Эскизы к золотому ключику

– А почему вас не поставили на её место?

Однако я коснулся больной проблемы. По лицу моей собеседницы пробежала лёгкая тень.

– Не ко мне вопрос, видимо руководство посчитало, что Черновская более выгодная кандидатура. Но как бы там ни было, – Губина тяжело вздохнула, – отношения с Настей у меня сложились даже более комфортные, чем с предыдущим начальником, правда, не сразу. Я сначала даже хотела уволиться, но Черновская отговорила. А потом – сработались. Как специалист, она имела хорошую подготовку. Знаете, язык просто не поворачивается говорить о ней в прошедшем времени.

– Ирина Дмитриевна, меня интересует последний месяц. Что необычного, на ваш взгляд, произошло, кто уволился, кого приняли на работу. Быть может, что-то бросилось в глаза?

– Вы, наверное, уже осведомлены о скандалах вокруг нашей компании? – продолжала моя собеседница. – Так вот, только, только всё начало успокаиваться и такая потеря! Просто рок какой-то. А последний месяц… – она задумалась на мгновение, – последний месяц, он как бы предшествовал этому несчастью. Вроде бы, всё по мелочи, то тут, то там. Но всё будто бы складывалось одно к одному. И сложилось…

– Подробнее Ирина Дмитриевна, что за проблемы появились и откуда?

– Да если бы мы знали откуда!? Наверное, и Настя была бы жива, вы сейчас бы здесь не сидели. Я даже точно сказать не могу, с чего всё началось. Об аудиторской проверке вы уже слышали и почему её нам её назначили, тоже, наверное, знаете, – произнесла доверительно Губина.

– Да конечно.

– Как положено, нас предупредили заранее, чтобы мы подготовили все материалы. И мы, конечно же, вместе с бухгалтерией срочно начали наводить порядок в документации. Я этим занималась тоже, но итоговый отчёт был у Насти на компьютере. Когда всё уже было почти готово, слетела операционная система и не просто слетела, а вышел из строя винчестер, вы это представляете?

– Отчасти, а в чём причина? Установить удалось?

– Наш айтишник информацию с винчестера восстановил, но не полностью, и нам пришлось часть данных собирать заново, а сроки ведь никто не переносил! Он сказал, что возможно, возникли какие-то проблемы с электричеством. Но как такое могло произойти? Совсем непонятно.

– Быть может вирус? – я сделал пометку в блокноте.

– Да откуда? У нас локальная сеть, и никакого общения с интернетом напрямую. Все компьютеры, что могут работать с флешками или выходить в интернет можно по пальцам пересчитать. Потом проверяли, ни у меня, ни у Насти, ни на других машинах вирусов не было. Так, толком, ничего не нашли. Но работать пришлось очень плотно. Раньше восьми вечера мы домой не уходили. Потом ещё гарантийное письмо потерялось, – моя собеседница развела руками.

– Что за письмо?

– Обычная практика, если наш заказчик не может рассчитаться вовремя, пишет официальное письмо, где просит пролить срок оплаты или реструктурировать задолженность. Но мы сами в долгах как в шелках, и нам надо перед банком отчитываться. Банкиры – тоже люди, там многое решают личные связи. Но бумага-то всё равно нужна! А тут была, и нет её! У секретаря зарегистрирована, Настя за неё расписалась и… потеряла. Правда потом нашли.

– Как, где?

– Вы не поверите! У Насти и нашли. Прилипла к днищу лотка для бумаги, который стоял на её столе. Ведь десять раз перетряхивали всё, а чтоб к днищу?! Я такое первый раз в жизни увидала. Черновская потом говорила, что вообще этот злополучный лоток никогда не трогала. Как письмо туда попало непонятно.

– Быть может, кто из ваших коллег постарался? Или техничка со стола пыль протирала? Вы дверь закрываете, когда уходите из кабинета по делам?

– Уборщица у нас работает давно и никогда ничего на столе не трогает, а дверь мы действительно не запираем, потому что здесь стоит сетевой принтер. Больше места не нашлось. И Настя тоже никогда её не закрывала на ключ, зачем? – Губина пожала плечами. В нашем отделе всегда люди, а если уж все уходят, то входную дверь, конечно, мы запираем на замок.

– Ирина Дмитриевна, несколько слов об отношениях в коллективе…

– Знаете, если уж говорить по правде, то вы, наверное, имеете право подозревать в чём-то меня более всех других.

