Студенты. Книга 1

Как-то на школьных соревнованиях Савва спросил длинного спортивного парня из параллельного класса Витьку Гудилова:

– Что будешь после школы делать? В институт спорта поступать?

Тот неожиданно ответил:

– Что я, дурак всю жизнь прыгать и бегать? Нет, я пойду в медицину. Мои родители оба в медицине. Батя врач в железнодорожной поликлинике, а мать медсестра. Белые халаты, уважение и зарплата не хуже, чем у других. Чем тебе не профессия?

– Да ну, скучная работа, – ответил тогда Савва. – Сидеть целый день в кабинете и делать уколы.

– При чём тут уколы? Профессий среди врачей много. Я вот выбрал специальность санитарного врача и буду в Ленинграде поступать на санитарный факультет. А вон Женька Вельяминов из десятого «А» собирается в тот же институт на лечебный факультет, хочет быть врачом терапевтом. А есть ещё хирурги, невропатологи, окулисты… Да мало ли направлений в медицине! Давай вместе с нами, Савва. Из тебя хороший врач получится.

– Это почему?

– Ты добрый и решительный.

– А разве это важно?

– Не скажи. На доброте вся медицина держится. Без этого нельзя. Я вот не очень добрый, поэтому и пойду в санитарные врачи, там строгость нужна. А тебе лучше в лечебники.

– Ладно, подумаю, – пообещал Савва.

Потом они перевели разговор на другую тему, и Савва совершенно забыл о нём.

Вспомнил об этом разговоре Савва как-то вечером, на свидании с Никой. Они вышли из парка, где на танцплощадке вовсю гремела музыка. Но им хотелось уединиться, как всем молодым и влюблённым. Войдя в тень густых кустарников за клубом, они тут же принялись целоваться. Их жаркие объятия были нежны и трогательны. Всё видящие мальчишки тут же закричали:

– Жених и невеста! Тили-тили тесто!

Савва не стал их гнать, улыбнулся и тихо прошептал Нике:

– Пойдём к реке, там, наверное, никого нет.

Ника согласно кивнула. По дороге она неожиданно спросила:

– Савва, ты куда решил поступать? Я слышала, что полвыпуска в ЛИИЖТ заявления подали.

– Не знаю, пока не определился, – уклончиво ответил Савва.

– А что родители-то советуют?

– А что они посоветуют? Выбирай сам, тебе жить.

– Ну, а ты? Что бы ты хотел? – не унималась Ника. – Какой-то ты странный.

– Почему?

– Ну, не знаю… Все уже давно всё решили, кто куда пойдет. Один ты не знаешь. А может, ты скрываешь от меня? – вдруг с неожиданным смехом спросила Ника.

– А чего скрывать-то?

– Мало ли? Все говорят, что на выпускном ты танцевал со всеми девчонками подряд и ушёл неизвестно с кем и куда.

– Ника, я тебе уже всё давно объяснил. Не поднимай эту тему, если не хочешь, чтобы мы рассорились.

– Ну как не поднимай? Я всю ночь не спала, всё ждала, когда ты наконец придешь и пригласишь меня.

Ника отняла свою тёплую руку с плеча Саввы и остановилась. Савва тоже остановился:

– Ну, зачем ты так? Мы же договорились к этой теме не возвращаться. Давай наперегонки, кто быстрее до речки добежит, тот и будет решать, продолжать этот разговор или нет. Чтобы раз и навсегда поставить точку! Идёт? – продолжил он.

– Идёт. Только смотри, не проиграй, – задорно ответила Ника. – Дай только туфли сниму.

И она решительно стащила, прыгая с одной ноги на другую, белые туфли-лодочки.

– Раз, два, три! – крикнул Савва, и оба пустились в стремительный бег.

До речки было метров пятьсот, и Савва понимал, что выиграть девушка не может. На этой дистанции в школе не было ему равных. Но, с другой стороны, с ним бежит его Ника. Он решил дать ей фору. Её красивое изящное тело мелькнуло перед ним и унеслось, как ветер, вперёд. Савва потратил много усилий, чтобы почти у самого финиша обогнать Нику. Оба, запыхавшиеся и счастливые, обнялись и стали снова целоваться. Разгорячённый бегом, возбуждённый страстными поцелуями, чувствуя всем своим естеством юное тело Ники, по которому непроизвольно заскользили руки, Савва словно в тумане зашептал то, чего он никогда не посмел бы сказать раньше при других обстоятельствах:

– Я хочу тебя! Я хочу тебя! – ещё, и ещё, много раз шептал Савва на ухо Нике.

