Скифы: расцвет и падение великого царства

После полного удаления остатков насыпи выяснилось, что под ней находились две погребальные катакомбы: одна (то самое случайно обнаруженное «подземелье») под северной полой кургана, другая в центре. Кроме того, рядом с центральной катакомбой находилось захоронение двух коней. Не будем подробно описывать устройство могил, отметим лишь, что они представляли собой сложные подземные сооружения, во многом схожие с аналогичными сооружениями других царских курганов, в частности Солохи.

Многое в сооружении могил, особенно центральной, указывало на то, что соплеменники тех, для кого строился последний, вечный «дом», опасались разграбления и поэтому старались надежно скрыть его от возможных осквернений. Ведь осквернение захоронений царей или вождей нередко даже самими участниками похорон, хорошо знавших, какие богатства таят в себе курганы, было в древности делом обычным. Вспомним хотя бы гробницы египетских фараонов, в которых предпринимались всевозможные хитрости для обмана грабителей. Чаще всего, однако, обман этот не удавался.

На всю высоту центральной части насыпи Мелитопольского кургана были выложены чередующиеся прослойки морской травы (камки) и земляных кирпичей, так называемых вальков. Почвоведы установили, что вальки были изготовлены из болотной почвы в долине р. Молочной, взятой на расстоянии не менее 4 км от кургана. Камка же была привезена с берега Азовского моря, с расстояния в целых 40 км. В результате получился весьма трудно проницаемый щит толщиной в несколько метров. А.И. Тереножкин пишет: «Хорошо сохранившаяся трава в этих прослойках очень сильно спрессовалась, и это создавало немалые трудности при производстве земляных работ. Не меньшей помехой явилась и твердая кладка из вальков».

Входная яма в катакомбу была выкопана на глубину более 12 м от древней поверхности. Ее завалили камнями и плитами, под которыми на дне находилась узкая щель, служившая входом в погребальную камеру. Закрытая вальками, эта щель была таким образом тщательно замаскирована. Все было сделано, чтобы затруднить доступ к погребальной камере. Однако и это не смогло остановить грабителей. И хотя время не оставило нам документов, которые бы рассказали о том, как было произведено ограбление, в процессе раскопок удалось детально восстановить ход действия грабителей. Толстый щит из вальков и камки был пробит широким грабительским ходом, который вел к входной яме в гробницу. Возможно, грабители действовали не совсем вслепую, хотя, как показывают их дальнейшие действия, деталей погребального сооружения они не знали. Но предоставим слово А.И. Тереножкину. «Прокопав входную яму до дна, – пишет исследователь, – они не смогли найти замаскированный вход в камеру. На высоте 2 м от ее дна они сделали широкую пробоину в северной стене входного колодца. Прокопав ее вбок на один метр в материковой глине, они свернули в западную сторону и почти случайно, проломив сводчатый потолок катакомбы, проникли в нее через узкий ход сверху».

Илл. 16. Деталь изображения на золотой обкладке горита.

Курган Мелитопольский, IV в. до н. э.

После того как погребальная камера была расчищена археологами от завалов, открылась картина полного опустошения. Если не считать находок отдельных бронзовых наконечников стрел, чешуек железного панциря, костей, да мельчайших золотых лепестков, камера была пустой. Лишь поперек коридорчика, ведущего из входной ямы в погребальную камеру, лежали остатки скелета ребенка 7–8 лет, при котором также никаких вещей не оказалось. На этом, как будто, можно было бы поставить точку. Но жизнь показала, что это не так. После полной расчистки пола камеры археологам удалось заметить то, на что грабители не обратили внимания, – едва заметное понижение. Здесь находился небольшой тайник, глубиной всего лишь в 20 см, но он во многом вознаградил упорный и нелегкий труд археологов. В тайнике лежал истлевший горит с превосходно сохранившейся золотой обивкой (обкладкой), украшенной уже знакомыми нам по Чертомлыку мифологическими сценами из жизни Ахилла. В горите было около 70 бронзовых наконечников стрел с остатками древков, раскрашенных поперечными красными полосками. На горите и под ним лежали 50 золотых бляшек – остатки портупеи – с вытесненными изображениями сидящей на троне богини и стоящего перед ней скифа с ритоном в руках. Кроме того, здесь же находился бронзовый боевой пояс.

