Любовь считает до трех (сборник)

Мысли вдруг стали заплетаться. Вот старичок, вот его рыжая борода… а теперь мандарины, целое море мандаринов… а потом – все. Ася уснула.

– Вот странно: чтоб мой кофе – и не помог?.. – удивленно пробормотала тетенька за стойкой.

…Спала Ася коротко и сон видела тоже короткий. Даже не сон – видение. И была в нем она сама – только совсем не такая, как сейчас. Вроде бы и глаза ее, такие же серые, только вокруг них целые сети морщинок. И рот тоже – весь в складках, и подбородок обвислый. А фигура – так вообще ужас. Задница – словно мешок с отрубями. Ножищи – слоновьи. «Это мне, наверно, лет уже много», – в ужасе подумала Ася.

– Нет. Не так уж и много, – вдруг услышала она чей-то бесстрастный голос. – Всего тридцать один. На десять больше, чем сейчас.

– Но почему? – попыталась выкрикнуть Ася.

Однако голос, как это бывает во сне, ей не повиновался.

А дальше она вдруг увидела Димку. Димочку Дементьева. Но только он ли это? Жалкий, хуже, чем старожилы из их Маркова, мужичонка. Руки трясутся, веко дрожит в нервном тике. «Он пьет. Он сильно пьет», – в ужасе поняла Ася. И снова попыталась спросить:

– Но зачем тебе это, Дима?!

В этот раз ее услышали – услышал сам Дима. Он обратил к ней щербатый, ободранный рот и визгливо заголосил:

– Это все ты, сука! Это ты меня довела!!! Чтоб ты сдохла, дярёвня! Чтоб выблядки твои в огне сгорели! Всю жизнь мою, дармоеды, испоганили!

А дальше Ася увидела и «выблядков»: двух перепуганных детишек, мальчика и девочку. Малыши жались к ее ногам и жалобно плакали.

Дима же – точнее, жалкое подобие Димы – распалялся все больше и больше:

– Гнида ты подколодная! Это из-за тебя, только из-за тебя вся моя жизнь не задалась! Кабы не ты – у меня бы и бизнес был, и деньги, и уважение!..

Он наступал на нее, размахивал хилыми кулачками, Ася чувствовала тошнотворный запах перегара и гнилых зубов, но ни отстраниться, ни ответить не могла. Только в голове все повторялась-билась одна и та же мысль: «Боже, какой кошмар! Боже!!!»

И что самое ужасное – она отчего-то знала: этот ужас – не просто сон. Это – кошмарная явь, которая и вправду ждет ее через десять лет.

…Проснулась она, как и уснула, внезапно. Та же ночь, то же кафе. Только дедка за соседним столиком уже нет, а на часах – половина первого ночи, тетенька за стойкой совсем раззевалась. Ася похлопала глазами – как это ее так разморило? А вдруг, пока она дрыхла, ее фуру угнали?!

Она вскочила, бросилась к окну, но грузовик оказался на месте.

– Ф-фу… – облегченно выдохнула Ася.

– Пожалуй-ка, я тебе опять кофе сварю. Еще крепче, – задумчиво сказала подавальщица.

Прошло десять лет

Нынешний июнь выдался экстремальным: в тени жара за тридцать, а уж под солнцем, да в центре города, – там все пятьдесят. Москвичи, кто не смог удрать из столицы, прячутся по квартирам, терзают кондиционеры и завешивают окна мокрыми простынями. На улицах – почти никого, только машины в бесконечных пробках киснут. В торговле – мертвый сезон, одни продавцы мороженого процветают. И Лешка в который уже раз предлагает:

– Асенька, ну давай же поскорей отсюда сбежим!

Но Ася до поры только отмахивается – дел полно: то отчетность за полугодие, то поставщики хулиганят, то кондиционеры в одном из гипермаркетов полетели… Жару и заметить некогда.