А Ника только ближе и ближе прижимала свое тело к Савве. Ещё миг и свершится то, чего ему так хотелось. Но вдруг Ника, его Ника, уже почти отдавшаяся ему целиком и полностью, словно спохватилась. Её тело вдруг приобрело пружинистую твердость. Она одним сильным, но не резким движением вырвалась из объятий Саввы.

– Ты что, с ума сошел? Я же не могу!.. Не могу. Неужели тебе непонятно? Савва, милый, любимый. Ты не обижайся! Но я ещё не могу. Не потому, что не хочу, но так надо. Я ведь ещё школьница, понимаешь? Школь-ни-ца! – повторила Ника по слогам.

И вдруг совсем неожиданно предложила:

– А давай купаться?

И раздевшись в секунду до купальника, Ника бросилась в тёплую, нагретую летним солнцем воду.

– Красота! Давай, Савва, ко мне!

Савва, не раздеваясь, в рубашке и брюках, скинув только ботинки, бросился к Нике, обдавая её брызгами и крича на всю округу.

– Я люблю тебя…

– Ты сумасшедший, сумасшедший, Савва! – кричала в ответ от восторга Ника.

Короткая летняя ночь им показалась ещё короче. Выжав мокрые брюки и рубашку, Савва бросил их на ветки сушиться, а сам взялся за раздувание потухших углей костра, который оставили мальчишки, купавшиеся здесь вечером. Вскоре огонь весело заплясал на корявых сучьях кинутых в него веток.

Присев на выброшенное весенним половодьем бревно, они оба, уставшие и мокрые, замолчали, уставившись на огонь. Лёгкий туман слегка серебрил пойму реки. Солнце ещё не взошло, но восток уже зарозовел, как розовеет клубника, одним боком. Уже давно смолкла музыка на танцплощадке, и только стрекотание кузнечиков да редкие вскрики начинающих просыпаться птиц нарушали тишину летнего утра.

Савва много-много лет спустя вспоминал это утро как самые лучшие часы в своей жизни.

– Господи! До чего красиво! Хоть бери краски и рисуй картину, – прошептала Ника.

– Утро наступает, потому так и хорошо, – ответил Савва, обнимая за голые плечи Нику.

– Ладно, ладно, не подлизывайся. Кто мне пробки делал? Волосы, видишь, все мокрые.

– Высохнут. Сейчас, огонька в костре прибавлю, а потом и солнце взойдет, – ответил Савва и собрался подбросить веток в костёр.

Ника не пустила.

– Сиди, мне так хорошо, ты не представляешь.

– Да ты же замерзла, Ника, спина вся холодная! И губы вон посинели.

– Правда? – вскочила испуганно Ника. – Не может быть, не чувствую холода.

– Да шучу я, пошутил… – спокойнее произнес Савва и засмеялся. – А ты и поверила…

– Нет, тебе, Савва, верить нельзя. Непонятно, где ты шутишь, а где всерьёз, – надула губки Ника.

Савва, ничего не ответив, хотел поцеловать Нику, но та обиженно поджала губы:

– Ну и шутки у тебя! Разве так можно с любимой девушкой? Или тебе все равно, что ей говорить? – не унималась Ника.

– Смотри! А вот и солнце! – радостно воскликнул Савва, показав на первые робкие лучи солнца над кромкой леса.

– Ура! – вскочила и закричала Ника. – Да будет солнце!

Они обнялись и стали танцевать какой-то дикий, только им понятный танец. Наконец, устав, они решили, что пора домой.

– Как твои родители? Что скажут? – спросил Савва.

– Да никак. Я сказала, что буду у подружки.

– Врать нехорошо.

– А я и не вру. Сейчас ты меня проводишь к ней.

– К кому?

– Пока не знаю. Пойдём сначала к Таньке Зыкиной, она наверняка дома.

– А если нет?

– Тогда к Лариске. Хотя той точно может не быть. Она наверняка со своим Владом время где-нибудь коротает.

– Ладно, пойдём. Там видно будет.

Они зашагали в сторону посёлка. Косые лучи восходящего солнца стелили им дорожку, как ковер, а пение птиц словно оркестр благословляло их в новое будущее. Уже подходя к дому, где жила подружка Танька, Савва остановился и как-то само собой ответил на трудный вопрос, который незримо присутствовал при их разговоре:

– Ты знаешь, я буду врачом.