– Почему вы так думаете?

– Ну как же. Карьерный вопрос, это даже не квартирный, испортить может кого угодно, не только москвичей. По ситуации получается, что именно Настя мне перешла дорогу своим появлением здесь, и сейчас, вроде как, сбылись мои честолюбивые мечты, я заняла достойное место, – и, немного помолчав, она добавила, – вроде как. Ибо нет никаких гарантий, что приставка к должности «И.О.» исчезнет. Мой опыт и квалификация не самые главные аргументы при назначении.

– А что же тогда?

– С работой сейчас туговато, а с должностями топ менеджеров ещё сложнее. Поэтому руководители фирм пользуются этим как рычагами влияния – «я взял твоего человека на приличную работу, а ты, ну ты понимаешь…». И так везде. Рабочих лошадок всегда найти можно. Поэтому я абсолютно не уверена в том, что стану хозяйкой этого стеклянной каморки. У меня-то нет ни высоких покровителей, ни знаменитых и богатых родственников.

– Значит и Черновская тоже сюда пришла не просто так?

– Просто или нет, сейчас уже не важно. А был ли соблюдён баланс интересов, судите сами. Как вы думаете, почему я выкладываю всю подноготную? – заинтересовано спросила Губина.

– Вы уже сказали – чтобы отвести от себя возможные подозрения и…

– И, я не то, что не уверена в своём назначении, я просто не сомневаюсь в том, что здесь будет сидеть другой человек. И я точно знаю, что перед тем как Лучанов лёг в больницу, к нему на собеседование приходил возможный кандидат на эту должность. Даже знаю кто, и чей это родственник. А высокопоставленны чиновникам из областной администрации отказывать не принято, вы же понимаете. Поэтому, вряд ли останусь здесь. Для меня гибель Насти это… – она отвернулась к окну. – Какая уж тут карьера.

– И ещё вопрос, Ирина Дмитриевна, какие отношения были у Черновской с подчинённым, с руководством?

– Два в одном? – женщина грустно улыбнулась. – Давайте по порядку. С начальством – никаких проблем. Нет, конечно, были мелкие конфликты, но это рабочие моменты. С подчинёнными…? То есть с нами? Сначала её коллектив просто не принял. Нет, никакого бойкота, конечно, и все её распоряжения исполнялись, но – дистанция. Вот она чувствовалась везде и во всём. Причины, были. Сам по себе женский коллектив – это уже сложные отношения. А тут – молодая, энергичная, умная женщина, недурна собой, муж – известный человек в городе. Обычная зависть. Но это постепенно ушло. Всё нормализовалось, по крайней мере, внешнего отчуждения не чувствовалось. Так было до последнего времени.

– Ирина Дмитриевна, щекотливый вопрос, но всё же… служебный роман?

– Многие были бы не против, но Настя держала потенциальных претендентов на расстоянии вытянутой руки, а может и дальше.

– Всех?

– Да всех, кого я знаю. За тех, кто мне неизвестен, ручаться не могу. А потом, что-то изменилось. Появилась раздражительность, она стала кричать на людей. Словом, отношения испортились. Я попыталась с ней поговорить, но Настя только отмахнулась. Потом как-то раз вскользь обронила, что у неё и дома с мужем проблемы появились. Скандалы начались. Однажды, я вернулась раньше с обеденного перерыва, и услышала, как она разговаривала по телефону с ним. Настя стояла у окна и не заметила, как я вошла. Разговор шёл на повышенных тонах, разве только мата не было. Потом она бросила трубку и расплакалась. Мне пришлось её успокаивать.

– Что, по-вашему, явилось причиной скандала?

– Тут и думать нечего, – решительно заявила Губина. – И так ясно – ревность. Дело в том, что накануне, мы задержались на работе допоздна. Настя вместе с мужем в этот вечер куда-то собиралась идти. Когда стало ясно, что вовремя мы не управляемся, и придётся остаться, она позвонила ему. С этого всё и началось. Потом нас отвёз домой главный инженер. Он тоже был здесь после работы. Я осталась в машине, а он проводил Настю до дверей подъезда. Вот и всё, собственно. Наверное, и Черновский видел это из окна. На следующий день у них и была ссора. Я потом сказала ей, что могу поговорить с её мужем, объяснить то, что на самом деле было. Она ответила, что будет только хуже. Он может подумать, что я её выгораживаю.

