После заката

Позвонил телефон. Горбачев обернулся, подошел к аппарату, снял трубку.

– Слушаю вас, – громко сказал он. Интересно, кто это?

– Михаил Сергеевич, здравствуй, – услышал он высокий голос своей супруги. – К нам в гости приехали итальянские журналисты, которые хотели бы взять у тебя интервью. Я сказала, что могу узнать твое мнение по этому вопросу.

– Да, конечно. Я готов с ними встретиться, – не скрывая своего раздражения, пробормотал Михаил Сергеевич.

– Что-нибудь случилось? – сразу спросила она. Супруга чувствовала его настроение даже по тембру голоса.

– Пока все в порядке, – улыбнулся Горбачев, – не беспокойся.

Он положил трубку и в очередной раз посмотрел на лежавший на столе чистый лист бумаги. Затем прошел к столу, уселся на свое место, решительно взял ручку и начал быстро писать. Таким и увидел его один из помощников, вошедший в кабинет по его вызову.

Ремарка

Министр иностранных дел России Андрей Козырев назвал абсолютно правильным передачу Вадимом Бакатиным американцам конфиденциальной информации о подслушивающих устройствах в новом здании посольства США в Москве. Козырев выразил мнение, что сам факт передачи должен послужить стимулом для политики взаимного примера по прекращению практики времен «холодной войны» в отношениях между двумя странами и переходу к дружественным отношениям.

Сообщение Интерфакс

Ремарка

Бакатин совершил то, что было немыслимым в прежние времена. Он передал все схемы, установленные в новом здании американского посольства, послу Соединенных Штатов, который так и не понял, как ему реагировать на подобный «подарок». Это была либо грандиозная провокация, либо такая же грандиозная глупость, о которой русские еще пожалеют, заявил сам американский посол.

Сообщение Рейтер

Ремарка

Вышедший в отставку Михаил Горбачев становится руководителем фонда, названного его именем. Из окружения бывшего президента СССР стало известно, что Горбачев занимается в настоящее время подготовкой книги о событиях, происшедших в декабре прошлого года.

Сообщение РИА «Новости»

Глава 3

Третьего января была пятница. Но он приехал в Министерство внутренних дел, чтобы получить назначение. Повсюду царила неразбериха, которая бывает при создании или ликвидации новых организаций. Создавалось грандиозное суперминистерство, состоящее из министерств внутренних дел СССР и России, а также Комитета государственной безопасности СССР. Во главе этого монстра был поставлен Виктор Баранников, бывший министр внутренних дел Российской Федерации. Однако все знали, что Конституционный суд готовится рассмотреть вопрос законности создания подобной структуры.

В этой неразберихе Эльдару Сафарову удалось найти одного из помощников Баранникова, который рискнул позвонить своему шефу. Правда, его попросил об этом генерал Сергеев, который был другом Сафарова. Баранников вспомнил молодого человека, с которым был знаком по Баку, и разрешил срочно оформлять его на работу в следственное управление городской милиции. Сергеев сразу предложил должность заместителя начальника управления и напомнил, что ранее Эльдар работал в прокуратуре. По представлению самого Сергеева было решено присвоить Сафарову звание подполковника милиции. Это было невероятно, почти немыслимо, но все вопросы были решены практически в один день. Сказывались революционная ситуация, при которой новые назначения и должности раздавались достаточно быстро, и личное знакомство с генералом Баранниковым, при котором все вопросы решались еще быстрее.

Сергеев сообщил, что на следующей неделе будут оформляться все документы, но приказ будет отдан с сегодняшнего дня, и Сафаров может уже в понедельник выходить на работу. В субботу утром Эльдар поехал на Петровку, чтобы заранее познакомиться со своим будущим начальником. Руководителем следственного управления был полковник Александр Андреевич Тарасов. Он работал следователем больше двадцати пяти лет, начав работать еще в конце шестидесятых. Ему шел сорок восьмой год. Это был спокойный, выдержанный офицер, никогда не повышавший голоса на своих подчиненных. Среднего роста, широкоплечий, кряжистый, массивный, он спокойно выслушал доклад своего нового заместителя, пожал ему руку и предложил садиться.

– Значит, вы работали сначала в вашем партийном аппарате, потом у нас в ЦК, а потом перешли в администрацию президента? – уточнил Тарасов.

