Коллекция страхов прет-а-порте

Не вышло договориться и с Черкашиным – его мобильник тоже не отвечал, а казиношная секретарша с упорством попугая повторяла, что Андрей Борисович хронически занят и ответить не может.

А время между тем уже близилось к вечеру, и голова от бесконечных звонков стала словно чугунная.

«Ну и ладно. Будем действовать постепенно, – порешил Полуянов. – Две встречи на завтра уже назначены: Илюша – в двенадцать, а Лерочка – в три. Вот и хватит. А у Леры, кстати, я и проконсультируюсь, как лучше к ее менеджеру подкопаться».

Дима отставил надоевший телефон и решил посвятить остаток дня «хозяйству» – навести в квартире минимальный порядок (кто знает, сколь далеко зайдет завтрашнее свидание с юной моделью?), а также обеспечить себя чистой и отутюженной рубашкой.

Марат

Вчерашний день у Марата Макарского, владельца и директора модельного агентства «Стиль и статус», выдался тяжким. Как бы сказала бывшая теща – а старушка умела выражаться красиво, –такие дни, не глядя, нужно отпускать в анналы.

Гибель Сони Перепелицыной ударила, словно камнем в висок. Пусть не подарок была девица, не из любимиц, – а не зверь же он, все равно жаль. Как там в некрологах пишут – загубленная юная жизнь, несостоявшиеся перспективы… Да и потом: просто обидно за дуреху: надо же было так по-глупому в иной мир отправиться – принять смерть в облупленной туалетной кабинке…

Но и себя Марат жалел не меньше: устроила ему Сонька геморрой, ничего не скажешь. Начать с того, что менты не скрывали – он у них один из главных подозреваемых. Допустим, убийство на него повесить непросто – ни свидетелей, ни, главное, мотивов, – а вот вскрыть, как выразился один из милицейских, «иные темные делишки – дело примитивной техники». «Темные делишки», как известно, одна из важнейших составляющих модельного бизнеса, поэтому мурыжили Марата в вечер убийства долго, аж до половины первого. А потом, едва до дому добрался, другое началось: телефон звонил беспрерывно. И хоть бы одну радостную весть сообщили – так нет же, одни сплошные претензии. Впрочем, с его подопечными ничего другого ждать и не приходилось. Не первый раз: девки-модельки нагадят, а отдуваться ему, их менеджеру. А уж сегодня, когда одну из девчонок убили, и бывшую тещу просить не надобно, чтобы погадала, – и так ясно: покоя не будет.

Сначала мамаша Лерки Летягиной отметилась – оказывается, ее дочурка, нет бы отправиться в коечку сразу, как с допроса отпустили, шлялась неизвестно где аж до часу ночи. И легенду, конечно, сварганила липовую: навешала лапши, будто он, Марат, ее после показа задержал. Едва удалось разъяренную дамочку усмирить. Но не успел Макарский для разгрузки мозгов стопарик коньячку себе накапать, как телефон разразился вновь: на связь вышел Сонькин, теперь уже бывший, хахаль – господин Черкашин. И тоже вопил, похлеще любой бабы. Навалил в кучу и «небрежение к безопасности в модельном бизнесе», и «преступную халатность», и даже «личную трагедию» приплел. А также излил на Марата тошнотворные жалобы, что за ним уже журналист охотится, какой-то хмырь из «Молодежных вестей»: «И это после того, как ты мне полную конфиденциальность обещал!»

А чего стоил следующий звонок – истерика, которую ему закатила по телефону безутешная родительница покойной Соньки?! Тут уж пришлось волочить за собой телефон – до бара шнур, к счастью, дотянулся – и пить, пить, пить: только коньяк и помогал выдавливать из себя бесконечные порции виноватых и сочувственных слов…

До постели он добрался в половине четвертого и пьяный в стельку. Мгновенно вырубился – и, пока плавал в зыбком алкогольном сне, то и дело ему являлась Сонька – но не окровавленная, не с мертвым, недоуменным взглядом, как он ее увидел, а с привычной, нагловатой ухмылочкой. Стоит, как живая, и все повторяет ему: «Смотри, Марат, не сдавайся – а то полным лохом будешь…»

Сдаваться он, конечно, не собирался, но видеть Соньку и знать, что она мертвая, было неприятно, простыни потом насквозь пропитались.

