Четыре сборника

* * *Претензия немого слога…Но тема нищая легка.И грудь надорвана тревогой,как дутым когтем пустяка.И нервы, белые кусты,топорщат колкие побеги,украсив ими рока реку,но мертво держат взор на Вегупоэта певчие посты.Мой час негадан, и покамой пот не превратится в иней,я все прощаю вам, родныеи милые, издалека.

1967

* * *На далекие приветы —взмахом солнечной руки.Сколько песен недопетых,недожатых, как курки.Не заметанных на словев добрый вязаный стежок,отпустивших на изломечеловечий посошок.Из огня, да не в полымя.Притушили на пути.А дорога всё калымит —из последнего плати.

1965

Декоративный оборот

ВеснаРассеивались клейким шелестомна трепетные покровадекоративные аллеи,их дерева.На лица наплывало веянье,витали дни,как самокатики весенние,детей вельветками.Усыпан сумеречный перстень —овал, исход —усыпан верностью вечерней,увит листвой.Опахивали клейким веером —едва наклон —декоративными аллеямии теплом.

1966

* * *Что пыльца – моя жизнь полетеламимо мяты и маяты.И по маю без цели и дела,пёх по маю: шалты-болты.Нагазировано сияние.Под глазурь отрешенно галдетьто ли парочкам, то ли ваяниямразомлевших от мая людей.

1966

* * *Слыть соломинке былинкой,—пела высь.Пробудись, моя могилка,пробудись.Полнолуние вспомяну.Память – взгляд.Палевы поля, поляны,палева земля.Под луною – оскуденье.Мертвый фон.Полутоны, полутенитонут в нем.Слыть соломинкой былинкевелено.Зацвети, моя могилка,зелено.Дённая или дневная —день, как дзинь.И святых ее святаясонь ее, как синь.Эх, на донышках стечений —прочерки.Нет от вещих воплощениймоченьки.Слыть соломинкой былинкевелено.Запылись, моя могилка,пепельно.

1966

Странница

Памяти Леночки Васильевой

Негадана и тонконадумана и в тон —тисненая котомкана житии святом,и, Боже, – косы, косы —и босо, тоже в тон,умахивает посохпо верстыньке пешком:от мрамора как праха —к блаженным сторонам!Последняя рубаха —последнюю отдам.И небо – тихо, тихо —ну, синевы затон,и детские мотивынад дедовским прудом.И ты к земле припавшии небо возлюбя,замаливай уставших,замалчивай себямолитвы благолепнойутешным голоском.Да будет лето, летои в сердце, и кругом.

1966, 1999

СилуэтыХолм украсив —изваяньем —сумеречно слыть.Воспаряя,над полямипалевыми плыть.Вкопанно,лелея трепетелей и аллей:ветреные повторенья —ветви вне ветвей.Сгорбившимся у прибоя,внемля, будто нем:удаление морское —утолением.

1966

* * *О, Пярну…Летки-енкикурортных берегов.Мне снятся уроженкинерусских городков.Нордическим налётомготическая бровь.Спортивные народы,спортивная любовь.К сосновому покою!Где европейский лес —над оловом прибоя,под оловом небес —я, как сегодня, вижуполоску той землии девушку из книжекк трем сосенкам вдали,наклеенным картиннона черно-белый фоннад линией заливаворотцами на нем.

1966, 1977

* * *Валун-филон,убогий горбик даты —ветшалот яда паузы, покамоя душаосвобождала залудля длительности белой ледника.Редел,в окне возникнув, миги снегом тихо падал.

1967

* * *Тускнеет глянец на гирляндах разумений,когдас поклоном дому Вашему и днюкаллиграфически готовлю изумлениена опереточную тему: не виню.По еле-снегу, поукрашенному зеленью,железный шлейф узкоколейки пролегал —вдоль ярких заморозков, хрупких и осенних,шел поезд пригородный к той, что далека.Мои,за ярусами дачного макета,надежды плакали, покуда у себяВы жили, девушка, нисколько не задеты,а значит, милая, ни капли не любя.Как распадаются дымы узкоколейки.Мороз клубящийся ничутьне оседает на вагонные скамейки,в угоду горечи оттаивая в грудь.Но шпагой солнечной, а выпад – луч и лето,колол из тамбура, дрожа наискосокв пылинках памяти, по звуку и по цвету —иллюзионного пошиба голосок.

