Эскизы к золотому ключику

– Может, чаю сначала, а по ходу дела и поговорим? – я достал из стола коробку с пакетиками и щёлкнул кнопкой чайника.

– Не откажусь, ну так что узнал? – Палыч устроился на стуле возле окна.

– На фирме у погибшей вроде бы ничего интересного, хотя надо будет ещё раз туда наведаться. С начальством Черновская жила дружно, так, по крайней мере, сказал директор, с подчинёнными тоже вроде бы конфликтов не было. Что касается её работы – такой вариант полностью исключать я бы не стал, но там у них была недавно аудиторская проверка, которую инициировали конкуренты, и которая ничего не нашла. Так, по крайней мере, говорит директор. Надо будет сделать запрос, и копию справки подошьём в дело. Мало ли как ситуация сложится. И вот ещё что… шеф Черновской обмолвился о том, что у неё в последнее время стали возникать проблемы. Он так и сказал – «будто сглазил кто». Только я в дурной глаз не особенно верю, может, доброжелатель какой завёлся? Хочу посмотреть, что изменилось у них за последние три – четыре месяца. Кто пришёл, кто уволился, что случилось. Там, кстати, наш Мельников в охране работает. Я журнал дежурства смотрел, Черновская в последнее время домой уходила после семи вечера.

– И что?

– Вот я и думаю, Палыч, может ревность? Банальная бытовуха…

– А с её мужем ты встречался? – Гусев размешал сахар в чашке.

– Осечка получилась, немного не успел. Он сцепился с гаишниками, которые остановили его машину. Сначала повёл себя агрессивно, а потом впал в истерику. Патрульные вызвали специализированную бригаду скорой помощи.

– В больницу отправили?

– Нет, пока домой в сопровождении его коллег. Те сразу приехали, как только Черновский им позвонил. Доктор сказала ничего серьёзного сейчас нет, но допрашивать его пока нельзя. Успокоится немного, тогда и поговорим. Но я думаю, что надо бы ещё раз побеседовать с врачом. Сомнения у меня есть, вдруг это спектакль, чтобы время потянуть?

– Конечно, переговори, только аккуратно. Кстати, я звонил в бюро судебно-медицинской экспертизы, результаты почти готовы. Наш криминалист, практически не ошибся. Смерть наступила, между семью и десятью часами вечера. Более точно эксперты скажут дня через два-три. После этого тело отдадут родственникам. Следов изнасилования нет, и есть одно «но». Женщина была на третьем месяце беременности. Саша, при первой же возможности допроси Черновского.

– Сделаем, Палыч.

Сделать-то сделаем, только если бы я знал, чем закончится мой первый допрос журналиста на следующий день…

Глава 3

Утром, как только я переступил порог своего кабинета, вернувшись с планёрки, раздался звонок внутреннего телефона.

– Александр Сергеевич, к вам посетитель, – сказал дежурный.

– Кто?

– Гражданин Черновский Олег Петрович.

– Пропустите, пожалуйста…

Через несколько минут в дверях появился и сам Черновский.

– Проходите, присаживайтесь, одну минуту, – из ящика стола я достал бланк протокола. – Олег Петрович, памятуя нашу вчерашнюю встречу на посту ГАИ и рекомендации доктора ещё раз хочу вас спросить, вы действительно желаете, чтобы наш разговор состоялся и готовы к этому?

– Да, конечно, я сам пришёл, и готов ответить на все ваши вопросы.

Но сказано это было как-то уж больно монотонно, будто передо мной сидел робот в человеческом облике, который просто воспроизводил речь с написанного текста. Хотя это вполне могло быть из-за таблеток, которые ему прописала доктор.

«Неужели явка с повинной?» – промелькнула мысль. Однако то чего мы ждём, часто не совпадает с тем, что потом происходит на самом деле.

– Паспорт с собой?

– Да, конечно, – он протянул мне документ в тёмно-коричневом кожаном переплёте, слегка потёртом на краях.