В такие конфликты лучше не встревать, это точно. Вот так вот всё и складывалось.

– Когда была ссора?

– Точно не помню, примерно за неделю до её гибели.

Что же это получается? Завал на работе, задержки допоздна, ревность. Два человека говорят об одном и том же, только разными словами. Карьерный вопрос, похоже, не актуален. Если верить аудиторам, профессиональная деятельность – тоже. Все неприятности, случившиеся с Черновской на работе, всего лишь стечение обстоятельств. Расстроенные нервы, рассеянность, ошибки, которые ещё больше накаляют обстановку… Остаётся чистая бытовуха. Или что-то не так? Интересно, что же произошло с компьютером, если вирусов так и не нашли? Чтобы винчестер просто так поломался? Надо бы поговорить со специалистом, может он что скажет.

– Ирина Дмитриевна, кто у вас занимается компьютерами и как найти этих людей?

– Их у нас всего двое, один обслуживает сами машины и множительную технику, «железо» как они говорят, а второй – он старший, Слава Ельцов, работает с программным обеспечением. Комната, где они работают, в конце коридора. Прошу прощения, – Губина взглянула на часы, висевшие на стене – мне срочно нужно закончить подготовку документов для финансового директора, он едет в командировку.

– Спасибо, вы мне очень помогли, – я вышел в коридор.

А вот, похоже, и тот, кто меня интересует. Из двери, возле лестничной клетки, показался невысокий рыжий парень, напоминающий Вини пуха. Он поставил на пол монитор и достал ключи, чтобы запереть дверь.

– Молодой человек, – окликнул я его, – одну минуту, подождите, пожалуйста.

– Слушаю, в чём дело? – «Вини пух» был в некоторой растерянности.

– Я из полиции, капитан Чугунов. У меня есть несколько вопросов к вам.

– Да, да, конечно, – парень поднял с пола монитор и открыл дверь ногой, – заходите.

Технари везде одинаковые, что есть, то есть. Наверное, это даже не профессия, а образ жизни. Стоит оказаться в помещении, где обитает эта публика, сразу становится ясно, куда попал. Принтеры, копиры, мониторы, – везде, на столах, стеллаже, на полу и друг на друге. Остаётся загадкой как эти люди ухитряются ориентироваться в таком бардаке. И как непременные атрибуты – обязательно чайник, рассыпанный сахар и три немытых стакана на столе, как минимум. Но то, что я увидел на стене, удивило, даже меня. А там, там была картина, – урбанистический пейзаж, но не просто полотно в рамке, а как сейчас говорят – инсталляция. Картина, собранная из печатных плат, винчестеров и ещё какой-то электроники.

– Ну как, нравится? – перехватив мой взгляд, хозяин этой среды обитания ничуть не смутился.

– Несколько необычно, – заметил я.

– Это всё сделано из списанной техники. На запчасти никуда не идёт, а сдавать на извлечение драг металлов некому. Не берут люди. Раньше была одна фирма, но ребята закрылись. Говорят, инспектора всякие проверками замучили. Вот потому проще выбросить на свалку. Простите, не представился, Ельцов Вячеслав Витальевич, можно просто – Слава. Садитесь, пожалуйста, – «просто Слава» убрал со стула, стоявшего около окна небольшой принтер. – Слушаю внимательно.

– Если внимательно, – начал я, – то меня очень интересует, что произошло с компьютером Анастасии Черновской?

– Знаете, что скажу, – неуверенно начал Слава, – мне до сих пор самому неясно, что тогда случилось. Вы представляете, как устроен компьютер?

– В самых общих чертах.

– Вот, посмотрите сюда, – он кивнул в сторону своего «пейзажа», – вот эта серенькая коробочка посередине – винчестер, где записывается вся информация.

– Я в курсе.

– Он устроен таким образом, что внутри его вращается магнитный диск с бешеной скоростью. Над ним висят головки как у старых магнитофонов, которые считывают информацию. Только, совсем крошечные, и находятся они в тысячных долях миллиметра от поверхности диска.

– И что?

– Обычно, если происходит заражение вирусом, стирается информация, но физических повреждений нет, а тут головки оцарапали диск, и восстановить полностью все данные просто не удалось. То есть произошло физическое крушение «винта». Мне пришлось просить помощи своих знакомых инженеров, чтобы хоть что-то считать.

