– Возьмешь? – спросил он чернявого шашлычника, протягивая сто долларов.
– Почем?
– А сколько дашь?
– По курсу.
– Годится. И шашлычок.
– Дорогой!..– Лицо шашлычника стало скорбным.
– Шашлычок вычтешь,– сказал Васильев, и шашлычник снова заулыбался.
Взяв еще бутылку «коки», Валерий пристроился за одним из столиков.
Он уже доедал шашлык, когда к нему подсел мужик явно «кавказской национальности».
– Слышь, братан, ты пушку спрашивал? – сказал он почти без акцента.
– Ну я,– кратко ответил Васильев.
– «Макар» пойдет?
– Сколько?
– Триста пятьдесят.
– Триста,– возразил Васильев, ощущая себя необычайно крутым.
– Грабишь,– озабоченно произнес «кавказец».– А, хрен с ним. Пусть будет триста. Пошли!
– Не видишь, я кушаю,– заявил Васильев.
Бросить недоеденным такой дорогой шашлык он посчитал бы кощунством.
– Кушай,– согласился продавец.– Я подожду.
Васильев доел, поднялся с достоинством.
– Куда пойдем?
– Где тихо,– оглядевшись по сторонам, ответил «кавказец».– Ты один?
– Один.
– Давай деньги.
– Не пойдет,– Васильев усмехнулся, вспомнив про «лоха».– Деньги – товар. Знаешь такую пословицу?
– Ладно, как скажешь. Иди со мной.
Они вышли с территории рынка, пересекли автостоянку. За ней громоздились одноэтажные строения складского типа.
– Далеко еще? – спросил Васильев.
– Уже пришли,– ответил «кавказец» и проворно отскочил в сторону.
Васильев удивился, но удивлялся он недолго.
Из-за штабеля ящиков вышел еще один персонаж. В руках персонаж держал то, что Валерий собирался приобрести. Но не похоже, чтобы персонаж собирался продавать.
– Дэнги давай! – заявил персонаж, многозначительно покачав стволом.
Васильев оглянулся на своего проводника.
– Давай, давай,– поторопил тот.– Керим нервный, только с войны пришел. Ты его не дразни.
– Нет, так не пойдет,– сердито возразил Васильев, прикидывая, удастся ли броском достать нервного Керима. Или хотя бы удрать.
Нет, не удастся. Может, он не рискнет стрелять?
– Убью,– пообещал Керим, прочитав его мысли.– Дашь живой – маладэц. Нэт – мертвый дашь.
Он не шутил. И не блефовал. По роже видно.
Валерий полез за бумажником.
«Хоть шашлыка поел»,– подумал он.
Внезапно тот, кто завел Васильева в западню, издал гортанный возглас. Васильев поднял глаза и увидел за спиной Керима ухмыляющуюся физиономию Петренко. А сбоку, шагах в десяти, у противоположного угла склада стоял Юра и держал в руках небольшой автомат без приклада.
– Аккуратно и медленно положил пушку на землю,– прорычал Петренко.
Керим послушно наклонился, и Васильев увидел в руках у Петренко точно такой же автомат.
Керим положил пистолет, но распрямиться не успел. Петренко отвесил ему смачного пинка, и кавказец, пролетев метра четыре, растянулся на земле.
– Встал! – рявкнул Петренко.– К стене, пидерасня! Руки на затылок, ноги расставил! И ты тоже! Юрок!
Юрий сунул автомат слегка ошарашенному Валерию и быстренько обшарил вымогателей.
У обоих обнаружились ножи, но огнестрельного больше не было, только у Керима – пара запасных обойм.
– Что ж это вы, макаки черножопые, на чужой территории беспредельничаете? – ленивым голосом осведомился Петренко.
– Это наша территория! – возразил тот, что вел Васильева.
Юра шумно вздохнул и неожиданно выбросил ногу. Тяжелый ботинок впилился в поясницу «кавказца».
