Аляска, сэр!

– Да это же просто находка для меня, Александр Андреевич! – просиял Воронцов. – Будет чем занять себя в течение свободных зимних месяцев!

– Вот и замечательно, – улыбнулся Баранов, тоже явно довольный итогом их сегодняшней встречи. – Тогда я завтра же познакомлю вас с Павлом Кузьмичом, а уж режим занятий и условия оплаты вы обговорите с ним сами.

– За мной еще и комиссионные лично вам, Александр Андреевич, – рассмеялся граф. – За посредничество.

– Разумеется. Возможно, благодаря им я наконец решу все свои финансовые проблемы, – в тон ему ответил главный правитель Русской Америки, с удовольствием возвращаясь в привычный и знакомый до мелочей мир коммерции.

* * *

Баранов распорядился освободить для столичного гостя одну из комнат в конторе Компании.

– Да подберите помещение получше! – наставлял он управляющего. – Ему, как человеку ученому, условия для работы нужны надлежащие.

– Как же, аристократия! – усмехнулся управляющий.

– Не ерничайте, Константин Павлович! Граф Воронцов рекомендован мне лично камергером Резановым!

Чиновник непроизвольно вытянулся в струнку и в сердцах воскликнул:

– Так может, Александр Андреевич, вы мне еще ему и мой собственный кабинет отдать прикажете?!

– А что, Константин Павлович, мысль очень даже здравая, – задумчиво проговорил Баранов. – В конце концов, господин Воронцов – надворный советник, то есть чином постарше вас будет. А уж если учесть, что занимаемая им в Министерстве иностранных дел должность столоначальника именуется, в соответствии со штатным расписанием, титулом «его превосходительство»… – Управляющий начал на глазах бледнеть. – Одним словом, перезимуете в кабинете своего заместителя, Константин Павлович. Чай, не из графьев, – добавил Баранов с лукавым подтекстом. – И впредь попрошу не забывать, что ничего «собственного» у вас здесь нет: все здесь имеющееся является исключительно собственностью Компании, – назидательным тоном заключил он.

* * *

Когда Алексей Михайлович впервые привел «учителя» Павла Кузьмича в свои «апартаменты», занимаемые им по указанию Баранова, тот явно оробел: застыл на пороге, нерешительно переступая с ноги на ногу. Граф сему факту слегка удивился, но быстро сообразил, в чем дело.

– Что, Павел Кузьмич, небось, доводилось стоять «на ковре» в этом самом кабинете? – добродушно улыбнулся он.

– Было дело, – сконфуженно признался тот.

– Проходите, проходите, не стесняйтесь. Думаю, что теперь и мне предстоит почувствовать себя в вашем положении.

– Это за свои-то деньги?! – воскликнул Павел Кузьмич. – Нет, Алексей Михайлович, такого не бывает!

Оба рассмеялись, радуясь неофициальному тону знакомства.

* * *

Павел Кузьмич был примерно одного с Воронцовым возраста, и между мужчинами сразу установились сугубо деловые отношения. Занимались ежевечерне, кроме воскресенья, по два часа.

Алексей Михайлович скрупулезно записывал индейские слова и целые фразы в толстую тетрадь, а на следующий день, до занятий, заучивал их наизусть. Поначалу изрядно помучился с произношением характерных для языка на-дене согласных, но постепенно дело наладилось, и недели через три, к удивлению Павла Кузьмича, ученик уже вполне сносно общался с ним на языке тлинкитов.

– Если так дело пойдет и дальше, – радовался учитель, – то через два-три месяца вы, Алексей Михайлович, сможете уже и выпускные экзамены сдавать!

* * *

По воскресеньям, справившись с очередным домашним заданием, Воронцов выходил осматривать город. В дальнем углу бухты, как и обещал Баранов, уже началось строительство верфи. Стволы вековых сосен доставляли по воде шлюпками на буксире, а затем с помощью лошадей подтаскивали их к нужному месту и укладывали штабелями – для просушки. Мастеровые же в это время сооружали пилораму. Работали споро, с огоньком, на их артельный труд было любо-дорого смотреть.