Записывая данные его паспорта, я исподволь наблюдал за своим собеседником, пытаясь уловить его настроение. Передо мной сидел высокий, темноволосый, спортивного телосложения молодой мужчина, с правильными и пропорциональными чертами лица. Никаких намёков на не симметрию, которая могла бы свидетельствовать о скрытых отклонениях в психике, хотя это только теория, и то весьма спорная. А по жизни? А в реальности законченные злодеи с ангельским лицом не редкость… Едва пробивающаяся ранняя седина на висках, делала его особенно респектабельным. Такому бы рекламировать услуги солидного банка, типа – «кредиты бизнесу без поручителей и переплаты», а он здесь, в полиции, и сейчас я будку задавать ему вопросы, каждый раз, отмечая про себя, правду говорит или нет. Однако, никакого беспокойства или показного равнодушия на лице… А ведь должен нормальный человек волноваться, попав в нашу «фирму», хоть немного, но должен. Или успокоительные таблетки работают, или передо мной гениальный актёр. А может и то и другое сразу.

– Александр Сергеевич, можно узнать? – видя, что я закончил записи, поинтересовался Черновский.

– Да, конечно.

– Я хотел бы ознакомиться с официальным заключением судебно-медицинской экспертизы, ведь в свидетельстве о смерти практически ничего не написано, лишь медицинский диагноз.

– К сожалению, Олег Петрович, это возможно только по решению суда, и здесь я помочь ничем не могу, к тому же документ будет готов лишь через пару дней. Пока могу сказать, что сейчас дело возбуждено по статье об умышленном убийстве. Сначала вашу жену ударили по голове, а потом задушили. Изнасилования, как такового, не было. И ещё, – я немного помедлил, наблюдая за реакцией Черновского, – она была на третьем месяце беременности. Вы об этом знали?

– Что?! – Олег встал со стула и подошёл к окну.

«Наверное, плохо стало», – подумал я, – Олег Петрович, сядьте на место.

Но в следующий момент… Черновский попытался взобраться на подоконник, но у стула, что стоял рядом с окном, отломилась ножка. Это и дало мне шанс.

– Назад! – крикнул я, и метнулся к окну. Оказавшись рядом с ним, изо всей силы дёрнул его за ремень и едва успел увернуться от падающего на меня тела. Ударившись о край стола, Черновский оказался на полу.

– Пусти…!

Он взвыл, пытаясь вырваться. Передо мной был действительно соперник сильный, а учитывая существенную разницу в весовой категории, исход нашей схватки мог оказаться весьма спорным, и скорее всего, не в мою пользу, если бы в дверях не появился Юра Кожевников.

– Юра! Вяжи его…! Полотенце в шкафу, успел крикнуть я. И лишь вдвоём мы с большим трудом смогли скрутить Черновского. Однако, как только это произошло, наш противник разом обмяк, словно надувной матрас из которого вытащили пробку.

– Саша, что с тобой, ты весь в крови?

– Нормально, всё. Это он опять скандалит, – я кивнул в сторону Черновского, который сидел на полу, прислонившись спиной к батарее, – похоже зацепился за стол, когда падал с подоконника. Выброситься в окно хотел.

В кабинет вошёл Палыч.

– Чугунов, Кожевников, что за шум, в чём дело?

– Андрей Палыч, свидетель пытался выброситься в окно, Кожевников помог мне предотвратить ЧП.

– Вижу, что ЧП, – хмуро заметил начальник. – Кожевников, звони дежурному по отделу, пусть подойдёт с аптечкой сюда и вызовет скорую. А ты Чугунов – со мной.

– Сейчас, только умоюсь и рубашку сниму, а то вся в крови.

Я предстал перед грозными очами руководства, после того как немного привёл себя в порядок и переоделся, благо что в шкафу оказалась запасная футболка, предназначенная для физ. подготовки.

– Саша, что произошло?! – Палыч явно нервничал.

– Андрей Павлович, – начал я. – Всё нормально, обошлось…

– Нормально?! Обошлось, говоришь?! Что обошлось!? Не хватало нам сейчас ещё один труп получить! Главный свидетель с разбитым лицом в полиции?! И кто? Всем известный журналист с телевидения! Это нормально, ты говоришь?! Нет, с вами тут точно до пенсии не доживёшь, вперёд ногами понесут…

Однако немного, поутихнув, он продолжил.

– Вот тебе ручка, вот бумага, садись и пиши рапорт прямо сейчас на моё имя, по поводу случившегося, – и уже совсем спокойно добавил, – ты, что не мог его аккуратно снять с подоконника, так чтобы крови не было? Знаешь ведь, с кем дело имеешь. Зачем вообще допрашивал?

– Думал, явка с повинной…

– Думал, думал… вот и пиши теперь свою «явку с повинной», смотри, чтоб ничего не упустил и… ничего лишнего.

Ну что же, рапорт, так рапорт.