– Смотри, госпожа Акимушкина, – пугал ее Леша. – Настоящей бизнес-каргой скоро станешь, морщинами обрастешь. Ты ведь и так уже три года толком не отдыхала!

– Некогда мне, – ворчала Ася. – Езжай, если хочешь, сам.

– Будто я в одиночку, без тебя, отдохну… – вздыхал он. И, конечно, никуда не ехал.

Но когда июнь отцветал, Ася все же сдалась. В конце концов, вообще не ездят в отпуск только те, у кого бизнес еще не налажен. А ее сеть гипермаркетов «Аким» давно держится в пятерке самых стабильных предприятий столицы. Да и Лешку жаль – он человек творческий, у него без отдыха застой в фантазиях может случиться.

– Ну, Лешка, ликуй: можем мчаться, – наконец объявила она. – Куда поедем?

– На Майорку, конечно, – пожал плечами Алексей.

Ася не стала спрашивать, почему именно туда, – Лешка лучше ее самой знает, чего ей в данный момент хочется. Ася только начинает мечтать о выходных, скажем, в Лондоне – а он уже будто ее мысли прочел, спрашивает, удобно ли ей вылететь в ближайшую пятницу. Ну а если уж получалось уехать надолго и далеко, то можно не сомневаться: Лешка сплетет их отпуск в канву самых ярчайших и совершенно непредсказуемых ощущений: не знаешь, ждет ли тебя пятизвездочный отель или придется жить в рыбацкой деревеньке, или вовсе в палатке.

Сейчас Ася на всякий случай предупредила:

– Только, Леш, можно, чтоб на Майорке без экзотики? В смысле, с нормальной ванной и кондиционером?..

– Спокойно, мадемуазель Акимушкина, – улыбнулся Леша. – В этот раз мы с тобой будем жить в собственной квартире. В городке Вальдемосса, может, знаешь такой?

– А с каких это пор у нас там квартира? – удивилась Ася.

– А с таких, милочка, что я – известный фотограф. И мои фотки продаются за хорошие деньги. За очень хорошие.

– М-да, Лешка, ты не перестаешь меня удивлять, – вздохнула Ася.

…Леша Летяев появился в ее жизни давно. Очень давно. Почти сразу же, как только Ася рассталась с Димкой Дементьевым.

Ася ушла от Димы еще тем «мандариновым июнем». Тут же, как вернулась – слава создателю, уже не на фуре, а самолетом – из Краснодара.

Даже сейчас, по прошествии десяти лет, Ася не уставала удивляться – тому, что авантюра с мандаринами все же закончилась для нее вполне благополучно. И до Краснодара она доехала, и мало кому нужные зимние фрукты умудрилась распродать. И вернулась в Москву с первыми серьезными и лично заработанными деньгами. И с твердым намерением – отправить своего «прекрасного принца» в отставку.

Когда Ася объявила, что уходит, Дементьев опешил. Спросил с неподражаемой интонацией:

– Что значит –ты уходишь?

– То и значит: прошла любовь, завяли… мандарины, – пожала плечами Ася.

– Но тебе же негде жить! – недоуменно воскликнул он. – В общагу, что ли, вернешься?

– Для начала – в общагу. А дальше…

Ася хотела сказать, что она и дальше не пропадет, но Димка не дал ей договорить, перебил:

– А дальше – в свою дярёвню, что ли, поедешь?

«Дярёвня». Именно так, презрительно и злобно, говорил Димка-алкоголик из страшного сна в окрестностях Воронежа.

И Ася – она вообще-то хотела расстаться с ним по-хорошему – ледяным тоном отрезала:

– А куда я поеду дальше – тебя никоим образом не касается. Все, Димусик, оревуар.

И ушла.

Дальше, конечно, жизнь трепала ее по-всякому. И без копейки сидела, и на работу без прописки не брали. А когда взяли товароведом в крупный продуктовый магазин – ей тоже круто пришлось. Молодая и чужая – во взрослом, слаженном московском коллективе… Страшно вспомнить, чего стоило первое серьезное продвижение по службе. А первый магазин, в который ее назначили директором? А первыйсобственный магазин?..

