Цветы Зла (сборник)

Sed Nоn Sаtiаtа

Богиня странная, как ночи – ты темнаИ дышишь мускусом и пряною геранью;Тропических лесов, должно быть, ты созданье,Колдунья черная, и в полночь рождена.Мне слаще опия, алоя и винаТвоих горячих уст пьянящие лобзанья;Когда к тебе летит толпа моих желаний,В колодце глаз твоих тоска утолена.Из этих черных глаз, сверкающих и жадных,Лей меньше пламени, мой демон беспощадный;Не Стикс я, чтоб тебя раз девять обнимать,Увы, и не могу, распутная Мегера,Несть Прозерпины дар, чтоб пыл твой обуздать,На ложе адское, взамен даров Венеры!

* * *

Одежды светлые ее текут волной,И шаг размеренный похож на танец сонный,Как пляска длинных змей, которых пред толпойФакиры на жезлах качают монотонно.Как грустные пески и даль степей нагих,Людскому чуждые страданию и стону,Как сеть широкая безбрежных волн морских,Она живет без грез душой непробужденной.Шлифованной рудой блестит прелестный глаз,И в этом существе таинственно-ленивом,Где ангел девственный слит с сфинксом молчаливым,Где все лишь золото, блеск стали и алмаз,Сияет навсегда, как звездный свет холодный,Ненужною красой лик женщины бесплодной.

Пляшущая змея

Как я люблю, о друг мой томный,Наблюдать, когдаУпругий стан твой кожей темнойБлещет, как звезда.По волосам твоим смолистым,Черным и густым,По знойным их морям душистым,По волнам живым,Как ветром утра пробужденныйПризрак корабля,Я ухожу душою соннойВ дальние края.Твои глаза, где мысли скрытойНе дано гореть,Два зеркала, в которых слитыЗолото и медь.Когда мелькаешь обнаженнойМерною ступней,Ты кажешься мне прирученнойПляшущей змеей.И голова младая, леньюОтягощена,Напоминает мне движеньяЮного слона.А тело плавно подражаетКачке кораблей,Когда они в волнах ныряютКраем тонких рей.Когда ты влагой уст влюбленныхСмочишь край зубов,Как водами рек, напоенныхСнегом ледников,Тогда душа моя вкушаетТерпкое вино,И небо звездное стекаетК сердцу мне на дно.

Падаль

Ты помнишь ли, мой друг, что видел я с тобоюВ один из теплых летних дней:Ту падаль гнусную, у горки под сосноюЛежавшую, среди камней?Задравши ноги вверх блудницею позорной,Ядами жгучими полна,Валялась без стыда она, дыша тлетворно,И будто ласкам отдана.И солнца луч сиял над падалью гниющей,Чтоб, растопясь, она моглаВернуть сторицею Природе всемогущейВсе, что в одно она слила.Глядели небеса на труп, их сердцу милый,Цветком готовый расцвести.Зловонием таким несло, что поспешилаТы, вся бледнея, отойти.Над вздутым животом летали мухи тучей,И выходили чередойПолки червей, слюной стекающих тягучейПо этой ветоши живой.То восходило все, то падало, как волны,И труп сухим огнем трещал.Казалось нам, что он, дыханьем слабым полный,Все разрастался и вспухал.И мир тот издавал невнятный шум упорный,Как дождь и ветер средь ветвейИль рожь сыпучая, когда крестьянин зернаБросает веялкой своей.Все становилось сном, стирались очертанья,Как будто образы картинЗаброшенных, чей смысл в своем воспоминаньиТворец воссоздает один.За скалы убежав, скрывался пес голодныйИ ждал, поджавши хвост меж ног,Ухода нашего, чтоб оторвать свободноИм недоеденный кусок.– И все же будешь ты такой, как мерзость эта,В которой все – чума и гной,Звезда моих очей, луч солнечного света,Ты, моя страсть и ангел мой!Да, будешь ты такой, царица вожделений,Когда, заслыша Смерти зов,Уйдешь ты, под травой и зеленью растений,Тлеть одиноко средь гробов.Тогда, моя краса, скажи толпе проворнойТебя съедающих червей,Что образ я храню и лик нерукотворныйУж разложившихся страстей!