«Начальнику отделения майору милиции Гусеву А. П.»

Так и хотелось написать «во первых строках своего письма спешу сообщить…», однако сейчас не до шуток, просто не поймут. А потому…

«В связи с инцидентом произошедшим …числа, … месяца, … года, в кабинете №… в здании РОВД докладываю, что во время допроса по делу об убийстве гр. Черновской А. С., свидетель по делу – гр. Черновский О. П. видимо, потеряв контроль над собой, пытался выброситься из окна. Он неожиданно для меня встал со своего места, подошёл к окну и попытался взобраться на подоконник, но был мною остановлен. Однако во время борьбы он (гр. Черновский) получил лёгкие телесные повреждения. Поскольку гр. Черновский— физически сильный человек и вёл себя агрессивно, я попросил о помощи капитана Кожевникова Ю. В. который заглянул в кабинет, услышав шум борьбы.

Вдвоём мы обездвижили гр. Черновского для того чтобы предотвратить дальнейшие попытки суицида. Сообщаю, так же, что на допрос гр. Черновского я не вызывал, зная о его состоянии. Он пришёл добровольно. Этот факт может подтвердить дежурный по отделу – старший лейтенант Оськин. Хотел бы отметить и то, что перед допросом я осведомился о состоянии здоровья гр. Черновского, и его готовности отвечать на вопросы, на что гр. Черновский ответил, что готов к разговору»

Ст. оперуполномоченный ОУР капитан милиции Чугунов А. С. число… подпись…

Явно нелитературный шедевр, но ничего, переживём, поскольку подобная бумага должна быть написана только так, чтобы исключить всякое неоднозначное понимание. И поэтому даже если фамилия «Черновский» будет повторяться дважды в каждой строке – не страшно, лишь бы всем было ясно – кто, что, когда, и как натворил. Это главное. А то, что моё творчество прочтут многие начальники с большими звёздами на погонах – факт.

– Кажется всё, – я протянул лист бумаги Палычу.

– Кажется не всё… теперь мне скажи на словах, из-за чего Черновский полез в окно? О другом я даже и думать не хочу, сам понимаешь.

– Да вроде бы всё нормально было, он поинтересовался результатами судмедэкспертизы. Я вкратце сказал, о чём там написано, и объяснил человеку, что он сможет ознакомиться с результатами по решению суда, и всё.

– И всё?

– Ну да, сказал, между делом, что Черновская была беременна, он, похоже, об этом ничего не знал. И кто бы мог подумать.

– Кто тебя за язык тянул?! Ты что первый день на службе?! Ладно, пошли к шефу, там всё и расскажешь.

В приёмной, как ни странно, было пусто, секретарь, видимо, отлучилась по делу. Увидав нас через открытую дверь, начальник на секунду, оторвался от бумаг и пригласил жестом войти.

Между собой мы звали его просто – «Кирпич». Прозвище дело такое, иногда суть человека отражает куда лучше, чем страницы характеристик из личного дела. Просто так оно не приклеится. А тут… и квадратное лицо, и приплюснутый боксёрский нос, и маленькие, глубоко посаженные серые глаза, и полное отсутствие эмоций на этом «портрете». Я бы сказал даже не кирпич, а железобетон. О некоторых людях говорят – «у него на лице написано то, что он будет думать завтра». И у нашего шефа тоже написано, но только одно слово – «ни-че-го». Я ни разу не видел, как этот человек смеётся. Не слышал, как он кричит или стучит кулаком по столу. Он всегда говорил ровным и спокойным голосом, но если он сказал – «уволю…», значит, пора собирать вещи. Если пообещал помочь, значит поможет.

– Рапорт написал? – спросил начальник, и немного помедлив, добавил, – спортсмен.

– Так точно.

– Андрей Павлович, ты ознакомился?

– Да, конечно, – кивнул Палыч, – моя подпись внизу.

– Давайте, – шеф взял лист и пробежал глазами моё сочинение.

– А теперь, расскажи, как дело было, бумага – бумагой, а на самом деле?

– Да так и было, как написано, чего мне скрывать. Черновский не в первый разведёт себя неадекватно.

– Скорее уж – адекватно, – констатировал Кирпич, только нам от этого не легче. Что сам думаешь?

– Если играет, то просто гениально. Будем разбираться.