1967

* * *Мы – на перроне,где двери дачных поездоврезиною в полтраура обиты;ты – в золотых волос короне,но пусть другой тебя возводит на престол;прощай, моя славянка, будь забыта.Живи не далеко себе, не близко,таким деньком-дымком;а мне твоя московская пропискабыла с круг неба штампиком.Поедет поезд в Конаково,и ты махнешь мне из оконца.Но жаль-то как! Нельзя ли снованам повторить наше знакомство.Я подводил ее к вагонуи расставался неумело,а из толпы людей вдогонкуей поклонение летело.Ты – загляденье, ты – блистанье,ты – сероглазая лилея.Носильщик ахнет: золотая,и поторопит: веселее.А золотая,облокотившись из окна,была как невидаль какаяокаймлена.

1966, 1994

* * *Мольбой нарушена,к утру сулит покойночная тишь, как тушь —на парапетепод аркой рукбелел из темнотылик ялтинки,чьи веки нежил ветереле-дуновением с воды.Прихлынь теплынь —так зябок миг ее на свете.

1967

«Смерть Вазир-Мухтара»Приговор шариата объявлен.Огорчит узколицый семью.Шахский евнух… та самая капля.И коран осеняет резню.А посол прозябает небраво,Туркменчайского мира творец:пара слов, пара шуток и – славакулуарной поимки сердец.Фрак неистов. Очки на столетьеупредили ученый глазок.Корчил автора. Сох от комедий.И куруры выкачивать мог.И служебный расшив на мундиреполномочно возвысит его.Но прожекты касаются в миремногих, кроме тебя одного.Может, евнухов души дряхлее,может, русская крыша течет,—но шикарный министр шалеет,из предсмертия выжав полет.И вазир завершает вояжи.Шевелит персиянка чадрой:на мешках подставною поклажей —Грибоед, награжденный арбой.

1968

* * *Дипломаты,искусники жеста,кустари государственных склок!Интригановдворцовое детствопосолиднело в ранге послов.Задний ум бескорыстно отточен.Профанация, торг, лабиринт.Чтобы вдруг договорную строчку,огорошив, пустить напрямик.И расклеена суша по мере,и меняются пункты, скользя,и, клянусь этикетом, – пустяквсе усобицы всей нашей эры.

1968

Мария СтюартХранит Шотландия в летаходну губительную гонку,ведь королева амазонкойтам становилась иногда.Так суженых пересекла,что бились ангелы о плечии зори пятились навстречуночам, обратно в черный зал…Ах, почему удаленаот нас та чудная эпоха,где прямо с царственного мохавлетали жены в стремена.А серенады забредалина королевские дворы,чтобы раскладывать кострыу даже высочайших спален.

1968

* * *Узор как именно исход,где просветление – проблема.Окольно принимает темадекоративный оборот.Уверованно жду запястья.Какой отчетливой каймойминуют комнату,ниспосланы рукой,и космы холодаи облачные части.Обособленно проплывут,колебля вертикальный полог,предметы, признаки минут,в них неминуемо потонут.И сами комнатные длиныредеют до размеров губ…Солдатики из пластилинамое запястье стерегут.

1966

Путь зари

Вместе и порознь

А, может, искони уж так заведено —тепло всеобщее возделывать раздельнои быть застрельщиком тех вековечных трелейпро всё, что есть вокруг и как всё быть должно.* * *Пусть род людской мне кров не предоставити милость женская прольется на других —горьки куски мои, давно уже горьки,ведь я – сиюминутный Каин,а братья – окружение мое,а братья – те, в упор кого не вижу,как смею пред собой глядеть и вышевзор возводить на Богово жилье.Не ведаю народа своегои не прошу включить меня в какой-нибудьнарод, скоро невстреченная Родинана грешного святой обрушит свод.Но жалость переполнила суму,но спины кровяным исходят потомпо горестям, которые мы копим,по каждому, по всем и никому.

