Сумеречные воспоминания

Мэгги Шайн

Сумеречные воспоминания

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Пролог

Он считает меня недостойной его, но все же хочет, и нам обоим это известно. А почему бы ему не хотеть меня? Смертные мужчины падают к моим ногам, глупо улыбаясь и моля обратить на них благосклонное внимание. Бессмертные ведут себя так же, по крайней мере те немногие, которых я знаю. Так почему же единственный мужчина, о котором мечтаю я, отвергает меня? Почему он притворяется безразличным, хотя в его глазах таится страсть? Почему он приказал мне избавить его от моих визитов? Уж точно не потому, что я часто ему докучаю. Это происходит примерно раз в пятьдесят лет, когда фантазии о нем уже не удовлетворяют меня, а тяга становится настолько сильной, что сопротивляться ей более невозможно.

Мои посещения, однако, не приносят облегчения. Он снова и снова умоляет, чтобы я держалась от него подальше. Он сам отослал бы меня прочь, если бы мог.

Точно так же, как поступил мой отец.

Согласна, я не обладаю качествами, которые мужчины привыкли ценить в женщине. Я прямолинейна, сильна и не боюсь почти ничего ни в этом мире, ни в любом другом. Но не из-за этого я не любима мужчинами. Или, лучше сказать, нежеланна? Мой отец отверг меня до того, как я успела проявить характер. Он отверг меня просто потому, что я была его первенцем.

Великий фараон Египта, сын бога Солнца на земле, он ожидал, что высшие силы благословят его рождением мальчика, но вместо этого на свет появилась я. Он воспринял меня как кару небесную за свои прегрешения. До пяти лет мне было позволено жить с матерью. Думаю, милосерднее было бы сбросить меня с позолоченных стен дворца на радость голодным шакалам, когда я только родилась, но отец этого не сделал. Когда мне исполнилось пять лет, меня отдали на воспитание жрицам храма богини Исиды. Позднее у отца появились сыновья, и им воздавали почести, в которых мне было отказано. Их рождение пышно праздновали несколько месяцев подряд, в то время как я, рожденная, чтобы стать бессмертной, оказалась всеми забыта.

Тогда я поклялась никогда в жизни не иметь привязанности ни к одному мужчине, но сейчас понимаю, что нарушила эту клятву. И дело вовсе не в чувствах. Я слишком умна, чтобы пасть жертвой романтических мечтаний, я же, в конце концов, не глупая легковерная смертная дурочка. Нет, не романтики жаждет моя душа. Я хочу его. Моя тяга к нему осязаема так же, как и его ко мне. Поэтому меня злит, что он отрицает ее, считает недостойной.

В этот раз я намерена убедить его в обратном. Я докажу ему, что я самая храбрая, самая сильная и самая умная женщина, которую он когда– либо встречал.

Расскажу небольшую предысторию. Некоторое время назад у Роланда и двух других бессмертных были серьезные неприятности. Случилось это в Соединенных Штатах. Подробности не важны, а суть такова, что самым дорогим существом для Роланда сейчас является мальчик по имени Джеймисон Брайант. Он один из Избранных – то есть один из немногих людей, связанных с нами, бессмертными, узами кровного родства и схожими антигенами. Он тот, кого можно обратить. С Роландом у него особая связь, которая, честно признаюсь, вызывает у меня зависть. И мальчишка находится в смертельной опасности. Впрочем, сам Роланд, возможно, тоже. Поэтому я собираюсь не просто предупредить, а при необходимости защитить их обоих.

Не поймите меня превратно. Я стремлюсь к нему не из-за чрезмерной эмоциональной привязанности. Я уже говорила, что мои чувства к Роланду носят чисто физический характер, а он меня отвергает. Поэтому глупо причинять себе еще большую боль. Нет, я делаю это только ради того, чтобы доказать: я заслуживаю его доверия. Он раз и навсегда уяснит себе, что Рианнон – не горстка пыли, которую можно развеять и забыть. Я не обычная женщина, которую позволено игнорировать. Я достойна любви Роланда точно так же, как была достойна любви своего отца. Они ошибаются, отсылая меня прочь.

Они сильно ошибаются.