– Кем? Врачом?

– Да, врачом. Завтра же, вернее уже сегодня, отошлю документы в мединститут, – сказал он уверенно, словно решение этого вопроса сняло с его плеч тяжёлую ношу.

– Савва, ты, конечно, большой оригинал, но сейчас ты даже сам себя превзошёл. Слушай, а я тоже стану врачом. Хочешь?

– Хочу.

– Ладно. Нужно сначала поступить. Одного желания мало.

– Поступлю. Вот руку даю на отсечение.

– Зачем руку? Достаточно, что ты поцелуешь меня сто раз, а если не поступишь – двести.

И они оба весело засмеялись. Ника скользнула в калитку.

– Пока. Мне пора. Скоро люди на работу пойдут, не очень хотелось бы засветиться. Да и тебе пора – когда ещё до своего двести седьмого доберёшься.

Ника тронула дверь, ведущую в дом. Та бесшумно открылась. Танька, её верная подруга, подстраховала, не закрыла дверь на крючок.

Савва потянулся, вдохнул поглубже утренний пьянящий аромат цветущей сирени и бегом вприпрыжку рванул по дороге, ведущей к его дому на разъезде.

Он бежал, и ему было жаль, что школьные годы так быстро закончились. Вперёди его ждала неизвестная, но такая интересная жизнь! А в том, что это будет так, Савва не сомневался ни секунды.

Глава 4. Везёт дуракам и тем, кто трудится

Савва решил взять и этот олимп – поступить в институт. Связей и знакомых у него, конечно, не было, и институт для поступления он выбрал по рекомендации приятеля по спорту Витьки Гудилова – Второй медицинский в Ленинграде, лечебный факультет. Купив в киоске справочник для поступающих в вузы, Савва быстро нашёл нужный ему адрес института. Ещё ни разу не увидев этот таинственный институт, Савва проникся интересом и симпатией к названию района, в котором тот располагался – «Куракина дача».

Написав заявление, положив в конверт три фото и справку о состоянии здоровья, а также аттестат об окончании школы, Савва отправил всё заказным письмом по указанному адресу. Ответ не заставил себя долго ждать. Через полторы недели пришло сообщение: заявление и документы приняты, просьба явиться на первый экзамен по физике первого августа, при себе иметь данную справку-вызов и паспорт или иное удостоверение личности.

Савва всполошился – паспорта у него не было, была лишь метрика о рождении и справка о родителях. Он пошёл в паспортный стол милиции, и там ему объяснили, что паспорт выдается в восемнадцать лет, а сейчас не положено.

– Обойдёшься метрикой и справкой, заверенной председателем сельсовета, что ты, такой-то и такой-то, живёшь там-то и там-то. И всё, этого хватит.

Савва быстро собрал документы в кучу и, взяв тайм-аут во встречах с Никой, приступил к штурму экзаменационных билетов, а точнее вопросов, которые были размещёны в том же справочнике для поступающих.

Вопросов по физике для гуманитарных вузов оказалось более ста. Разделив их по три вопроса, он получил тридцать три билета. Затем Савва сгруппировал вопросы по темам; у него получилась своя, домашней заготовки, экзаменационная картотека. Он прикинул, что если до экзамена осталось три недели, то в день ему нужно ответить не меньше чем на пять вопросов. И Савва приступил к делу. Забравшись на сеновал и обложившись книгами, начал штурмовать науку, запоминая наизусть бесчисленные формулы, законы, выводы и следствия. Работа его увлекала настолько, что он забывал про обед. И когда спускался вниз и шёл в дом, шатался от усталости. Мать беспокойно смотрела на сына, не узнавая его.

– Ты часом, Саввушка, того… Не чокнулся? Отрешённо как-то смотришь…

– Нет, мам, не чокнулся. Формулы мне нужно запомнить, вот и занят этим.

– Во время еды?

– И во время еды тоже. Времени в обрез, нужно успеть.

– Ну, учи, учи, не буду мешать. Хоть батька и ругается, что не помогаешь ничего по дому. Да ладно, дело у тебя серьёзное. А с хозяйством как-нибудь сама разберусь. Учи, сынок. Даст Бог – поступишь.

Савва кивал, глотая куски яичницы с картошкой и запивая всё свежим молоком.

В Питер он решил поехать заблаговременно, разведать что да как. Написал письмо тётке, через неделю выехал. В кармане у него было десять рублей, а в руке сетка с книжками.