1968

* * *Как содрогание дремотного дурманарос чисто внутренний, утробный чисто всхлип —спешите ваше милосердие излить —я перестану жить,я жить,я перестану —спешите милосердие излитьна каждого, кто этому подвержен.И жрец найдется среди нежных двух и жертванайдется, дайте только сроком их сличить.Пускай назавтра поменяются местамипри сочетании случайностей ином,и значит, жертве быть жрецом,а жрец взойдет на страшный камень,сменив заклание на собственный свой стон,он воздаяние получит,ведь быть жрецом такая участь,что лучше к солнцу пасть лицом.Но даже при последнем издыханииглаза по-прежнему ползут на остриё —о, неужели это – всё,чем сможем причаститься тайне —перестает он жить, надрез, перестает.

1968

* * *Я хочу спрятаться под самый прочный пласти сжаться до немыслимых размеров,чтоб незаметному на кручах этих серыхвлачить присутствие, чужих не зная глаз.Потом свои зрачки расширить и напрячьи разобрать, как перепутаны поступки,как невозможно заржавели наши сутки,и жутким словом заряжается пугач.А стоит выпалить – загублен чей-то взор,а стоит выпалить – ославлен чей-то жребий,и губы собраны в обидчивый узор,а зори лишними куражатся на небе.Пусть кровной спелостью наш преисполнен стон,наследной спелостью, живет еще за нами —красив и грозен и безжалостен сей дом —наш дом земной, где вместе бьемся над азами,где воздух ловим, словно рыбы, ловим ртамивместе и порознь и снова бездны ждем.

1968

* * *Заманчиво, но тяжко вас любить,под местными поющих небесами,ведь главный подвиг наш составлен из обид,превозмоганий их, чередованийих, нанесения последней раны злойсодружеству язычников и мумий —пятно родимое несем от всех безумийваших – избранничества пластырь голубой.Пусть мириадами раздавлен буду звезд,кромсая высоту в три воя,уставлюсь на одну из них и строитьначну свой Вавилонский пост.И каждый уложить плитузахочет в эту башню снова,единое воздвигнуть чтобы Словои, свод окончив, слушать красоту.Народы кровь свою откажутся дарить.Зачахнет семя лицедеев.И завершится путь заринад вечной башней иудея.И смогут направлять свой часв расположение потокавсе шаткие – на высь, на Богана истинного положась.

1968

Озеро двоих

Я зависть пышную скопил

ко всем, кто телом чист и светел,

шутя, языческие дети

из вероломных тянут жил.

* * *Над космосом лачужным возведуне соты, а гнездо на сваях света,над остовом дневного постаментанесомое в ночную высоту.Но встречи, нечаянно затеянные, ипорывы кровные, родство и раны чьи-тона игрища ведут свои и скрытноподтачивают свет, как муравьи.Телами друг от друга отстояна расстояние позора,пером распарываем прелести наяд,а губы рвем у взятой к зареву измором.И факельной окраски лепесткина газовых соцветьях обрывая,засушиваем пламя для гербарияи холим полыханием виски.

1968

* * *

л. м.

На фольговом листе леглис нарядной вместе мы и ждалиотлива суточных печалейсо дна асфальтовых долин.Парениенад стен неволей,над месивом весенних тинпарение,и – кланы кровель,и – ломка искорная льдин.Но пальцами ее не пролюбитьнасквозь, это змеиная забава —гнуть гибкой тело, только травытак могут прорастать и жить.Телу сквозь тело не пройти.Лишь кверху прорастает верескчерез живое тело, черезночные радуги шутих.Обоих не вместить однойплоти, живьем не просочитьсяпод ворсы кожистой границы,пронизав теплокровный слой.Гора гордыни и добрагора —на ложе в одночасьедва изголовия – стать властьюнад всякой всякому пора.

