Украинские сказки

А дурак, тем временем, сидел на печи и сам просился:

– И я, мать, пойду, – говорит, – туда же, куда братья отправились!

– Да куда тебе, дураку, идти? – отвечала мать. – Там же тебя волки сожрут!

– Не сожрут, – говорит, – всё равно пойду!

Старики сначала над сыном посмеялись, потом бранить стали. Но видно же, что с дурачка ничего не возьмёшь, и говорили:

– Ладно, иди, но тогда назад не возвращайся и сыном нашим не называйся.

Положила ему мать в торбу черного хлеба чёрствого да флягу воды и выпроводила сына из дому. Отправился он.

Шёл, шёл, вдруг встретил на пути деда. Такой седой дед, с белой бородой, по пояс длиной!

– Здорово, дедушка!

– Здравствуй, сынок!

– Куда это, дедушка, путь держите?

А тот отвечает:

– Хожу по миру да людей от беды спасаю. А ты, сынок, куда направился?

– На царский обед.

– А сумеешь, такой корабль построить, что сам летать может? – спросил дед.

– Нет, – отвечал дурак, – не могу!

– Так зачем же ты идешь?

– А кто его знает, зачем! – молвит дурень, – Мне терять нечего, а вдруг, там где-нибудь счастье мое прячется.

– Ну, садись, – говорил дед, – отдохни немножко, пополуднуем. Достань, что в торбе лежит.

– Эх, дедушка, ничего там нет, один лишь черствый хлеб, но вам такой не укусить.

– Ничего страшного, достань!

Вот дурень достал хлеб, глядит – вдруг из этого чёрствого хлеба пышные белые паляницы сделались, каких он отродясь видал и не ел: как у самих панов.

– Ну вот, – молвит дед, – но как же без выпивки полдничать-то? Может у тебя горилка имеется?

– Нет, неоткуда ей взяться! Лишь фляга с водой есть.

– Достань-ка её! – говорит.

Достаёт он флягу, попробовали, а там уже горилка сделалась!

– Ишь, – сказал дед, – а ведь бог жалует дураков!

Тогда расстелили они на земле свитки, сели и полдничать стали. Закусили неплохо, отблагодарил дед дурака за хлеб и горилку и сказал:

– Теперь слушай, сынок, иди ты в лес, подходи к дереву, трижды перекрестись, ударь топором, и сразу падай ниц, после лежи, пока не подымут. Тогда корабль тебе смастерится, ты сядешь на него и полетишь, куда надобно, забирая на пути любого встречного.

Отблагодарил дурак деда, простились они. Дед побрел своей дорогой, дурак же в лес отправился.

Как пришёл в лес, подошел до дерева, стукнул по нему топором, сразу упал ниц, лежит, да и заснул. Проспал дурак под деревом несколько часов, слышит, как будит его кто-то.

– Подымайся, тут твое счастье, поспело уже, вставай!

Дурень просыпается, смотрит: корабль рядом с ним стоит, корабль не простой, а золотой, мачты его серебряные, паруса его шелковые, и надулись так, что только лететь!

Тогда, долго не раздумывая, забрался он на него, а корабль снялся сам и полетел… Летит он между небом и землёй, что не увидать глазом.

Летит дурень, смотрит на землю и видит, что на дороге человек лежит, ухом к земле приник и слушает что-то. Дурак кричит ему с корабля:

– Здравствуй, дядько!

– Здравствуй, голубчик!

– Что ж ты такое делаешь?

– Я слушаю, – отвечает, – весь ли люд у царя уже собрался.

– И ты туда же собрался?

– Да.

– Забирайся ко мне, подвезу.

Он сел.

Летели они, пока не увидали, как человек с одной ногой к уху привязанной, скачет по дороге на другой. Дурак к нему с корабля обращается:

– Здравствуй, дядько!

– Здравствуй, милый!

– А что это ты на одной ноге скачешь?

– Коли, – говорит, – отвязал бы другую, тогда за один шаг весь свет обошёл бы. Но я, – молвил, – не хочу.

– Куда же ты направляешься?

– К царю путь держу на обед.

– Ну, давай с нами.

– Хорошо.

Забрался и он на корабль, полетел корабль дальше.

Летят они дальше, летят, глядят – а на дороге стоит охотник да из лука целится, но нет нигде ничего – ни птицы какой, ни зверя. Дурак ему с корабля:

– Здравствуй, дядько! Куда это ты нацеливаешься, когда не видать ни птицы какой, ни зверя?

– Здравствуйте люди добрые! Почему, не видать-то? Это вам не видать, а мне-то видно!