Валерий вздрогнул. Он очень хорошо представлял, какой силы этот удар. А «кавказцу» и представлять не пришлось.
С воплем он распластался на стене, начал оседать наземь.
– Стоять! – зарычал Петренко, и пострадавший, вполголоса ругаясь по-своему, остался стоять, только несколько перекосился.
– Ноги расставил, козел! Может, мочкануть их? – предложил Петренко.
– Можно и мочкануть,– согласился Юрий.
Васильев глядел на происходящее, как через толстое стекло.
– Как, черножопый, жить хочешь?
– Хочу,– глухо ответил Керим.
Его приятель тоже промычал что-то, присоединяясь.
– Ладно,– сказал Петренко.– Живите. Помните нашу доброту.
И кивнул Юрию.
Тот сцепил руки и с размаха треснул кидалу по затылку. Тот рухнул. Второй – тоже: Петренко огрел его рукоятью «трофейного» пистолета.
– Вот так делаются дела,– сказал он, вручая пистолет, обещанный «макаров», кстати, Васильеву.– А теперь – ходу. Это, действительно, их территория.
– Как вы меня нашли? – уже в машине спросил Валерий.
– Тебя? – Юра засмеялся.– Без проблем. Сначала срисовали этих, а потом сели на хвост второму. Потому что, ежику понятно, к кому тебя приведут.
– Лохов учат,– пробасил Петренко, не оборачиваясь.– А ты – лох. Верно, Юрок?
– Верно,– согласился тот.– Но ты – наш лох. Поэтому учим тебя мы, а не кидалы черножопые. И мы тебя научим, не сомневайся.
– Я и не сомневаюсь,– сказал Васильев.
Пистолет оттягивал карман, одновременно пугая и ободряя. Но настроение у Валерия было прекрасное. Нет, это чертовски приятно, когда ты – часть команды. И даже имеешь право не платить за ошибки, потому что и ты, и твои ляпы, совершенные по невежеству и неумению, заранее учтены и исправлены. Главное – честь не уронить.
– На вот, хлебни,– Юра протянул Васильеву банку с пивом.– Как сердечко, не жмет?
– Нет.
Юра взял Валерино запястье, нашел пульс.
– Как у слона,– с удовлетворением констатировал он.– Наш человек, а, Петренко?
– Егорычу, значит, ты больше не доверяшь? – ухмыльнулся Петренко.
– Уел! – Юра хохотнул.– Ладно, поехали. Только тихонько, помни, что везем.
– Не учи мамку галушки делать! – фыркнул Петренко.
«Лексус» тронулся, аккуратно выехал со стоянки и небывалой для Петренки скоростью в шестьдесят километров покатился по проспекту.
Васильев пил холодное пиво и сам себе удивлялся. Ведь этот черный Керим и впрямь мог запросто его пристрелить. А страха – ни на миллиграмм.
Неожиданно Васильева прижало к спинке сиденья – Петренко прибавил скорость. Стрелка прыгнула до восьмидесяти, потом до девяноста. Лексус запетлял между машинами.
– Юрок,– незнакомым, лишенным интонаций голосом позвал Петренко.– Глянь взад, серая «жигулятина».
Юра повернулся, поглядел:
– Ну, есть такая.
– Висит на хвосте уже минут десять.
– Думаешь, не случайная?
– Жопой чую. Больно прыткая. Не по фасону.
– Менты?
– Может, и менты. А может, и не совсем. Где-то мы прокололись.
Петренко, угадав зеленый, прибавил и рванул на Охтинский мост, километрах на восьмидесяти, виляя в потоке машин, перекатился через Неву, прибавил, выскочил на Суворовский. Серый неприметный «жигуль» упорно висел на хвосте.
– Позвонить – пусть встретят? – спросил Юрий.
– Не надо светить лишних. Сейчас я сверну, тормозну, и ты со стволами соскочишь в подворотню. Дом там порушенный. Удобный. А мы с Валерой встанем. И поглядим.