– Так точно, – ответил Эльдар, – я подробно описал все это в своей автобиографии. Но до этого я работал в прокуратуре.

– Вы сделали блестящую карьеру, – заметил Тарасов. – И теперь вы снова возвращаетесь к следственной работе... Не обидно?

– Я ведь юрист по профессии, – напомнил Сафаров, – и никогда не хотел делать партийную карьеру. Так получилось. Сначала меня взяли в партаппарат в Баку, потом перевели сюда. Требовались юристы для работы в аппарате, поэтому меня и взяли.

– У нас здесь немного другие порядки, чем в бывших партийных органах, – предупредил Тарасов. – Думаю, вы должны это понимать.

– Я работал с органами милиции почти два года, – сказал Эльдар, поднимаясь. – Давайте сразу договоримся, товарищ полковник. Если я вас не устраиваю или вы не хотите меня брать, скажите об этом прямо сейчас. Честно и прямо. Я развернусь и уйду – и больше никогда сюда не вернусь. Это не поза; просто если мне все время будут напоминать о том, где я работал раньше, то мы не сможем с вами работать.

Тарасов усмехнулся, искоса глянул на стоявшего перед ним молодого человека и неожиданно перешел на «ты».

– Сколько тебе лет? – спросил он. – Тридцать три? Значит, я старше тебя на пятнадцать лет. Садись, и не нужно сразу так бурно реагировать. Я понимаю, что тебе тяжело. После общения с министрами и секретарями ты будешь копаться в обычном дерьме... Но ты сам попросился обратно на следственную работу.

Эльдар все еще стоял.

– Садись, – снова повторил Тарасов, – и давай договоримся вот о чем. Я никогда не говорю ничего за глаза. Если недоволен – скажу об этом сразу и прямо. Если доволен, тоже скажу. Я здесь уже почти двадцать пять лет. Большой срок, как ты считаешь? Когда я сюда пришел, ты был еще мальчиком, который учился в школе. Поэтому не кипятись. Мы еще посмотрим, какой ты следователь на самом деле. Хотя, если судить по твоему послужному списку, неплохой – если сумел так отличиться. Поэтому давай без срывов. У нас работа такая, что истеричные барышни нам не нужны. Все понял?

– Понял, – улыбнулся Сафаров.

– Вот и молодец. А сейчас пойдем, я буду знакомить тебя с нашими ребятами. И учти, что в первое время тебе нужно быть особенно выдержанным. Будут и шутки, и подколки; будут и недовольные, которым светило твое место. Они здесь по десять лет работают, а тебя вдруг присылают к нам на такую должность... Говорят, что ты дружишь с генералом Сергеевым и даже с самим Виктором Павловичем Баранниковым. Это правда?

– С Сергеевым действительно дружу, – подтвердил Эльдар, – а Баранникова знаю по работе в Баку. Он тогда был у нас заместителем министра внутренних дел.

– Значит, ты у нас в полном порядке. Говорят, что именно Баранников и станет нашим новым руководителем, – сообщил Тарасов. – Но ты на свои связи с генералами не очень рассчитывай. Если будешь бегать и жаловаться, лучше сразу уходи. Следователи – это высшая каста, работа у нас интеллигентная. Сам понимаешь, что мы не уголовный розыск и не госавтоинспекция. У нас нужно все правильно оформить и вовремя сдать прокурору, чтобы получить его «добро» на передачу дела в суд. Поэтому ребята у нас толковые. Парочка паршивцев, правда, тоже имеется, но мы от них постепенно избавляемся.

– Жаловаться не буду, – пообещал Сафаров. – Я вам уже сказал, что раньше работал в прокуратуре и все правила знаю.

– Ну, вот и хорошо, – кивнул Тарасов. – А теперь пошли по кабинетам. Буду знакомить тебя с нашими орлами. И учти, что хотя сегодня и суббота, но почти все наши сотрудники на работе. У нас преступность выросла почти в четыре раза по сравнению с прошлым годом. И я думаю, что это не предел. А ты как считаешь?

– Думаю, что будет расти. В стране полно неучтенного оружия, все республики объявили о своем суверенитете, у всех свои собственные министерства внутренних дел, и все границы пока открыты. А тут еще и деньги обесценились. В таких условиях очень легко прогнозировать рост дальнейшей преступности.