– Ну и где же тебе её видать?

– Вон в той стороне, через сто верст, на высохшей грушке сидит она!

– Забирайся к нам, полетим вместе!

Вот и охотник к ним сел. И полетели.

Летят, летят, вдруг увидали: идет дорогой человек, несет на спине наполненный мешок хлебом.

– Здравствуй, дядько!

– Здорово!

– Ты куда путь держишь?

– Направляюсь, – говорил, – хлеба на обед добыть.

– У тебя ж и без того мешок полон!

– Что там этого хлеба! Одному мне, да на раз не хватило бы.

– Давай с нами!

– Хорошо!

Сел и он. Взлетели.

Летят, летят, глядят – человек возле озера ходит, как будто ищет чего.

– Здравствуй, дядько!

– Здорово!

– А что ты тут выхаживаешь?

– Пить, – отвечает, – хочу, а воды никак не найти.

– Но ведь целое озеро рядом, – что ж ты не попьёшь?

– Что там этой воды! Одному мне, да на глоток не хватило бы.

– Давай с нами!

– Давай.

Садится он. Полетели.

Летят, летят, тут увидали: направляется в село мужик, тащит мешок с соломой.

– Здравствуй, дядько! Куда это ты солому тащишь?

– В село, – отвечает.

– Ну-ну! Да неужели в селе соломы не хватает?

– Там хватает, – говорит, – но не такой!

– А что это за солома?

– Такая, – молвит, – что в любое жаркое лето разбросаешь ее – и сразу же, откуда ни возьмись, холод да снег придут.

– Давай с нами!

Сел он, и дальше летят.

Летят, летят, смотрят, мужик в лес идёт с вязанкой дров на плечах.

– Здравствуй, дядько!

– Здорово!

– А куда ты тащишь дрова?

– В лес несу.

– Ну-ну! Неужели в лесу не хватает дров-то?

– Как же не хватает? Хватает, – говорит, – да не таких.

– А что это за дрова?

– В лесу простые, а тут такие, что если их разбросаешь – и сразу как из ниоткуда войско перед тобой предстанет!

– Давай с нами!

Согласился и он, сел, и полетели они к царю.

Летели и летели, прилетели-таки на обед царский. А там посредине двора уже столы поставили да понакрывали, бочки. Медом да вином полные поставили: хочешь, пей, Хочешь, ешь, чего душа пожелает! А людей, можно сказать, около половины царства сошлось, и молодые, и старые, бедные и богатые, даже старцы убогие, словно на ярмарке. Прилетели дурак и товарищи на нашем корабле, спустилися перед царскими окнами, вышли с корабля, обедать ушли.

Посмотрел царь в окно, что там на золотом корабле прилетели, и сказал слуге:

– Иди-ка ты спроси, кто это на золотом корабле пожаловал?

Пошел слуга, поглядел, подошёл к царю:

– Какое-то, – докладывает, – мужичье, оборванцы!

Не поверил царь.

– Быть такого не может, – говорит, – чтобы мужичьё, и прилетало на золотом корабле! Ты, пожалуй, неверно расспросил.

Тогда вышел сам он к людям.

– Кто здесь, – спрашивает, – прилетел на золотом корабле?

Выступает тогда дурак:

– Я, – отвечал, – ваше величество.

Царь как посмотрел, что свиточка его – латка на латке, и колени повылезали на штанах, что аж за голову взялся: «Как же мне дочь за этого холопа выдавать?!»

Что же тут поделаешь? Стал царь тут ему задачи ставить.

– Пойди-ка ты, – говорит царь своему слуге, – и сообщи ему: несмотря на то, что он на корабле прилетел, коль не добудет воду целящую и живящую, пока гости обедают, так не только царевны не видать, а ещё вот меч, упадёт голова его с плеч!

Слуга и отбыл.

Но всё, что царь слуге молвил, Слухало и подслушал, и тут же пересказал об этом дурню. Сел дурак на лавку (это скамьи такие устроили вокруг столов) и горюет – ни есть, ни пить не желает. Видит это Скороход, спрашивает у него:

– Что это ты, – спросил, – не ешь ничего?

– Не до еды мне! Даже не лезет.

И поведал ему все, так мол, да так:

– Загадал мне царь добыть воду, живящую да целящую, и всё пока гости обедают. А как же мне добыть её?

– Не печалься! Найду её для тебя!

– Ну, смотри!

Тут подходит слуга, передает дураку приказ от царя, хотя тот давно уж знает, что да как.

– Скажи, царю своему, – отвечал дурак, – что добуду ему воду!