И Алексей Михайлович, наблюдая за кипучей энергией удалых молодцов, не переставал удивляться: за тридевять земель от столицы, на далеком острове у берегов Америки русские строят город! Причем строят с размахом, на века и, как говорится, «на вырост» – для будущих поколений. И ведь все, начиная с гвоздей и заканчивая стеклом, требовалось привезти морем из далекого Охотска, или, как здесь выражались, «с материка». А в Охотск, в свою очередь, все это доставлялось обозами из Сибири-матушки, да и то только зимой, по санному пути. Но ведь и везли, и доставляли, и строили! Потому как игра стоила свеч: доходы от продажи заготовленной в Русской Америке пушнины перекрывали все издержки, связанные с расходами на приобретение других товаров, принося к тому же немалую прибыль акционерам Российско-американской компании.

Только теперь и здесь, на строительстве этого удивительного города, Воронцов окончательно убедился в справедливости и правомерности доводов Крузенштерна (будь он неладен!) относительно организации кругосветных плаваний на русских кораблях. Ведь действительно: во сколько раз дешевле и быстрее обойдется доставка всевозможных материалов сюда, в Русскую Америку, морским путем! То-то именитые акционеры Российско-американской компании столь рьяно добивались «высочайшего одобрения» для проекта Крузенштерна! И пусть не с первого раза, но все же добились своего, хотя уже и при новом императоре, при Александре I. Теперь, наверное, потирают руки в предвкушении получения сверхприбылей. Каждому, конечно, свое, но дело и впрямь было сделано стоящее…

А самое удивительное, что всем этим огромным хозяйством с его бесчисленными проблемами, строительством и промыслом пушного зверя, как морского, так и лесного, руководит один человек – главный правитель Русской Америки господин Баранов. И руководит, несмотря на явный дефицит рабочей силы, весьма успешно… «Это какой же энергией и каким организаторским талантом должен обладать человек, чтобы перед ним трепетали могущественные вожди индейских племен?!» – подумал Воронцов и преисполнился чувством глубокого уважения к Баранову, олицетворявшему собой здесь, на американском континенте, могущество Российско-американской компании и всей Российской империи.

* * *

Они беседовали в уже знакомом графу кабинете.

– Наслышан, наслышан, Алексей Михайлович, о ваших успехах в освоении языка индейцев, – удовлетворенно изрек Баранов.

– Я, честно говоря, и сам не ожидал подобных результатов.

– Стало быть, Павел Кузьмич не зря облегчает ваш кошелек? – с улыбкой осведомился главный правитель.

– Нет, ну с вами просто невозможно разговаривать, Александр Андреевич! – рассмеялся Воронцов. – Все переводите на деньги!

– На том и стою, уважаемый Алексей Михайлович, – назидательно заметил Баранов. А потом, вздохнув, сообщил: – Между прочим, все деньги, которые вы платите Павлу Кузьмичу за обучение, а также большую часть своего жалованья он отправляет родителям. Дело в том, что у него мать серьезно больна, и вдобавок две сестрицы на выданье…

– Так я могу удвоить ему плату за обучение! – с готовностью откликнулся граф. – Причем без малейшего для себя ущерба!

Баранов пристально посмотрел на него и строго произнес:

– Даже не вздумайте, если не хотите испортить с Павлом Кузьмичом отношения. Он человек чрезвычайно честный, порядочный и принципиальный. Одним словом, человек чести. Как и положено дворянину. Пусть даже и не потомственному, а всего лишь получившему дворянский титул согласно чину.

Устыдившись своего скоропалительного восклицания и проникшись к главному правителю Русской Америки еще большим уважением, Воронцов отвел глаза и уставился на кружившиеся за окном снежинки.

– Вот и зима подоспела, – перехватив его взгляд, задумчиво молвил Александр Андреевич. – Но вы не переживайте: у нас она не слишком суровая, хотя снега выпадает довольно много. – Заметив недоверие в глазах вновь повернувшегося к нему собеседника, пояснил: – Сказывается влияние так называемого Аляскинского течения – северной ветви мощного теплого океанического течения Куросио, которое зарождается у южных берегов далекой Японии. А вот в Петропавловске, лежащем практически на одной широте с Новоархангельском, зима намного суровее и снежнее. И все – из-за близости северного холодного Камчатского течения.

– Зато там есть чудесные термальные источники, купаться в которых можно даже зимой, – заступился за Камчатку Алексей Михайлович.

