расспросить бабушку, что за ерунда со мной приключилась… Нет, не годится. Бабуля скажет – по-современному, как я ее научила: «Недостаточно данных». И будет, между прочим, права».

И Лиза осталась стоять на остановке. Отклонила предложение проводить ее до дому – с ним выступил подвыпивший парень – держатель кормов. Улыбнулась на прощание престарелому кавалеру – тому, кто хранил ее сумку с кошельком. И дождалась, покуда из машины выйдут индусы. Решительно приблизилась к ним и спросила:

– Excuse me. Do you speak English?3

Первый иностранец – тот, что вез своего друга знакомиться с невестой, – посмотрел на нее заинтересованно. Второй – который говорил о коварстве русских девушек, – впился в Лизу подозрительным взглядом. И насмешливо ответил по-английски:

– Да, говорим. Мы чем-то можем вам помочь?

Лиза не обратила внимания на иронию в его голосе.

– Скажите, по дороге вы говорили на хинди?

Индусы дружно кивнули.

– И вы, – кивок в сторону первого иностранца, – рассказывали другу о своей русской невесте, а вы, – легкий поклон в сторону второго, – предостерегали его от ушлых русских девушек?

Лица индусов вытянулись.

«М-да. Значит, я все поняла верно».

И Лиза нанесла завершающий удар:

– А еще вы говорили о том, что я стреляю в вашу сторону глазами, верно? Так вот, мальчики, – она намеренно употребила это слово, по-английски звучащее слегка уничижительно – «boys». – Довожу до вашего сведения, что меня никогда не интересовали люди в чалмах. Вроде вас. Так что давайте, мальчики! Оревуар. Хинди, руси – пхай, пхай!..

А теперь – гордо развернуться на каблуках и царственной походкой направиться прочь. И услышать в спину недоуменное – на понятно-непонятном языке: «Но если она понимает хинди – почему же обратилась к нам по-английски?!»

ГЛАВА 4

ЛИЗА. УТРЕННЯЯ ГОРЯЧКА

Утром, при свете дня, все происшедшее вчера – и экстрасенс с Патриарших, и странный разговор с ним, и его пророчество о том, что она ведьма, и внезапно открывшееся в ней знание хинди – стало казаться Лизе сном: чудны́м, но не страшным. «Забавное приключение – и ничего больше», – решила Лиза и выкинула вчерашние события из головы.

Она, как всегда, проспала будильник и, как всегда, металась по квартире, собираясь. Бабушка в такую рань спала (она вообще взяла моду спать до часу, до двух дня), и только Пират мотался у Лизы под ногами, выпрашивая ежеутреннюю подачку.

– Отстань, зверь. Не до тебя, – отмахнулась от кота Лиза. – Ты что, не видишь: мне самой завтракать некогда?

Куда важнее, чем утренний кофе, другой вопрос: что ей надеть? Сегодняшнее утро – яркое, солнечное, совсем весеннее – как бы уговаривало Лизу «прогулять» обновку: ярко-красную, в земляничинах, блузку от «Дольче-Габанны». Лиза не стала бороться с искушением. Но в последний момент обнаружилось, что блузка с заломами и (как пишут в бульварно-безграмотных романах) «нуждается в глажке». Лиза метнулась из кухни в комнату, к утюгу и доске. Напоролась на Пирата, разлегшегося у своей миски в ожидании завтрака, и наступила ему на какую-то часть тела – кажется, на хвост. Тот заорал так, будто ему как минимум голову отрезали. Лиза сморщилась от кошачьего вопля и в сердцах выругалась: «А, чтоб ты провалился!» Потом легонько пнула кота ногой. Пират обиженно унесся куда-то в недра квартиры.

Несколько взмахов утюга – и блузка приведена в идеальное состояние. До чего же приятно одеваться в новенькое-свеженькое!.. Однако Лиза взглянула на часы и обнаружила, что уже двадцать минут девятого.

Опоздание приобретало угрожающий характер. Спешно набросив пальто, она выскочила из квартиры и понеслась к остановке маршрутки.

И только угнездившись в пропахшем бензином чреве маршрутного такси, Лиза сообразила, что сегодня Пират, против обыкновения, не вышел в коридор ее провожать. Даже после своего бегства никак не напомнил о себе. А она позабыла высыпать в плошку корм. «Ох, и задаст же Пират концерт бабушке!» – мимолетно подумала Лиза и тут же забыла о кошатине. Сегодня ее ждали гораздо более важные проблемы.