Мелитопольская золотая обивка горита оказалась точным повторением обивок налучий[15], найденных ранее в Чертомлыцком и Ильинецком курганах. Стало совершенно очевидно, что ильинецкая находка не была случайной, что роскошное налучье со сценами из мифологического цикла об Ахилле было не уникальным произведением искусства, а изготовлялось серийно с одной матрицы. Через несколько лет это подтвердилось четвертой находкой точно такой же обивки. Но об этом речь впереди. Рядом с центральным погребением была обнаружена могила с захоронением двух коней с бронзовыми украшениями уздечек и седел.

Даже то немногое, что сохранилось в центральном погребении Мелитопольского кургана, прежде всего, конечно, вещи из тайника, не оставляет сомнений в том, что это погребение «царское», аналогичное захоронениям в Куль-Обе, Чертомлыке и Солохе. Но, в отличие от них, курганная насыпь здесь была гораздо ниже: первоначальная ее высота едва ли превышала 6–7 м, тогда как три названных выше кургана имели 18–20 м в высоту. Вероятно, в Мелитополе был похоронен «царь» более низкого ранга.

Второе погребение в кургане принадлежало знатной скифянке – «царице». Оно тоже было ограблено, но не так сильно, как первое. От полного разграбления «царицу» спасло то, что когда к ней проникли грабители, потолок гробницы обвалился и покрыл собою ее останки. «Чтобы добраться до скелета, – пишет А.И. Тереножкин, – грабители вынуждены были копать над ним землю. Орудуя в темноте, в опасных условиях, они смогли, очевидно, выбрать из могилы лишь крупные целые вещи, выбросив при этом с землею много мелких золотых украшений и других предметов». Несмотря на ограбление, при расчистке могилы археологи нашли более 3500 золотых предметов: бляшек, подвесок, бусин и т. д. Каким же богатым должно было быть захоронение до ограбления!

Грабители не полностью потревожили гробницу, так что картину похоронного ритуала удалось восстановить более или менее точно. «Царица» – пожилая женщина – лежала в большом деревянном гробу, одетая в платье и головной убор, расшитые золотыми бляшками. Ее голова, шея, руки и ноги были унизаны золотыми украшениями. У изголовья гроба стояли ритуальные сосуды.

Илл. 17. Курган Чертомлык. План и разрез

Коридор, который вел в погребальную камеру, не был затронут грабителями – по опыту они знали, что здесь едва ли можно рассчитывать на богатую добычу. Там на узком деревянном помосте лежал скелет рабыни, покрытый циновкой из камыша. Кисти рук женщины были конвульсивно сжаты, что свидетельствовало о ее насильственном умерщвлении. Рядом с ней находились остатки деревянного ярма, а вокруг стояли 11 амфор и бронзовый котел, наполовину заполненный костями разрезанной на большие куски овцы. Во входной яме лежали остатки погребальной повозки.

Мелитопольский курган стал первым с дореволюционной эпохи «царским» скифским курганом, который был досконально изучен советскими археологами по всем правилам современной методики раскопок. Дальнейшие события, связанные с историей исследования гробниц высшей скифской знати, происходили уже не в Приднепровье, а на Дону.

«Пять братьев» (курган № 8)

Группа курганов «Пять братьев», об одном из которых и пойдет речь ниже, еще совсем недавно гордо возвышалась на берегу Дона близ хутора Колузаево, неподалеку от известного Елизаветовского городища. Своими размерами (высота их от 7 до 12 м, а диаметр 60–70 м) эти курганы заметно выделялись среди окружавших их многочисленных более мелких насыпей, придавая неповторимый колорит простирающейся вокруг плоской зеленой равнине. Теперь, в результате раскопок и строительных работ, почти все они исчезли. Продолжает нести свою тысячелетнюю вахту лишь один – самый большой из них. На кургане расположено современное кладбище, и он все еще ждет разгадки тайн, погребенных под его гигантской земляной шапкой.