– Молодец, – похвалил его Тарасов, – толковый ответ. Только учти, что такие ответы очень не нравятся нашему начальству... Ладно, пошли знакомиться. Заодно покажу тебе твой будущий кабинет. Он маленький, но очень удобный. Раньше там работал мой прежний заместитель Семен Угодников, а сейчас будешь сидеть ты. По штату мне положено два заместителя. Вот ты и будешь моим замом вместо Угодникова. А другой зам – полковник Саранчев. Он сейчас в Санкт-Петербурге, вернется в понедельник.

Они вышли из кабинета Тарасова.

– А почему ушел Угодников? – поинтересовался Эльдар. – Уволился или его куда-то перевели?

– Его убили, – мрачно сообщил Тарасов. – Ты ведь должен знать, что наших сотрудников часто посылают в разные горячие точки, особенно в последнее время. Вот его и послали в такую точку на Кавказе... Ему было только тридцать девять лет. Двое пацанов у него осталось...

– Где его убили?

– В Северной Осетии. Он расследовал там дело о поставках в Москву крупной партии паленой алкогольной продукции. Видимо, докопался до истинных организаторов этих подпольных заводов. И доложил обо всем в обком... На следующий день его и убили. Это случилось летом прошлого года, когда у нас еще обкомы были. В июле девяносто первого...

Дальше пошло знакомство с каждым из сотрудников Тарасова. Их было около тридцати человек. Среди них оказались две женщины. Одной, Наталье Мокряковой, было около сорока; другой, Шалиме Каюровой, – чуть больше тридцати. Первая была невысокого роста, плотная, коротконогая, с собранными волосами; она встретила их недовольным, строгим взглядом. Вторая была высокая и некрасивая перекрашенная блондинка с вытянутым лицом и острым подбородком, которая улыбнулась при появлении Тарасова.

– Шалима у нас новенькая, только полгода, – прокомментировал Тарасов, – ее перевели к нам из районного управления.

Среди мужчин он особо отметил Геннадия Пьявко и Азиза Аванесова, которых назвал лучшими следователями управления. Первому было тридцать пять, и он работал в управлении только четыре года. Второму – чуть больше тридцати; он был ровесником Сафарова, но выглядел гораздо старше своих лет, рано полысев. Очки придавали ему строгий и гораздо более зрелый вид. Он работал в управлении уже около десяти лет.

Эльдару выдали новое удостоверение, и в воскресенье он приехал на работу. В коридорах почти никого не было. Сафаров прошел в небольшой кабинет, который отныне должен был стать его местом работы, и устроился на стуле, доставая и перебирая бумаги, оставшиеся от прежнего хозяина. Выдвинув полки, он нашел под одной из них лист бумаги с нарисованным мужчиной в фуражке и форме. Под рисунком стояла подпись: «Папа, мы тебя любим». Очевидно, этот рисунок сделали дети погибшего Угодникова. Эльдар, нахмурившись, отложил рисунок, решив, что поговорит с Тарасовым. Возвращать такой рисунок супруге погибшего просто нельзя – ей будет очень больно, – но и оставлять у себя тоже неправильно.

Он еще просматривал бумаги, когда к нему зашел Тарасов.

– Не терпится работать? – добродушно спросил полковник.

– Вы тоже в воскресенье пришли на работу, – заметил Сафаров.

– Я начальник, мне положено за все отвечать. Нужно еще два дела завтра утром сдавать, а утром у нас будет большое совещание часов на пять или шесть. Поэтому я должен просмотреть все документы уже сегодня, – пояснил Тарасов.

– Я здесь нашел одну бумагу, под полкой в столе, – вспомнил Эльдар, протягивая полковнику листок с рисунком детей погибшего офицера. Тот взял бумагу, нахмурился, посмотрел на Сафарова.

– Хорошо, что ты отдал его мне, – негромко произнес он. – Это рисунок его младшего сына. Он хорошо рисует. Старшему уже шестнадцать, он школу оканчивает в следующем году, а младшему пока только девять. Жена его, конечно, пенсию получает, но что можно купить сейчас на пенсию погибшего сотрудника милиции? Десять килограммов картошки и пару коробков спичек... Хорошо, что она работает врачом, хоть там что-то получает... Хотя им все равно трудно.

Он еще раз посмотрел на рисунок, тяжело вздохнул и вышел из кабинета.

