Вишенки в огне

– священник сунул куда-то в пространство огромную фигу. – Рано хороните нас».

Красноармейцы не раз заводили разговоры о том, что побудут здесь ещё с недельку, и всё: пойдут они дальше за линию фронта, туда, куда зовёт их воинский долг, где будут востребованы Родине, чтобы вместе с Красной армией гнать врага с родной земли.

Батюшка понимал их, одобрял порывы, желания, и готовил продукты в дорогу. Осталось самая малость: не до конца окреп политрук. Ему как раз и требуется неделька, по словам доктора Дрогунова, и тогда Рогов способен будет преодолеть не одну сотню километров.

А тут вдруг к красноармейцам добавились ещё попутчики: еврейская семья раввина Левина – отец и двое ребятишек десяти и одиннадцати лет.

Бегут они из местечка Червень, что в Могилёвской области. Мать не смогла избежать облавы и сейчас лежит где-то во рву за городом вместе с другими евреями, которых расстреляли немцы. А вот отец с сынишкой Мишей и дочкой Ривкой уцелели, спрятались у соседей в погребе. Потом по лесам добрались до Бобруйска к брату Рафаэлю. Но и там долго задержаться не пришлось: по городу пронеслись слухи, что немцы сгоняют евреев в какие-то особо охраняемые районы. Раввин Авшалом Левин уже знает истинную цену особой заботы немцев, вот и вынужден был бежать дальше, в Россию. Там для бедной еврейской семьи спасение.

Всё бы ничего, да несколько дней назад дети заболели: дизентерия. Исходят кровью, а отец ничем помочь не может. Страшно это, когда болеют дети, а отец бессилен.

Дочка Ривка уже теряет сознание, сын Миша ещё крепился, но надолго ли?

Отец пытался пристроиться с больными детьми в деревнях, что попадались по пути, так куда там! – боятся люди. По окрестностям столько листовок разбросано да расклеено, и везде за укрывательство евреев – смерть. Несколько раз и сам раввин поднимал эти листовки, читал: всё не верил, думал, что в прошлый раз неправильно прочитал, не так понял. Но где там… Расписано всё так доходчиво, что сомневаться не приходится в неотвратимости наказания. Немцы преуспели в этом деле. Авшалом не раз убеждался во время бегства. И раввин Левин понимает людей, не обижается. Кому охота быть расстрелянным из – за каких-то жалких евреев?

Он и сюда, в церковь, не пошёл бы, да как посмотрит на детей, так у самого сердце кровью обливается. Завшивели, обносились, изголодались, и дочка в сознание не приходит второй день, бредит в горячке. Вот и пришлось идти к церкви, искать защиты, спасения.

Об этом рассказал отцу Василию исхудавший, измождённый, грязный и уставший еврей, что сидит перед ним за плетнём, в зарослях крапивы и репейника. Батюшка присел напротив на корточки, слушал.

Ему было жаль, искренне жаль и вот этого несчастного еврея, его детишек, и его жены, что расстреляли немцы в незнакомом ему местечке Червень. Ему было жаль всех, кто страдал и страдает в это непростое, страшное для страны время. И понимал, что его жалости на всех не хватит, однако кому-то он обязан помочь. Просто сочувствовать, жалеть на словах – это тоже благостное дело. Но надо помочь делом. Каждый по чуть-чуть, один здоровый пусть поможет одному страждущему, и, в общем, мы спасём друг друга, спасём страну. Выстоим в страшные для неё времена. И он это будет делать вопреки и назло холёному, образованному, с прекрасным знанием русского языка коменданту. Потому что так велит его совесть, христианская совесть, мораль, уклад жизни.

Осознаёт ли сам Старостин Василий сын Петра все те опасности, что ожидают его в случае чего? Да! Осознаёт! Но он ещё ярче, отчётливей осознаёт и понимает, что может быть, спасение вот этой жалкой еврейской семьи и есть его, русского священника, настоятеля вот этой церквы отца Василия главное дело жизни? Кто знает, может и так. А даже и если так, то прожил он не зря. Это не только благородное дело, но и дело, угодное Богу. Наверное, в ней, в жизни, важно не просто вести абстрактные речи о спасении всего человечества, а помочь, спасти конкретно вот эту семью, вот этих красноармейцев, что сейчас находятся в пристройке за церковью.

Боится ли он смерти? Да, боится, но не настолько, чтобы её бояться.

– Хм! – батюшка отвлёкся от мыслей, улыбнулся на первый взгляд несуразности вывода, который только что сделал из своих размышлений. – А в этом что-то есть, – загадочно произнёс, глядя на сидящего напротив раввина. – Так, где ребятишки, ты говоришь? Сам доставишь, иль моя помощь нужна?

– Не смогу сам, святой отец, сил нет. Ривка не может ходить уже который день, а Миша? Миша сидеть ещё может, вот такие дела, – произнёс дрожащим голосом Левин. Повлажневшие глаза на сером, заросшем, измождённом лице мужчины с надеждой смотрели на священника. – Без помощи не обойтись.

– Веди, добрый человек, – батюшка поднялся, направился в колхозный сад вслед за раввином.

Впереди шёл отец Василий, на руках нёс мальчика; за ним семенил раввин Авшалом Левин с дочкой, которую перекинул через плечо как куль.

Раввина поселил в пристройке вместе с красноармейцами.

Детишек сразу же определил за печкой на кухне, отдав в полное распоряжение матушки Евфросинии.

Та первым делом раздела детей, вскипятила воду, искупала в ночёвах. Грязную, вшивую одежду собрала, сожгла в печи. Подобрала оставшуюся от внуков, положила детишкам у изголовий. Принялась готовить одной ей ведомые отвары, стала поить по капельке больных детишек.

Отец Василий несколько раз поднимался ночью, заходил на кухоньку, интересовался.

– Как они?

– Слава Богу, отец родной, уснули. Температура спала. Спят хорошо, крепко, значит, организм восстанавливается, слава Богу.

– Вот и хорошо, – смиренно повторял батюшка, и снова возвращался к себе в кровать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.