Интервью со смертью

Он заманил ее в безлюдное место – свидетели ему ни к чему. Она не успела ничего сообразить, не успела удивиться. Ноги, белые, голые, заерзали по земле и вскоре затихли.

Это не было картиной, из тех, которые я вижу, – правдивой картиной чужой беды, эту смерть я просто сочинила, значит, в действительности ничего такого не происходило: материализовать свои фантазии я не способна. Этой женщины нет, и писать мне совершенно не о чем. А жаль, я успела ее полюбить, нежно, самозабвенно и страстно, как любит маньяк свою жертву. Я успела облечь ее в плоть, плоть раскрасить, романтической ее душе придать еще больше романтизма, красивым мягким чертам лица еще больше красоты и мягкости. Я подарила ей кошку, большую, пушистую, белую кошку Маркизу, страдающую диабетом. Близкую подругу ее наградила близорукостью, а мужу связала свитер из домашней шерсти. В квартире я расставила мебель, застеклила лоджию, входную дверь обила дерматином, чтобы не дуло в щели и не мешал шум с лестничной площадки – дверцы лифта ужасно гремят и на их этаже любят собираться подростки. Я успела ее узнать до последней черты и полюбить, и убить, и ужаснуться содеянному. И вдруг поняла, что эта женщина – я в сорок лет, если бы мне не встретился Алеша и если бы Столяров на мне женился. Это у меня была бы кошка Маркиза и двое детей, это я однажды решила бы взбунтоваться. Но при тех обстоятельствах до конца взбунтоваться у меня не получилось бы, и гибель от руки маньяка была бы естественной для меня смертью. Когда я это поняла, мне стало легче: я не ее убила, я себя убила – я не убийца.

И все-таки писать-то не о чем. Сенсации не получится. Один безымянный труп на скамейке – рутина, слабенький проблеск в затянутом тучами небе мертвого сезона, а не сенсация. Информацию об этом происшествии я дала еще в прошлый номер, видимо, на этом придется остановиться.

Писать не о чем, но работать-то надо. По тому материалу, который есть. Я включила компьютер (в последнее время он у меня все больше пребывал в спящем состоянии) и уткнулась в незаконченную строчку.

Быстро, совершенно не интересуясь процессом, обработала сводки, распечатала, закрыла файл и только после этого посмотрела на часы: сколько там осталось до конца рабочего дня? Оказалось, что не осталось нисколько. Минут через десять приедет Столяров – он теперь каждый день возит меня на работу и домой, обрадовался, что может опекать, и добросовестно исполняет свои обязанности. Плюс от этого только один: я терпеть не могу водить машину, – но зато целая куча минусов. Он не переставая меня воспитывает и поучает, а главное – совершенно не выносит Годунова. Льва Борисовича я временно приютила у себя, из-за этого Руслан каждое утро устраивает истерики – хорошо еще, не при Годунове. Мы садимся в машину – и начинается: сколько еще намеревается жить у тебя этот проходимец?

Сколько понадобится, столько и будет жить! Лев Борисович вернулся в тот же вечер, жалкий, приниженный и совершенно пьяный. Просил прощения за то, что ушел от меня так внезапно, так тайно, ничего не сказав, не поблагодарив за приют. Признался, что позаимствовал у меня из кошелька немного денег (мог бы и не признаваться, я и не заметила!), снова плакал и клялся, что никогда, никогда… Душераздирающая сцена повторила в точности первую, а потом я предложила ему пожить у меня, пока обстоятельства не изменятся к лучшему – то есть на неопределенный срок. Руслан сердится, не понимает, что мне Годунов нужен не меньше, чем я ему: его жизнь в моей квартире оправдывает мое существование, искупает мои черные, неправедные мысли. И потом, я к нему просто привязана, люблю этого несчастного пьянчугу, как любила бы своего безнадежно больного дедушку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.