А на следующий день, как назло, даже опохмелиться спокойно не удалось – с самого утра назначено полно встреч, все важные, а после обеда – кастинг ответственный, куда надо было Лерку везти. И, конечно, опять телефонных звонков семьсот тонн, и голова раскалывалась, а стоило глаза хоть на секунду прикрыть, как тут же Сонька мерещилась, в общем, еле этот день пережил. Перед сном махнул, прямо в постели, добрый стакашек коньяку и отрубился – с твердым намерением наконец выспаться. Но, увы, опять не удалось.

…В восемь утра, в несусветное для богемного мира время, телефон запиликал вновь. Марат в отчаянии распахнул глаза: веки резало нестерпимо, во рту пересохло, жизнь, казалось ему, кончена окончательно. Но план по выходу из кризиса, несмотря на туман в голове, сложился мгновенно: добрести до телефонной розетки и вырубить проклятый агрегат. Потом – в кухню, за водой, не меньше двух полных стаканов – и снова в койку. Досыпать. И плевать – хоть раз в жизни! – на бизнес.

Марат, постанывая, выполз из кровати, пошлепал в гостиную, к розетке… но, пока ковылял, звонки прекратились. И тут же – в другой тональности – начал разливаться второй телефон, уже не городской, а мобильный.

– Да чтоб вам всем! – простонал Марат. Но на определитель мобильника все же взглянул. И тут же подобрался, сглотнул и стал лихорадочно прокашливаться: на этот звонок ему по-любому придется ответить. Потому что на дисплейчике светилось: «V.I.P.». То бишь звонивший принадлежал к немногочисленной группке особо важных для Марата абонентов. А ниже «випа» на экране значилось:Брюс Маккаген. Ну, этот уж и вовсе – наиважнейший из самых важных.

С Брюсом Маккагеном Марат познакомился совсем недавно, но понять уже успел: этому раз не ответишь – больше не позвонит.

Брюс являлся шефом московского представительства «Ясперс энд бразерс». Работать с «Ясперс энд бразерс», рекламным монстром из Штатов, пока что было для Марата недостижимой мечтой – это вам не какой-нибудь «Пятый отдел», а агентство настолько серьезное, что в заказчиках у него ходят одни только транснациональные корпорации. Последний видеоролик, снятый «Ясперсом» (взахлеб смаковали газеты), обошелся в десять миллионов долларов, – и принес заказчикам чуть не миллиардные прибыли, а засветившейся в нем юной модельке откуда-то из Югославии – оглушительную славу и целый пакет международных контрактов на крупные суммы. И даже подумать страшно, сколь изрядная толика этих сумм перепала менеджеру везучей юной шмакодявки…

Маратовых же девочек в «Ясперс энд бразерс» пока что даже на кастинги не приглашали. Но он не унывал: все еще будет. Главное – цель себе установить и планомерно к ее осуществлению двигаться. Подфартило ведь на одной из вечеринок познакомиться с Брюсом-всемогущим – так, может, это и есть первый шаг к успеху? И очень скоро кто-нибудь из его девчушек тоже в ясперсову рекламу прорвется? Пусть не сейчас, пусть позже – он готов подождать. А пока что – Марат просто очаровывал американца в меру своего школьного английского: «Не смею, конечно, надеяться, что мои девочки могут тягаться с вашими Клаудией или Синди… Но тем не менее, Брюс… Если я когда-нибудь, чем-нибудь смогу быть вам полезным… don…t hesitate to call! At any time![5]»

Телефоны-то свои американцу всучил – но, признаться, и не надеялся, что тот снизойдет. Но вот, поди ж ты, – позвонил. Пусть и в чертову рань, в восемь утра.

– Да, я вас слушаю! – Марат изо всех сил пытался звучать лучезарно.

– Morning, – пророкотал в трубке голос Брюса (Марат машинально отметил, что звучит он весьма озабоченно). – Hope, you…re OK?[6]

– Sure, fine[7]! – немедленно откликнулся Марат.

Никакого «файна», ясное дело, и рядом не валялось – голова гудит, по вискам будто молоточками бьют, – но как еще успешный директор модельного агентства может ответить успешному американцу?!

– Glad, – равнодушно ответствовал Брюс. И тут же перешел к делу: – Listen, I need your help.[8]

– Just tell – and you…ll get everything[9]. – Марат не был уверен, что спросонья, да со вчерашнего коньяка, говорит по-английски правильно, но Брюса его горячность-готовность, похоже, тронула.

– Thanks in advance. Do you have an old girl with her own dog? The problem is that I need her immediately.[10]

– Что-о? – опешил Марат. Пожалуй, он свой английский все же переоценил. Или у него просто крыша поехала?