– Годится,– кивнул Юра.– Валерик, пистолет.
Собрав все оружие, он приоткрыл дверь, приготовился.
Петренко свернул, ударил по тормозам. Юра колобком выкатился наружу и исчез в подворотне. «Лексус» встал двадцатью метрами дальше.
Серый «жигуль-девятка» вывернулся буквально через пару секунд, пронесся мимо, визгнул тормозами и тоже встал. Все четыре дверцы его распахнулись, наружу вывалили четверо и направились в «лексусу». Все – в штатском, но двое – с автоматами на изготовку.
– Сиди тихо и скромно,– процедил Петренко.
Один из четверки постучал автоматом по стеклу.
– Выйти из машины,– скомандовал он.– Оба. Ноги расставить, руки на капот.
Памятуя указание Петренко, Валерий выполнил команду точно и молча.
Их быстро и умело обыскали. У Юры ничего не было, кроме кошелька с деньгами. У Петренко изъяли бумажник и права. Затем двое обшарили машину. С нулевым результатом.
– Где оружие? – Один из автоматчиков ткнул Петренко стволом в поясницу.
– Не борзей,– предупредил Петренко.
– Где стволы, кабан? – закричал автоматчик.– Хочешь, чтоб мозги из ушей полезли?
Валера услышал глухой удар.
– Ну ты, это…– укоризненно проговорил кто-то из четверки.
Васильев повернул голову и обнаружил, что Петренко сполз к колесу и лежит неподвижно. Валерий не испугался. Его охватила холодная ярость. Автоматчик за его спиной отвлекся, глядел на упавшего.
«Подставился»,– мелькнула мысль. Не раздумывая, он с разворота ударил автоматчика ногой в затылок. Первый раз в жизни он использовал в деле то, чему учился. Эффективно использовал. Автоматчик завалился рожей в асфальт. Его коллеги отреагировали с похвальной быстротой. Двое отпрыгнули назад и полезли за пазуху, третий стремительно развернулся, вскидывая автомат… и оказался в медвежьих объятиях внезапно ожившего Петренко. Ладони могучего хохла накрыли руки автоматчика, развернули ствол в направлении двух остальных, и те застыли. Прихваченный автоматчик ущимленным зайцем дергался в лапищах Петренко, пинал его каблуком в голень, но победитель не обращал на него внимания.
– Мы из милиции! – запоздало выкрикнул один из оказавшихся на мушке.
– Поздно пить боржоми, когда почки отвалились! – ухмыльнулся Петренко. И треснул лбом по затылку трепыхавшегося. Тот обмяк. Петренко отпустил его, брезгливо отпихнул ногой.
– Сошли с дороги и легли на пузо! – скомандовал он.– Руки за голову, и, не дай Бог, кто дернется – пополам разрежу.
Валерий не удивился, когда оба приятеля в точности выполнили сказанное. Физиономия Петренко не сулила ничего хорошего.
– Обыскать их? – предложил оживившийся Васильев.
– Кому надо – обыщут,– ответил Петренко.– Телефон мне принеси.
– Силыч,– пробасил он в трубку.– Сыграй вариант семь. Угол Суворовского и Шестой Советской.
– Что теперь? – спросил Васильев.
Он жаждал действий.
– Теперь ждем,– флегматично отозвался Петренко, одной рукой прихватил за шкирку того, кого свалил Валерий, второй – своего и тоже отволок на газон.
– Приглядывай за ними,– сказал он.
Улочка оказалась нелюдная, а редкие прохожие, углядев черную иномарку, оружие и тела на газоне, разумно меняли маршрут.
Первая машина появилась минут через двадцать и высадила двух совершенно не воинственных пассажиров: тетку лет пятидесяти да дедка-ветерана с полосками орденов – и уехала.
Петренко направился к ним. Разговор занял минут пять, после чего тетка и дедок откочевали в сторонку.
