Голые

Алекс перехватил мой взгляд, скользнувший по сверткам в его руках.

– Патрик сказал, что вы обмениваетесь новогодними подарками.

Мы действительно дарили друг другу презенты. Обычно это были небольшие сувениры. Ни один из тщательно завернутых и явно продуманных подарков в руках Алекса не был маленьким.

Я успела подхватить один из свертков, который грозил вот-вот упасть.

– Позволь мне помочь.

– Спасибо.

Мы свалили гору подарков на стол. Я искоса посмотрела на Алекса. Мне было привычно, что мужчины в доме Патрика замечательно выглядели и приятно пахли. Если честно, их облик основательно избаловал меня, составив впечатление, как следует выглядеть всем мужчинам. Сегодня вечером на Алексе были стильные, немного выцветшие джинсы и черная приталенная футболка под тяжелой курткой-бушлатом, которую он снял и небрежно бросил на стул. Когда Алекс выпрямился, поставив свои пакеты, длинные волосы упали ему на глаза. Я не хотела рассматривать его, но не могла оторваться.

Ужин был простым, без изысков, но вкусным, и беседа текла плавно, как вино. Я сидела рядом с Шоном, напротив Патрика, Алекс оказался на другом конце стола. Вероятно, сегодня я была просто не расположена к разговорам и хотела оставить это другим. Или, может быть, это особое время года делало меня молчаливой и созерцательной. Так или иначе, но лишь тогда, когда Патрик коснулся руки Тедди, я осознала: меня охватило большее, чем обычная праздничная хандра.

В этом прикосновении не было ничего сексуального. Ничего из того, что я видела в избытке в те дни, когда только открывший в себе склонность к нетрадиционной ориентации Патрик перетрахал полгорода – не проявляя достаточно такта или стыда, чтобы не посвящать в свои подвиги меня. Патрик дотронулся до руки своего любовника иначе – просто сжал ее на мгновение, спокойно и нежно.

Мои глаза горели. Шон рядом со мной наклонился, чтобы сказать что-то сестре Тедди, которая сидела по другую сторону от меня. Все смеялись над чем-то, что я упустила, пока боролась с неожиданно накатившей ревностью. Когда я мельком посмотрела на другой конец стола, Алекс встретился со мной взглядом.

В этом пристальном взоре я разглядела целую смесь эмоций, большинство из которых сильно напоминали форму жалости. Это больно ранило. Делало беззащитной.

Сочувствие задержалось на лице Алекса всего на несколько секунд, а потом он тоже стал смеяться, тактично игнорируя меня и мое бедственное состояние. Я же, вместо того чтобы чувствовать благодарность за это сострадание, отчаянно захотела проткнуть его вилкой. Такой человек, как Алекс Кеннеди, который бесстрастно выслушал на праздничной вечеринке «караочный» гимн в свою честь, а потом позволил «певцу» ублажать себя на веранде, не имел права судить меня.

– Итак, Лив, – сказал Шон, оборачиваясь ко мне, – чем ты занималась в последнее время?

– Да, Лив! Расскажи-ка всем, что ты поделывала!

Внезапно оказавшись в центре внимания всего стола, я от души пожалела, что мой рот не забит пищей – и это означало, что мне придется объясняться, наполнив его словами.

– О… я открыла свою собственную студию.

– Звукозаписывающую? – тут же подорвался Джейден, который мог любому надрать задницу в популярной компьютерной гитарной игре.

Нет, фотостудию. Это имеет отношение к рекламному бизнесу. Графический дизайн для местных компаний. Буклеты, веб-сайты и все в таком духе. Я снимаю для работы, вместо того чтобы пользоваться снимками из фотобанков.

– Но некоторые из твоих снимков попадают в эти фотобанки, не так ли? – В тоне Патрика звучала неподдельная гордость, а я совсем не возражала против небольшого одобрения.

– В принципе почти каждый может загрузить снимки в фотобанк, но – да. Некоторые мои работы оказались очень успешными, – признала я. Мне действительно удавалось заработать немало денег, продавая права на некоторые свои фотографии. Так оказалось выгоднее, чем использовать снимки эксклюзивно в своей работе. Это не было искусством. Просто бизнес.

– Не слушайте ее. Она – прекрасный фотограф. Некоторые из ее пейзажей висят в гостиной, – продолжал нахваливать Патрик.

– Так это снимала ты? – Шон выглядел впечатленным. Он склонился чуть ближе. – Круто!

Я пыталась понять, почему это казалось такой неожиданностью – в конце концов, я почти вышла замуж за брата Шона. Но он удивлялся так, словно никогда не встречал меня прежде. Впрочем, когда-то фотокамера в моих руках означала лишь хобби. Сейчас это была работа. Уловив аромат туалетной воды Шона, я вдруг подумала, что, возможно, его внимание объясняется иначе: просто сейчас он решил проявить ко мне больше типично мужского интереса, чем в старые времена. Я незаметно потянула носом. Шон пах совсем не так, как Патрик, но все равно это был приятный и мужской аромат. Его колено под столом уже в который раз поглаживало мое – и, подозреваю, это прикосновение не было случайным.