– Вы, я гляжу, успели основательно «прикипеть» к камчатской земле, – чуть ревниво проворчал Баранов. – Что ж, посмотрим, что вы скажете о Русской Америке, когда познакомитесь с ней поближе. Одна гора Святого Ильи чего стоит! Кстати, именно ее увидели первой спутники Беринга, когда открыли берега Северо-Западной Америки. Впрочем, она хорошо видна и из селения тлинкитов, куда вы отправитесь ранней весной вместе с Павлом Кузьмичом. Он, как обычно, будет заниматься сбором пушнины, а заодно лично познакомит вас с вождем Томагучи. Поэтому рекомендую вам заранее подготовить список необходимых для вашей экспедиции вещей и согласовать его потом с моим помощником Иваном Александровичем Кусковым. Материальное обеспечение – это уже его епархия, – тепло улыбнулся главный правитель, и по интонации его голоса Алексей Михайлович понял, что их теперь связывают не только служебные, но и почти дружеские отношения.

– Большое спасибо вам, Александр Андреевич, за заботу, на которую я, по правде говоря, не рассчитывал. Вернее, рассчитывал, но не в таком объеме.

– Благодарите не столько меня, сколько своего покровителя Николая Петровича Резанова, – снова приятельски улыбнулся Баранов, как бы подтверждая тем самым догадку графа о доверительности сложившихся между ними отношений.

* * *

Когда Алексей Михайлович пришел к Кускову со списком вещей, необходимых, по его мнению, для «научной экспедиции» в племя тлинкитов, тот, быстро пробежав список глазами, раздумчиво произнес:

– Да-а, вот теперь я воочию убедился, что имею дело с истинным графом… – Увидев удивленно поднятые брови посетителя, пояснил: – Просто на основании вашего списка, уважаемый Алексей Михайлович, я пришел к выводу, что вы собираетесь отправиться не в богом забытую глушь, а по меньшей мере в свое родовое имение. Судите сами: бумага, тетради, блокноты, карандаши, гусиные перья, чернила… Вы хоть понимаете, что в индейском селении у вас не будет ни стола со стулом, ни кровати, ни даже, может быть, собственного угла?! Да-да, индейцам неведомы ведь ни пила, ни лопата! Я уж не говорю о молотках с гвоздями… Правда, у них есть топоры, которые они охотно выменивают у нас за меха, но это дело десятое. А пока поверьте мне на слово: прежде чем заняться научной деятельностью, вам придется озаботиться обустройством быта для хотя бы элементарного существования в их условиях. И на свои деньги, кстати, не надейтесь, – он многозначительно посмотрел на графа, – они там не имеют ровно никакого значения. Вот так-то, милейший Алексей Михайлович… – Сжалившись над собеседником, явно крайне удрученным его отповедью, Кусков улыбнулся: – Ну да ладно, не отчаивайтесь. Давайте-ка лучше возьмем чистый лист бумаги и составим список действительно нужных вам вещей вдвоем…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Крузенштерн Иван Федорович (1770–1846) – русский мореплаватель, адмирал, почетный член Петербургской АН. В 1788 году окончил Морской корпус, в том же году участвовал в Гогландском сражении. В 1793 году был направлен волонтером в Англию для совершенствования навыков в морском деле. Бороздил Атлантический, Индийский и Тихий океаны. В 1802 году был назначен начальником Первой русской кругосветной экспедиции (1803–1806). В августе 1806 года экспедиция вернулась в Кронштадт, миновав Индийский и Атлантический океаны. С 1811 года И.Ф. Крузенштерн занимал пост инспектора, а в 1827–1842 гг. – директора Морского корпуса.

2

Камергер – придворный чин в дореволюционной России; соответствовал флотскому чину контр-адмирала.

3

Резанов Николай Петрович (1764–1807) – русский государственный деятель, почетный член Петербургской АН (1803). Один из учредителей Российско-американской компании. Возглавлял Главное правление компании. Участвовал в организации Первой русской кругосветной экспедиции, руководимой И.Ф. Крузенштерном (1803–1806); с ней же отправился в качестве полномочного посланника России с поручением императора установить торговые отношения с Японией. Однако вследствие противодействия японского правительства цель его миссии не была достигнута. Посетив с инспекцией русские и индейские поселения в Русской Америке, Н.П. Резанов через Охотск вернулся в Россию. Скончался в Красноярске по дороге в Петербург.