– Валерик,– сказал Петренко.– Если что, говори правду и только правду,– и наклонившись к уху.– Но про Юру забудь.
Еще через десять минут объявился целый кортеж. «Форд» с милицейской мигалкой на крыше, микроавтобус, тоже с милицейской полосой, черная «Волга» без специальных знаков и «скорая помощь». Все сразу и под развеселую сирену.
Петренко аккуратно положил автомат на капот «лексуса». Юра последовал его примеру. Из микроавтобуса выскочило полдюжины парней в камуфле. Быстренько рассредоточились, один подхватил автоматы, понюхал стволы, кивнул и взял на контроль Петренко и Васильева. Валерий недоумевал. Но недолго. Из «Волги» вышли двое посолидней и направились к ним. Уложенные на газон зашевелились.
– Лежать, суки,– зарычал один из камуфлированных.
– Мы…– Пинок десантного ботинка оборвал реплику.
Двое солидных подошли в Петренко. Один представился:
– Старший следователь городской прокуратуры Еремин.
Второй просто пожал Петренко руку.
– Что произошло? – строго спросил старший следователь.
– Нас остановили эти четверо,– сказал Петренко.– Угрожая оружием, заставили выйти из машины, отняли деньги и документы и начали избивать. Мы… хм… оказали сопротивление. И вот…– Он кивнул на уложенную четверку.
– Под угрозой оружия? – усомнился следователь.
– Мы можем! – Петренко осклабился.
– Они могут,– подтвердил спутник Еремина.
Подошел еще один мужчина в штатском, окинул Васильева и Петренко цепким взглядом.
– Один кричал, что он милиция. Это когда мы их уже… того.
Следователь построжел.
– Предъявил документы?
– Нет. Но за пазуху полез. Не знаю, как документы, но ствол там точно просматривается.
– Вы их обыскивали? – недовольно спросил следователь.
– Как можно! Мы же не милиция, мы просто граждане.
Третий в штатском засмеялся.
– Сережа,– сказал ему следователь, кивнул на отдыхающую четверку,– посмотри, что у тех.
Напавших подняли с газона, обыскали. Добычу названный Сережей принес и разложил на капоте «лексуса». В том числе два эмвэдэшных удостоверения.
– Это мой,– сказал Валерий, показав на бумажник.– Там у меня должна быть квитанция на квартплату.
Еремин раскрыл бумажник. Квитанция была. А также доллары и рубли.
– А это мой,– показал Петренко.– Да ладно, гражданин старший следователь! Раз это ваши – то у нас претензий нет. Знаем же, что бюджетники. У них же зарплата – два раза пива попить. Ну, решили ребята немного подзаработать, ясное дело. Вот драться не надо было, это точно, а деньги, ну, ясное дело, дети там, семья, жить-то надо…
Пока он говорил, лицо Еремина медленно каменело.
– Их зарплата – это не ваше дело! – яростно отчеканил старший следователь.– А побои я вам рекомендую снять, если вас, действительно, били.
– Прикажете снять – снимем,– Петренко вздохнул. Потом провел рукой по затылку и продемонстрировал ладонь. Ладонь была в крови.
– Я их знаю,– сказал тот, что жал руку Петренко.– И могу поручиться.
– Вы лучше найдите свидетелей,– сердито бросил следователь.– А это,– кивок на бумажники,– приобщите.
– Можно мне взять часть денег? – попросил Валерий.– Это у меня все. Сегодня заказ оплатили.
Еремин хмуро поглядел на него, но разрешил:
– Берите. Под расписку. Позже получите остальное, полностью, – последнее слово он подчеркнул интонацией.
Приблизился один из камуфлированных. С ним – дедок и тетка, прибывшие первыми.
– Свидетели,– сказал камуфлированный.
– Что вы видели? – строго спросил следователь.
– Все! – гордо заявил дедок. И тетка закивала.