Но было, конечно, и приятное «первое». Например, первое платье из бутика. Или – первая собственная квартира. Или – первая, она же и последняя, настоящая любовь – безвестный тогда фотограф Лешик Летяев…

– …О чем ты думаешь? – Лешка легонько тронул ее за уже загорелое плечо.

Ася растерянно поморгала: вот она «улетела»! Про все забыла – и про ужин, и про своего Лешеньку.

Они сидели в ресторане, в одном из многочисленных ресторанчиков Вальдемоссы. Этим вечером Асе захотелось «прогулять» новое вечернее платье, и потому заведение они выбрали дорогое.

Позади была уже целая неделя отдыха в этом уютном, усыпляющем городке, где толстых, аккуратно расчесанных кошек, кажется, было даже больше, чем людей. Лешкина квартира оказалась изумительной, море, куда они из горного поселка ездили каждый день, было спокойным и теплым, и жизнь протекала просто прекрасно.

– О чем я думаю? О мандаринах, Лешенька, – призналась Ася. – Я думаю о мандаринах. О том, что ровно десять лет назад все у меня началось именно с них.

И тут – как на заказ, как в сказке, как в кино! – в ресторанчик вошло целое семейство. О том, что они русские, стало понятно с первого взгляда. А со второго… Со второго – Ася узнала их.

Кажется, она побледнела, потому что чуткий Лешечка вскинулся:

– Что с тобой?

Но Ася – сказались годы, отданные жесткому бизнесу, – взяла себя в руки почти мгновенно. Понизила голос и объяснила:

– Да ничего не случилось. Просто, видишь, за дальний столик целая компания садится?

Леша удивленно кивнул. А Ася спокойно продолжала:

– Эта компания – наши, русские. И вот тот, что в желтой рубашке, – мой старинный приятель Дима Дементьев. Помнишь, я тебе о нем рассказывала?

– Тот, у кого квартира на Тверской? – недобро прищурился Леша.

– Ну да. А пожилой, в синей гавайке, – его отец-бизнесмен.

– Да ладно! – не поверил Лешка.

– Да говорю тебе! – улыбнулась Ася.

– Ну надо же! – недоверчиво произнес Алексей.

Он жадно, почти не скрываясь, уставился на дальний столик. И вот уж неуемный фотограф, кажется, тут же начал прикидывать, с какого ракурса обоих Дементьевых можно сфотографировать…

– Может быть, подойти поздороваться? – задумчиво произнесла Ася. – Или не стоит?

– Почему нет? – пожал плечами Лешка. – Подойди. – И гордо добавил: – Выглядишь ты шикарно. Пусть увидят, какое сокровище они потеряли!

– Да ну, с ними тетки. Жены, наверно. – Ася продолжала рассматривать компанию за дальним столиком. – И еще какие-то родственники…

И вдруг она снова осеклась.

– Что, Асенька? – опять насторожился Леша.

И Ася взяла себя в руки и сообщила:

– А еще, видишь? Такой интеллигентный старичок, на профессора похож? С бородой, рыжей, как мандарины?

– Вижу, – кивнул Леша. – Борода действительно знатная. Красит он ее, что ли?

– Так вот, с этим старичком я тоже однажды познакомилась. Причем при довольно странных обстоятельствах.

– Это при каких?

И Ася выдохнула:

– Он со мной тогда, в кафе под Воронежем, рядом сидел.

– Когда тебе страшный сон приснился? Про тебя и Диму? – уточнил Алексей. Ася ему о том кошмаре давно рассказала.

– Ну да. И я только теперь начинаю понимать…

Ася вскочила и, забыв про Лешика, бросилась к столику у входа.

Оба Дементьевых – и молодой, и старший – узнали ее мгновенно.

– Акимушкина… – пробормотал Дима.

– Асенька… – тепло улыбнулся его отец. – Вот это встреча! Ты тоже отдыхаешь здесь, в Вальдемоссе?