– Я понимаю, моя просьба звучит несколько необычно. – Брюс перешел на русский и слегка сник. – Но мне действительно нужна старая девушка. В смысле, около тридцати. Без модельного опыта. Со своей собственной, это очень важно, собакой. Чтобы между ней и животным имелся реальный, а не постановочный контакт. И, что самое сложное, она нужна мне немедленно.

– Но… – Марат хоть и считал всегда, что способен ухватить смысл с полулета, – а по-прежнему не врубался.

– Реклама «Пет-гри». Собачий корм, – принялся объяснять американец. – Креативная идея такая: в рекламе участвует хозяйка со своим псом, между ними полное единение, они понимают друг друга с полуслова…

– С полуслова?! – опять не понял Марат. – Собака, что ли, говорящая?..

– Oh, my God[11]! Я просто образно выражаюсь! – досадливо прокрякал американец.

– Но вы же вроде всегда собственные кастинги проводите?.. – неуверенно встрял Марат.

– Ну, разумеется, – снисходительно подтвердил собеседник. – Был в свое время у нас и кастинг, больше тысячи участниц, в отборочной комиссии, как положено, – представители «Пет-гри», психологи, маркетологи. Отобрали троих – основную и две запасных. На сегодня назначены съемки – и катастрофа. Одна болеет, другая сдохла, третья – за границей. Обзванивать всех по новой и опять отбирать некогда. Можешь мне срочно помочь?

– Кто – сдох? – пролепетал Марат.

– Собака, – терпеливо ответил Брюс. – И вот я второй раз тебя спрашиваю: нет ли у тебя старой девушки под мои требования? Без модельного опыта, с заурядной внешностью и со своей собственной собакой?

Марат наконец понял – и возликовал: хваленая американская система по отбору моделей для рекламы неожиданно дала сбой. И Брюс – о, ура! – просит помощи у него, Марата!

Он даже подумать не успел, как выполнять просьбу американца, – а с языка уже сорвалось:

– Конечно, мистер Маккаген, такая девушка у меня есть. Именно то, что вы хотите. Старая. Умненькая. И животных обожает. Куда ее – то есть их, вместе с собакой, прислать?

– Она должна быть не очень худой. Не очень глупой. Среднего роста. И с любовью к своему питомцу. И с возможностью прямо сегодня приехать на съемки. Неужели у тебя правда есть выбор таких?

–Выбора обещать не могу, – честно признался Марат. – Но хотя бы одну – найду обязательно.

– Спасибо, Марат, – прочувственно поблагодарил американец. – Я всегда знал, что с тобой можно вести дела.

«Ага, знал. Что ж тогда моих девочек нанормальные, без авралов, кастинги не зовешь?»

– Если поможешь – навеки, как у вас говорят, буду твой должник, – пообещал Брюс. И продиктовал адрес, по которому уже через два часа должны были начаться съемки «пет-гришной» рекламы.

Марат еще раз пообещал, что не подведет. Нажал на отбой – и вихрем погнал на кухню, за водой: после столь важного разговора во рту пересохло похуже, чем в пустыне Сахаре. Его переполняли и гордость – сам великий Брюс позвонил! – и ужас. Потому что никаких «старых девушек» – тем более не глупых, не худых, и с собаками – среди его подопечных не было.

Лера

Угораздило: мобильник зазвонил точно в середине урока. Климактеричка-историчка как раз влепила Лере очередную «тройку с натяжкой» и теперь разорялась, что «десятый «А» – сборище оболтусов и нравственных недоносков, а Летягина – типичнейший его представитель».

Лера, поникнув, стояла у доски. Класс покаянно молчал. Тут-то ее мобила и запиликала – телефон пел про Мурку, ту, что в кожаной тужурке (ретро сейчас в моде, Лера мелодию специально из Интернета скачивала).

– Та-ак… – зловеще протянула историчка.

«Мы зашли в шикарный ресторан», – сообщил мобильник.

Однокласснички начали переглядываться – хоть все и смельчаки, а на истории телефоны дружно выключали. Себе дороже. И Лера тоже выключала – во все обычные дни. Но вчера и сегодня было столько суматохи, что оказалось совсем не до мобильника.

– Немедленно прекратить!!! – заорала историчка.

Но как прекращать, если она у доски стоит, а телефон – в портфеле? И толстая Любка, соседка по парте – нет бы подруге услужить, – только улыбается гаденько. Пришлось бормотать:

– Извините, Нат-Николавна.