– Я тут случайно,– затарахтела она,– мне тут средство от тараканов…
– Стоп,– оборвал Еремин.– Поедете со мной.
Дедок важно кивнул, а тетка засмущалась:
– Да мне домой, мне…
– Надо,– веско произнес следователь.– Надолго не задержу. Сережа, ты со мной. Вы…– взгляд на Петренко и Васильева,– пока свободны. Вас вызовут. Если не соврали – как потерпевших. Побои снимите.
И удалился.
Его спутник протянул руку Петренко и, на этот раз, Валерию.
– Спасибо,– поблагодарил Петренко.
– Взаимно. Свидетели-то подтвердят?
– Сто процентов.
– Тогда удачи.
Валерий и Петренко сели в машину и пронаблюдали, как загружают в машину злополучную четверку.
– Подождем пару минут,– сказал Петренко, когда все уехали.
«А ведь это серьезно! – подумал Васильев.– Кто же они, черт возьми, такие – мои новые друзья? Какая-нибудь спецслужба? Или немерено крутые бандюки?»
Нет, бандюки вряд ли. Конечно, у того же Монплезира морда натурально бандитская… Но ни Силыч, ни Кремень точно бандитами не были. В этом Валерий был убежден. Некая мощная охранная структура? Может быть… Да какая на самом деле разница? Со временем все выяснится, а пока радоваться надо, что ты теперь – часть настоящей силы.
«Разве ты не этого хотел?» – спросил себя Валерий.
«Нет,– ответил он сам себе,– не этого».
Он даже и не думал о том, что приобретет не только силу, но и друзей. И будь он проклят, если друзья для него теперь не важнее силы.
Спустя некоторое время из подворотни появился Юра с грязным бумажным пакетом в руках.
– Багажник открой,– сказал он,– а то я тебе всю обивку изгажу.
Усевшись на заднее сиденье, он похвалил Валерия:
– Молодец, братишка! Я все видел.
– Да,– присоединился Петренко.– Добре сработал. Жить будешь.
Васильев аж покраснел от похвалы.
– Куда теперь? – спросил он.
– Как куда? – удивился Петренко.– В травму. Побои снимать.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Домой Васильев вернулся с полным мешком дорогой еды и справкой из травмпункта, из которой явствовало, что Валерию нанесли телесные повреждения средней тяжести. Небольшое денежное вспомоществование помогло врачихе-травматологу, бабушке лет семидесяти, не разглядеть, что некоторым повреждениям уже недели две сроку.
По правде говоря, Васильев уже привык к тому, что бока его покрыты следами молодецких ударов, а предплечья и голени – отметинами не менее молодецких и не менее болезненных блоков. Партнеры по кумитэ с ним теперь почти не церемонились. Разве что не били в полную силу по уязвимым местам и голове. Но и «неполного» хука Петренки Валере хватало. Что приятно, так это то, что Васильев уже научился давать сдачи. Разумеется, против тяжеловесов и даже «середняков» типа Юры он не тянул. Но однажды ухитрился сбить с ног тощего Шизу, чему тот был необычайно рад. Впрочем, в реальном деле сбив не дал бы Васильеву никакого преимущества: Шиза вскочил раньше, чем Валера успел его «добить». Работая с товарищами по занятиям, Васильев привык к тому, что большинство его ударов воспринимаются как комариные укусы. Сегодня же, завалив на асфальт вполне крепкого и наверняка кое-что умеющего мужчину, Васильев осознал: не такой уж он слабак. И сознание это было приятно.
Набив холодильник продуктами и бросив на сковородку шмат доброго телячьего мяса, Васильев решил, что на борт Корабля Жизни он уже взобрался. Причем сразу оказался в отличной компании, так что свалиться обратно ему не дадут. Если он будет соответствовать. А уж в этом можно не сомневаться. Не было случая, чтобы Валера Васильев поставил себе цель, а на полпути свернул с дороги.