– Слава был вирус или нет?

– В интернете я встречал информацию о том, что такие вредоносные программы вроде бы есть, но до этого не сталкивался.

– То есть, вирус?

– Не могу сказать точно, удалось восстановить только то, что касалось отчёта, да и то не всё.

У меня мелькнула слабая надежда.

– Слава, где сам винчестер?

– Как где, выбросил, – Ельцов удивлённо посмотрел на меня, – этого добра, вон, сколько на стене висит. Было бы что-нибудь стоящее, обязательно прилепил бы. А так – стандартный «винт», ничего интересного.

Чёрт, чёрт, чёрт! Действительно сегодня не мой день. Свидетель едва в окно не выскочил, рубашку пришлось выбросить, от службы отстранили, вещ. док, который мог бы поставить точку в деле утрачен. Точно, моя звезда удачи где-то за горизонтом, и когда она появится над головой, не ясно. Однако звёзды – звёздами, а дело – делом, нужно всё выяснять до конца.

– И ещё вопрос. Каким образом возможен доступ к вашей локальной сети?

– Вы имеете в виду съёмные носители?

– И выход в интернет тоже.

– У нас всего двенадцать компьютеров, которые могут использовать флешки. В сеть могут выйти пять, DVD дисководов нет ни на одной машине. Это анахронизм. Директор сразу сказал мне, чтобы я оставил самый минимум пользователей с такими возможностями. «Люди приходят, на работу работать, вот пусть и работают, а не в игрушки играют или соц. сетях торчат» – его слова.

Я после проверял все эти машины на наличие вирусов – там всё чисто.

– Окончательная версия?

– Целых две, поломка самого дисковода, – Слава постучал по винчестеру на своём «пейзаже». – Любая техника, даже самая надёжная имеет право на отказ, и проблемы с электричеством. Там, где в сети одновременно работает более пятидесяти персоналок, такое возможно, источники бесперебойного питания в этом случае не помогают. Технически эта проблема мало изучена. Я думаю, что так и было – какое-то перенапряжение в сети. У нас и сигнализация глючила, мне об этом мастер по обслуживанию говорил, они даже что-то там заменили. Если такое произошло, когда Анастасия Сергеевна включала или выключала компьютер, то может быть и «винт» накрылся из-за этого. Фатальное стечение обстоятельств, как говорится. Это пока всё что могу сказать.

Действительно – фатальное, надо же, как не везло Черновской. И у меня с этим делом тоже косяки сплошные. Может, астральная инфекция? Говорят, есть нечто подобное. Тьфу! Придёт же такое в голову, однако пора домой. Мои грустные размышления прервал звонок сотового телефона. На связи был Палыч.

– Саша, чем занят? – спросил он.

– Домой еду, расслабляться собираюсь после утреннего стресса, – соврал я.

– Это хорошо, сегодня отдохни, а завтра в отдел с утра.

– Так меня же отстранили.

– Ну да, начальство решило только от этого дела, а тебе что больше заняться нечем? Так я тебе работу найду.

– Всё понял, буду.

Если вытаскивают на службу, значит, никто всерьёз не верит в то, что я выколачивал признательные показания у журналиста недозволенными способами. Это радует. У меня даже настроение приподнялось. А раз так, то можно и пивка попить, тем более что сегодня футбол и никто ворчать не будет, зато что, мне заняться больше нечем, кроме как смотреть, на то, что двадцать два здоровых мужика бегают за одним мячиком. Тем более что брат угостил вялеными кальмарами, которых он привёз из командировки с Дальнего Востока. Это куда лучше, чем чипсы со вкусом красной икры, или то, что продают в красивых пакетиках под названием – «деликатес».