На следующий день Эльдар приехал к девяти часам утра. Совещание у руководителя ГУВД началось ровно в десять, и Тарасов ушел туда, успев только собрать всех следователей у себя в приемной и представить им своего нового заместителя.

В понедельник вернулся и первый заместитель – полковник Саранчев. Это был высокий мужчина с приятной внешностью, зачесанными назад волосами, крупными зубами, постоянно шутивший и сам первый громко смеявшийся над собственными шутками. Саранчеву шел сорок первый год, он считался реальным кандидатом на должность Тарасова.

Полковник весело предложил Сафарову обмыть его назначение.

– Мне еще не присвоили звания, – пожал плечами Эльдар.

– Хочешь зажать назначение? Так у нас не полагается. Вечером поедем куда-нибудь вместе. Возьмем нашего строгого полковника Алана и еще несколько ребят. Я знаю хорошие места, где еще можно спокойно посидеть.

– А почему вы зовете его Аланом?

– Александр Андреевич, – улыбнулся Саранчев, – или АлАн. Так удобнее и проще. Как тебя по отчеству?

– Эльдар Кулиевич.

– Элкул, – сразу сказал Саранчев. – Нет, не очень звучит... Может, лучше назовем тебя Элсафом, по имени и фамилии? Нужно подумать. Кличка – вещь серьезная, дается не на один год... – Он расхохотался.

– А вас тогда как называют? – спросил Эльдар.

– Давай сразу договоримся: переходим на «ты». Никаких «вы» здесь говорить не полагается. Только Тарасову, который по возрасту годится тебе в отцы. Так что давай «тыкай». А меня называют Шуриком. Хотя на самом деле я Евгений Константинович. Но Евка не прижилось, а Шурик остался. В молодости я был похож на молодого актера Демьяненко, только без очков. А сейчас располнел и стал похож уже на его папу... – И он снова расхохотался.

Они вышли в коридор, и Эльдар увидел идущего к ним Тарасова, рядом с которым вышагивал одетый в форменный мундир генерал. Что-то знакомое мелькнуло в его лице. Тот тоже заметил Сафарова, остановился. Эльдар вежливо поздоровался, Саранчев весело кивнул. Было ясно, что он хорошо его знает. Сафаров вспомнил, что видел этого генерала, а тот, в свою очередь, вспомнил Эльдара.

– А этот тип что здесь делает? – громко спросил он у Тарасова, кивая на бакинца.

– Это мой новый заместитель, – пояснил полковник, – Эльдар Кулиевич Сафаров.

– Я знаю, как его зовут, – поморщился генерал, – кто разрешил? Сделали из милиции прибежище бывших партократов... Или он скрыл от вас, что раньше работал в ЦК КПСС?

Саранчев изумленно взглянул на молча стоявшего Сафарова. Эльдар почувствовал, как кровь приливает к голове.

– Ничего он не скрыл, – возразил Тарасов, – в его личном деле все написано. И в своей автобиографии он тоже все указал. Он ведь раньше работал в прокуратуре, был следователем, профессиональный юрист. Вот мы и приняли решение взять его к нам.

– И сразу заместителем начальника управления? – разозлился генерал. – Это настоящий бардак! Поэтому у нас никогда порядка и не будет... Я его знаю. Этого человека и на пушечный выстрел нельзя подпускать к милиции. Он всю жизнь ненавидел всех наших сотрудников! – Он говорил громко, чтобы его услышали не только Сафаров или Саранчев, но и остальные следователи, которые начали выглядывать в коридор.

– Решение о его назначение принимал не я, – сказал Тарасов. Было заметно, что ему не нравится эта публичная дискуссия в коридоре.

– Я сам замолвлю словцо, чтобы этого типчика убрали, – заявил генерал. – А ты, Сафаров, и не думай, что сможешь здесь остаться. У тебя нет ни одного шанса. Уже сегодня вечером тебя отсюда уберут; это я тебе гарантирую, партийный стукач...

«Георгий Николаевич Ванилин, – вспомнил Эльдар, – конечно, это тот самый генерал. И даже не стесняется и ничего не боится. Теперь ничего не боится... Раньше он не осмеливался даже разговаривать в присутствии инструктора ЦК, который курировал милицию, а сейчас осмелел. Это ведь он прикрывал своего родственника, банкира Эпштейна, с его махинациями в банке «Эллада»...»