Dе Рrоfundis Clamavi

Молю о жалости, единая Отрада,Со дна угрюмых бездн, где сердце пленено.То мрачный мир, кругом все сыро и темно,И в сумраке плывут неведомые гады.Шесть месяцев царит там солнце без тепла,Других шесть месяцев земля покрыта тенью:В полярной той стране одно лишь оскуденье;– Ни зелени, ни струй, ни птичьего крыла!На свете ничего ужасней быть не можетТой ночи, с Хаосом первоначальным схожей,И злой холодности тех ледяных лучей;Завидую судьбе последних я зверей,Могущих в сне тупом забыть земное бремя,Так медленно клубок разматывает время!

Вампир

О ты, которая ножомМне сердце скорбное пронзилаИ, словно стадо бесов, в немВсе размела и истребила.Ты, для кого душа мояПостелью стала и владеньем,К тебе навек прикован я,Как каторжник к своим мученьям,Как игрока упрямый взорК столу, как пьяница к стакану,Как падаль к червю, и не стануСкрывать проклятый мой позор!Я попросил кинжал проворныйВернуть мне волю прежних дней;Я захотел, чтоб яд тлетворныйПомог трусливости моей.Увы! от яда и кинжалаМне был презрительный ответ:«Судьбе ничтожный раб не жалок,И для тебя свободы нет.Безумец! – Если мы, оковыРазбив, тебя освободим,Ведь поцелуем ты своимТруп воскресишь вампира снова!»

Лета

На сердце мне приляг, душа глухая,Любимый тигр, ленивый, томный зверь.Я погрузить ладонь хочу теперьВо тьму волос, их трепетно лаская.В душистые одежды я твоиВновь погрузить главу хочу больную,Вдыхая вновь, как розу неживую,Дух сладостный былой моей любви.Я спать хочу! Мне жизнь уж надоела!В пленительном, как Смерть глубоком сне,Свой поцелуй прижму я в тишинеК холодному, сверкающему телу.Чтоб заглушить мой утомленный стон,Я падаю к тебе в изнеможеньи,В твоих устах река течет забвенья,И Летой ласк твоих я упоен.Моей судьбе, отныне мне желанной,Я предался, принявший свой уделПокорный раб, который захотелРазжечь огонь, ему на пытку данный.Я буду пить, чтоб горе без следаЗалить, яды снотворные, подруга,Припав к концам груди твоей упругой,Сердечных мук не знавшей никогда!

* * *

С Еврейкой гнусною на ложе засыпая,Как рядом с трупом спит другой застывший труп,Я стал мечтать вблизи продажных этих губО женщине родной, желанием сгорая.Предстала предо мной краса ее святая,Взор, весь исполненный огня и нежных грез,Благоуханный шлем ее густых голос, —И память их я звал, для страсти оживая.О, как бы целовал я стан упругий твой,От свежих ног твоих до кос смолисто-черныхЗапасы истощив ласк жгучих и повторных,Когда бы, ввечеру, невольною слезойТы раз один могла, жестокая царица,Затмить блестящие, холодные зеницы.

Посмертное раскаянье

Когда ты будешь спать, красавица родная,Под черным мрамором и грудою венков,И заменять тебе и замок и альковДождливый будет склеп и яма ледяная;И камень, грудь твою пугливую сжимаяИ бедра томные под тяжестью оков,Не даст тебе дышать и жаждать новых снов,И в даль не убежит нога твоя младая,Могила, друг моей мучительной мечты(Могила ведь всегда поймет мечту поэта),Шепнет среди глухой и вечной темноты:«Какая польза в том, что вы ушли со света,Не испытавши нег и сердце погубя?»– И жадный червь войдет раскаяньем в тебя.