Я оказалась так близко к Шону, что могла разглядеть белые крапинки в его голубых глазах, точно таких же, как у Патрика. Подобно брату, у Шона были густые белокурые волосы и немного изогнутый рот. И, точно так же, как его брата, Шона отличали широкие плечи, узкая талия и плоский-плоский живот, который так и манил каждую женщину «нормальной» ориентации с намеком на либидо прильнуть к нему губами.

Но в отличие от своего брата Шон Майкл Макдональд не был геем.

– Да. Это фотографировала я.

Беседа продолжилась, но я едва ли могла вспомнить, о чем мы говорили. Я уже не смотрела на Шона. Мне и не требовалось этого делать. Я слишком хорошо чувствовала его присутствие.

После ужина настало время открывать подарки и пить еще больше вина. Я следила, чтобы мой бокал был полным, но главным образом притворялась, что отпиваю по глоточку. Алкоголь никогда не стоит смешивать с жалостью к себе, особенно в канун Нового года в доме бывшего любовника, куда тебя занесло отнюдь не ради свидания.

Главное правило для подарков казалось простым: им следовало быть маленькими. Сделанными вручную или недорогими. Ничего излишне причудливого, и каждый должен был принести что-нибудь дополнительно для общей сумки обмена случайными сюрпризами. Мне досталась великолепная пара новых мягких перчаток для вождения – более чем справедливый обмен, ведь я положила в корзину подарков, которые раздавались гостям, подарочную карту на услуги бензозаправки. Разумеется, были и личные подарки, здесь мне тоже удалось преуспеть и получить немало полезного, но самым большим удовольствием было наблюдать за лицами Тедди и Патрика в тот момент, когда они открыли мой презент.

– Лив, это… потрясающе. – Тедди погладил гладкую рамку из красного дерева. – Красиво. Правда.

– Когда же ты это сняла? – тихо, с нежностью спросил Патрик.

– Летом.

Помнится, мы отправились в местный парк на пикник и слушали группу, игравшую на набережной. Мне удалось запечатлеть их двоих, сидящих на фоне реки, они смотрели друг другу в глаза и почти соприкасались губами. Собирались слиться в поцелуе.

Они не замечали меня в тот момент, и, скрывшись за своей камерой, я думала о том, что не должна чувствовать себя третьей лишней. Теперь же я не могла сдержать ощущения, что именно так тогда и было. По соседству со мной заерзал Шон, и вскоре его бедро вновь коснулось моего. Сзади я ощутила теплоту его руки, осторожно ползущей вдоль дивана. Волосы, спадавшие у моей шеи, приподнялись.

Алекс внимательно наблюдал за мной.

Я заставила себя сосредоточить внимание на Патрике.

– Надеюсь, тебе понравился мой подарок.

– Я просто в восторге, – отозвался он. – Слушай, Тедди, это идеально туда впишется.

Пока они обсуждали, куда лучше повесить фотографию, кончик пальца Шона щекотал мою шею сзади. Я вздрогнула. Он наклонился ближе и зашептал мне в ухо:

– Холодно?

Я повернулась к нему, немного отстранившись:

– Чуть-чуть.

– Возможно, тебе нужно надеть свитер или что-нибудь в этом роде.

Когда были открыты другие подарки, комната наполнилась звенящим смехом. Патрику определенно уже было не до нас. В прошлом нередко бывало так, что все вокруг меня исчезало, кроме звука голоса Патрика, его лица. Сейчас почти тот же самый голос что-то шептал совсем рядом. На меня смотрели почти те же глаза.

Оставалось еще мгновение, когда все это, возможно, приняло бы совсем другой оборот. Если бы Шон не заерзал на диване, чтобы снова прижать свое бедро к моему уже более откровенно и сексуально, чем когда-либо делал Патрик… Если бы я могла быть сейчас на свидании, как и планировала… или если бы это не был канун Нового года и я все еще не любила бы одного мужчину, который уже никогда не станет моим…

– На самом деле я собираюсь принести что-нибудь выпить.

– Хочешь, чтобы я составил тебе компанию? – Губы Шона растянулись в легкой, насмешливой улыбке, которая наверняка сразила бы меня на повал, не напоминай она так сильно улыбку его брата.

– Нет. Я скоро вернусь. – Моя собственная решительная, не оставлявшая шансов для компромисса улыбка наконец-то отвратила Шона от дальнейших ухаживаний, потому что я сбежала на кухню, обойдясь без навязчивого следования по пятам.

