Неуловимый бандит

– И это означает, что я обречен совершить убийство?

– Да, – подтвердила она. – Ты не боишься, потому что уверен в себе и в тех пистолетах, что у тебя в руках. Мне уже приходилось видеть такое же выражение на лицах других парней. Хорошие были ребята, но только почему-то все они умерли молодыми. Я желаю тебе удачи, Чужак, но было бы неплохо, если бы тебе хоть кто-нибудь набил морду. А то слишком уж ты спесивый, как я погляжу!

В ответ он улыбнулся и кивнул:

– Что ж, пожалуй, неплохой совет.

– Ладно, мне пора, – объявила девушка. – Прощай, Чужак!

– А тебе в какую сторону?

– Обратно в город.

– И мне туда же.

– Тогда идем.

Они пошли рядом. Она ступала, словно молодая лань, то и дело настороженно озираясь по сторонам, зорко наблюдая за происходящим вокруг. Ни одна тень, промелькнувшая среди деревьев, ни один опавший листок не оставался ею незамеченным. Он же просто шагал, то и дело спотыкаясь.

– Перестань таращиться на меня и смотри, куда идешь, – сердито бросила девушка. – Под ноги надо глядеть! – Затем остановилась, сурово уставилась на него и, подбоченясь, с явным раздражением приказала: – Перестань дурить!

– Честно говоря, я уже испытываю к тебе некоторую слабость, – признался Пенстивен, – но голову пока еще не потерял.

– Я иду другой дорогой, – объявила девушка. – Слушай, чего я такого сделала, что ты пялишься на меня глазами влюбленного теленка? Отвечай!

– Не знаю, – промямлил он. – Это довольно странное ощущение.

– И что же ты чувствуешь? – поинтересовалась она. Этот разговор ей был явно не по душе, но любопытство все-таки взяло верх.

– Словами не описать. Это где-то вот здесь, внутри тебя, – объяснил он, показывая пальцем на грудь.

– Правда? Ну да, наверное. Что-то вроде морской болезни, так?

– Ага, вроде этого.

Барбара понимающе закивала, а вслух заметила:

– Должно быть, это жутко противно.

– Вообще-то да, – согласился Пенстивен. – Но пока что все еще не так безнадежно. Думаю, к обеду пройдет само собой. К тому же утро – самое счастливое время дня. Потому что мозг, как правило, не успевает проснуться окончательно.

– Ты говоришь толковые вещи, – похвалила девушка. – И как долго собираешься оставаться в наших краях?

– Не знаю. Может, задержусь еще на денек-другой.

Она задрала голову и внимательно посмотрела на вершины деревьев, как если бы заметила там белку, затем одобрила:

– Что ж, и правильно. Довольно глупо тратить время на дурацкие сантименты. Останемся просто друзьями.

– Мне тоже жаль, что так получилось, – признался он. – Очень не хотелось бы отвлекаться на мысли о девчонках. У меня других забот полно.

Она опять кивнула:

– Это уже совсем другой разговор. Надеюсь, ты скоро избавишься от этой напасти.

– Запросто, – пообещал он.

– А раньше тебе доводилось испытывать подобное дурацкое чувство? – небрежно полюбопытствовала девушка.

– Вообще-то да. Знаешь, ведь мужчины в каком-то смысле дураки. Стоит только женщине улыбнуться, встретиться с мужчиной взглядом, заговорить как-то, как ему кажется, по-особенному, и его тут же начинает преследовать ее навязчивый образ. Но лично меня, к счастью, сия чаша миновала. Моя голова была занята совершенно другим. Так что ни одной женщине не удастся испортить мне жизнь.

Она протянула ему руку.

– Ты хороший парень. Молодец. Ты мне нравишься. Жаль только, что нет возможности доказать это в деле, не причиняя ущерба твоим чувствам. Прощай! И послушай моего совета, убери эти свои пушки подальше, иначе сам же потом хлопот не оберешься. Я знаю, что говорю, всякое пришлось повидать. Человек, проливающий кровь других, никогда не бывает счастлив – если, конечно, он нормальный человек, а не бесчувственная скотина. Если ты силен, как буйвол, то совсем необязательно проводить остаток своих дней, взбираясь на гору и волоча при этом на себе тяжеленную ношу. Почему бы не выбрать путь попроще? Чувство долга, вынуждающее искать неприятности на свою голову, не может быть праведным.