– Пока разбираться будем с тобой, Чугунов, – начальник положил мой рапорт в отдельную папку. – Я отстраняю тебя от исполнения обязанностей до окончания служебного расследования по причинам вполне понятным. Этим займётся мой заместитель, ты можешь идти. С приказом ознакомишься у секретаря. Кстати, табельное оружие у тебя где?

– В оружейной комнате, как положено.

– Ладно, иди, только из города никуда не уезжай, а ты, Андрей Павлович, останься, есть у меня к тебе некоторые вопросы.

Вот уж, действительно, хочешь рассмешить судьбу, расскажи ей о своих планах. Сегодня у меня много ещё чего запланировано, но все мои прожекты приравнялись к нулю, потому что свидетель которого я не вызывал, хотел выскочить в окно с третьего этажа, а я ему не позволил этого сделать, и я же ещё и крайним остался! А хотел ли он, или как? Интересная ситуация… однако, в интересной ситуации оказался именно я сам. Ну что же, утро вечера мудренее, как говорят в сказках. Но и в моём интересном положении есть один приличный плюс. Служебная проверка ещё не началась, а я уже свободен как в поле ветер, но зарплату мне всё равно платить будут, никуда не денутся, положено по закону. А пока я предоставлен сам себе, надо бы заскочить к родителям, у которых квартирует мой сын Пашка, поскольку детский сад закрыли неделю назад на ремонт, а жена в больнице.

– Саша, ты никак на обед решил заглянуть? – дверь открыла мама, из-за спины которой выглядывало любопытное лицо Пашки.

– Ну да, здесь был недалеко по делу, вот и решил зайти.

– Правильно сделал, я сейчас на стол соберу, минут через пятнадцать всё будет готово.

– Пап, а ты мне сказку почитаешь, пока бабушка обед готовит?

– Конечно Паша, а какую?

– Пошли, покажу, – и мы отправились в комнату. – Вот эту про Буратино, Пашка достал с полки старенькую книжку в потёртом переплёте.

Знакомая вещь, надо же, сохранилась. Когда-то нам с братом её читала мама.

– Паша, может другую сказку, эту ты знаешь, да мультик ты видел раз десять.

– Нет, папа, давай эту, ещё разок. Читать лучше, чем мультик смотреть. Вот с этого места.

Пашка открыл книгу и ткнул пальцем в страницу.

– «Солнце в Стране Дураков ещё не встало, а работа кипела во всю», – начал я свой монолог.

– Папа, а где эта страна дураков? – меня перебил сын.

– Паша, это же сказка, её придумал писатель – Алексей Толстой, страны дураков на самом деле не существует.

– А-а-а …, – разочарованно протянул сынишка, – а я думал, она есть, значит и Буратино тоже писатель придумал, и золотого ключика не было? – он вопросительно посмотрел мне в глаза.

– Конечно же, нет, – я перевернул страницу.

Хотя мне иногда начинает казаться, что я даже знаю, где та страна, о которой писал граф Толстой. Но Пашке об этом говорить пока не стоит, а вот «ключик», правда не от той двери, за которой счастье, а совсем от другой – тяжёлой и с железным засовом, что закроется за настоящим, а не сказочным злодеем, мне поискать придётся, чует сердце.

– Мальчики! – с кухни раздался голос мамы, – мойте руки, садитесь за стол, обед готов.

Давно нормальной домашней пищи не пробовал, самому готовить и некогда и лень, а обеды в кафе – всё равно не то. Однако даже если я отстранён от службы, то те, с кем мне нужно встретиться этого пока не знают, а терять полдня… какой смысл? Ситуация однозначно разрешится, сейчас главное найти мотив и не упустить время. Меня ждёт врач со скорой помощи, которая была на посту ГАИ, и которой мне хочется задать только один вопрос. Однако надо заскочить домой и надеть нормальную рубашку, а то в белой футболке с ромбом на груди и большой прописной буквой «Д» неприлично и по городу ходить, не то, что появляться на деловой встрече. Вообще-то «скорая», это её подработка, а доктор – научный сотрудник института психического здоровья, и сегодня она на своей основной работе.

Миновав вахтёра, который даже не оторвался от своей газеты с кроссвордами, чтобы поинтересоваться – «куда и зачем?», я поднялся по широкой лестнице с чугунными литыми перилами на третий этаж, и оказался в крошечном кабинете, в котором помещались лишь два стола, шкаф с книгами, да шифоньер для одежды. Тут одному-то повернуться толком негде, не то, что работать вдвоём.