В 1959 г. экспедиция Института археологии Академии наук СССР, возглавляемая В.П. Шиловым, начала раскопки курганной группы «Пять братьев». Особенно выделялся своими размерами курган № 8, находившийся в южной части группы. Высота его достигала 9 м, а диаметр – 62 м. Ученые, приступая к исследованию этого земляного исполина, не питали особых надежд на сенсационные находки. Из старых отчетов Императорской Археологической Комиссии было известно, что в 1871 г. именно этот курган копал таганрогский археолог П.И. Хицунов, а до него здесь в XVII или XVIII вв. уже успели побывать грабители, о чем красноречиво свидетельствовала огромная заплывшая воронка чуть в стороне от центра холма. Предшественнику В.П. Шилова удалось обнаружить на глубине 9,6 м каменную гробницу, перекрытую дубовыми бревнами. Она оказалась абсолютно опустошенной грабителями. На полу лежал скелет коня в полной сбруе и несколько золотых бляшек. Тогда П.И. Хицунов решил, что он достиг конечного результата и приказал прекратить дальнейшие работы. Вот что записал он в своем полевом дневнике: «Когда в глубину достигли 3 саженей (т. е. 6,4 м) при самой трудной и опасной работе, то показались толстые, совершенно истлевшие пласты тростника и камыша, которыми, вероятно, покрыта была гробница.

Она действительно вскоре и обнаружилась под тростниковой настилкой; заметны были деревянные перекладины на бывшем потолке гробницы <…> Итак, на глубине 4 1/2 саженей (9,6 м) от поверхности кургана, не в центре, однако же, оного, а на окружности, на материке, оказалась обширная каменная гробница <…> Грубо, без цемента сложенные стенки ее из дикарного камня, вероятно, от тяжести налегавших верхних слоев кургана местами покосились и разрушились. Вся правая сторона гробницы и середина оказались пустыми и ничего, кроме песка и глины, перемешанных с истлевшим деревом и камышом, не содержали, даже костей человеческих и лошадиных. Между тем, как в левой стороне ее собрано несколько лошадиных костей и при них беспорядочно раскиданных бронзовых украшений от конской сбруи».

Илл. 18. Золотой перстень с грифоном. Пятибратный курган № 8, IV в. до н. э.

Тем не менее, в 1959 г. было решено провести полные раскопки этого кургана «на снос» с помощью мощных землеройных машин – бульдозера и скрепера.

Высокая насыпь была снята довольно быстро, и под ней открылся квадратный каменный склеп, перекрытый мощным накатом из дубовых бревен (их диаметр достигал 60 см). К склепу вел каменный же коридор-дромос[16] почти 15-метровой длины.

Южная половина склепа (в ней и побывал П.И. Хицунов) была начисто ограблена. Здесь удалось обнаружить только череп и кости ног пожилого мужчины, обломки бронзового котла, несколько железных наконечников копий и дротиков, а также кости лошади со следами окиси меди.

Но зато в северной части гробницы, заваленной обломками рухнувшего перекрытия, археологи совершенно неожиданно для себя обнаружили нетронутое погребение скифского «царя» с массой драгоценных вещей. На каменном полу, покрытом остатками сгнившей циновки, лежал на спине головой на запад скелет молодого мужчины. На черепе погребенного и вокруг него находились золотые нашивные бляшки от головного убора, на шее – массивная золотая гривна, концы которой украшали фигурки барсов, а также ожерелье из золотых колечек и медальонов. Вся одежда «царя» и даже его сапоги из тонкой кожи были покрыты золотыми штампованными нашивными бляшками с разнообразными изображениями. На фалангах пальцев рук сохранилось несколько золотых перстней.

Безутешные подданные умершего правителя не только облачили его в роскошные одежды, сплошь обшитые золотом, но и позаботились о пребывании «царя» в загробном мире. В гробницу был помещен целый арсенал: 16 колчанов со стрелами (и среди них не только с бронзовыми, но и с железными втульчатыми трехлопастными наконечниками). Всего их было 1064. У левого бедра царственного покойника лежали золотая обкладка горита и железный, в деревянных ножнах, меч, ножны и рукоять которого были обтянуты золотыми пластинами со штампованными изображениями. Кроме того, сюда же поместили три копья с железными наконечниками и «рюмкообразными» втоками[17], множество дротиков и кинжал. Защитное вооружение представлено парой бронзовых греческих поножей и двумя боевыми поясами из бронзовых пластин, нашитых на кожу.

Рядом с умершим положили и драгоценные культовые сосуды для возлияний: гладкий серебряный кубок, сходный по форме с куль-обским и «воронежским» сосудами, и серебряный килик. Заупокойная пища состояла из разрубленной на куски туши лошади, а стоящие рядом 14 греческих глиняных амфор (в дромосе) были способны вместить до 120 л вина. Судя по клеймам на этой винной таре, захоронение было совершено в третьей четверти IV в. до н. э.