Пожав ему руку, она направилась в заросли, потом обернулась, помахала на прощанье и вскоре скрылась за деревьями.

Глава 6

Весь остаток утра Пенстивен проходил мрачным, чувствуя в душе неясную тревогу. Позднее, во время обеда, сидя в гостиничной столовой, он услышал доносившийся с улицы мелодичный голосок проходившей мимо девушки и едва удержался, чтобы не вскочить с места, не броситься к окну.

Юноша пытался убедить самого себя, что все дело в страхе, – это боязнь предстоящего поединка со Стю Картером леденит его душу и заставляет сердце гулко колотиться в груди. Однако вскоре вынужден был признать, что ни до одного из братьев Картеров ему нет ровным счетом никакого дела. Перед глазами стояла та поляна в лесной глуши, где шумят сосны, а в воздухе терпко пахнет смолой и хвоей.

Все это время он думал о Барбаре Стилл, снова и снова вспоминая ее голос, лицо, открытый и по-мальчишески дерзкий взгляд. Каким-то непостижимым образом благодаря именно ему она казалась еще более женственной. Будучи не в силах разобраться в собственных чувствах, Пенстивен начинал раздражаться и злиться.

Он почти не кривил душой, сравнив свои ощущения с морской болезнью и тоской по родным местам. Но помимо этого его грудь переполняла безотчетная радость, а еще отчего-то было немного грустно. Он уже был готов искренне пожалеть, что вообще встретился с ней, и в то же время сознавал, что не променял бы минуты этого мимолетного свидания ни на какие другие воспоминания.

Покончив с обедом, юноша с радостью покинул тесное помещение и вышел на улицу, залитую ослепительным светом палящего солнца, втайне надеясь, что это поможет ему отрешиться от навязчивых видений. Так оно и вышло. Горячие лучи вмиг заставили забыть обо всем и сосредоточиться на раскаленном пекле улицы. День выдался на редкость жарким. Пот ручьями струился по его лицу, но ему это даже нравилось. Зной помогал избавиться от сердечной боли.

Когда же льдинка в душе, как ему показалось, растаяла окончательно, он отправился на другой конец улицы и вошел в салун «Элбоу-Рум», где сел за столик в дальнем углу и не торопясь выпил кружку пива.

Джерри, хозяин заведения, подошел, остановился возле него и принялся по привычке протирать крышку стола полотенцем, как обычно полировал стойку бара.

– Извини за вчерашнее. За эти дурацкие подначки, – произнес он. – Это все из-за меня. Я думал, ты просто новичок, заезжий неумеха. Конечно, может, ты и впервые оказался в наших краях, но ты настоящий мужчина. А мне теперь только и остается надеяться, что ни с тобой, ни со Стю Картером ничего не случится. Он неплохой парень.

– Не имею ничего против него, – ответил Пенстивен. – Я пришел сюда лишь потому, что он попросил об этом.

– Так еще же рано.

Пенстивен проницательно посмотрел в лицо бармена:

– Я подумал, что у него могут спешить часы.

Джерри вздохнул и констатировал:

– Ну и рисковый же ты парень! Доведись мне оказаться на твоем месте, так я бы дрожал как осиновый лист и лез на стенку от страха.

– Если бы у тебя была такая подготовка, как у меня, никуда бы ты не делся, – отмахнулся юноша. – Я же не какой-то там любитель. Я – профессионал. И хотя мне никогда прежде и не приходилось никого убивать, я достаточно натренирован и в совершенстве владею этим искусством.

Бармен снова вздохнул:

– Это все из-за меня. Я вовремя не вмешался и не остановил вас. Наоборот, лишь подлил масла в огонь, как последний дурак. Какой же я идиот!

Он направился обратно к стойке, но задержался, чтобы сказать:

– До прихода Картера еще целый час. Но может, он узнает, что ты уже здесь, и примчится пораньше. Учти, Чужак, Стю… Стю одинаково хорошо стреляет с обеих рук. Это всем известно, так что, предупредив тебя об этом, я не выдаю никакого секрета.

– Спасибо, – поблагодарил Пенстивен. – Никогда бы так не подумал.

Он продолжал потягивать пиво, когда через черный ход в салун вошел высокий человек с болезненным лицом и уныло опущенными плечами.

Бросив взгляд в сторону Пенстивена, он подошел к бару и тихонько свистнул, привлекая внимание Джерри. Потом юноша услышал воркующий голос бармена, в котором звучали на редкость подобострастные интонации.