Кальмары, пиво, любимая команда рвёт противника на части, как Тузик грелку… время летит незаметно. А раз так, то отдых получился, что ни говори. И погоду на завтра дежурная метео секс бомба пообещала не такую жаркую. Жить можно. Интересно, что ещё есть по другим каналам? Умный человек придумал лентяйку, в смысле – пульт дистанционного управления. Не надо всякий раз прыгать к телевизору, чтобы потыкать кнопки, если что-то не нравится. Можно хоть каждую секунду переключать, правда, выбор не очень, чтобы очень, не смотря на кажущееся разнообразие. Спорт, еда в разных вариантах, постоянные разборки кого-то с кем-то, пара каналов для детей. Ага, ну, надо же! И тут Буратино со своей командой. Только вот друзья у него какие-то странные… Атремон вовсе и не пудель, а огромная серая дворняга, Карабас похож на доктора – Мефистофеля из института психического здоровья. Папа Карло – вылитый бомж, совсем мелкого роста, а Пьеро вообще – работяга в синем комбинезоне. И золотой ключик почему-то торчит в замочной скважине электро щитка на лестничной площадке. Да что же это такое?! Неужели креативные режиссёры и до детских сказок добрались! Но изображение! Контрастное, чёткое, никаких помех! Наверное, новый цифровой канал с виртуальным 3 D запустили по указу Президента. И щиток, вот он, прямо перед носом, всего лишь в шаге от меня.

Интересно, что же там, внутри этого шкафчика? Я попытался протянуть руку, чтобы повернуть ключ, но она будто налилась свинцом и никак не желала слушаться. Наконец мне удалось сделать то, что я хотел, но пальцы схватили лишь пустоту. В кисть будто воткнулись десятки иголок. Пьеро, Артемон, похожий на волка, и Карабас с бородкой театрального злодея, в мгновение ока исчезли. А я…, а я опять на диване, и на экране деревянный мальчик Буратино разговаривает с мудрой черепахой Тортилой. Вот чёрт! На часах – одиннадцать дня. Ну и кальмары! Наверное, спец посол. Спал как удав, почти половину суток, даже будильника не услышал, и рука затекла. Это всё пиво. И приснится же такое. Наскоро позавтракав и пообедав заодно, я помчался на работу.

Глава 4

Едва я расположился в своём кресле и включил компьютер, как в дверях появился Палыч.

– Чугунов, у меня для тебя две новости, – начал он прямо с порога.

– Палыч, как обычно? Одна, не очень чтобы очень, а вторая совсем не очень, или как?

– Или как. А если по правде – очень даже ничего. Представь себе что ни у прокуратуры, ни, соответственно, у наших из отдела собственной безопасности к тебе вопросов больше нет.

– Это как это? – я даже опешил от неожиданности. – Когда успели? Мне казалось, с неделю нервы мотать будут, как минимум.

– А так, Черновский вчера, после того как его отпустили из больницы сам пошёл в прокуратуру и написал там заявление.

– Сдался что ли?

– Размечтался. Заявление о том, что в состоянии крайнего эмоционального возбуждения он пытался выброситься из окна, а ты, можно сказать, спас его от гибели.

– А медаль будет?

– Ну, Саня, ты наглый. Спасибо скажи за то, что под суд не пошёл и за то, что он догадался в прокуратуру явиться, а не сюда, к нам, а то бы нас опять склоняли во всех новостях, потому что запугиваем законопослушных граждан. Ты что не мог его аккуратно повязать, ну так, что бы без травм?

– Палыч, я же говорил. Мужик то он крепкий, хорошо, что вместе с ним в окно не вывалился. А меня же ещё и под суд! Вот и спасай людей после этого… Рубашку потом пришлось выбросить, стирать бесполезно – вся в крови. Хоть бы компенсацию дали.

– Ага, ты ещё заявление напиши на материальную помощь.

– Обязательно, и укажу, что моя пострадавшая, и навеки утраченная собственность – вещь эксклюзивная, прямо от Пьера Кардена и стоит целых пять тысяч баксов.

– Ну, ну, Саня пиши, пиши, бумага всё стерпит. Только потом долго будешь объяснять нашим оэсбэшникам, откуда у рядового опера бабки нашлись на такую рубаху. Поэтому подумай, так, на всякий случай, – Палыч покрутил пальцем у виска.

– Уже подумал и уже осознал. Не буду писать. А вторая новость, которая совсем не очень?

– На, полюбуйся, – Гусев с раздражением бросил газету на стол. – Нет, ты почитай, почитай! Мы уже скоро станем героями многосерийного триллера под названием – «Спрут по-русски»!

– Андрей Палыч, да о чём ты, первый раз что ли? Тем более что всё развязалось, и мы теперь как в песне – «перед людьми и совестью – права…».

– Знаешь, Чугунов, раз, конечно не в первый, но лишь бы не стал последним.

Ясно, если по фамилии, то Палыч уже успел получить приличную пилюлю.