Хотя…

Бывают времена, когда я начинаю сомневаться. Иногда в моем сознании звучит порицающий голос отца, эхом разносящийся по секретным коридорам дворца. Тогда я думаю: а может, он был прав? Может, я и в самом деле его кара небесная? Марионетка в руках богов, призванная наказать грешного царя? Разве мой отец мог ошибаться? Он, в конце концов, был фараоном, стоявшим всего на ступень ниже самих богов! Разве он мог ошибаться?

Точно так же, как сейчас ошибается Роланд, избегая моих прикосновений? Может, ему известно что-то недоступное моему пониманию. Может, он считает, что мне нельзя доверять?

Нет!

Мое имя Рианнон – урожденная Рианикки, принцесса Египта, первенец фараона. Я бессмертная, богиня среди людей, которой завидуют женщины и поклоняются мужчины. Я могла бы с легкостью убить их всех, это не сложнее, чем пожелать им спокойной ночи.

Да, я могла бы!

Я действительно заслуживаю доверия и намереваюсь доказать это.

Мое имя Рианнон. Я поведаю вам свою историю.

Глава 1

Легко, словно тень, скользил он под навесами домов по узким извивающимся улочкам, ненавидя саму мысль о том, что он здесь, что он один из них. Некоторые проходили настолько близко, что он мог бы, протянув руку, дотронуться до них. Он ощущал тепло человеческих тел, видел пар их дыхания в морозном ночном воздухе. Он чувствовал пульсацию крови под кожей и слышал быстрое биение сердец. Он сравнивал себя с волком, бесшумно пробирающимся сквозь стадо домашних овец. С его сверхъестественной силой он мог бы играючи убить любого из них. Он содрогался при мысли, что в случае необходимости сделает это не задумываясь.

На мгновение мрачные картины прошлого затуманили его сознание. В пыльном воздухе чувствовался сильный запах пота и крови. Воины устилали телами землю, как опавшие осенние листья. Раздавался громкий стук лошадиных копыт – животные без наездников в панике разбегались прочь. В живых остался лишь один мужчина, точнее, совсем мальчик. Облаченный в доспехи, которые были слишком велики, он восседал на великолепном вороном боевом коне. Жеребец с призывным ржанием бил землю передними копытами. В ответ не раздавалось ни звука. Их окружали мертвецы, и вокруг стояла полная тишина.

Молодой Роланд увидел палаш, с которого медленно стекала алая кровь. Красный туман гнева постепенно рассеивался, и он выпустил оружие из рук. Наклонившись вперед, он стянул с головы стальной шлем, затем кольчужный капюшон и бросил их на землю. Пораженный ужасом, он взирал на кровавое побоище, слишком ослабевший, чтобы быть благодарным, что лица всех этих людей скрыты шлемами, а раны – доспехами.

Юноша не испытывал восторга от того, что он сделал. Даже потом, когда король Людовик VII произвел его в рыцари за проявленный героизм и отвагу, он не ощущал радости. Он не чувствовал ничего, кроме мрачного отвращения к собственной новой сущности.

Ему понравилось убивать.

Роланд потряс головой, отгоняя воспоминания. На это у него сейчас нет времени. Впрочем, как нет его и на сожаления. Он напомнил себе, что в этом стаде овец встречаются люди, отличающиеся небывалой хитростью и вероломством. Он испытал это на личном опыте. Если доносы, которые он получил из Штатов, верны, то один из таких людей, особенно изворотливый, может сейчас находиться на расстоянии всего нескольких ярдов от него. Необходимость убедиться в правдивости сообщения привела Роланда сегодня ночью в эту деревню, заставив нарушить свое привычное одиночество.

Его план был прост: проскользнуть незамеченным по средневековым улочкам Л'Омбрэ и проникнуть на постоялый двор, носящий название «Акула», чтобы послушать, какие разговоры там ведутся, и посмотреть на собравшуюся публику. Также он просканирует сознание людей и выявит злоумышленника, если таковой в действительности существует. А затем он разберется с ним.

Налетевший порыв ветра принес запах свеже– скошенной травы, благоухание роз, как цветущих, так и увядающих, а также тонкий аромат ликера и сигаретного дыма из-за двери, к которой он приближался. Она широко открылась, и запахи стали резче. Роланд замер на пороге. На улицу высыпала группа подвыпивших туристов. Когда они проходили мимо него, он отвернулся, прикрывая лицо, хотя в этом не было необходимости – компания не обратила на него никакого внимания.