И бросаться к портфелю, доставать мобильник, жать на отбой. На определитель, правда, успела взглянуть: Марат. Странно. Прекрасно же знает, что в школу ей звонить нельзя. Если уж совсем на крайняк – тогда только на переменке. И ознакомлен ведь, когда они начинаются, Лера ему специально расписание оставила. Ну, училка теперь ошизеет…

И, конечно же, началось:

– Сколько раз я должна повторять?! – приступила к лекции историчка.

Лера привычно опустила голову. Принялась разглядывать ручки училки с облупленным, как всегда, маникюром и сохлые ножки (колготы опять рваные).

– Ты понимаешь, Летягина, что нарушаешь все мыслимые правила?.. – выплюнула историчка. – И…

Но развить мысль учителка не успела – Лерин телефон издал новую трель. Да что такое с этим Маратом – с ума спятил, не иначе! Непонятно, что ли, – раз она звонок сбросила, значит, полный абзац?!

– Простите! – еще раз пискнула Лера.

Нажала на отбой – а потом и на кнопку отключения телефона. Но аппарат ее, «Сименс», какой-то странный – прежде, чем выключиться, всегда какую-нибудь мелодию исполняет. Вот и сейчас начал, в зловещей тишине кабинета:

– «Союз нерушимый республик свободных!» (Тоже, кстати, очередная ретромода.)

– Летягина, чаша моего терпения переполнена, – задыхаясь от гнева, заявила историчка. И повелела: – Немедленно вон из класса. И жди меня возле кабинета директора.

– Нат-Николавна… пожалуйста… – пропищала Лера.

– Немедленно вон! – повторила неумолимая училка.

Ну, раз уж старая грымза уперлась – спорить с ней бесполезно. Пришлось повиноваться. Лера швырнула в сумку тетрадку с учебником и, под сочувственными взглядами молодых людей и злорадными – девушек, покинула класс.

Едва отошла от двери по гулкому школьному коридору – тут же включила телефон и набрала номер менеджера. Тот ответил с первого гудка. Лера заорала:

– Марат, бляха-муха, что за дела? Я тебе сто раз говорила, чтоб в школу мне не звонил!!! Меня, блин-компот, из-за тебя к директору вызывают!!!

– Притухни, – оборвал ее менеджер. – У меня дело на миллион. Быстро говори: у твоей овцы собака есть?

Надя

Надина мама – она работала медсестрой – однажды сказала:

– Представляешь, доченька, что я прочитала? Что психические болезни – оказывается, тоже заразны. Можешь себе представить?

Надя, признаться, тогда решила, что мамуля чего-то путает – или «Экспресс-газету» ей кто-то подсунул.

Но сегодня она убедилась – мама-то, царствие ей небесное, оказывается, была права. Действительно: поведись с психами, сама психом и станешь.

Ведь кто, как не сумасшедшая, ее новая подружка, Лерочка? У нее ж явно диагноз, и не один: дебильность, мания величия, истерия… А она, Надя, – идет у такого человека на поводу. Однозначно: сама заразилась.

…Лера и ее не менее сумасшедший менеджер Марат обрушились на Надю внезапно. Классическая парочка безумцев: наплели что-то про аврал, про съемки, про бешеные деньги – и велели: через полтора часа подъехать на «Мосфильм», к такому-то павильону. Будто бы будут ее для рекламы снимать. Вот так, спонтанно. Безо всяких, как это называется, кастингов и подготовки. И к тому же велели взять с собой Родиона. Ну, не бред ли?

И, вместо того чтобы послать этих психов по короткому, но емкому адресу, она, Надя, пошла у них на поводу.

Сбежала безо всяких объяснений с работы. Примчалась домой. Лихорадочно сбросила библиотечную серую юбку – переоделась в хоть какое, но мини. Вызвала по телефону такси. Погрузила в машину недоумевающего пса Родиона, который еще сроду никуда не ездил, – Надя даже ветеринаров на дом вызывала, чтобы животное зря не травмировать. И поехала – как пафосно сказал Лерочкин менеджер Марат, за богатством и славой. Разве не сумасшествие?

– Надька, ты не пожалеешь, – убеждала ее Лера. – Лови свой шанс! Это такой прикол, такой драйв! Миллион народу, свой визажист, стилист, одних осветителей – человек пять, – и все вокруг тебя крутятся!

– Вам понравится, Наденька, – вторил Марат. Он в отличие от Леры предпочитал играть на других струнах: – Новые впечатления, новые знакомства. И деньги, кстати, совсем немаленькие.