По правде говоря, мне не хотелось пить. Просто нужно было немного побыть на свежем воздухе, чтобы проветриться и привести мысли в порядок. Я совершенно не собиралась поддаваться тоске – не сегодня вечером, вообще никогда. Нет, этого больше не будет. Со мной все в порядке. Точно.

Я и была в порядке – ровно до того момента, пока не влезла в свое пальто и не обнаружила в кармане маленький, обернутый бумагой сверток. Это был еще один подарок, который я хотела отдать Патрику, когда мы останемся наедине, не на глазах у всех. Я купила другу большую пуговицу с изображением острого ножа из его любимого комикса, «Каваи Нот». Патрик «подсадил» меня на странные, пронизанные нездоровым чувством юмора картинки, и это была та вещь, которая по-прежнему связывала нас, увлечение, которое он не разделял ни с кем другим. Я обернула пуговицу неброской, «поликонфессиональной», без рождественского орнамента бумагой и небрежно нацарапала на ней его имя. Я хотела убедить, да, черт побери, убедить Патрика в том, что этот подарок был случайным и небрежным. Купленным впопыхах. Ничего не значащим.

Но, нащупав в кармане круглые края пуговицы сквозь слой дешевой бумаги, я поняла, что была единственной, кто способен понять: этот подарок был важным, серьезным, значимым.

К тому моменту, когда я вылетела из задней двери и понеслась вниз по ступенькам крыльца, сдерживать слезы было уже невозможно. Глаза застилало пеленой, слезы застывали на моих щеках. Лицо горело, я летела не разбирая дороги, то и дело спотыкаясь. Морозный воздух, который я судорожно, вымученно глотала ртом, обжег мои легкие. Я пробежала вниз по дорожке мимо гаража и, не в силах больше сдерживаться, разразилась неистовыми, отвратительными рыданиями. Я остановилась, опершись рукой о холодное дерево, чтобы смахнуть слезы с глаз…

– Да что за черт! – в ярости заорала я, когда обнаружила, что нахожусь здесь не одна. – Ты-то откуда тут взялся?

Под навесом гаражной крыши, зябко кутаясь, стоял Алекс. Он было наклонился, но, заметив меня, тут же выпрямился. В руке у него была незажженная сигарета.

– Вышел прогуляться перед домом. Оливия? С тобой все в порядке?

– А что, похоже, что со мной все в порядке? – Разумеется, я хотела ответить ему спокойно, но слова яростно, стремительно сорвались с губ, перемежаясь рыданиями. Я хватила кулаком по стене гаража. – Нет! Я не в порядке!

Закрыв лицо руками, я зарыдала прямо в перчатки. Громкие звуки, вырывавшиеся из моего горла, напоминали ржавые шестеренки, которые будут лязгать друг о друга до тех пор, пока весь механизм не сломается и не остановится. И вдруг я почувствовала твердую руку на своем плече и еще более твердую грудь у своей щеки. Я и не осознавала, что Алекс был таким высоким – моя голова едва доходила ему до подбородка. От куртки моего утешителя доносился приятный аромат. Его свободная от сигареты рука поглаживала меня по спине.

Я – всеми руками за равенство полов и все такое прочее, но, держу пари, найдется совсем немного женщин, которые были бы в состоянии сопротивляться тому очарованию поддержки, которую предложил мне Алекс. Сильные руки, мужественная грудь. Я не нуждалась в словах утешения или совете. Мне даже не хотелось объяснять ему, что произошло, – я просто хотела, чтобы эта томительная, невыносимая тоска прошла. Когда я, наконец, отпрянула от Алекса, рыдания прекратились, но мне едва ли стало хоть немного лучше.

– Это – самое замечательное время года, черт возьми. – Алекс сжал сигарету губами. – Время праздников – дерьмовее не придумаешь!

Я засунула руки в карманы.

– Ага.

Он кивнул в ответ. Только и всего. Никаких объяснений. Никаких заверений, что все будет хорошо и прочей фигни.

Я внимательно изучала его лицо. В свете уличного фонаря его глаза казались темнее, а кожа – бледнее. Я смотрела, как он прикоснулся губами к кончику сигареты, потом вынул ее изо рта и медленно глотнул холодный воздух.

– Так ты здесь куришь? Или нет?

– Нет, – ответил он. – Я бросил.

– Так какого черта ты тут д-д-делаешь? – с трудом произнесла я, стуча зубами. – Достал уже этот холод!

– А… старая привычка. Видишь ли, когда ты куришь, у тебя всегда найдется оправдание, чтобы улизнуть, когда тебе этого захочется.