Илл. 19. Реконструкция костюма «царя». Пятибратный курган № 8

Около входа в склеп и внутри него в беспорядке на полу лежала целая груда золотых вещей – золотые пластины, бляшки, бусины – всего около 1273 драгоценных предметов. По мнению В.П. Шилова, здесь стоял когда-то деревянный ларец, в который слуги уложили парадную одежду, головные уборы и украшения. Всего же в склепе было обнаружено свыше 4000 предметов и из них 1715 золотых. Общий вес золотых изделий из кургана № 8 «Пяти братьев» превышал 2 кг. Однако материальная стоимость находок не идет ни в какое сравнение с их художественной и научной ценностью.

Среди найденных сокровищ особенно выделяются золотая обивка горита и ножен – подлинные шедевры, сотворенные руками древнегреческих мастеров.

Илл. 20. Меч в золотых ножнах с золотой рукоятью.

Пятибратный курган № 8, IV в. до н. э.

На золотой пластине, украшавшей деревянные ножны, художник изобразил битву греков со скифами. Как видно, сражение складывается далеко не в пользу эллинов, поскольку их начальник («стратег») в высоком шлеме и панцире вызывает подкрепление. Он не замечает опасности, которая грозит ему со стороны стоящего рядом скифского вождя, уже занесшего свой меч для решающего удара.

Золотая оковка горита, как уже говорилось выше, полностью воспроизводит сюжеты, запечатленные на таких же золотых пластинах из Чертомлыка, Мелитополя и Ильинцов. Главный мотив здесь – картины из жизни греческого героя Ахилла.

Именно эти две вещи – горит и меч – позволили ученым придти к выводу о том, что могила в кургане № 8 группы «Пять братьев» принадлежала скифскому «царю». Курган № 8 важен для нас еще и тем, что это пока единственный нетронутый погребальный комплекс представителя высшей скифской знати на всей территории Подонья – от Воронежа до Ростова-на-Дону.

В конце 60-70-х г. на территории степной (Южной) Украины начались широкомасштабные ирригационные работы – возведение каналов, водохранилищ, плотин и дамб. При этом в зону строительства попадало множество памятников археологии, в том числе и скифских курганов. Согласно существовавшему тогда законодательству о сохранении историко-культурного наследия страны, все государственные учреждения и организации, которые в ходе своей деятельности могли создавать угрозу разрушения или порчи археологических объектов, обязаны были выделять необходимые средства на полное исследование данных древностей. Деньги на такие работы отпускались по тем временам колоссальные. Были организованы десятки новых археологических экспедиций, и счет раскопанным скифским курганам (главным образом небольшим) стал вестись на сотни и даже тысячи. Объем полученной при этом информации во много раз превосходил все то, что было сделано в предшествующий период[18].

«Гайманова Могила»

Отдел скифо-сарматской археологии Института археологии Академии наук УССР, возглавляемый А.И. Тереножкиным, несмотря на обилие работы с рядовыми захоронениями, не упускал из сферы своих интересов и дальнейшее изучение больших «царских» курганов Скифии. Северо-Рогачикская экспедиция, которую он возглавлял, работала на новостройках Запорожской области.

Здесь, у с. Балки находилось до 20 курганных групп. Особое внимание археологов привлекла одна из них, состоявшая из 46 невысоких насыпей, среди которых одиноко возвышался восьмиметровый исполин, известный среди местных жителей под названием «Гайманова Могила».

В 1967 г. начались раскопки малых курганов данной группы. А потом неотложные дела призвали А.И. Тереножкина в Киев, и он поручил руководство экспедицией В.И. Бидзиле – археологу, научные интересы которого были весьма далеки от скифской тематики. Еще со студенческой скамьи его интересовали только древние славяне. Но квалифицированных кадров археологов на новостройках, где требовалось в сжатые сроки провести огромный объем исследований, катастрофически не хватало, и В.И. Бидзилю тоже «мобилизовали» в с. Балки. Впрочем, этот ученый имел за плечами большой опыт работ на археологических памятниках всех эпох.

Летом 1969 г. экспедиция раскопала 22 малых кургана, но все они оказались начисто ограбленными. Это не внушало оптимизма и по отношению к «Гаймановой Могиле», поскольку, по своему горькому опыту, археологи хорошо знали, что именно большие скифские курганы, скрывающие в себе сказочные богатства, в первую очередь привлекали к себе внимание искателей сокровищ. «Гайманова Могила» и манила к себе ученых, и отпугивала: раскопки кургана требовали огромных затрат сил и средств, а вероятность успеха была весьма сомнительна.