Надя отбивалась изо всех сил. Убеждала, что панически боится толпы. Стесняется камеры. И даже на фотографиях всегда получается печальной и толстой – что уж о видео говорить.

Но отвязаться от Леры с Маратом оказалось совсем непросто. Лерочка ее утешила так:

– Не боись, мать, у «Пет-гри» такие гримеры – из любой крокодилины принцессу сделают.

А Марат, взрослый человек, сказал по-другому:

– Конечно, вы можете отказаться. Но, Надя, вы же ничем не рискуете. Вдруг потом будете жалеть, что не использовали такую возможность?

И Надя – себе-то самой зачем врать? – поняла: Марат прав. Зачем отказываться – если дают? Дают – новые впечатления, какую-никакую славу, деньги, наконец, – за съемочный день ей посулили целых пятьсот долларов, в библиотеке за эти пять сотен нужно два месяца с восьми до восьми горбатиться. Почему бы и не рискнуть? Что ей, сложно – в дурацкой рекламе сняться?!

Родион бы только не подвел.

И Надя ехала в такси, баюкала на коленях изумленного пса и нашептывала ему в отвисшее ушко:

– Давай уж, Родька, не подкачай. Вдруг у нас с тобой и правда что-то в жизни изменится?

Марат

«Эту овцу с ее дурацкой собакой мне, видно, Всевышний послал», – умиленно думал Марат.

О Наде, Леркиной, так сказать, подружке, он вспомнил в последний момент. Уже после того, как прокрутил в режиме быстрого просмотра всю свою немаленькую телефонную книгу. Теток – в том числе старых, к тридцатнику, и даже с собаками среди его знакомых оказалось немало. Но только, как интуитивно чувствовал Марат, ни одна из них под требования «Ясперс энд бразерс» не подходила. В его телефонную книжку ведь чаще всего кто попадал? Красотки (ну, или мнящие себя таковыми) и стервы. Но стервы – они только для рекламы дорогой косметики или, скажем, шоколадок годятся. А для такой скучнейшей вещи, как собачий корм, понимал Марат, типаж нужен прямо противоположный. Эдакая уютная, пухленькая, домашняя лохушка. Которая шелудивого пса любит больше, чем себя самое. И имеет с ним – как там Брюс-всемогущий выразился? – «полное единение». Но таких дурочек в своем окружении Марат не держал. И тут вдруг вспомнил: испуганные глаза, виноватый вид, дрожащие пухленькие губы… как тряс Леркину протеже за плечи и чуть ли не по стенке ее размазывал, а она только жалобно пищала… И мгновенно понял: ОНО. В смысле – она.

Ну, а дальше все оказалось делом техники. Лохушка особо не отнекивалась. Хоть и строила из себя домашнюю – простенькую, а тоже оказалась падкой на посулы денег и славы. Как миленькая сбежала с работы, прихватила свою собачонку и помчалась на съемки. И, как и просил Маккаген, подъехала к павильону ровно в десять утра.

Марат, начиная с без пятнадцати десять, стоял у входа. Рядом крутилась Лерка – вот, блин, преданность, даже из школы ради своей новой подружки не побоялась сбежать.

Прежде Нади, в девять пятьдесят пять, к павильону – неслыханное дело! – подкатил в своем «Бентли» сам великий Брюс. Сухо кивнул Марату, окинул зардевшуюся Лерочку оценивающим взглядом и тяжело вздохнул:

– Похоже, мы с вами друг друга не поняли… Я же сказал: мне нужнастарая девушка. Со своей собственной собакой…

«Совсем, значит, за дурака меня держит», – обиделся Марат.

Но объяснить, что красотка Лерка сегодня не модель, а просто группа поддержки, он не успел – к павильону подкатило такси, в котором углядывалось растерянное личико Нади.

– Вот та, кого вы просили, – пробормотал Марат.

И бросился к машине.

«Старая девушка» ему навстречу не спешила – она что-то горячо говорила водителю, видно, насчет цены торговалась. Марат распахнул дверцу, крикнул шоферу: «Держи пятьсот», – и заботливо подхватил Надюшу под локоток.

– Постойте! – пискнула та.

Решительно сбросила его руку – и только тут Марат заметил, что на коленях девушки находится нечто.Нечто больше всего походило на поросенка – однако совсем не по-свинячьи скалилось и даже порыкивало.

– Это мой друг. Родион, – на полном серьезе представила Надя.