– Да, – выдохнула Ася. И зачем-то добавила, слегка приукрасив правду: – У меня здесь свой дом.

Сопровождавшие дамы тут же начали буравить Асю ревнивыми взглядами, а Дементьев-папаша немедленно скомандовал:

– Ну, так давай быстро перебирайся к нам, вместе поужинаем. Николай Петрович, будьте любезны, уступите даме свой стул…

«Старичок из Воронежа» повиновался. Асиного взгляда он избегал.

– Ну что ты смутилась, Асенька? – продолжал шуметь Дементьев-старший. – Садись же, рассказывай, как ты, что ты, я чертовски рад тебя видеть!

Ася вдруг решилась.

– Так вас зовут Николай Петрович? – обратилась она к старичку. – Могу я вас попросить на два слова? У меня к вам очень короткий разговор.

– Извольте, – проговорил старичок, метнув на старшего Дементьева одновременно и вопросительный, и умоляющий взгляд. От Аси не укрылось, как тот в ответ развел руками.

Они вместе с огненнобородым старичком вышли из кондиционированной прохлады ресторана в душновато-пряный вечер, на улочку, сплошь уставленную цветами в горшках.

– Скажите… – спросила Ася, избегая взгляда рыжебородого, – десять лет назад, в том кафе под Воронежем… мы ведь встретились с вами не случайно?

Старикашка не отвечал, вид у него был весьма виноватый, однако из-за спины Ася услышала густой бас:

– Далеко не случайно.

Она обернулась. Это был Дементьев-папа.

Он раскатисто, на всю улицу, расхохотался:

– Ты умная женщина, Асенька. И сама все уже давно поняла, ведь правда?

– Кем вы работаете, Николай Петрович? – тихо спросила Ася старичка.

Тот снова промолчал, и снова за него ответил Дементьев-старший:

– Николай Петрович – один из самых известных в стране экстрасенсов. И еще – он талантливейший гипнотизер. И, конечно, в том кафе Николай Петрович был по моей просьбе. От самой Москвы за тобой ехал. Ну и, извини, внушил тебе там кое-какие полезные мысли…

– Но зачем? – удивленно обратилась к Дементьеву-отцу Ася. – Зачем вы так хотели нас с Димой развести? За жилплощадь свою, что ли, боялись?

– И за жилплощадь, и за породу, – не чинясь, признался Димин отец. И галантно добавил: – Впрочем, теперь я понял, что ошибался. Выглядишь ты изумительно.

– Спасибо за запоздалое признание, – усмехнулась Ася.

– И сейчас, – радушно пророкотал старший Дементьев, – когда мы расставили все точки над i, предлагаю тебе вернуться в ресторан и отобедать вместе.

Когда они вошли в зал, ее Лешик сидел за своим столиком весь напряженный, взволнованный. Кажется, еще минута, и он бросится на выручку своей принцессе. Ася издалека улыбнулась и помахала ему: мол, все в порядке. Столик Дементьевых стоял ближе к входу. Папаня под руку подвел ее к нему. Дмитрий вскочил, засуетился:

– Давай, Асенька, проходи. Садись вот тут, рядом с папой…

Ася машинально отметила, что выглядит ее бывший «прекрасный принц» на твердую троечку – фигура оплыла, взгляд потухший, рот вялый… Да и спутница у него далеко не фонтан: типичная стервозина. Наверняка из Димочки веревки вьет, да еще ему и изменяет.

– Спасибо, Дима, я лучше вернусь к себе, – покачала головой Ася. – А вам отдельное спасибо, – поклонилась она Дементьеву-старшему. – Вы на самом деле даже не представляете, как много тогда, под Воронежем, для меня сделали.

– О чем она говорит, па? – непонимающе поднял брови Дима.

– Не твое дело, – привычно отмахнулся от него Дементьев-старший.

И Димка покорно, как десять лет назад, замолк.