4

Лисянский Юрий Федорович (1773–1837) – русский мореплаватель, капитан 1-го ранга. В 1786 году окончил Морской корпус. В 1793–1799 гг. ходил на кораблях и участвовал в боевых действиях британского флота в Северной Америке, Вест-Индии, Южной Африке и Индии. По возвращении в Россию участвовал в подготовке и осуществлении Первой русской кругосветной экспедиции (1803–1806) на кораблях «Надежда» и «Нева» в качестве командира «Невы» (начальником экспедиции и командиром «Надежды» был назначен И.Ф. Крузенштерн). В 1809 году вышел в отставку.

5

Русская Америка – неофициальное название русских владений на Аляске, Алеутских островах и на северо-западном побережье Северной Америки во 2-й половине XVIII – 2-й половине XIX века.

6

Табель о рангах – законодательный акт, утвержденный Петром Первым 24 января 1722 года. Отражал систему военных, гражданских и придворных чинов, их соотношение, порядок прохождения государственной службы и последовательность чинопроизводства в Российской империи.

7

Сатисфакция – удовлетворение, предоставляемое оскорбленному человеку оскорбившим его лицом (обычно проводилось форме поединка, дуэли); требование сатисфакции – вызов на дуэль.

8

Вестовой – в русском флоте матрос, состоявший при офицере для оказания личных услуг.

9

Российско-американская компания – торговое объединение, учрежденное в России в 1799 году с целью освоения территорий Русской Америки, Курильских и др. о-вов. В монопольное пользование Компании предоставлялись все промыслы и ископаемые, имевшиеся на этих территориях. Кроме того, Компания наделялась правом организации экспедиций, подчинения себе открытых новых земель и торговли с соседними странами. В связи с тем что в 1867 году Аляска была продана Россией Соединенным Штатам Америки, в 1868 году Компания была ликвидирована.

10

Лангсдорф Григорий Иванович (1774–1852) – русский ученый-натуралист, академик. Участвовал в Первой русской кругосветной экспедиции И.Ф. Крузенштерна (1803–1806). С 1812 года – генеральный консул в Рио-де-Жанейро. В 1821–1829 гг. возглавлял русскую научную экспедицию по обследованию обширных районов Бразилии.

11

Беллинсгаузен Фаддей Фаддеевич (1778–1852) – русский мореплаватель, адмирал. В 1803–1806 гг. участвовал в кругосветном плавании под командованием И.Ф. Крузенштерна на корабле «Надежда». В 1819–1821 гг. возглавлял кругосветную экспедицию на шлюпах «Восток» (командир Ф.Ф. Беллинсгаузен) и «Мирный» (командир М.П. Лазарев), отправленную в Антарктику с целью максимального продвижения к южной полярной зоне и открытия неизвестных земель. 16 января 1820 года экспедиция открыла Антарктиду, приблизившись к ней в районе шельфового ледника Беллинсгаузена. В 1821 году Ф.Ф. Беллинсгаузен открыл остров, названный им именем Петра I, и берег, названный именем Александра I.

12

Морской бобр (камчатский бобр, морская выдра, калан) – хищное млекопитающее семейства куньих. Тело длиной до 1,5 м покрыто густым шелковистым темно-бурым, иногда почти черным мехом. Морские бобры были широко распространены в северной части Тихого океана и у берегов Америки – от Аляски до Калифорнии. В результате хищнического промысла данный вид животных был почти полностью истреблен. Ценный пушной зверь (мех красивый, теплый и прочный).

13

Вулканическая бомба – сгусток лавы в жидком или плазменном состоянии, выброшенный во время извержения вулкана из кратера и принимающий во время полета в воздухе ту или иную форму. Размеры вулканических бомб достигают 7 м в длину.

14

Крашенинников Степан Петрович (1711–1755) – русский ученый, исследователь Камчатки, академик Петербургской АН (1750). Сподвижник М.В. Ломоносова. В 1724–1732 гг. учился в Московской славяно-греко-латинской академии, в 1732–1733 гг. – в университете в Петербурге. Участник 2-й Камчатской экспедиции (1733–1743); исследовал полуостров Камчатка. В 1751 году закончил «Описание земли Камчатки» – первый масштабный письменный труд, посвященный географии Камчатки, а также быту и языкам местных народов (гл. обр. ительменов) и их истории.

15

Роза ветров – диаграмма режима ветров в данном конкретном месте, построенная на основании наблюдений для каждого месяца, сезона и года.