– Будьте уверены. Сюда никто не войдет.

Затем мужчина приблизился к столику Пенстивена. С лица его не сходила улыбка, но была она какой-то вымученной, страдальческой. На щеке его под правым глазом красовалась большая темная бородавка.

– Я – Док Шор, – объявил высокий человек. – У меня есть к тебе разговор, Чужак.

– Присаживайтесь, – предложил Пенстивен. – Желаете что-нибудь?

– Меня вполне устроит возможность немного с тобой побеседовать, – отозвался Док Шор, опуская тощий зад на ближайший стул. – Я пришел поговорить с тобой, потому что ты молод, дерзок, умеешь стрелять и к тому же в гостинице поговаривают, будто не собираешься здесь надолго задерживаться. Это так?

– Так, – подтвердил юноша.

– У меня есть для тебя работа.

– Что за работа?

– Делать то, что скажут.

– Вообще-то наездник из меня не слишком хороший, – признался Пенстивен. – В том смысле, что норовистого мустанга я не объезжу; но если речь идет о простых лошадях – нет проблем. С лассо я тоже немного умею управляться. Но скажу честно, на ранчо мне никогда прежде работать не приходилось.

– А при чем тут ранчо?

– Если вы имеете в виду рудник, то там я тоже не работал, – продолжил парень. – Хотя, возможно, этому нетрудно научиться.

– В городе полно погонщиков скота и рудокопов, готовых взяться за любую работу, – сказал Док Шор. – Я же хочу предложить тебе совсем другое дельце.

– Что еще за дельце?

– Десять долларов в день плюс издержки.

Пенстивен пристально посмотрел на Шора, и тот выдержал этот взгляд.

– Ну так как?

Молодой человек неопределенно пожал плечами. Предложение некоторым образом могло совпадать с его собственными планами.

– Даже и не знаю, – протянул он. – А что делать-то?

– Ничего особенного: держать язык за зубами, не зевать по сторонам и делать, что велят. Для начала нужно будет сесть на коня и кое-куда съездить. Возможно, придется также немного пострелять.

– И когда вы хотите, чтобы я начал?

– Прямо сейчас.

– Через час у меня здесь назначена встреча. Пожалуй, после нее я бы и согласился поработать на вас.

– Нет, сейчас или никогда. Решай!

– Тогда я лучше откажусь.

Шор пожал плечами:

– Тебе так не терпится убить Картера?

– Нет. Я этого вовсе не хочу. Но все-таки мне хочется узнать, каково это, увидеть направленное на тебя дуло пистолета, кроме того, я уже пообещал ему, что приду. Так что просто так взять и убежать не могу. Даже за двадцать раз по десять долларов в день.

Док Шор испытующе уставился на юношу. С лица его не сходила прежняя болезненная улыбка.

– Тогда вот что, – объявил он в конце концов. – Мы с Картером давние друзья. Если ты уедешь отсюда, он тоже не придет.

– Тоже не придет? – изумленно повторил Пенстивен. – Он же никогда не отступает. К тому же, как я слышал, очень дорожит своей репутацией. А кроме того, я…

– Картер, – медленно проговорил Шор, – предпочтет дружбу со мной всей своей дурацкой репутации.

– И тогда нас обоих станут презирать за это соглашательство, за то, что мы не стали стреляться, – угрюмо пробормотал Пенстивен.

– Весь город будет знать, что я этому поспособствовал, – заверил Шор. – Так что вина падет на меня. Тем более, что Джерри уже знает о моем посредничестве.

– А кто вы такой? – полюбопытствовал Пенстивен.

– Скоро узнаешь.

Юноша почувствовал, что в душе у него зарождается радостное волнение.

– Незнакомый человек, неведомая работа, десять долларов в день, – перечислил он. – Что ж, неплохо. Я согласен. Но учтите, если вы меня обманываете, а Картер объявится… – Он осекся, выпятив подбородок.

– Я вру лишь в случае крайней необходимости, – объявил Шор. – Он сюда не придет. А теперь пошли со мной. Нам надо подобрать тебе коня.

Глава 7

Торговец лошадьми проживал на южной окраине Маркэма, к нему они и направились. Встали у забора и стали смотреть на разномастных лошадей, собранных в одном загоне. Там были и изящно выгибающие шеи длинноногие красавцы скакуны, и самые обыкновенные мустанги.

– Так какого коня ты бы выбрал для себя? – поинтересовался Шор.

– А далеко ехать? – вопросом на вопрос ответил молодой человек.