– Буду иметь это в виду. – Я принялась растирать свое лицо не только для того, чтобы смахнуть слезы, но и пытаясь хоть немного согреться. – Определенно мне следовало принять приглашение парня, с которым я познакомилась в кафе. Он хотел пригласить меня от души поразвлечься в отеле «Херши». Стандартная программа – ужин и танцы под живую музыку. Уверена, там в моем распоряжении оказалось бы много шоколада и парень, которого можно поцеловать в новогоднюю полночь. Знаешь ли ты, сколько лет прошло с тех пор, как у меня было свидание с поцелуем в полночь?

– Не может быть, чтобы слишком много.

Мой смех прозвучал еле слышно, и в нем почувствовался скрежет ржавых шестеренок, уже знакомый по недавним рыданиям.

– Вот именно – слишком много. И вовсе не потому, что мне этого не предлагали!

– Нисколько в этом не сомневаюсь.

Это казалось нереальным. Все, буквально все вокруг. Ночь, разговор. Стоявший передо мной мужчина, который снова поднес сигарету к губам, и теперь она свисала с уголка его рта.

– У меня нет вечернего платья, но я отказалась от свидания не из-за этого.

С легкой улыбкой внимая этой нелепой болтовне, Алекс пристально смотрел на меня.

– Ну же, не стесняйся и спроси меня, почему я отвергла ночь в отеле «Херши» и предпочла прийти сюда?

– О, я знаю почему, – сказал Алекс.

Мои плечи резко, потерянно упали. Я в растерянности моргнула покрасневшими, опухшими глазами.

– Ты знаешь?

– Ты любишь его.

Если что-нибудь и могло заставить меня плакать той ночью, так это те три слова, что так легко, прозаично слетели с его уст. Может быть, я снова разразилась бы рыданиями, если бы уже не выплакала все слезы. И не застыла бы на месте от холода. Все, что я могла сделать, – это лишь покачать головой и судорожно выдохнуть, выпустив изо рта длинную струйку пара.

С улицы вдруг донесся оглушительный треск фейерверка. Тут же принялся звонить церковный колокол. Слезы снова хлынули из глаз, и у меня перехватило дыхание.

– Черт возьми! – сдавленно прошептала я. – Полночь…

– Счастливого Нового года, – отозвался Алекс.

И, отбросив сигарету, он притянул меня в свои объятия и поцеловал.

Глава 6

Его губы, теплые и мягкие, прижимались к моим секунд пять, прежде чем я сумела осознать, что происходит. К тому времени Алекс уже отпрянул от меня, пробормотав:

– А вот шоколада у меня нет. Прости.

Я отступила назад, прикрыв ладонью свой растянувшийся в улыбке рот.

– Все в порядке. Ты не должен был этого делать.

Он устремил на меня спокойный, твердый взгляд.

– А почему ты думаешь, что мне на самом деле не захотелось тебя поцеловать?

«Алексу не нравятся девушки», – зазвучал в ушах голос Патрика. Я не стала ничего объяснять, лишь ответила:

– Все хорошо, спасибо. Мне очень жаль, что я плакала у тебя на глазах, да еще и основательно загрузила своей болтовней. И уже не в первый раз. Это не лучший способ начать Новый год.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Стюарт Марта – известная американская телеведущая и писательница, прославившаяся благодаря советам по домоводству и декорированию.

2

Ди Уильямс Билли – известный американский актер, не в последнюю очередь известный благодаря своим пышным усам.

3

Менора – один из символов иудаизма, массивный подсвечник с семью ветвями.

4

Имеется в виду песня Бейонсе Single Ladies (Put A Ring On It) о незамужних девушках, которым хочется надеть обручальное кольцо.

5

«Dance Dance Revolution» – музыкальная видеоигра, происходящая на танцевальной платформе с четырьмя панелями (вверх, вниз, влево, вправо). Во время исполнения песни на экране последовательно перемещаются стрелки, соответствующие звучащему ритму. Игрок должен нажимать ногами в такт песне, стараясь успеть за музыкой.

6

Имеется в виду фантастический роман Роберта Хайнлайна «Чужак в чужой стране».

7

Бамблби (Шершень) – вымышленный персонаж мультсериала «Трансформеры» с желто-черной окраской корпуса.

8

Одним из неотъемлемых атрибутов встречи Шаббата (дня святости для иудеев, в который предписывается воздерживаться от любой работы) являются зажженные свечи.

9

«Коннекс» – социальная сеть.

10

Танах – Священное Писание иудаизма.

11

Дрейдл – четырехгранный волчок, с которым дети играют во время Хануки.

12

Темпл Ширли – американская актриса, прославившаяся своими детскими ролями в 1930-е годы.

13

Пиньята – крупная фигура животного из папье-маше или бумаги, набитая сладостями, которую подвешивают к потолку во время праздника. Одному из присутствующих детей завязывают глаза и дают палку, чтобы разбить пиньяту.

14

Турдакен – причудливое блюдо, представляющее собой индейку, фаршированную уткой, которая, в свою очередь, фарширована курицей.