И все же В.И. Бидзиля решил приступить к исследованию. Курган представлял собой огромное конусовидное сооружение высотой более 8 м, диаметр его превышал 70 м. Слой за слоем снимал бульдозер гигантскую шапку кургана, а археологи тщательно фиксировали все, что находили в земле.

На глубине 4 м от вершины насыпи показалась каменная крепида[19]. Еще ниже, на уровне древней дневной поверхности, стали открываться следы заупокойной тризны: огромное количество лошадиных и овечьих костей, раздавленные амфоры, остатки уздечных наборов, наконечники стрел.

Появился и грабительский лаз. Как выяснилось позднее, он вел прямо в погребальную камеру. Археологи же все глубже «вгрызались» в землю и, наконец, на глубине 8 м от уровня древнего горизонта, вошли в гробницу. При входе лежали остатки деревянной погребальной повозки. В стенке камеры была обнаружена хозяйственная ниша, заполненная разной утварью: большой медный котел для варки мяса, крюк, бронзовое блюдо, большой поднос с кувшином для вина, киликом и ситечком для процеживания вина, небольшая жаровня и железные щипцы. В нише лежал скелет удушенного повара или виночерпия (здесь же стояли греческие амфоры для вина). Сама же погребальная камера была полностью ограблена. Несколько сот оброненных грабителями мелких золотых украшений, да золотой перстень свидетельствовали об огромных богатствах, лежавших здесь когда-то.

Вот что пишет об этом сам первооткрыватель – Василий Бидзиля:

«Грабитель разворошил все содержимое усыпальницы, но все же можно было воссоздать общую картину. Видимо, здесь были погребены 4 знатных лица: 3 из них в центральной камере и 1 – в боковой нише – женщина. Весь саркофаг ее был покрыт красной и голубой росписью золотыми набивными пластинами, часть которых сохранилась на дне ниши. Возле головы богатой скифянки стояло деревянное блюдо с жертвенным овечьим мясом и железным ножом. Ожерелье из пастовых и золотых бус было рассыпано вокруг останков покойной.

В центральной части катакомбы рядом с двумя мужскими скелетами лежали железные наконечники копий и кожаные пояса, украшенные бронзовыми пластинами. Грабителям не все удалось унести: изящные кожаные башмаки, обшитые треугольными золотыми пластинами (их всего 43), остались на месте. Дело в том, что в древности часть катакомбы обвалилась, и земля надежно спрятала многие вещи <…> В восточной части ямы, почти у входа в нее, лежал скелет боевого коня в богатом уздечном наборе из бронзовых блях, нащечников и железных удил. Возле лошади покоились останки двух юношей-слуг <…>

Теперь предстояло разобрать осыпь земли и увидеть то, что не смог забрать вор. В боковой нише гигантской земляной гробницы – в этом небольшом пространстве в три метра длиной и около полутора метров шириной – были сложены многочисленные предметы «кухонной» утвари. В дальнем углу стояли две амфоры, а между ними бронзовое плоское блюдо. В центре – громадный бронзовый литой котел, наполненный лошадиными костьми, а под ним – маленький бронзовый котелок на небольшой ножке. Слева от котлов располагался <…> круглый бронзовый поднос, на котором лежало бронзовое ситечко для процеживания вина, бронзовый кувшин, украшенный рельефными изображениями сатира и Вакха. Тут же находилась бронзовая ажурная жаровня, бронзовая чашечка для вина и железные щипцы для вынимания мяса из котла. Между большим котлом и подносом стояло великолепное бронзовое ведерко. Такое обилие и разнообразие бытовой посуды в захоронениях скифских царей встречается крайне редко <…> Вместе с этим «кухонным сервизом» был погребен и слуга. Он был вооружен тремя стрелами, копьем и пращой, а вдоль его груди лежал железный боевой пояс».

Открытое погребение находилось в северной половине кургана и являлось боковым. Требовалось раскопать и южную половину. Но начались осенние дожди, решено было отложить дальнейшие работы до будущего года. Осталось лишь провести чертежные и фотографические работы в раскопе. И вот, один из сотрудников экспедиции, Б.Н. Мозолевский, при зачистке земляной стенки катакомбы обнаружил тайник.