– Присаживайтесь, – доктор кивнула на свободный стул, – слушаю вас, Александр Сергеевич…

– Доктор, – начал я, – только единственный вопрос. Там, на посту ГАИ, я не стал об этом говорить. Вы абсолютно уверены в искренности поведения Черновского?

– И стоило ради этого ехать сюда? Можно было и по телефону спросить, хотя вы, наверное, правы. – «Если хочешь провалить дело – позвони по телефону», – так ведь говорят? – женщина улыбнулась.

– Надо же! Не только я так думаю.

– Александр Сергеевич, я занимаюсь такой работой, что говорить об абсолютной уверенности вряд ли можно. Вы, наверное, это понимаете. Если же речь идёт о моём мнении, то извольте. У меня сложилось общее впечатление, что действительно Олег Петрович испытал тяжёлый стресс. Профессиональный опыт позволяет говорить именно так. Сказать, что это был хорошо отрепетированный спектакль, не могу. Хотя, подчёркиваю, сто процентной гарантии не даю принципиально.

– Тогда ещё вопрос, если позволите. Можете ли вы нарисовать психологический портрет Черновского?

– Вынуждена разочаровать вас, уважаемый господин детектив, более – менее достоверно сказать, что представляет человек, и целого дня не хватит, не то что, тех двадцати минут, что я общалась с ним. Тем более что мне не до этого было. Но я думаю, что он по темпераменту скорее – холерик. Вы знаете, что это такое?

– Да, психологию проходили, но некоторые мимо, – сознался я.

– Ну а если так, напомню, чём речь. Эти люди, как правило, импульсивные, порывистые, склонные к бурному проявлению чувств. Иногда могут быть и непредсказуемыми. Обычно они стремятся к лидерству. Одним словом – неуравновешенный тип нервной системы, возбуждение преобладает над торможением. Очень часто они преувеличивают случившееся. С ними сложно иметь дело. Кстати, как Олег Петрович?

– Сегодня опять скандал устроил, уже у нас в отделе. Однако вы правы, доктор, с таким человеком сложно иметь дело.

– Вы его допрашивали? Зачем?! Ведь говорила же что нельзя этого делать, ну хотя бы пару дней подождали, чтобы он стабилизировался.

– Да он сам пришёл, никто его не вызывал, а потом опять – «неуравновешенное поведение».

– Отложите насколько возможно разговор с ним, если не хотите проблем. Это моё мнение.

И моё – тоже. Тем более что проблемы уже появились, доктор, прямо как в воду глядела. Но то, что мне нужно, я узнал, а потому, пора и честь знать.

– Спасибо доктор, вы мне очень помогли, – я попрощался и вышел из кабинета.

Та же лестница, тот же вахтёр пенсионного возраста, люди в белых халатах и больничной «спецодежде», запах лекарств. Сразу чувствуешь, куда попал. Больница она и есть больница, хотя называется – «Институт…»

Мне вспомнилась сказка о золотом ключике, которую я читал пару часов назад своему сыну. На долю секунды появилось чувство, что этот ключик где-то совсем рядом, вопрос – где? В том, что мне рассказала доктор? Или…? Навстречу прошла медсестра, ведя за руку подстриженного наголо высокого парня, в серой больничной пижаме. Вдоль коридора санитарка везла на больничной каталке тюки с бельём, из дверей грузового лифта появился, крепкий мужчина с лестницей-стремянкой в руках и чёрным пластмассовым кейсом для инструмента, следом за ним – доктор удивительно похожий на Мефистофеля, в белом халате и со стетоскопом, висевшем на груди. Больница, как больница, ничего необычного. И всё же… откуда сомнения?

Однажды, давным-давно, ещё мальчишкой, в предисловии к какому-то остросюжетному роману, я прочёл о том, что если в работе детектива присутствует «интуиция» или «случай», то автор нарушает законы классики, ибо в этом жанре всё должно быть подчинено строгой логике, которой следует сыщик. Книга для того и пишется, чтобы разрисовать его таланты. Надеяться в розыскной работе на случай, конечно же, нелепо, но баек на эту тему в жизни хватает за глаза. Вон и Палыч рассказывал, как гонялся за грабителем три месяца подряд, а повязал его в двух шагах от райотдела, в магазине, куда зашёл по пути, купить минералки, потому что жара достала. Вот тебе и случай! Да и интуиция интуиции тоже – рознь. Анекдоты про внутренний голос все знают, но есть нечто такое, что мы замечаем краем глаза, но не придаём этому значения до поры до времени. Есть, но, при этом, где-то, там, за кулисами нашего сознания стоит суфлёр и шепчет – «влево посмотри, посмотри влево, там именно то, что ты ищешь». «Шёпот» совсем тихий, настолько тихий, что слов не разобрать. Но его слышно, и это настораживает. А потому – ещё раз по привычке я «отмотал плёнку назад».