– Вы ни в коем случае ни в чем не ошиблись, – задумчиво сказала Ася. Лукаво улыбнулась и добавила: – Я очень счастлива, что обошлась… без вашей благородной породы. До свидания.

Она отвернулась от семейства Дементьевых и, улыбаясь, пошла сквозь ресторанный зал к своему улыбающемуся в ответ Лешику.

Седьмая скорость

Москва, улица Первого Мая.26 декабря, 19.15.(Через шесть часов после события)

Она была чертовски красива и слегка напугана.

Прямая и напряженная спина. Осторожный перестук каблучков по темному мерзлому двору. Стройная, даже скорее хрупкая фигурка в коротком норковом полушубке. Узкие брючки обтягивают соблазнительную попу и длинные ножки. Роскошные волосы колышутся в такт напряженным шагам. В волосах путаются редкие снежинки – они вспыхивают в молочном свете фонаря, словно бриллианты.

Я на секунду обомлел и тут же понял, что если не догоню ее сейчас, немедленно, то девушка уйдет, скроется во тьме подъезда – и тогда поминай ее как звали, ищи-свищи. Я бросился по направлению к ней: остановить, заговорить, пошутить…

Когда до ее спины оставалось не более десяти метров, я с изумлением осознал, что, оказывается, не один я интересуюсь ею.

Из припаркованной машины вынырнули массивные тени – двое мужчин. Тени загородили девушке дорогу. В отдаленном свете фонаря были видны бугры их кожаных плеч, стриженые затылки. Эти двое, похоже, не собирались морочить ей голову всякими глупостями вроде изящного разговора. Один из братков молча сгреб девушку в охапку. Второй, сопя, зашел сзади и принялся заламывать ей руки. Она не успела даже вскрикнуть, только молча вырывалась из рук подонков.

Какого черта, мысленно возмутился я. Так обращаться с моей девушкой – я уже думал о ней как о своей…

Ни секунды не раздумывая, я подбежал к ним сзади. Никто из троих – ни насильники, ни жертва – не заметил моего приближения. Я разбежался, прыгнул и ударил того братка, что ломал ей руки, ногой по печени. Тот ахнул, глубоко вдохнул воздух и стал медленно валиться на асфальт лицом вперед.

Девушка почувствовала, что его хватка ослабла, рванулась и отпрыгнула в сторону. Бугристый кент повалился на землю, крепко приложился башкой о стылый асфальт и замер. Второй браток растерянно уставился на меня. Он силился понять, кто я такой и почему вдруг здесь оказался. По его лицу было заметно, как туго проворачиваются в его мозгу шарики-ролики. Я бросился на него, но инстинкты качка сработали быстрей, чем его соображалка. Он отскочил, выхватил из бокового кармана пистолет и наставил на меня.

Дело принимало скверный оборот. Девушка стояла где-то в стороне. Она прерывисто дышала и, кажется, готовилась зареветь. Подбитый мной браток без чувств валялся на земле. Дуло пистолета второго брито-кожаного уставилось прямо на меня. Оружие – это уж чересчур. Дырка в башке – слишком дорогая плата даже за такую куколку.

И неоткуда ждать помощи. Совсем рядом уютно светились окна старого трехэтажного дома, кое-где мерцая гирляндами елок. И жильцам за занавесками сейчас совсем не до нас – они заняты вечерними сериалами и рассуждениями о встрече Нового года.

– Ты, мля, кто? – просипел браток в мой адрес.

– Конь в пальто, – любезно ответил я и бросил ему в лицо то единственное, что было у меня в руках – барсетку с документами, а сам отскочил в сторону.

Грохнул выстрел, первая пуля прошла мимо, но пистолет гориллы дернулся вслед за мной. Вторым выстрелом он бы достал меня, но тут произошло непредвиденное. Раздался негромкий хлопок, и мой кожаный убийца стал оседать на асфальт.

Я повернул голову и с изумлением увидел, что девушка обеими руками держит пистолет!