Привлеченный мясным духом, на кухню забрел сосед. Поглядел на Валерия, жующего бутерброд с нежной рыночной ветчиной.
– Что, зарплату вернули?
– Халтура,– помотал головой Васильев.– Ветчины хочешь?
– А чего-нибудь покрепче?
– Чего нет, Афоня, того нет! – Валерий засмеялся.
– Это неправильно,– строго сказал сосед.– Ты, Валерка, традиций не знаешь! Халтуру тем более обмывать положено.
– Зато ты традиции знаешь, пьяница! – на кухне появилась Афонина мать.
Валерий быстренько ретировался. Назревала шумная дискуссия, в которой каждая из сторон полагала его союзником и арбитром.
Следующие четверть часа Васильев посвятил поискам хранилища для ПСМ. Наконец остановился на торшерном столике. Приладил снизу проволочные петли. Две побольше, две – поменьше. В большие вставил сам пистолет, в меньшие – запасные обоймы. Нормально. Случайный человек не наткнется. Торшер был тяжелый, сталинских времен, основательный до невозможности и очень удобный. Валерий привязался к нему с детства и потребовал в собственность, когда разменивался с родителями. Родители Валерия уже десятый год жили в Симферополе, а уехали потому, что эскулапы посулили Васильеву-старшему скорую кончину, если тот не сменит климат. Так что разменяли двушку на Ваське на двушку же в Симфи и эту комнатуху.
Не соврали эскулапы. На крымском воздухе отцовы болезни пропали, батька опять пошел работать и хорошо зарабатывал даже по питерским меркам, поскольку классный автомеханик. Пытался даже сыну деньжат подкинуть, но Валерий не брал: стеснялся, во-первых, во-вторых, считал, что им и самим надо. Мать не работала, сестра училась в Симферопольском университете. Красивая девка выросла. И практичная. Не в пример старшему брату.
Взгляд Валерия упал на «мыльницу», магнитофон фирмы «Повасоник», мерзкую отрыжку то ли Польши, то ли Болгарии.
«А что? – подумал он.– Пойду и куплю нормальную музыку! Прямо сейчас! Или нет, сначала поем».
Мясо поспело, приправленное и обжаренное в сухариках. Васильев распечатал бутылочку «Калинкина», утаенную от Афанасия, достал с полочки роман «Анахрон», самую прикольную книжку, какая ему подворачивалась за последние годы, и принялся наслаждаться. Ей-Богу, вчера в ресторане он не получил такого удовольствия.
После обеда, завершенного крепким, собственноручно сваренным кофе, Васильев прихватил две сотни долларов и спустился вниз. Продав доллары чернявому парнишке у обменника, Валерий прошелся по магазинам вдоль Владимирской и приобрел даже и не просто магнитофон, а музыкальный центр «Панасоник».
Ощущая себя богатым и довольным, Васильев глянул на часы: пятнадцать сорок восемь. Пора собираться на тренировку.
Выйдя в коридор, позвонил на мобильник Петренко.
– Подхватишь меня?
– Без проблем.
Счастье было полным. Но где-то на краю сознания маячил вопрос: какие еще традиции существуют у его новых друзей, кроме приобретения пистолета с первой получки?
Страшного предполагать не хотелось. Не могут такие отличные парни заниматься дрянными делами. А если могут?
«По фиг!» – честно признался сам себе Васильев.
Чем бы они ни занимались, обратно ему хода нет. Да и некуда.
Рассчитывая, что его вот-вот введут в курс дела, Валерий ошибался. И Петренко, и Юра вели себя так, будто ничего не произошло. И в этот день, и на следующий. А на третий день большая часть группы попросту отсутствовала на тренировке. Были только пацаны (кроме Олежка и Гарика) да Паша-Академик. После обычной разминки Егорыч принес коробку теннисных мячей, поставил Пашу и Валерия к стене, запретив сдвигаться больше, чем на шаг. А затем велел пацанве произвести «расстрел», наказав при этом целить по уязвимым местам.