Эпштейн организовал убийство своего родственника, Вячеслава Томина, с которым они были женаты на родных сестрах. Томин случайно узнал о махинациях в банке и проговорился, после чего фактически подписал себе смертный приговор... Эльдар лично занимался этим делом – ведь погибший был братом Светланы Скороходовой, с которой он тогда познакомился. А Ванилин все время мешал, сумев дважды вытащить своего родственника из тюрьмы и дважды закрывая уголовное дело, возбужденное против руководства банка «Эллада». Тогда Ванилин еще был заместителем министра внутренних дел РФ. Сейчас он стал заместителем командующего внутренними войсками. И, конечно, не мог простить Эльдару его личное вмешательство в расследование тех дел. Сафаров был убежден, что Ванилиным двигали не родственные чувства – хоть банкир и убитый были мужьями его сестер, – а корыстные мотивы, которые тогда так и не удалось доказать. Прокурора, расследующего это дело, отправили в Херсон, и само дело было развалено.

– Господин генерал, – сдерживаясь, ответил Эльдар, – прошу меня не оскорблять.

– Он еще возмущается... – покачал головой Ванилин. – Ладно, посмотрим. Я тебе еще устрою вылет из этого здания. Кто подписал приказ о его назначении? Наверное, кому-то сунули деньги, и он подмахнул бумагу, даже не почитав биографии этого типа...

– Подполковник Сафаров прибыл к нам по личному распоряжению нового министра Баранникова, – сообщил Тарасов с невозмутимым выражением лица.

Ванилин нахмурился. Он хотел что-то добавить, но решил промолчать. Фамилия Баранникова произвела магическое действие. Поэтому генерал просто повернулся и пошел дальше по коридору в сопровождении Тарасова. Когда они завернули за угол, Саранчев обернулся к Эльдару:

– Нажил себе личного врага... Ты еще не в курсе, какой злопамятный наш Жора. Об этом у нас все знают – еще когда он был заместителем министра и курировал следствие... Как тебя угораздило на него нарваться?

– Так получилось.

– Будь осторожен, – посоветовал Саранчев. – А твой приказ действительно подписал сам Баранников?

– Да. Мы с ним знакомы, он работал в Баку...

– Тогда можешь ходить гоголем. Тебя никто даже пальцем тронуть не посмеет. Баранников сейчас у нас самый главный человек. Он подмял под себя сразу несколько министерств и теперь будет нашим главным силовиком. А этот Ванилин ничего с тобой не сделает, просто побоится.

Через двадцать минут вернулся Тарасов, который сразу позвал Эльдара в свой кабинет. Когда тот вошел, полковник показал ему на стул.

– Садись. Что у тебя с Ванилиным произошло? Только откровенно, чтобы я знал все обстоятельства дела.

Эльдар рассказал всю историю с убийством Томина и хищениями в банке «Эллада». Тарасов молча слушал, смоля одну сигарету за другой.

– Это все? – спросил он, когда Сафаров замолчал.

– Да, – кивнул Эльдар. – Я не думал, что снова с ним встречусь...

– Он у нас теперь стал заместителем командующего внутренними войсками, – сообщил Тарасов. – Должен тебе сказать, что я давно знаю Жору Ванилина – еще до того, как он уехал работать в Молдавию. Насколько мне известно, там он тоже оставил по себе недобрую память. Профессионал он неплохой, а вот человек не очень хороший. Ты всегда должен это помнить. А вообще я тебя поздравляю. Считаю, что прошел боевое крещение. Если такой человек, как Ванилин, тебя не любит, – значит, ты у нас приживешься. Он со мной тоже много скандалил, прежде чем привык к моей манере работы и понял, что давить на меня невозможно.

Эльдар вышел из кабинета Тарасова с гораздо лучшим настроением. Вернувшись к себе, сел за стол и глянул на телефон...

Он никак не мог забыть о Светлане Скороходовой, с которой познакомился ровно год назад. Они иногда перезванивались, иногда встречались, пока перед самым Новым годом она сама не приехала к нему домой. Это были самые волнующие минуты в его жизни... Она уехала, попросив его больше ей не звонить. И он ждал много дней, не решаясь набрать ее номер. Сегодняшнее неожиданное появление Ванилина словно разрушило их прежние договоренности. Эльдар подумал, что ведет себя не совсем правильно, выполняя пожелание женщины, для которой эта встреча была определенным испытанием. Женщинам вообще трудно бывает переступить барьер, отделяющий первого мужчину от второго. В случае с замужними женщинами это табу становится почти непреодолимым. Нужна очень большая сила воли и желание, чтобы его преодолеть, тем более в первый раз. Она была старше его на семь лет. Он снова посмотрел на телефон и, подняв трубку, решительно набрал ее номер.