Спрятанные сокровища лежали в нем горизонтальными рядами: наверху – деревянная чаша с золотой обивкой, ниже – серебряные килик и чашечка, под ними – еще две деревянные чаши, обитые золотыми пластинами, под чашами – серебряный ритон с золотым раструбом и наконечником в виде головы барана. Самые ценные вещи лежали на дне тайника: большой серебряный ритон с широким золотым орнаментированным раструбом и золотым наконечником, серебряная ритуальная чаша, в которую был помещен серебряный же кубок и, наконец, самая замечательная находка, прославившая «Гайманову Могилу», – серебряная с позолотой чаша, украшенная широким фризом с рельефными изображениями шести фигур скифов. По форме сосуд совершенно похож на чашу со сценами охоты из Солохи, и оба они, несомненно, были ритуальными.

Впервые за многие десятилетия (последняя такая находка – Солоха, 1913) скифы, стряхнув с себя прах тысячелетий, снова, как живые, предстали перед глазами наших современников. На «гаймановой» чаше изображены две парные сцены и две одиночные фигуры. На одной стороне сосуда изображены два сидящих бородатых скифа, занятых беседой. Роскошная одежда, парадное оружие, атрибуты высшей власти (плетка в руке одного из них и булава в руке другого), общий их облик – все указывает на то, что перед нами представители высшей власти – скифские «цари». Детали костюма и оружия вносят много новых ценных дополнений к данным, известным по куль-обскому и воронежскому сосудам. Фигуры позолочены, в серебре оставлены лишь лица и кисти рук.

Илл. 21. Детали изображения на серебряной чаше.

Курган «Гайманова Могила», IV в. до н. э.

На противоположной стороне чаши также представлена парная сцена. Возможно, она была центральной во всей композиции. К сожалению, именно эта часть чаши сильнее всего пострадала от времени, поэтому некоторые важные детали утеряны. Здесь также сидят два знатных скифа – пожилой и молодой, одетые в такие же роскошные костюмы и при парадном оружии. У молодого на шее гривна, в правой руке он держит чашу – символ верховной власти, левая же рука его вытянута в сторону собеседника. Пожилой воин протянул руку в сторону молодого, как будто передавая ему что-то.

Под одной ручкой чаши изображен стоящий на коленях молодой скиф, припавший ртом к бурдюку с вином, под другой – пожилой воин, также стоящий на коленях; одной рукой он держится за лоб, а другой сжимает что-то на земле.

Очевидно, что на чаше из «Гаймановой Могилы», как и на куль-обском и воронежском сосудах, изображен какой-то сюжет из скифского героического эпоса.

Илл. 22. Серебряная чаша со скифами из «Гаймановой Могилы»

Чаша из «Гаймановой Могилы» – выдающееся произведение греческой, или «греко-скифской», торевтики[20]. Священный сосуд был изготовлен эллинским художником по заказу скифского владыки, желавшего подчеркнуть свои исконные, божественные права на власть. Чаша впервые дала представление о внешнем облике скифских «царей». В отличие от прежних находок здесь показаны их парадная одежда и оружие, символы власти. Многие детали абсолютно новы и очень важны для изучения структуры скифского общества. Вот как комментирует эту сенсационную находку прибывший на место раскопок А.И. Тереножкин. «Остановлюсь только на разборе одной находки – серебряной чаши с изображениями скифов. В ней все ново, а отчасти и неожиданно. В персонажах основных сцен, изображенных на ней, с известной долей вероятности можно видеть скифских царей. Их фигуры, застывшие в величественно-торжественных позах, сверкают роскошью одеяний и драгоценного оружия. Сюжетом этих сцен послужило какое-то выдающееся событие в жизни народа, которое, быть может, было засвидетельствовано историческим преданием или воспето в героическом эпосе. Возможно, что на чаше изображены могущественные степные владыки, съехавшиеся для установления вечного мира между враждующими сторонами. Как бы незримо присутствуют здесь и простые скифы, в коленопреклоненном раболепном виде подносящие свои дары или дань. Необычны кафтаны, покрой которых одинаков у знатных и рядовых скифов. <…> Чаша – шедевр греческого искусства – изготовлена по образцу скифских деревянных сосудов ритуального назначения. Мастер, сделавший ее, жил, несомненно, в одном из античных городов Северного Причерноморья».