Кошка

Прекрасный зверь, иди ко мне на грудь.Не выпускай когтей пока ты,И дай ты мне глазами потонутьВ зрачках из стали и агата.Когда рукой ласкаю долго яИ голову твою, и спину,С отрадою все новою скользяПо искрометной шерсти длинной,В уме жену я вижу. Взор ее,Как у тебя, мой зверь любимый,Пронзителен, как жала острие.И с ног до головы родимойПьянящий дух, опасный ароматВкруг тела смуглого дрожат.

Duellum

Схватились два врага; оружье засверкалоИ в душном воздухе уж заблестела кровь.– Те игры, тех мечей звон яростный – началоБорьбы, когда царит над юностью любовь.Мечи, как молодость, разбиты! Мы устали,Подруга! Но зубов нам хватит и ногтей,Чтоб заменить клинки, с предательской их сталью.– О бешенство сердец и язвы злых страстей!В овраг, где средь кустов скользят ночные звери,Уж падают враги. Мириться им нельзя,И кровь их обагрит сухие иглы терний.– Та пропасть темный ад, где наши все друзья!Покатимся туда, мой враг бесчеловечный,Чтоб ненависти яд томил нас мукой вечной!

Балкон

Владычица моя, о мать воспоминаний,О ты, все радости и долг единый мой!Ты вспомнишь красоту медлительных лобзаний,И негу очага, и вечера покой.Владычица моя, о мать воспоминаний!Вечерние часы в сиянии огня:Часы, когда балкон весь в розовом тумане.Как грудь твоя цвела и сердце жгло меня!Мы молвили не раз бессмертные признанья,В вечерние часы, в сиянии огня!Как солнца хороши в час теплого заката!Как небо глубоко! Как властен сердца бой!Царица и кумир, я крови ароматы,Казалось мне, вдыхал, склонившись над тобой.Как солнца хороши в час теплого заката!Сгущалась ночь кругом, как черная стена.Я в ней твои зрачки угадывал глазами.Я уст пил сладкий яд и чашу пил до дна,И ноги обнимал я братскими руками.Сгущалась ночь кругом, как черная стена.Умею воскрешать счастливые мгновеньяИ вновь хочу в мечтах колена целовать.Ведь красоту твою и страстное томленьеВне тела милого и сердца не сыскать.Умею воскрешать счастливые мгновенья.Те клятвы, аромат и ласки без концаВосстанут ли из бездн, неизмеримых оком,Как солнца юные плывут на небеса,Омывшись перед тем на дне морей глубоком?– О клятвы, аромат и ласки без конца!

Одержимый

Покрылось солнце мглой ненастья. Как оно,Луна моей души, закутайся ты в тени.Безмолвствуй иль грусти, предайся снам иль лени,Жестокой Скукою томимая давно;В печали глаз твоих мне счастие дано.Но если, как звезда, чье кончилось затменье,Сиять захочешь там, где страсти и томленье,То выйди из ножон, кинжал! Мне все равно.Зажги огонь в зрачках от люстр алмазно-ярких;Зажги в глазах мужчин огонь желаний жарких;В тебе все дивный дар, то сонный, то живой.Будь всем, чем хочешь ты, тьмой ночи иль денницей.Все тело, задрожав от страсти роковой,Кричит: «Хвала тебе, мой Демон и Царица!»

Тень

I. Мрак

В тюрьме моей, в стране тоски бездонной,Куда мой Рок давно меня изгнал,Куда рассвет златой не проникал,Где я один остался с Ночью сонной,И предо мной на черном полотнеПроходит ряд бесформенных видений,Где осудил я сердце на мученьяИ жгу его на медленном огне,Тень царственно-младая временамиБлестит, скользит и реет предо мнойВо весь свой рост, а я, следя глазамиЗа гостьею и томной, и немой,Вновь узнаю тот призрак сладострастный.Она! Мой друг, хоть темный, но прекрасный.