– Сейчас три часа. Завтра к этому времени ты должен будешь проехать около сотни миль. Путь неблизкий! В дороге тебе придется менять лошадей. Так все же какого коня ты взял бы для начала?

– Я не разбираюсь в лошадях, – признался Пенстивен. – Дайте мне такую, чтобы была выносливой, не норовистой, с ровным шагом.

– Тогда как насчет вон того вороного?

– Я слышал, что вороные намного хуже переносят жару, чем лошади более светлых мастей. К тому же он кажется беспокойным.

Док Шор улыбнулся, и на сей раз его улыбка получилась несколько шире, чем раньше.

– Может, в лошадях ты и не разбираешься, но кое-что соображаешь, – похвалил он парня. – Тогда я на мое усмотрение подберу тебе что-нибудь подходящее.

Его выбор пал на средней величины чалого мустанга с большой головой, несколько покатой спиной и маленькими злыми глазками, налитыми кровью. Док Шор тут же расплатился с торговцем, купив заодно седло, потник и уздечку. Потом вывел коня из загона и передал повод Пенстивену.

– Мне нужно заскочить в гостиницу и взять кое-какие вещи, – сказал молодой человек.

– Поедешь налегке, – распорядился Шор. – Из вещей можешь прихватить только дождевик. И все. Пойми, в таком путешествии каждый лишний фунт поклажи резко уменьшает и твои, и наши шансы на успех! – Он вынул из кармана бумажник и принялся отсчитывать зеленые купюры. – Вот твое жалованье за месяц вперед. Еще сотня на текущие расходы. И двести долларов сверху, потому что, когда будешь в пути менять лошадей, возможно, тебе придется и приплатить. В дороге постарайся приноровиться к этому мустангу. Возьми на заметку его достоинства, а при смене коня лучше подбирать что-нибудь похожее. Будь осторожен, такой и лягнуть способен, но не бойся – не съест. Конь, конечно, норовистый, да только побрыкается и перестанет. – Он немного помолчал, затем нервно кашлянул и спросил: – Слышал когда-нибудь о Сан-Хасинто? Это в двадцати пяти милях к югу отсюда, на реке.

– Нет.

– Дороги туда нет, – пояснил Шор. – Но, если будешь держать путь строго на юг, попадешь точно по назначению. В Сан-Хасинто разыщешь человека по имени Хуан Оньяте. Но вполне возможно, что тебе и не удастся найти никого, кто отзывался бы на это имя. В таком случае разыщи мужчину косого на правый глаз – когда он смотрит прямо, то кажется, будто все пытается заглянуть куда-то за угол. Как найдешь его, отдашь ему вот это. – С этими словами он достал из кармана коротенькую прозрачную трубочку из полого стержня гусиного пера, оба конца которой были запечатаны, а вовнутрь вложен миниатюрный свиток узкой бумажной полоски, и добавил: – Он даст тебе дальнейшие указания.

– А что, если его вдруг не окажется в городе?

– Маловероятно. Но если его там и не будет, разузнай, где он, и отыщи. И имей в виду, Чужак, мы платим тебе в десять раз больше, чем зарабатывает на пастбище погонщик скота, потому что рассчитываем, что ты раз в десять лучше любого из них справишься с этой работой. К тому же у тебя теперь есть конь и шестьсот долларов наличными, но это лишь начало. Мы доверяем тебе деньги в расчете на твою сообразительность. Полагаю, оба твоих револьвера всегда при тебе? А винтовка у тебя есть?

– Нет.

– Тогда я сейчас схожу за ней и скоро вернусь. А ты тем временем попробуй погарцевать на своем чалом.

Пенстивен покорно сел в седло и тут же об этом пожалел, ибо в тот же момент мустанг пулей сорвался с места, попутно взвился на дыбы и сбросил его с себя.

Ему удалось не выпустить из рук поводья, однако чалый продолжал нестись вперед и протащил всадника еще несколько ярдов по земле, прежде чем тот сумел кое-как подняться на ноги и затормозить.

Юноша снова сел в седло. Несколько зевак, торговец лошадьми и работавший на него конюх стояли поодаль и веселились от души, наблюдая за происходящим.

На этот раз Пенстивену пришлось поучаствовать в скачках с препятствиями, но в седле он удержался. В былые времена ему довелось немало поездить верхом, так что Боб знал цену равновесию и прочной посадке. А теперь лишний раз убедился, что при каждом взбрыкивании коня вовсе не обязательно вылетать из седла.