Антонина Петровна, тётка Саввы по материнской линии, встретила гостя радушно: живи, готовься, я целый день на работе. Так что мешать никто не будет. Тётка была не замужем, детей своих не имела и к младшему Мартынову относилась как к сыну. Часто приглашала к себе на каникулы и вообще старалась заботиться о нём, как могла. Узнав, что Савва подал документы в медицинский, очень удивилась и не одобрила:

– Зачем суёшься? Там и без тебя не протолкнуться от желающих. Одних ленинградских блатников сколько? Шёл бы в военное училище. Там дисциплина, хорошая стипендия, форма одна чего стоит! Не знаю, дело, конечно, твоё, но я бы не советовала в медицинский, провалишь экзамены и в армию загремишь. Тебе когда восемнадцать исполняется?

– Осенью.

– Ну вот, не сдашь и сразу забреют.

– Да сдам я, тетушка, сдам.

– Вот ведь упрямый! Весь в батьку. Сдашь, говоришь? Ну конечно… Тогда учи. Не буду мешать.

Тётка действительно целый день работала, вечером готовила что-нибудь из еды и оставляла племяннику, а Савва всё время штудировал вопросы и ответы.

Время быстро подошло к экзаменам. Раза два Савва приезжал на Куракину дачу посмотреть и разведать, что это за институт такой. Огромная территория с полсотней зданий, которые в институте все по традиции называли павильонами, поразили воображение Саввы. Но растерянности он не испытывал. Узнав подробности об экзаменах, что и как, посетив несколько раз консультации, которые проводили преподаватели института, понял, что это не для него. Кроме анекдотичных вопросов и таких же ответов на них там ничего нового он не узнал. К примеру, как ответить на вопрос: почему бутерброд всегда падает на пол маслом с колбасой, а не наоборот? Решив для себя, что это потеря времени, Савва надеялся только на учебники и своё трудолюбие, а также на составленный им план подготовки. К концу последней недели перед экзаменом Савва уже чувствовал себя вполне созревшим. И вот настал его срок. В назначенный день ровно в десять часов Савва прибыл на экзамен.

У павильона, где шёл экзамен по физике, было целое столпотворение. Кто кричал от радости, высоко подпрыгивая, кто-то навзрыд плакал, кто-то как безумный ходил взад-вперёд и бормотал формулы. Рядом с абитуриентами стояли их родители, которые кидались к каждому вышедшему с экзамена, чтобы узнать, какие вопросы были в билете. Быстро записывали и кидались к следующему, составляя таким образом общую картотеку экзаменационных билетов и ответов на них.

Савва не стал ни во что вникать и зашёл в здание. Прохладой и тишиной встретил его экзаменационный зал. Савва подошёл к столу, где были разложены билеты, протянул свой экзаменационный лист молодой женщине, сидевшей за столом. Та посмотрела его документы, сверила со списками и, поставив галочку у его фамилии, сказала:

– Берите билет.

Савва, не задумываясь, вытащил первый лежащий с краю билет.

– Номер? – спросила женщина.

– Тридцать два, – ответил Савва.

– Хорошо, садитесь вон там, – и показала на стол, за которым уже сидела какая-то девушка. – На подготовку двадцать минут.

Бегло прочитав вопросы и посмотрев задачу, Савва понял, что материал этот знает и даже готов отвечать сразу. Однако, подумав, решил, что спешить не следует: нужно решить задачу. Задача оказалась не трудной, но громоздкой. Через пару минут, когда нашлось решение, Савва поднял руку.

– Вам что, молодой человек? – подошёл к нему вкрадчивой походкой розовощекий невысокий мужчина в белом халате.

– Я готов отвечать.

– Чудесно. Тогда садитесь, вот, на стул к моему столу, – он показал на большой стол, стоящий почти в центре зала. – Я сейчас подойду, и мы побеседуем.

Савва неторопливо встал и, пройдя по залу, сел на указанное место.

Сзади он услышал чей-то глухой шёпот:

– Дурак! Тебя завалят. Иди к другому…

Савва так и не понял, кто кого завалит и к кому нужно идти. Поэтому не стал отвлекаться и сосредоточился на ответах.

Розовощёкий экзаменатор вскоре подошёл и сел за стол, удалив перед этим какую-то симпатичную девушку за списывание со шпаргалки.

– Ну-с, вы готовы отвечать, молодой человек?

– Да.

– А чего листы чистые?

– Я по памяти.

– Ну-ну. Тогда давайте.