– Рад познакомиться! – фальшиво улыбнулся Марат.Лапу Надиному другу решил не пожимать.

Тут и Брюс с Леркой подтянулись.

– Надюшка! Приветик! – завизжала Лерочка.

Марат поморщился от ее визга. Он не сводил глаз с Маккагена. Больше всего боялся, что у американца сейчас вырвется: «Shit!»

Однако Брюс молчал. Молчал, как показалось Марату, целую вечность. Бурил Надюху въедливым взглядом. И, наконец, еле слышно произнес: «Not bad…[12]»

«Все получилось!» – возликовал Марат. А Брюс – широко улыбнулся «старой девушке»:

– Oh, glad to see you![13]

– I am Nadya[14]. – Овца безо всякого стеснения всучила американцу свою ладошку – и тот, немыслимое дело, – склонился к ней в поцелуе.

– Bruce McCagen. But what is your dog’s nickname?[15]

– He’s Rodion. This is an ancient Russian name[16], – опять не смутилась Надюха.

Лерка топталась рядом, изумленно внимала безупречному Надиному английскому и, похоже, завидовала тому вниманию, которое оказывал подружке могущественный американец. Марат же – стоял в сторонке, тактично улыбался и радовался: хоть денек и начинался, как кошмар, а продолжение у него получилось совсем неплохое. Верно говорят: «Карта не лошадь, к утру повезет».

Он сопроводил возбужденную Лерочку и растерянную Надюшу к месту съемок. Передал «старую девушку» гримеру, а ее «друга» – дрессировщику: собаку следовало вымыть, а потом уложить ей шерсть с помощью фена и специального укладочного средства. Строго-настрого велел Лерке под ногами у съемочной группы не путаться и глазки великому Брюсу не строить. И покинул павильон – раз уж денек задался, ему следовало провернуть еще одно важное дело. Перспективное, опасное и денежное. То самое, на которое в сегодняшнем сне намекала Сонька.

Марат сел в свою, так сказать, «иномарку» – на самом деле примитивный «Хёндай», только на очень юных дев впечатление и производил – и улыбнулся: машину он скоро сменит, это факт. Завел мотор и не спеша покатил в крайнем, у обочины, ряду. Нужно было найти телефон-автомат. Может, он и перестраховщик, но звонить с собственного мобильника по такому стремному делу ему не хотелось.

* * *

Он никак не мог привыкнуть, что в ее кабинет теперь нужностучать. Всем, даже ему – самому близкому человеку. «И вообще, милый, решай все мелкие проблемы сам. А меня старайся отвлекать только в самом крайнем случае».

Но проблему, которая только что возникла, решить сам он не мог – и потому осторожно стукнул в дверь ее кабинета.

– Да? – резко выкрикнула она.

Он вошел. Встал на пороге. Хмурого: «Что еще?» решил не ждать. Выпалил:

– Он только что позвонил.

– И что ему нужно? – весело поинтересовалась собеседница.

– Встретиться. И немедленно.

Ее реакция оказалась предсказуемой: насмешливо вскинутые брови, ироничный перестук карандашика по столу:

– А больше он ничего не хочет?

– Звучал он очень решительно. Сказал, что во встрече заинтересованы мы, а не он. Сетовал, правда, что у него сегодня очень плотное расписание. Могу, говорит, только в ближайший час.

Она демонстративно склонилась над бумагами. Буркнула:

– Почему-то мне кажется, что я занята куда больше его. Ты что, сам, что ли, послать его не мог? На всем известные три буквы?! Зачем меня-то дергать?

– Боюсь, все не так просто. – Он взглянул ей прямо в глаза. – Я ведь спросил, что ему нужно. Он напрямую не ответил… Но мне показалось…

– Что?

– Он сказал так: «То, что вы потеряли, находится у меня. Хотите выкупить?»

Глава 6

Полуянов

Дима Полуянов договорился с Ильей Казариным, что тот подойдет в кофейню прямо у метро «Пушкинская». Не самое сложное место встречи, да и время удобное – полдень, – но Илюша все равно опаздывал.

Впрочем, чего другого ждать от чудика? К тому же и пробок в городе никто не отменял.

Первые пятнадцать минут Полуянов даже не нервничал. Спокойно сидел за столиком у окна, любовался захватившей Москву весной, поглядывал на симпатичных девчонок. С удовольствием испил кофею, искурил сигаретку, достал блокнот и пробежал глазами вопросы, приготовленные для Ильи Казарина.