Через пару секунд Валерий убедился, что успевает защитить исключительно эти уязвимые места да физиономию. И то не всегда. Раза три он довольно чувствительно получил по уху. Скоро он перестал следить за летящими мячами (все равно бесполезно) и сосредоточился только на узком пространстве вокруг себя. Это было чем-то похоже на работу с завязанными глазами: не на зрении, а на ощущении. Сразу стало легче. Теперь Валерий отбивал почти половину мячей. От некоторых даже успевал уворачиваться. Дальше – еще лучше. Наконец настал момент, когда Васильев отбил три удара из трех. И получил возможность поднять голову. И убедился, что «ловкость» его имеет вполне объективную причину. Причина же была в том, что Паша ловил мячики и аккуратно складывал их к ногам, выводя из игры. Поймав взгляд Васильева, он белозубо улыбнулся.
Игра прекратилась через минуту. Причем последний мяч (и единственный) поймал сам Валерий.
На этом разминка закончилась.
Флегматичный и медленно соображающий в обычных делах Паша в спарринге совершенно преображался, становился быстрым, хитрым и опасным. То есть движения его казались такими же неторопливыми. От любой, тщательно подготовленной атаки Валерия он оборонялся с нарочитой небрежностью. Вяло так отмахивался… Но, хотя блоки его не отзывались болью в конечностях Валерия, тем не менее он как-то необъяснимо путался в этих самых конечностях и в конце концов оказывался в полуметре от противника, совершенно открытый и беззащитный. Тогда Паша награждал Васильева парой-тройкой тычков, от которых Валерий отлетал назад, плюхался на пол или секунд пять приходил в себя.
– Как это у тебя выходит? – спросил Валерий, когда Егорыч скомандовал передышку.
– А я у мишки учился,– улыбаясь во весь рот, пояснил Паша.– Видал, как мишка лапами машет? – Он поднял над головой руки, заревел, приседая и пританцовывая.
Вокруг тут же собрались пацаны, а Паша продолжал ломать комедию, изображая медведя. Выходило похоже. Пацаны хохотали.
Представление прервал сэнсэй, рявкнув:
– Работать!
– Ну, понял? – спросил Паша.
– Да вроде бы,– неуверенно проговорил Валерий.
– Ну тогда становись.
И избиение младенцев возобновилось.
В качестве компенсации Паша подвез Васильева домой. По дороге Валера осторожно поинтересовался: где весь народ?
– Вот завтра придут – и спросишь,– ответил Паша-Академик.
На следующую тренировку, точно, пришли все. Причем у Юры была забинтована кисть левой руки.
– Где это ты? – поинтересовался Васильев.
– Порезался,– последовал лаконичный ответ.
– Валера,– окликнул Васильева Силыч.– Подойди, пожалуйста. На вот. Возьми.
Он протянул серенький бланк.
Бланк оказался повесткой в прокуратуру.
– Это по тем ментам? – спросил Васильев.
Силыч неопределенно пожал плечами.
– А что говорить? – осторожно спросил Валерий.
– Это уж тебе, Валера, лучше знать. Меня там не было.
– Понял,– сказал Васильев.
И он действительно понял.
Визит в прокуратуру, а равно беседа со следователем прошла гладко. Подловить его следователь не пытался. По лицу видно: факты в его мозгу уже выстроились, и допрос Валерия (пострадавшего) – почти формальность. Васильев со своей стороны не жаловался, слегка упирал на то, что претензий не имеет, но с другой стороны, справку из травмы представил, и справка была приобщена. Расстались довольные друг другом.
Прошел еще день, и еще один, ничем не выдающийся, кроме того, что нежданная оттепель сменилась свирепым пятнадцатиградусным морозом. Проснувшийся утром от свирепого дубака Валерий в качестве зарядки заделал оба окна размоченным в воде асбестом. В институте профсоюзная тетка попытались снять с него деньги в какой-то фонд.