Савва быстро, но без лишней суеты, стал отвечать на вопросы. Экзаменатор удивленно поднял брови, слушая ответы.

– Что, билет знал заранее? – спросил он.

– Нет. Билет только сейчас вытащил.

– Но тут есть вопросы явно не из школьной программы. Где учился? В физико-математической школе?

– Нет, в обычной, средней.

– А в какой?

– В 66-й.

– Где такая?

– В Сосновке.

– Это что такое – Сосновка?

– Узловая станция в N-ской оласти.

– И там у вас так хорошо преподают физику? – не поверил экзаменатор.

– Да. Исаак Моисеевич, наш физик, гонял нас сильно по своему предмету… – как бы развеивая сомнения, ответил Савва.

– Хорошо. Тогда я задам тебе пару вопросов на сообразительность. Ответишь – поверю. Нет – вернёмся к теме билета. Согласен?

– Да, – кивнул Савва.

Вопрос был непростым, но ответ на него Савва не то чтобы знал, но почувствовал, как надо правильно ответить.

– Где точка росы совпадает с абсолютной влажностью в домашних условиях? – задал свой первый вопрос экзаменатор.

– В бане, – без заминки ответил Савва.

– А точнее?

– В парной.

– Ты скажи! Молодец!

На второй вопрос из этой же серии Савва ответил также без труда. Видимо, пригодился всё же опыт, полученный на консультациях, когда говорили о нестандартных вопросах и ответах.

– Ну… Задачу ты решил правильно. Только почему в пять действий. Можно упростить и решить за три.

– Мне так удобнее. Одно вытекает из другого и вероятность ошибки меньше.

– Да… – многозначительно произнёс дотошный экзаменатор. – Ты меня приятно удивил, честное слово. Ставлю «отлично», и скажи спасибо своему Исааку Моисеевичу. Он это заслужил.

Савва встал, сказав «спасибо», взял листок с оценкой и пошёл к выходу.

На крыльце на него сразу же набросились:

– Ну что, завалил проклятый Эдик Эдисон? Чего ты к нему рванул? Я ведь тебе подсказывал! – кричал какой-то парень сбоку. – А ты, как чокнутый, в пасть к крокодилу попёр…

– Да нет, не завалил, – ответил Савва.

– Какая оценка? Тройка?

– Отлично, – уверенно ответил Савва и показал экзаменационный листок.

– Вот вундеркинд! Эдисону сдать на отлично!

К нему тут же кинулась толпа записывать вопросы билета и ответы на него. Но Савва ещё не понял, какой он совершил подвиг, сдав экзамен на отлично заведующему кафедрой Эдуарду Семёновичу Науменко, известному крушителю мечтаний многих юношей и девушек стать врачами. Физика была главным или, как говорили тогда, профилирующим предметом. Что профильного между физикой и медициной трудно сказать, но факт остаётся фактом и дожил до наших дней.

Вернувшись к тётке, Савва от усталости рухнул на диван: последние три дня почти не спал, готовясь к экзамену. Так он и проспал до самого утра, не слышал, как пришла вечером тётка, как она готовила на кухне ужин, пыталась его разбудить, потом махнула рукой, пусть, мол, выспится. Посмотрев в бумажку и увидев там пятёрку, пробормотала:

– Надо же, упрямый какой, сдал всё же свою физику. Из этого парня, видно, что-то получится.

Тётка накрыла спящего Савву одеялом и перекрестила его.

* * *

Второй экзамен, сочинение, был через три дня. Готовиться к нему это всё равно что к стихийному бедствию, когда все предупреждены, что будет буря, но когда и какой силы – точно никто не знает. Так и тут. Тем сочинений много, но какая и какой трудности достанется тебе – никто не может предсказать. Поэтому Савва пробежал школьную программу сочинений, уделив особое внимание классике, так как справедливо решил, что хоть одна тема должна быть связана с классической литературой. Так оно и вышло.

Когда в аудитории вскрывали конверт и зачитывали темы, Савва сразу же решил, что будет писать о поэте Владимире Маяковском. Хоть он и не большой любитель его поэзии, но тема всё же более знакомая, чем другие.

Писал сочинение Савва короткими фразами, стараясь не наделать ошибок в сложных предложениях, обдумывая и взвешивая каждое слово. В результате получилось небольшое по объёму, но вполне приличное по содержанию сочинение, и Савва с облегчением его сдал в конце отведенного для испытания времени.