II. Аромат

Читатель мой, скажи, вдыхал ли тыВ медлительном и сладком упоеньиВздох ладана среди церковных тенейИль хрупкие, засохшие цветы?Глубоких чар немое опьяненье!Мы видим в нем прошедшего черты.Так прежние, забытые мечтыРождает в нас родной груди томленье.Из вьющихся, густых ее волос– Из ладанки и сонного кадила —Во тьме волна душистая всходила,И пряный дух все ширился и росВокруг одежд, с их шелком и парчою,Пропитанных невинностью младою.

III. Рама

Как рама вкруг картины, хоть рукоюХваленою написана она,Холст оградив от мира, как стена,Ей придает вид странного покоя,Так роскошью, казавшейся родною,Ее краса была окружена.Не выдала теней ее весна,И все кругом служило ей каймою.И мнилось ей, я помню, раз иной,Что все ее любило; предо мнойОна белью и шелку отдавалаНагую грудь, под ласкою немойТо вдруг дрожа, то млея, и красойЗвериною и детскою дышала.

IV. Портрет

Болезнь и смерть испепеляют пламяСветло для нас пылавшего огня.От этих глаз, с их блеском и слезами,От этих уст, восхитивших меня,От этих ласк, властительно целебных,От этих нег, с их яростным лучом,Остался лишь, по воле сил враждебных,Повыцветший портрет карандашом.Он, как и я, забытый умираетВдали людей, и Время, злой старик,Его – что день – крылом седым стирает.И жизнь и сны ты косишь каждый миг,Но не убьешь в душе, палач лукавый,Той, кто была мне радостью и славой!

* * *

Даю мои стихи тебе, и если звонИх счастливо дойдет до предков отдаленныхИ вновь зажжет мечты в мозгах их утомленных– Корабль, которому попутен аквилон, —То память о тебе, преданье муз плененных,Вновь утомит сердца, как гуслей мерный стон,И цепью братскою и тайной сопряженТвой образ будет вновь с напевом рифм влюбленных.Отверженное всем на свете существо,Признавшее родным меня лишь одного,О ты, которая, летая легкой тенью,Привыкла попирать в презрении немомРод смертных, для кого ты горькое мученье,Богиня властная с бестрепетным челом!

Sеmреr Eadem

«Откуда странные, сказали вы, печали,Разлившиеся в вас, как черный вал морской?»– Когда мы все плоды сердечных нег сорвали,Жизнь наша зло, и дух насыщен наш тоской.Тут тайны нет, и боль легко понятна эта.Для всех она ясна, как ваш счастливый вид.Мой любопытный друг, не ждите вы ответа,И голос нежный ваш пусть лучше промолчит.Не надо слов, дитя! Душа, всегда младая!Веселые уста! Жизнь в сердце побеждая,Смерть может тайными нас узами связать.О, дайте, дайте мне забыться ложью властной,На дно прекрасных глаз как в сон уйти прекрасныйИ в сумраке ресниц надолго задремать.

Вся

Дух зла мой кров уединенныйСегодня утром посетилИ, чтоб смутить мой ум влюбленный,С улыбкой хитрою спросил:«Средь всех волшебных проявленийЕе пленительных красот,Средь бликов розовых и тенейМладого тела, что влечетСильнее?» – С верою живоюДуша ответила Врагу:«В ней все бальзам, и ничего яЛюбить особо не могу.Когда пленяет все, не знаю,Чем очарован больше я.Она как ночь покоит МаяИ ослепляет, как заря.Такой гармонией священнойВ ее красотах дышит все,Что недоступно мысли бреннойОтметить каждый звук ее.О тайна дивных превращенийИ чувств властительный обман!Ее дыханье – словно пенье,А голос – сладостный дурман!»

* * *

Что скажешь ты, душа, скорбевшая напрасно,Что скажешь, сердце, вновь восставшее от сна,Подруге благостной, желанной и прекрасной,Чей взор вас оживил, как дивная весна?Мы громко воспевать хвалы ее желаем;

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.