Роланд расправил плечи. Он не боялся людей, как не боялся и себе подобных существ. Скорее, он опасался за них, случись какая-нибудь стычка. Благоразумнее было избегать нежелательных контактов. Если смертные узнают, что вампиры существуют не только в мифах и легендах, последствия будут необратимы. В мире тогда не сыщешь спокойного уголка. Уж лучше оставаться частью преданий.

Когда дверь еще раз широко распахнулась, Роланд придержал ее и проскользнул внутрь. Он быстро оценил обстановку. Низкие круглые столики были хаотично расставлены по комнате. За ними сидели люди, некоторые толпились вокруг, облокотившись на столешницы и разговаривая о всяких пустяках. Прокуренный воздух разъедал глаза и опалял ноздри Роланда. Голоса сливались в единый гул, нарушаемый время от времени всплеском ликера и ударами льда о стенки стаканов.

Внезапно над всей этой какофонией раздался ее смех. Низкий, хриплый, обволакивающий, он ласкал слух, словно окутывал Роланда. Его взгляд устремился в ту сторону, но он увидел лишь горстку мужчин, борющихся за место у барной стойки. Он мог лишь догадываться, что она находилась в самой гуще этой свалки.

Протолкнуться сквозь группу ее обожателей не представлялось возможным. Роланд не хотел привлекать к себе лишнее внимание. Также он не собирался возобновлять бесконечное знакомство с ней. Зачем продлевать эту медленную пытку? Он подавил приступ гнева при мысли, что кто-либо из этих людишек может находиться достаточно близко, чтобы дотронуться до нее. Ему вовсе не улыбалось становиться свидетелем того, как ее неуклюже лапает пьяный смертный. В действительности Роланд не верил, что способен свернуть ему шею, но не рискнул бы испытывать собственное терпение.

Он мог бы многое узнать, просто прислушиваясь. Роланд настроился на волну их мыслей, гадая, как она себя сейчас называет. Он жаждал подтверждения, хотя ни секунды не сомневался в том, кому принадлежит этот соблазнительный смех. Ни единой секунды сомнений.

– Спой еще одну, Рианнон!

– Да, милый. А как насчет рок-н-ролла?

Раздался хор умоляющих голосов, и из безликой массы выступила гибкая женская фигурка. Она двигалась настолько грациозно, что казалась плывущей, а не ступающей по деревянному покрытию пола. Созданию этой иллюзии способствовало ее длинное, до пят, слегка расклешенное платье из черного бархата. Роланд недоумевал, как она вообще ухитрялась передвигаться в своем наряде, плотно охватывающем ноги. Она могла бы с тем же успехом предстать перед своими восторженными поклонниками абсолютно голой, так как платье, казалось, слилось с ее кожей, обнимая тугие бедра и сужаясь на талии, поднималось вверх, собственнически охватывая высокую грудь, подобно рукам любовника. Ее длинные гладкие руки были обнажены и украшены на запястьях несколькими браслетами. Пальцы с длинными, острыми, как кинжалы, красными ногтями унизаны кольцами.

Изучающий взгляд Роланда поднимался выше, пока она пересекала комнату, очевидно не подозревая о его присутствии. Верх ее нелепого платья состоял из двух полосок ткани, завязанных на шее наподобие удавки. Ее кожа была невероятно гладкой. Острый взгляд Роланда проследовал от ее груди, где покоился кулон из оникса в виде полумесяца, до тонкой ключицы. Ее изящную лебединую шейку, на ощупь подобную атласу, частично прикрывали струящиеся блестящие волосы, которые она зачесала на правую сторону. Волосы спускались до середины бедра.

В ее левом ухе поблескивала украшенная бриллиантами и ониксом сережка, свисающая на нити до самого плеча. Он не мог сказать, была ли и в правом ухе такая же сережка, так как его скрывали волосы.

Она остановилась и, наклонившись к мужчине, сидящему за роялем, и положив руку ему на плечо, что-то зашептала на ухо. Роланд напрягся, почувствовав, что зверь, дремавший внутри него многие десятилетия, вдруг дал знать о себе. Он хотел выпустить его на свободу. Мужчина кивнул, и его пальцы запорхали по клавишам инструмента. Рианнон повернулась лицом к зрителям, одной рукой опираясь на рояль. Когда она взяла первую высокую ноту, в помещении стало очень тихо. Ее глубокий, тягучий, медовый голос затопил комнату, окутывая всех присутствующих с ног до головы. Выражение ее лица придавало словам песни глубинный смысл, о котором и не подозревали написавшие его.