«Она только что выстрелила в гориллу», – сообразил я. Ничего себе, хрупкое, изящное создание! Откуда у нее оружие?!

Руки девушки с зажатым в них пистолетом заходили ходуном. Лицо исказила гримаса ужаса.

– О господи, – прошептала она, – что я наделала!

На груди упавшего братка расплывалось кровавое пятно.

– Ты, кажется, его убила, – любезно пояснил я.

В окнах дома все-таки начали появляться абрисы голов. Любопытствующие граждане вглядывались в полутемный двор. Я, кажется, слишком плохо думал о них. Конечно, никто не вмешается, но милицию они могут вызвать.

– Погнали! – Я схватил незнакомку за рукав шубки.

– Куда?! – рывком высвободилась она.

– Хочешь в ментуру?!

Она не ответила, и я потащил ее за собой. Девушка нехотя покорилась.

– Да спрячь ты наконец пистолет! – прикрикнул я на нее.

Она покорно засунула оружие в сумочку. Я тянул ее за собой. Девчонка, кажется, была в шоке.

Мы подбежали к моей «восьмерке». Я открыл перед ней пассажирскую дверь, почти впихнул ее в кабину.

Сам сел за руль, завел мотор. «Восьмерка» с визгом шин сорвалась с места.

Будем надеяться, что в зимнем сумраке жильцы не разглядели ее номера.

Москва, Косинская улица.29 декабря, 19.35.(6 часов 20 минут после события)

На глухой окраинной улице не оказалось вечерних пробок, и я несся во весь опор.

Девушка на пассажирском сиденье съежилась и неподвижно глядела прямо перед собой. По ее лицу скользил свет от придорожных фонарей, сменялся сумраком и снова светом.

– Куда мы едем? – наконец спросила она.

– Ко мне.

Она промолчала, переваривая сообщение. Мы проезжали пост ГАИ при выезде на Кольцевую.

– Как тебя зовут? – спросил я только для того, чтобы она не сидела перед гаишниками с таким оцепенелым видом.

Толстый майор в валенках с галошами пошел было к моей машине, даже жезл приподнял, но тут она улыбнулась и кокетливо ответила:

– Меня зовут Лия.

Я притормозил у поста, но гаишник передумал и махнул мне жезлом: проезжай, мол.

Я вылетел на Кольцевую и прибавил газу.

– А ты кто? – спросила она.

– Зовут меня Василием. Или Васей. Как тебе больше нравится.

– Нет, я не про это. Почему ты там, во дворе, оказался?

– Гулял, – пожал я плечами.

– А зачем меня стал спасать?

– Понравилась ты мне. Вот я и решил познакомиться.

Я искоса глянул на нее и, раз уж переходил в этот момент на пятую передачу, положил заодно ей руку на колено.

– Но-но, – она стряхнула мою ладонь, – полегче.

– Как скажешь.

Она ненадолго задумалась, а потом проговорила, очень сухо и внятно:

– Хорошо, я поеду к тебе. Но это ничего не значит. Абсолютно ничего. И если ты питаешь в отношении меня какие-то иллюзии, останови машину, я выйду.

– Как скажешь, – покорно повторил я, пожав плечами.

Девушки часто любят выступать на тему «я не такая». Даже, как оказалось, убийцы… Интересно, в какое дерьмо я вляпался по ее милости?

Подмосковье, город Люберцы.Сутками ранее – 28 декабря, 20.00.(За восемнадцать часов до события)

– Товар уже лежит у него в сейфе, – сказал лысый босс.

В его кабинете в подмосковном особняке сидели четверо: молодой вертлявый парень – ординарец, шестерка, гонец по особым поручениям (его звали Гера); мужик с брутальным умным лицом, похожий на Де Ниро, а также двое волкодавов – накачанных, бритых, не рассуждающих. Босс с Герой попивали виски, «Де Ниро» ограничился колой. Бритые от выпивки отказались.