«…Разговор с доктором, больничный коридор, лестница, санитарка с бельём, медсестра, подстриженный наголо больной, рабочий со стремянкой, врач – Мефистофель, вахтёр – пенсионер…» – нет, ничего необычного. А если так, пора домой, хотя можно ещё по пути заскочить в строительную фирму, тем более что поговорить с людьми по-человечески я не успел. Нарушать дисциплину, так уж нарушать до конца. Хуже не будет, нужно лишь предупредить Лучанова о своём визите. Однако, – «аппарат абонента временно недоступен, перезвоните позже…». Мне пришлось связаться с секретарём.

– Сожалею, – ответила женщина, – Анатолий Романович с вами встретиться не сможет, он сейчас в больнице и выйдет не скоро.

– Что с ним, если не секрет?

– Сердечный приступ, однако, он предупредил своего заместителя и меня о вашем возможном визите. Мы работаем до шести вечера. Можете обращаться напрямую к нашим сотрудникам, если что-то будет нужно, я готова вам помочь, – и она положила трубку.

Вот тебе и раз. Хотя ничего удивительного, постоянная нервотрёпка никому на пользу не пошла. И Лучанов тоже не из железа. А мне надо поговорить с подчинёнными Черновской, теперь уже бывшими.

В вестибюле строительной фирмы меня вновь встретил Мельников.

– Привет, Саша, опять к нам?

– Здравствуй, Михалыч. Куда же мне ещё податься? Что с директором случилось, ты знаешь?

– Народ, говорит, – Мельников понизил голос, – что как только полиция заинтересовалась делами, после твоего визита, так он сразу в больницу залёг. Вот так Саша. Ох, люди, люди… – охранник покачал головой.

– Понятно, а где у вас тут планово-экономический отдел?

– Поднимешься на третий этаж, по коридору четвёртая дверь, на ней написано – «ПЭО».

В этот момент раздался звонок телефона, стоявшего перед вахтёром. Я кивнул Михалычу и направился к лифту. В большой, достаточно просторной комнате, был отгорожен стеклянной перегородкой «аквариум» – рабочее место начальника отдела. На его двери остался прямоугольник, видимо от таблички.

«Король умер, да здравствует король!», то есть – королева, или свято место пусто не бывает. Быстро народ ориентируется, хотя о чём речь? Производственная необходимость, от которой никуда не деться. Сантиментам на работе не место. За столом сидела молодая не в меру располневшая женщина и бодро стучала по клавиатуре. Увидав меня в дверях, она кивнула, и, не отрываясь от компьютера, проговорила:

– Присаживайтесь, пожалуйста, одну минуту…

После того как работа была закончена, женщина спросила:

– Вы из полиции?

– Да, а что заметно?

– Конечно, взгляд у вас такой, знаете ли… профессиональный, оценивающий. Вы по поводу Насти Черновской?

– Да, конечно. Вы раньше в компетентных органах не работали? – в тон ответил я. – А то за одну минуту определили, откуда я и зачем. С кем дело имею?

– Извините, не представилась. Я заместитель начальника отдела – Ирина Дмитриевна Губина. Сейчас исполняю обязанности начальника отдела. Так что же вас интересует?

– Ирина Дмитриевна, проще будет, если я задам вопросы, и вы ответите на них. А не наоборот.

– Прошу прощения, я по привычке, – она немного смутилась, или сделала вид, что смутилась. – Десять лет работы руководителем, даже в ранге заместителя, делают своё дело, и я привыкла сама ставить задачи и спрашивать за исполнение.

– Давайте уточним, десять лет начальником здесь?

– Да, в этой фирме я уже достаточно давно, пришла сюда сразу после университета. И вот сейчас сделали и. о. начальника.

– Если я правильно понял, вы были в своей должности ещё до прихода к вам Черновской?

– Именно так. Нашим отделом руководила женщина пенсионного возраста. Директор держал её исключительно из-за того что она была очень хорошим и опытным специалистом. Вместе они проработали много лет. Но потом она заболела и уволилась.