Она пела так, словно каждая нота разрывала ей сердце, но ее голос ни разу не дрогнул и не сорвался, оставаясь ровным и текучим. Она полностью завладела вниманием смертных и наслаждалась каждой минутой своего триумфа, подумал Роланд. Он должен был развернуться и уйти, предоставив ей право и дальше разыгрывать этот маленький спектакль, но в то время как губы ее пели о разбитом сердце и невыносимом одиночестве, взгляд ее был устремлен прямо на него. Она словно поймала его в ловушку и не хотела отпускать. Вопреки своей воле Роланд вслушивался в звучание ее прекрасного голоса, одновременно рассматривая черты ее лица.

Ее лицо было овальным, плавные линии были совершенны, словно высеченные резцом скульптора. Маленький, слегка заостренный подбородок, ямочки на щеках, высокие скулы. Внешние уголки ее миндалевидных глаз были слегка приподняты вверх, и тени, нанесенные на веки, лишь подчеркивали этот экзотический разрез. Ресницы ее были такого же глубокого черного цвета, как и радужная оболочка глаз.

Против своей воли он сосредоточил внимание на ее полных, всегда надутых губах, которые выговаривали сейчас слова песни. Они были насыщенно-красного оттенка, словно дорогое вино. Сколько же лет он страстно желал поцеловать эти губы?

Роланд одернул себя. Этот плод должен навсегда остаться для него запретным. Его взгляд снова переместился на ее глаза, по-прежнему устремленные на него, словно песня, которую она пела, предназначалась для него одного. Постепенно он осознал, что посетители начинают проявлять к нему интерес. Все поворачивают головы в его сторону, чтобы узнать, кто же завладел вниманием прекрасной Рианнон. Несомненно, он подпал под действие ее чар так же, как эти глупые смертные, и забыл о риске быть раскрытым. Роланд решил предоставить ей право вести себя безрассудно, если ей так угодно. Он не собирается предупреждать ее. Очевидно, его пребывание здесь становится опасным. Близость этой женщины всегда возвращала к жизни зверя внутри него, пробуждала его основной инстинкт. Несомненно, делала она это намеренно. Однако, знай она всю историю, вела бы себя по-иному.

Все еще не в силах отвести от нее глаз, он рывком распахнул дверь и принудил себя выйти во всеобъемлющий холод осенней ночи как раз в тот момент, когда она тянула последний аккорд, так долго, что не оставалось сомнений в нечеловеческой природе ее существа. Однако никто не обратил на это внимания. Мгновение спустя комната взорвалась громовыми аплодисментами.

Рианнон слышала громкие хлопки, звучащие в награду за ее пение, и ощущала, как внутри нее быстро и неотвратимо поднимается ярость, которой, однако, не удалось вытеснить чувство боли, пришедшее вместе с ней. Итак, Роланд просто осмотрел ее с ног до головы и ушел. Он проигнорировал платье, которое она выбрала специально, чтобы соблазнить его. Он притворился, что не услышал песни и не понял чувства, с которым она ее исполняла. Значит, чтобы привлечь его внимание, ей придется действовать гораздо более решительно.

Отойдя от рояля, она быстро пробормотала что-то о внезапной головной боли и о покое, который ей требуется. Пианист по имени Франк указал кивком на неприметную заднюю дверь, и Рианнон устремилась туда. Она задержалась лишь на мгновение, чтобы схватить за руку самого пьяного человека в зале, и поволокла его, спотыкающегося, к выходу.

В дальнем конце улицы она едва различала быстро удаляющуюся темную фигуру Роланда. Она не стала окликать его, не стала унижаться, выпрашивая его приветствие после многих десятилетий разлуки. У нее родилась идея получше.

Она протащила пьяного мужчину несколько ярдов вперед, затем развернула к себе лицом, поддерживая его за отворот рубашки, и прислонила спиной к стене здания.

Некоторое время она молча рассматривала его. Он был довольно привлекательным: рыжие волосы, веснушки. Его лицо было бы красивым, если бы не эта кривоватая пьяная ухмылка.