– Кофе есть? – он присел на стул возле окна.

– Сделаем, – я щёлкнул выключателем чайника и достал из тумбочки чашку. – Да что случилось-то?

– Знаешь, с кем я общался час назад? – Гусев посмотрел на меня поверх очков.

– Догадываюсь, с начальником райотдела, с кем же ещё?

– Если бы только с ним, – Палыч налил кипятка в чашку, – на разборке лично присутствовал сам генерал, он её, собственно и учинил. А как ты думаешь, с кем генерал разговаривал до этого?

– Андрей Палыч, я у начальника УВМД в референтах не состою, там другие качества нужны.

– Это правильно – другие. Сначала он имел разговор с замом губернатора по безопасности, а уж потом имел с нами, а если точнее имел нас, всех сразу. Хорошо, что тебя под руками не оказалось. Ты, кстати, где шатаешься с утра, почему сотовый не отвечал?

– Зубы к стоматологу ходил чинить, могу квиток показать – соврал я, – он определил, что болят на нервной почве.

– Ну, надо же! Я про зубы так и сказал шефу.

– Ценю вашу проницательность, товарищ майор, однако даже со стороны заметно, что завели вас как довоенный патефон на всю катушку, – не удержался я.

– Ладно, не прикалывайся, лучше дай сахару. Я тут кое-что отметил. Прочти и подумай, жду через час у себя.

Он вышел из кабинета, так и не притронувшись к кофе.

Странно, что же это такое сегодня творится. Наверное, моя звезда удачи со вчерашнего дня так и не появилась из-за горизонта. Однако внимание привлёк броский заголовок, заботливо выделенный жёлтым маркером. Вот уж точно – жёлтая пресса.

«Скованные одной цепью, связанные одной целью…» Где-то я уже это слышал.

«… Когда верстался номер, нам стало известно о том, что наш коллега – журналист телеканала «Старт— 1» после допроса по делу о жестоком убийстве его жены – Анастасии Черновской был доставлен в больницу с травмами криминального характера. Мы вправе спросить у власти: – «До каких пор будет продолжаться полицейский беспредел!? До каких пор люди в погонах, именно те, кто обязан нас защищать, не щадя жизни, от бандитов, убийц и прочей криминальной нечисти, сами будут фактором повышенной опасности для общества?» … По имеющимся данным из осведомлённых источников, мы предполагаем, что мотивом убийства Анастасии Черновской вполне могла оказаться профессиональная деятельность Олега Черновского.

Нам стало известно так же, что им готовился материал о связях некоторых криминальных авторитетов, курирующих рынок нелегальной рабочей силы, и сотрудников правоохранительных органов, делающих из нелегалов вполне легальных рабочих, разумеется, за вполне приличные деньги… К сожалению, нам не удалось связаться с самим Черновским, чтобы получить более подробную информацию… На данный момент, по заявлению врачей его жизни уже ничто более не угрожает. Он покинул больницу, куда был доставлен после так называемых следственных действий… в пресс службе УМВД, как обычно, весьма скупо прокомментировали ситуацию, заявив, что по этому факту будет сделана объективная служебная проверка, до завершения которой, инспектор, проводивший допрос, отстранён от работы… сомневаться в «объективности» такой проверки вряд ли приходится, и поэтому мы оставляем за собой право вести своё журналистское расследование, о результатах которого обязательно сообщим нашим читателям. Мы будем требовать справедливого наказания всех лиц причастных к данному случаю вопиющего беззакония… Ирина Соболева».

Ясно, уже и в потенциальные преступники попал, которые творят вопиющее беззаконие. «Коррумпированные сотрудники» и их отношения с криминалом не по моей части, однако, несмотря на «воду», связь с профессиональной деятельностью журналиста, какой бы она не была маловероятной, отбрасывать никак нельзя. Поэтому мне придётся, скорее всего, составить разговор с этой самой гражданкой Соболевой и прояснить что же это за осведомлённые источники, на которые она ссылается, а заодно и носом ткнуть главного редактора в заявление самого Черновского, которое он сделал прокурору. С такими соображениями я переступил порог соседнего кабинета.

– Ну, что надумал? – Палыч оторвался от бумаг.

– А чего тут думать, ноги в руки и к Соболевой на аудиенцию. Вызвать бы её конечно сюда, да побеседовать по-человечески, но может упереться.