Внезапно мустанг снова взвился на дыбы, затем с размаху опустился на передние ноги и низко припал к земле. Толчок был таким сильным и неожиданным, что Пенстивен опять не удержался в седле.

У него кружилась голова, на душе было тошно, но он поднялся и вновь оседлал коня, после чего импровизированное родео немедленно повторилось, однако теперь юноша уже знал, как сохранить равновесие, откидываясь всем корпусом назад, перенося вес на стремена. Так что и через это испытание прошел вполне достойно.

Но чалый, очевидно, сообразив, что его уловка благополучно раскрыта, принялся неистово кружить на месте, да так, что перед глазами Пенстивена все поплыло. Не помня себя от ярости, он выхватил кнут и принялся ожесточенно хлестать подлого мустанга по крупу и бокам.

К его огромному удивлению, конь остановился и замер на месте как вкопанный, прядя длинными ушами, постепенно отводя их вперед. Затем несколько раз кивнул, закусывая удила, и Пенстивен позволил ему это сделать. Он был доволен. Бросив беглый взгляд в сторону, увидел, что ни торговец, ни слонявшиеся у загона без дела ротозеи больше не смеются. Мустанг же стоял смирно и был кроток, будто ягненок!

Юноша проехал на нем немного вперед, затем развернулся и проехал обратно. Чалый смиренно повиновался воле всадника, у которого даже появилась возможность как следует отряхнуться от дорожной пыли. А к тому времени, как он закончил приводить в порядок костюм, вернулся Шор с винтовкой под мышкой, которую тут же и сунул в седельную кобуру, находившуюся у правой ноги Пенстивена.

– Ну как конь? – поинтересовался он. – Похоже, ты уже успел проскакать на нем галопом и хорошенько разогреть?

Пенстивен задумчиво поглядел на Шора, и ему показалось, что тот смотрит на него не без ехидства.

– Мы пока только знакомились, – ответил Боб.

– Ну вот и славно, – одобрил Шор, засовывая в седельную сумку мешочек с патронами. – Что ж, Чужак, тебе пора. Удачи! И помни, – добавил он, понизив голос и делая несколько шагов рядом с Пенстивеном, который уже собрался отъезжать, – помни, любой человек, встретившийся в пути, может быть подослан специально для того, чтобы тебя остановить. Помни об этом, иначе не успеешь и глазом моргнуть, как окажешься в придорожной канаве с перерезанным горлом. Если тебя поймают, проглоти послание: если его найдут, то тебя наверняка убьют, а если найдут послание, но оставят в живых – я тебя из-под земли достану, чтобы с тобой разделаться!

Он отчеканил последнюю фразу и хищно щелкнул зубами. Затем остановился и махнул рукой, а юный Пенстивен пришпорил коня, пустил его легким галопом и выехал на тропу, уводящую в просторы каменистой пустыни.

Впрочем, никакой тропы в общем-то не было. Лишь на подъездах к городу небольшой участок дороги казался наезженным, но вскоре одиночные следы начинали расходиться во все стороны, подобно волоскам на конце растрепавшейся косы. И повсюду, куда ни кинешь взгляд, расстилалась широкая ладонь пустыни, и не было на ней заметно ни одной линии, по которой можно было бы предсказать судьбу.

Стояла невыносимая жара. Пенстивен ехал сквозь туман, из-за которого на горизонте виднелись лишь самые вершины далеких гор, а лиловая дымка, что колыхалась в воздухе между ним и далеким полукругом, где небо сходилось с землей, совершенно не защищала от прямых лучей палящего солнца. Казалось, они впивались в него снопами ослепительно белых, раскаленных стрел и обжигали. Он даже пожалел, что в основном тренировался в местах с куда более мягким климатом. Здесь же от удушающей жары можно было запросто сойти с ума.

Юноша не догадался захватить с собой флягу с водой, да и Шор об этом ни словом не обмолвился, а уж он-то должен был бы обратить его внимание на столь жизненно необходимую вещь.

Боб стиснул зубы. Он начал подозревать, что его работодатель с самого начала знал о крутом норове чалого мустанга, как и о том, что даже час, проведенный в пустыне без глотка воды, может обернуться настоящей пыткой. Разве этот человек не испытывал его, решив посмотреть, сумеет ли Пенстивен пройти сквозь такое пекло? Такое объяснение представлялось наиболее разумным.