Например, Ряхин.

ЛИЗА. КРАСАВЧИК

Одним из бесспорных достоинств Лизиного места работы было ее месторасположение. Добираться – чрезвычайно удобно, потому что институт «Сельпроект» (и снимавший в нем помещение концерн «Стил-Оникс») располагался всего в трех автобусных остановках от метро «Выхино». Из Новокосина до «Выхина» мчишься на маршрутке, а от метро можно и пешком пройтись: ведь прогулка перед работой, как пишут в книге «Сто минут для красоты и здоровья», дело необычайно полезное.

Одна беда: получаса на утреннюю прогулку у Лизы никогда не выкраивалось. Приходилось добираться от метро на автобусе – а ходил он чрезвычайно нерегулярно. Вот и сейчас, прискакав на остановку, Лиза застала на ней только трех-четырех пенсионеров, скорбные лица которых свидетельствовали, что они настроены на героическое ожидание. А времени-то было уже без семи девять.

Обычно в подобных тупиковых случаях Лиза, не колеблясь, призывала частника. Асфальтовые джигиты охотно подвозили ее, сдирая по сорок рублей. Но теперь, после субботнего загула, денег у Лизы оставалось кот наплакал, и ее принялась душить жаба. Вот так взять и отдать сороковник за две минуты езды!.. Может, все же заняться здоровьем да красотой и пошлепать пешком? Погодка-то чудная, ясная, свежая – но к девяти она точно не поспеет, а Ряхин очень ревностно относится ко всяческим наружным проявлениям рабочего рвения и за четвертьчасовое опоздание выговорит всенепременно…

Пока Лиза рефлексировала, бесплодно прошло еще две минуты, и часики показывали уже без пяти девять. Непонятно, чего она раздумывала, – ведь альтернативы в лице автобуса не видно даже на горизонте. А если он и придет, все равно не успеет дотащить ее вовремя. И все-таки Лиза медлила, не голосовала. Частники-азербайджанцы, тусовавшиеся в отдалении, с недоумением на нее посматривали: «Вах! Стоит красивый, модный девушка – и автобуса ждет, как будто пенсионер!»

Все доводы разума были за то, чтобы немедленно ловить бомбилу, однако неведомая сила удерживала Лизу. Прямо «клин» какой-то. Временное размягчение мозга и помутнение сознания.

Когда Лиза все-таки призвала себя к рассудку и вытянула руку к проезжей части, было уже без четырех девять. Опоздание – критическое, даже «джигит» и тот не успеет домчать. И в этот момент подле нее взвизгнули тормоза.

У тротуара остановилась «восьмерка» цвета «баклажан», и улыбающийся, чем-то знакомый парень выглянул из нее, обращаясь к Лизе на «ты»:

– Садись, прекрасная дама!

Пенсионеры злобно воззрились на Лизу, она даже услышала отдаленное шипение: «У-у, ш-шлюха». Непроизвольно Лизхен сделала несколько шагов в сторону «восьмерки» и только тут поняла, откуда знает веселого водилу: ведь это был он, Красавчик из отдела продаж.

Мужчина мечты открыл ей пассажирскую дверь. Лиза села в машину. Странно, но она воспринимала случившееся как само собой разумеющееся: словно она только и ждала, что перед ней остановится он, Красавчик, о котором она до сегодняшнего дня могла только мечтать.

– На работу опаздываем? – широко усмехнулся водитель.

– Опаздываем, – весело согласилась Лиза, оказавшись в полутьме машины.

– Со мной не опоздаешь, – самоуверенно обнадежил он и нажал на газ.

Водитель явно не жалел своей машины или хотел произвести на Лизу впечатление (вернее всего, конечно, последнее). Ускорение вдавило ее в спинку сиденья. Ветер засвистал в незакрытых окнах – весенний, многообещающий ветер. Стрелка спидометра стремительно стала крениться к ста, а мощная кисть Красавчика, не отрываясь, орудовала рукояткой переключения передач: вторая – третья – четвертая – пятая!.. «Восьмерка» неслась по пустынной улице.

Лиза наслаждалась скоростью и счастьем.