– Слушаю вас. – Эльдар узнал ее голос и, внезапно испугавшись, положил трубку обратно. Он почувствовал, как сердце забилось сильнее, словно от испуга. Улыбнулся. Надо же, волнуется как мальчик... Он снова набрал ее номер – и снова услышал знакомый голос.

– Я слушаю вас.

– Добрый день, – заставил себя сказать Эльдар.

– Здравствуйте, – произнесла Светлана с некоторой запинкой, но было очевидно, что она тоже узнала его голос.

– Я решил вам позвонить, хотя вы и не разрешали, – быстро произнес он.

– Слышу, – сказала она, – и уже понимаю, что вы не захотели меня послушать.

– Скорее не смог, – признался Сафаров.

– Я должна воспринимать это как комплимент?

– Полагаю, что да. Меня нужно простить за мой телефонный звонок. Я подумал, что должен услышать ваш голос.

– Считайте, что вы прощены. Но больше не звоните. Иначе... иначе я снова сорвусь и начну делать глупости. А мне этого не хочется.

– Мне хотелось услышать ваш голос, – снова повторил Эльдар.

– Спасибо. Вы уже устроились на работу?

– Да. Следователем в Главное управление внутренних дел. Должен получить подполковника.

– Я вас поздравляю. Значит у вас все в порядке?

– Можно сказать и так. Когда я могу вас увидеть?

– Не нужно об этом, – попросила она, – вы уже услышали мой голос. Давайте закончим наш разговор. Мне тоже было приятно вас слышать. А еще приятнее – узнать, что у вас все путем... Кажется, меня зовут. Сын приехал на каникулы... До свидания.

– До свидания...

Эльдар положил трубку. Конечно, он ведет себя неправильно. У него дома живет Юлия, которая почти наверняка уверена, что рано или поздно он сделает ей предложение. А Скороходова – замужняя женщина, имеющая взрослого сына... Он просто обязан перестать ей звонить, перестать с ней общаться. Но это выше его сил. Сафаров снова посмотрел на телефон. Ему так хочется перезвонить ей и снова услышать ее голос, увидеть ее, дотронуться до нее... Юлия ему просто нравится, с ней приятно и удобно. А Светлана... это нечто другое. Это женщина, без встреч с которой он просто не мыслит свое дальнейшее существование.

...Эльдар даже не мог предположить, какая трагедия ждет его впереди, хотя смутные предчувствия чего-то неприятного зародились у него именно в этот день...

Ремарка

За годы перестройки преступность только в России выросла в два раза. В 1991 году на территории России было зафиксировано 2 миллиона 173 тысячи преступлений. Это на десять процентов больше, чем в прошлом году, и в два раза больше, чем в начале перестройки. Об этом было заявлено на состоявшемся брифинге в пресс-центре МВД России. На работников милиции в течение прошлого, девяносто первого года было совершено 1166 нападений, в результате чего 566 сотрудников милиции ранено, а более трехсот убито.

Сообщение РИА «Новости»

Ремарка

По сравнению с прошлым годом резко выросла общая криминальная преступность в Москве. По некоторым видам преступлений зафиксирован более чем трехсотпроцентный рост. Увеличилось число краж, разбойных нападений и грабежей. Участились случаи нападения на сотрудников милиции. Только в четвертом квартале прошлого года было восемнадцать подобных случаев, в результате которых четверо сотрудников милиции погибли. Московские милиционеры погибали и в других горячих точках бывшего Союза, в том числе на Кавказе и в Средней Азии.

Сообщение Постфактум

Ремарка

Несмотря на некоторую индексацию заработной платы работников правоохранительных органов, в настоящее время средняя зарплата по Главному управлению внутренних дел города Москвы составляет не более четырнадцати-пятнадцати долларов в пересчете на иностранную валюту, что не может не вызывать определенного беспокойства у руководителей данных структур.

Сообщение Интерфакс