Одним пальцем приподняв его подбородок, она вперилась взглядом в его зеленые глаза, направляя свою психическую энергию на то, чтобы успокоить его и заставить содействовать ей. К тому времени, как она наклонила голову к его шее, мужчина был готов с радостью отдать ей все, что угодно, стоило ей только попросить. Она не ощущала в нем никакой угрозы. Он был бы вполне милым парнем, если бы не пил. Рианнон полагала, что у каждого есть свой скрытый порок, и намеревалась потворствовать собственному.

Слегка раскрыв губы, она приникла ртом к его шее, как раз к тому месту, где яремная вена пульсировала под кожей. Она не желала человеку зла, но ей очень нужно было привлечь внимание Роланда. Ее жертва мягко застонала, откинув голову на сторону. Рианнон с трудом подавила смешок. Она была рада, что хотя бы один из них получает от происходящего удовольствие. Для нее это действо давно утратило привлекательность.

– Черт бы тебя побрал, Рианикки, отпусти его!

Рука Роланда схватила ее за плечо, с силой отбрасывая прочь, подальше от глотки пьянчуги. Человек осел на землю, едва соображая, что творится вокруг, но оставаясь невредимым.

– Ты же могла убить его, – прошипел он.

Рианнон улыбнулась уголками губ:

– Ты всегда готов обвинить меня в худшем, да, дорогой? Теперь меня зовут Рианнон. Рианикки звучит, – она сделала неопределенный жест рукой, – слишком по-египетски. – Она с любопытством посмотрела на мужчину, распростертого у ее ног. – Все в порядке, Пол, можешь идти. – Мысленно она отпустила его, и он, шатаясь, поднялся на ноги, удивленно скользя взглядом с Рианнон на Роланда и обратно.

– Что произошло? – спросил он.

– Ты несколько перебрал шабли, мой милый. А теперь иди своей дорогой.

Все еще хмурясь, он вернулся назад в таверну, а Рианнон повернулась к Роланду:

– Видишь?

– Зачем ты здесь?

Она подняла вверх ладони.

– Даже не скажешь: «Привет, как дела? Рад, что ты в добром здравии»? Ничего не скажешь? Каким ты стал грубияном, Роланд!

– Зачем ты здесь? – повторил он свой вопрос лишенным эмоций голосом.

Она лишь пожала плечами:

– Ну, если хочешь знать, я слышала, что один агент ОПР, довольно мерзкий тип, между прочим, выслеживает тебя. И он уже в деревне. Я беспокоилась о тебе, Роланд, и пришла предупредить.

Его взгляд был устремлен в землю.

– Зная, что здесь ошивается агент из отдела паранормальных расследований, ты незамедлительно выставила себя напоказ.

– Можешь предложить лучший способ обмануть его? Ты же знаешь, что в поисках вампиров они преуспели.

– Тебя могли убить, Рианнон.

– Тогда ты был бы навсегда избавлен от моего общества.

Некоторое время он молча изучал ее лицо.

– Мне это не доставило бы удовольствия, безрассудная ты моя.

Она взглянула на него из-под полуопущенных ресниц.

– Странный ты выбрал способ показать это.

Он обнял ее за плечи, а она обвила рукой его талию, и они двинулись вместе по дороге, ведущей к замку.

– Тебе следует вести себя осторожнее, – продолжал Роланд отеческим тоном, приводящим ее в бешенство. – Ты и понятия не имеешь, на что способен ОПР. Они разработали препарат, от которого мы становимся беспомощными, словно слепые котята.

– Я знаю. Я наслышана о твоей стычке с ними в Коннектикуте, когда они чуть не захватили Эрика и его новообращенную подругу Тамару.

Брови Роланда взметнулись вверх.

– Откуда тебе это известно?

– Я слежу за тобой, дорогой, – улыбнулась Рианнон, – а также за тем ученым, Сент-Клером. Он, видишь ли, держал меня некоторое время в своей лаборатории.

Роланд глубоко вздохнул и, схватив ее за плечи, резко развернул к себе лицом. Она чуть не рассмеялась при внезапном проявлении им хоть каких-то эмоций.

– Боже мой, я ничего не знал. Когда… как… – Голос его сорвался. – Он причинил тебе боль?

По ее телу разлилось тепло.

– Ужасную, – призналась она, слегка надув губы. – Но это длилось недолго. Боюсь, я сломала шею его ассистенту, когда вырвалась на свободу.

Роланд покачал головой и прикрыл глаза.