Как и на экзамене по физике, наблюдавшие за процессом педагоги периодически выводили из огромной аудитории тех, кто пытался списать со шпаргалки. Савва автоматически насчитал человек шесть или семь. Поэтому решил своими шпорами не пользоваться и не рисковать. Они лежали только для подстраховки в заднем кармане брюк.

Результаты сочинения стали известны через день. На огромном стенде Савва нашёл свою фамилию в отметках «хорошо». Рядом совсем юная грузинка громко смеялась, видно, от радости, показывая на список. Она гортанно что-то говорила своей подруге. Савва разобрал только слово «Цицо». Видно, так звали подругу, и как понял Савва, она тоже сдала экзамены.

Как потом оказалось, эта девочка, грузинка, стала студенткой и была включена в его группу. Звали её Нина Иолиани, а её подруга действительно носила редкое для грузинки имя Цинцино – среди друзей и подружек она была просто Цицо. А радовалась Нина тому, что смогла написать сочинение на русском языке на «отлично», тогда как две её подруги, русские, написали на двойки.

Приехав домой, Савва объявил тётке, что вопрос с поступлением вышёл на финишную прямую. Осталось сдать химию. Тётка на это ответила философски, что, мол, химия это не физика, тут всё ясно и просто. Берёшь одно, перемешиваешь с другим, видишь реакцию и описываешь результат. Так, во всяком случае, ей это представлялось. Сама она работала на бумажной фабрике и считала себя неплохим специалистом по химии. Хорошо знала формулы квасцов, используемых при выделке бумаги, и часто охотно рассказывала об этом племяннику.

Но сам экзамен оказался не таким уж и простым, как представлялось Савве. И хотя предмет не был профильным, получить на нём нужно было не ниже четверки, иначе можно было не пройти по конкурсу. Как всегда, Савва упорно готовился, читая и перечитывая учебник Хомченко, заглядывая в свои старые школьные тетрадки с задачками. Наконец он решил для себя, что к экзамену готов.

Утром следующего дня Савва одним из первых стоял перед экзаменационной комиссией. Как обычно, не выбирая, взял первый попавшийся билет и направился к столу для подготовки. Когда он шёл, то заметил одиноко дремавшую старушку за небольшим столиком, около которого стоял пустой стул. «Наверное, наблюдатель от общественности», – подумал про себя Савва, усаживаясь за стол для подготовки. Такие лица были тогда в качестве гарантов, что экзамен проходит честно и под контролем общественности.

Билет попался Савве мудрёный, пришлось сильно напрячься, прежде чем он разгадал смысловую нагрузку трудной задачки. Решив её, Савва снова решил отвечать, не дожидаясь, пока его вызовут. Посмотрев на трёх экзаменаторов, сидящих за длинным столом, он увидел, что к ним уже выстроилась большая очередь. Тут к нему подошла молодая девушка-лаборантка и предложила идти отвечать к той милой бабушке, что тихо дремала в своем уголке.

– Конечно, без проблем, – бодро ответил Савва. – Сейчас иду.

И быстро зашагал к бабуле. Подойдя ближе, Савва заметил, что, несмотря на свой древний возраст, бабуля очень хорошо выглядит. Одета она была в безукоризненную светло-кремовую сорочку с вязаным кружевным воротником, светлый костюм из джерси, модного тогда материала. Выглядела совсем уж не бабушкой, а скорее старой академической дамой, что, собственно, и соответствовало действительности.

Судьба подарила очередной сюрприз – Савва попал на экзамен к самой Екатерине Поликарповне Суминой, известному химику, одной из учениц Дмитрия Ивановича Менделеева, автору многих научных открытий и учебников.

– Садитесь, – тихо, но твёрдо, со старческой хрипотцой в голосе произнесла она, показав на стул, и стала читать билет, надев очки со шнурком, больше походившие на пенсне.

– С какого вопроса хотите отвечать? – спросила она, всматриваясь в лицо Саввы.

– По порядку, – ответил он.

– Давайте с первого вопроса и начнём.

Выслушав ответ Саввы, она сказала:

– Давайте следующий.

И так все три вопроса бабуля молчала и слушала. У Саввы возникло сомнение, слышит ли она его вообще. Но когда он закончил отвечать, бабуля вдруг оживилась:

– Молодой человек, а можете вы мне в двух словах объяснить ённую теорию?

Савва с удивлением посмотрел на экзаменаторшу, как будто она спросила что-то совсем непотребное.

– Извините, не понял. Какую теорию? – как можно вежливее и вкрадчивым голосом переспросил Савва.