Через две минуты, обойдя на повороте древний «ЛиАЗ», на котором трюхали на службу дисциплинированные клерки «Стил-Оникса», «восьмерка» уже вкатилась во двор НИИ. «Он еще и место на офисной стоянке ухитрился получить, пройдоха!» – изумилась Лиза. Авто остановилось со скрипом тормозов. Удалой водитель включил заднюю передачу, как бы случайно задев при этом ладонью Лизину коленку. Оглядываясь через правое плечо, сдал назад. «Восьмерка» одним лихим движением стала как вкопанная, точно на свое место.

– Спасибо, что выручил, – проговорила Лиза, когда водитель повернул ключ зажигания. Раз он сам первый обратился к ней на «ты», то и она имеет право ему тыкать. – Прямо-таки спас меня.

– Тебя спасать – одно удовольствие, – ухмыльнулся шофер.

Он выскочил из машины и отворил перед Лизой дверцу. Она царственно выплыла из автомобиля.

Окна «Стил-Оникса» выходили большей частью во двор, и Лиза могла поклясться: все заметили ее триумфальный выход из машины. Теперь любопытствующие могли думать все, что угодно: вплоть до того, что Лиза провела с НИМ ночь.

Красавчик запер машину и успел еще придержать перед Лизой двери офиса.

В итоге турникет пробил их карточки ровно в девять, и это было явной удачей – не первой и не последней Лизиной удачей в этот день.

Перед тем, как разойтись по отделам, Красавчик предложил:

– Пойдем в столовку вместе?

– Пойдем, – улыбнулась Лиза.

Сердце ее радостно вздрогнуло. Как-никак, а это уже было подобием свидания.

– У меня обед в два, – сказал он.

– Я тоже к этому времени, наверное, освобожусь.

– Блинчики с мясом, да? – улыбнулся он.

– Легко, – ответила улыбкой Лиза.

– Вот видишь, я запомнил.

– Это хорошо. Ну, пока.

– До встречи.

В свой отдел Лиза влетела как на крыльях.

ЛИЗА. РЯХИН

На самом деле все Лизины страдания по поводу опоздания оказались напрасными: Ряхин прибыл на работу с королевской задержкой в полчаса. Как всегда, букой, ни с кем не здороваясь, проследовал в свой кабинет.

Еще через полчаса оттуда донеслось сипение селектора:

– В тринадцать часов состоится совещание по продвижению обуви «от Усачевой». Быть всем ведущим специалистам. Докладчик – Кузьмина.

Селектор Ряхин поставил в отделе на стол своей конфидентке Дроздовой. Несмотря на то что все прекрасно слышали, чего там провещал Ряха, Дроздова торжественно продублировала:

– Аркадий Семенович просит всех ведущих специалистов собраться у него в час дня.

Совещание возникло совершенно некстати – особенно если учитывать, что Красавчик назначил Лизе свидание в два, а заседания у Ряхина имели свойство затягиваться до мамонтовых костей. Вдобавок Лиза никогда не ждала ничего хорошего от любых заседаний с Ряхой, а в этот раз ее терзали особо неприятные предчувствия.

Предчувствия ее не обманули.

Ряха, собрав всех в своем кабинете и важно разложив румяные щечки по плечам, объявил, что «мы собрались по вопросу, чрезвычайно актуальному для концерна в целом: для рассмотрения концепции продвижения на рынке нового брэнда – обуви «от Анны Усачевой». Пораспинавшись еще минут десять по поводу важности проекта, Ряхин дал слово Лизе.

Лиза встала.

– Прошу, пожалуйста, к доске, – пригласил Ряхин.

Среди нововведений Ряхи была привезенная им в кабинет белая доска, на которой следовало писать фломастерами. Выступая на совещаниях, каждый обязан был записывать на ней все самое важное.

Оттого, что Лизу опять, как в школе или кошмарном сне, вызвали к доске, в животе у нее начались спазмы. Ведущие специалисты глазели на нее с опасливым интересом – так зрители передачи «В мире животных» глядят на антилопу, которую вот-вот растерзает лев.

– Как я сообщила вам, Аркадий Семенович, в аналитической записке, – бодро взяла быка за рога Лиза, – концепция, в общих чертах, представляет собой следующее. Так как суммы, выделяемые концерном на продвижение брэнда, невелики, я предлагаю сосредоточиться на мерчандайзинге, или рекламе непосредственно в местах продаж. В связи с тем, что, по вашим, Аркадий Семенович, данным, мы не можем рассчитывать на участие в кампании самой звезды, есть предложение задействовать ее вторичные образы…