– Ты могла бы мысленно призвать меня. Я бы пришел и…

– Тише, Роланд. К тому времени, когда бы ты явился, я уже была на свободе. Ни одному смертному не по силам одержать верх над Рианикки, принцессой Нила, дочерью фараона, бессмертной вампир шей с незапамятных…

Роланд неожиданно рассмеялся, и она растворилась в его притягательной улыбке, желая только одного – почаще видеть ее на его лице. Временами в глазах Роланда проступала тьма, скрывающая секреты, которыми он ни с кем не хотел делиться.

Когда его смех затих, он продолжил движение.

– Откуда ты узнала об агенте ОПР в Л'Омбрэ?

– С тех пор как Сент-Клер поймал меня, я внимательно присматривалась к деятельности этой организации, подослала к ним своих шпионов, которые снабжают меня информацией.

Он кивнул.

– Тогда ты несколько более разумна, чем я предполагал. Тебе, конечно, известно, что Сент– Клер мертв?

– Да. А вот его протеже Кёртис Роджерс нет.

Роланд снова остановился.

– Этого не может быть. Тамара стреляла в него, когда он пытался убить Эрика.

– Вот именно, стреляла. И оставила его умирать, но он не умер. Его очень быстро нашли и успели оказать помощь. Именно он приехал во Францию искать тебя, Роланд. Он жаждет отомстить.

– Мне?

– Тебе, Эрику, Тамаре… и, боюсь, мальчику.

Она заметила, как побледнел он при этих словах. Конечно, ей было известно о привязанности, которую Роланд питал к ребенку, спасенному им два года назад. Мальчик был одним из Избранных, людей, связанных невидимыми узами с бессмертными. В ОПР узнали об этом и попытались использовать ребенка, чтобы заманить их в ловушку. Без сомнения, агенты ни перед чем не остановятся, чтобы достичь своей цели. Рианнон обо всем была осведомлена, но только сейчас, видя реакцию Роланда на возможную опасность, угрожающую пареньку, по– настоящему осознала, насколько сильно он беспокоится о нем. Заслышав поток проклятий, рекой льющихся из его рта, она успокаивающим жестом накрыла его руку своей.

– Джейми, – прошептал он. – Этот ублюдок однажды захватил его и чуть не убил.

– Теперь ты понимаешь, зачем я здесь.

Роланд удивленно поднял брови, словно не понимая, и она поспешила поскорее объяснить ему:

– Я хочу предложить свою помощь в защите ребенка.

– Очень благородно с твоей стороны, но не нужно. Я сам могу защитить Джейми. Не хочу, чтобы ты из-за меня подвергала себя опасности. Будет гораздо лучше, если ты сейчас же покинешь Францию.

– Тебе так будет спокойнее?

Она внимательно вглядывалась в его лицо, и по тому, как тщательно он отводил глаза, она догадалась, что случайно сказала правду.

– Выходит, ты не так безразличен ко мне, каким хочешь казаться.

– Когда это я проявлял безразличие к тебе, о богиня среди женщин?

Она чуть заметно улыбнулась:

– В общем, так. Твое спокойствие меня совершенно не заботит. Честно говоря, мне даже нравится держать тебя в некотором напряжении. Я остаюсь, хочешь ты того или нет. Если не позволишь мне присматривать за мальчишкой вместе с тобой, я просто найду этого типа Роджерса и выпью его кровь до последней капли. Тогда проблема будет решена.

– Рианик… то есть Рианнон, ты, несомненно, понимаешь, что убийство агента ОПР лишь подольет масла в огонь, и расследование возобновится с удвоенной силой. – Он с шумом вздохнул. – Убийством проблему не решишь.

Она лишь пожала плечами, продолжая бросать на него взгляды украдкой из-под длинных ресниц. Как же ей нравится поддразнивать его!

– Никто никогда не узнает, что с ним стало. Я пропущу его тело через мясорубку и скормлю своей кошке.

Лицо Роланда исказила гримаса, он покачал головой.

– Возможно, сначала я буду пытать его, – продолжала Рианнон. – Как ты считаешь? Побеги бамбука под ногти? Обычно этот метод довольно эффективен. Мы сможем узнать все секреты ОПР, а затем…

– Бога ради, женщина! – вскричал Роланд, хватая ее за плечи. Выражение ужаса, застывшее на его лице, померкло, когда Рианнон разразилась неистовым хохотом.

Он лишь вздохнул и ослабил хватку, но, прежде чем успел убрать руки, Рианнон вцепилась ему в предплечья.