Но в конце концов, какие такие заботы они могут возложить на его плечи, какие опасности и великие свершения могут его ожидать? И вообще, кто они такие? Этот вопрос занимал юношу больше всего.

Так или иначе, но в конечном итоге ему необходимо выйти на Джона Крисмаса, а в душе он нисколько не сомневался, что Шор – один из подручных известного бандита.

Пенстивен слышал, каким образом Джону Крисмасу удается повсеместно распространять свое влияние, – ходили упорные слухи, что он якобы подкупает нужных ему людей на местах, чтобы те были всегда готовы выполнить любой его приказ. Бандит щедро тратит деньги, давая ворам возможность вволю попрактиковаться и отточить мастерство, что в конце концов приумножает его капиталы. Действуя через своих агентов, он то и дело организовывает грабежи, и золото льется к нему рекой. Однако самого Джона Крисмаса при этом практически никто в глаза не видел. Ему приписывали все самые дерзкие преступления, происходившие в приграничных районах, но сам он показывался крайне редко, подобно тому, как солнце порой проглядывает сквозь золотистые облака – светит ярко, да недоступно взору.

Пенстивен поставил перед собой задачу во что бы то ни стало добраться до Джона Крисмаса, а уж там… при одной только мысли об этом он стиснул зубы и тяжело задышал.

Юноша ехал дальше, направляя коня строго на юг. В горле у него пересохло, язык распух и не помещался во рту. К счастью, вскоре ему попался минеральный источник. Вода в нем оказалась солоноватой и горькой на вкус, однако Пенстивен не обратил на это никакого внимания, обрадовавшись возможности утолить мучительную жажду. Опустившись на колени, он наклонился, чтобы зачерпнуть ладонями воды, и в этот момент заметил на водной глади неясное отражение вооруженного человека, поднимающегося из-за куста меските за его спиной!

Глава 8

Кроме как за жиденькими ветвями меските, спрятаться у источника было решительно негде. Однако поблизости не было видно ни лошади, ни какого-либо другого животного, на котором человек мог заехать в такую даль. Он словно вырос из-под земли!

Боб Пенстивен наклонился еще ниже, сунул мокрую ладонь правой руки за пазуху и вытащил длинноствольный кольт. Затем, бросив беглый взгляд через плечо, мгновенно выстрелил из-под руки.

Это был довольно сложный трюк, так как позиция, в которой он находился, не давала возможности прицелиться. Однако в свое время именно этому – стрельбе из самого невыгодного положения для обороняющегося человека, когда тот находится на четвереньках, – он с особым усердием отдал многие часы тренировок.

Его пуля прошила правую руку незнакомца от запястья до локтя! Тот выпустил из нее приклад винтовки, продолжая удерживать ствол левой рукой.

Поднявшись, Пенстивен разглядел серого от пыли человека, злобное лицо которого обрамляли всклокоченные сальные патлы. На вид ему было никак не меньше шестидесяти лет. Наряд его состоял из живописных лохмотьев. На ногах – мексиканские сандалии. Сквозь прорехи на штанах были видны тощие загорелые ноги. Но, несмотря на довольно смуглую кожу и жалкие обноски, глаза у него были прозрачно-голубого цвета, как у белого человека.

Незнакомец замер на месте, не сводя глаз с Пенстивена. Тот подошел к нему, взял винтовку и откинул ее в сторону, а затем промыл и перевязал длинный кровоточащий желобок, оставленный пулей.

За все это время никто из них не произнес ни слова.

Но после того как перевязка была окончена, для чего в ход пришлось пустить кое-что из лохмотьев старика, Пенстивен все-таки сказал:

– Тебе нужно поскорее добраться до города и там показать руку доктору. Рану нужно промыть и хорошо обработать.

– Наверное, я просто дурак, – процедил сквозь зубы раненый. – Нужно было пальнуть тебе в спину – и дело с концом. Так нет, мне этого показалось мало. Я слышал, что ты умеешь вытворять разные штучки, и подумал, что будет лучше выстрелить тебе в голову, чтоб уж наверняка. Вот дурак! Забыл, что от добра добра не ищут!

– Да уж, незадача, – пробормотал Пенстивен.

– Ага, и для тебя это тоже в некотором смысле хуже. Потому что тебя все равно остановят. Меня поставили здесь, так сказать, для затравки. Через меня ты перешагнул. Теперь попробуй справиться с остальными. А уж они дожидаются тебя, можешь не сомневаться!