1968

* * *Составлю праховую нитьиз прядей, виденных при жизни,—свободен прах от укоризны,а пепел можно обелить.Но моментальным рвом удачипод глянцем лаковых половзияло капище батрачьейлюбови сельских рыгунов.Без продолжения порывжил пылью над половиками.Осталось тратить содроганьена дальних или на любых.

1968

* * *IТы живому расплаву под статьс лица накоплялась на ложе.Глотателю лав из-под кожидай олово алое взять.Чтоб эту пожарную влагуна ткань принимало нутро —от оцепенелого смакадо рыбной агонии ртов.И раб двуединого пылаготов на полуночный бунт.Но вызволенному из илане бить о граниты стопу.IIТы, растекаемая, станьрасплавом, ты себя на ложеосвободи от настов кожистыхи рухнуть дай в живую ткань.Или, как озеро плескучее,в резервуарные твоислоимани меня во жгучиеслои,стань озером двоих.Или захлестывай объятием,чтоб ястребиное, как сброс,вниз на содвинутые гладиолово рдяное лилось.И русло гордое сверкнетна всю продольную текучестьядом, чья бешеная участьна рот натравливает рот.IIIВнезапная, ты наплылаприкосновением продольным,разламывались чтоб ладонимои от лова стыдных благ.Сплочение б росло —вот смесь,составленная из обоих тел,уж гонит по земной красеткань совокупную,и рдеетширь остановленных слоев,обуглившая всех растенийкорни на всём пути своем,и смолы вязкие древесные,покрывши землю до небес,тоже текут по всей поверхности,янтарный вспенивая блеск,—а пламя б желтое рвалосьв мои полночные видения,где некий разводил коленизигзаг, проколотый насквозь.Не всё ли ангелам равно,чем сон обиженного славен.Давно покинули мой лагерьвсе нежные, совсем давно.

1968

* * *Я зависть пышную скопилко всем, кто телом чист и светел,шутя, языческие детииз вероломных тянут жил.……………А мы тесним губами дев,балами губим и влагаемпо гимну в локон и губамибелы бываем, одолев,а мы напяливаем темьна эти светлые подъемы,на дюны белые, на лонопотом и – вдаль, по наготе,и наделяем далью тойсебя от темени до пальцеви сталью певчего скитальцаи болью дочери людской.

1968

* * *1Стада, ведомые к источнику.А за холмами – ширь.Для сыра нож, а для воды кувшин.Вот вотчина.2Смугла,постаивала у колодца,овец пасла.Ложе постлав – спала.От часа переходила к часу,как злак.Сок вязок.Мякоть у плодагуста.Как плод, себя копила,как пойма – капли не отдать,крупицы.В спелость облекаясь,во зрелость года и плода,стояла статная, тугая,словно нектаром налита.3Сведу ручьив проточный свод воды —проточен ходсвободных води тихи чист,и обоймут ее нагую,нагую и готовую войти,водою обоймут ее, обуютнагую возле выема воды.Волна обула ноги. Вотвход в родниковую палату.Во гладь воды нагая вмята,въята во глубь и влагу вод.4Литая,постаивала у воды.И яро —не стыд, а сыновья —тяжелыйпастух вошел к ней.

1973

Брат совы

А матовая чешуя,

кольчужно и не осыпаючись,

одела дни певцов с их ячеством

и безголосцев, воля чья.

* * *Как травоядное, но мину манекеналицом состроив, пережевывал бы годы.Да, надобно делить их с кем-то:страх перед паузами нагнетен в аортумою – откупорит ее или промоет.Дремотой веки, будто мохом, заросли.Я не глаза имею – бельма.И различаю только сумерки вдали,покуда камень на домах не доалеет.Улыбкой женщина мне скрашивала день,но чаяла такую малость,что робкими души затеямилишь вызывала жалость.

1967

* * *Она, как облако, на пирсует сошла – часы пропали,границы лопнули, и сталипохожи планы на пунктир.Речами сольными оплеля тело милой, как стеблями,чтоб утомленными струямитекла по ним, стихая, боль.И зелень вечная умрет,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.