– Товар будет в сейфе до завтрашнего вечера, – продолжил лысый босс. – Потом его увезут. Когда конкретно увезут и каким маршрутом – узнать не удалось. Так что у нас имеется один шанс его взять – завтра. Ты готов? – обратился он к «Де Ниро».

– Всегда готов, – ухмыльнулся тот, спокойно выдержав немигающий взгляд босса.

– Тогда слушай сюда. Значит, товар в сейфе у ихнего главного в кабинете. Ключ от сейфа лежит у него в столе.

– Где кабинет?

– На втором этаже. Охрана – двое ментов внизу с «калашами». В час менты по очереди идут в столовку. Остается один. Я думаю, вы с ним договоритесь.

Босс усмехнулся.

– Дальше. За постом имеется стальная дверь на лестницу, открывается картой. Карта – вот она.

Главарь бросил «Де Ниро» через стол пластиковую карту. Тот взял, повертел ее в руках.

– Дверь на втором этаже открывается этой же картой. Больше никакой охраны нет. Только секретутка, он и сейф.

– Значит, пойдем завтра в обед, – заметил «Де Ниро».

– Да, – кивнул босс. – И имей в виду: товар у них левый. И если вы его возьмете и свалите – они заяву в ментовку делать не будут. Скажут: гоп-стоп был, а взять ничего не взяли. И менты искать товар не будут – только они сами. Но если вас повяжут во время дела, то… Сам понимаешь…

«Де Ниро» сунул пластиковую карту в карман, молча встал.

– А ты водилу нашел? – остановил его главный вопросом.

Тот кивнул.

– Кто?

– Он лучший. Самый лучший.

Москва, проезд Шокальского.29 декабря, 20.10.(Прошло семь часов и десять минут после события)

Когда мы вошли ко мне домой (две комнаты в девятиэтажке), Лия немедленно, даже не разувшись и не сняв шубки, осмотрела квартиру. Прошлась поочередно по кухне, спальне, гостиной. Она кружила по комнатам, словно рысь: высматривая, вынюхивая, сопоставляя. Даже заглянула в ванную и туалет. Когда не обнаружила ни засады, ни других мужчин или женщин, маленько расслабилась. Пружинка, всю дорогу будто дрожавшая внутри ее, слегка разжалась. Она скинула полушубок, сапожки. Прошла в гостиную и со вздохом опустилась на диван.

Я понял, как должен действовать. Пошел на кухню, смешал коктейль – старое доброе «северное сияние»: две части шампанского, одна – коньяку. Коль скоро я ради нее рисковал жизнью, то хотел получить за это вознаграждение.

Когда я вернулся в гостиную, она сидела на диване, поджав под себя ноги.

– Выпей, – я протянул ей бронебойное «северное сияние». – Тебе надо расслабиться.

Она покорно взяла бокал, сделала три больших глотка.

– Зачем, – кокетливо улыбнулась, – ты хочешь, чтобы я расслабилась?

Я пожал плечами:

– Похоже, у тебя сегодня был тяжелый день.

И отхлебнул из своего бокала – я пил чистый коньяк.

– Тебе тоже досталось, – хихикнула она.

Безотказное «северное сияние» начинало действовать. Лия разрозовелась и на глазах из стальной превращалась в пластилиновую.

– Да, слегка, – согласился я.

– Ну и видок у тебя был, – засмеялась она, – когда я этого типа подстрелила…

– Ты что, все время с собой пистолет таскаешь? – спросил я.

– Нет, сегодня первый раз в жизни, – заверила Лия.

Я плюхнулся на диван рядом с нею. Она залпом допила умопомрачительный коктейль. Я свой коньяк – тоже.

– Вот видишь, первый раз в жизни взяла оружие, – снова хихикнула Лия, – и оно мне сразу пригодилось.

Я потянулся ее обнять. На этот раз она не сопротивлялась.

– Умм, вот как? – прошептала она. – А ты уверен, что хочешь со мной связываться?..

Я поцеловал ее.