Вот слуга отошёл.

Тут Скороход отвязывает ногу от уха, и как двинется, так вмиг и обернулся куда-то, набрал воду живящую и целящую.

Набрал да заморился. «Пока там, подумал, обед, я ещё воротиться успею, а пока посижу возле мельницы и отдохну немножко».

Присел Скороход у мельницы, да и заснул. Гости уже стали обед доедать, а Скорохода все нет и нет. Сидит дурак, печалится.

«Пропало всё!» – думает.

Тогда Слухало приложился к земле ухом и начал слушать. Послушал, послушал:

– Не печалься, – говорит он дураку, – возле мельницы уснул, собачий сын!

– Как же быть нам теперь? – спрашивает его дурень. – Как же его поднять?

Тут Стрелок, слушавший их, вмешался:

– Не переживай: я могу его разбудить!

И натянул свой лук, да как выстрелит – стрела прямо в мельницу вонзилась, что аж щепки летели… Просыпается Скороход – скорей туда! Гости, как только обед приговаривают, а этот уже воду приносит.

Как же быть царю здесь? Стал он другую задачу ставить.

– Поди-ка, – говорил слуге, – сообщи ему: если съест с товарищами его, в один присест дюжину волов жареных со стольким хлебом, чтобы в сорока печах было напечено, то, – молвит, – отдам ему свою дочь. А коль не съест, то вот меч, покатится голова его с плеч!

Всё это время Слухало слушал, а после рассказал обо всем дурню.

– Как же мне теперь быть? Мне и одного хлеба не съесть! – говорит дурак и снова запечалился, еще чуть-чуть, и заплачет вовсе.

Тут Объедало стал ему говорить:

– Да не горюй ты! Мне за всех вас поесть – и того мало будет.

Подходит царский слуга и докладывает всё дураку.

– Ладно, – отвечает дурак, – несите вашу закуску!

Тогда зажарили дюжину быков, да испекли хлеба в сорока печах. Тогда стал есть Объедало за дурака, да так, что всё дочиста подобрал, даже еще просить хотел:

– Вот, – говорит, – маловато закуски сегодня! Могли бы ещё немного подать!

Доложили царю, что все быки съедены, а гости еще и добавки просят, новую задачу задал, чтобы воду выпил из сорока сороковых бочек, да залпом, и вина столько же, а если не выпьет, то: «Вот мой меч, а ему голова с плеч!»

Услышал всё это Слухало, доложил. Опечалился дурак.

– Да не печалься ты! – говорит ему Опивало. – Мне, – сказал, – одному выпить, да мало покажется.

Тут выкатили им вина да воды, сколько обещано было. И тут стал пить Опивало, что все дочиста выпил да еще посмеивался:

– Ах, – говорит, – маловато будет. Еще бы пил!

Глядит царь: ничего с этим дурнем и его слугами не поделаешь, подумал: «Нужно вражьего сына этого, сжить со свету, не то ведь дочь ему достанется!» И послал к дураку слугу:

– Ступай сообщи, что приказал царь, чтобы перед венцом посетил жених баню.

А другому слуге приказал пойти и объявить, чтобы баню раскалили: «Вот теперь дурень, такой-сякой, поджарится!» Натопили истопники баню, что аж пышет… сам черт зажарился бы!

Сообщили дурню. Вот пошёл он в баню, а с ним и Морозко ступает со своей соломой. Когда зашли в баню, там такая жара была, просто невозможно! Накидал Морозко соломы – и вмиг стало настолько холодно, что дурак еле помылся, и быстрей на печь, где и заснул, – замёрз сильно! Отворили утром баню, думали, что лишь пепел от дурня остался, а этот лежит спокойно на печи; разбудить решили.

– Ух, – говорил, – крепко я поспал! – и ушел из бани.

Рассказали царю, что на печи он спал, что в бане стало холодно, словно всю целую зиму не топилось. Крепко пригорюнился царь: что ж тут поделаешь? Раздумывал-раздумывал…

– Вот, – говорил, – если выставит для меня завтра к обеду полк войска, тогда только выдам ему свою дочь, а если не выставит, то вот меч, упадёт голова его с плеч!

А сам думает: «Откуда простому мужику столько войска добыть? Мне – царю, и то…»

Так и приказал.

Слухало снова услышал всё, да и поведал дурню. Сел дурень, давай снова горевать: «Как же быть мне дальше? Где ж я добуду столько войска?»

Пришёл к товарищам своим на корабль:

– Спасайте, братцы! Столько раз выручали, и сейчас спасите! Не то пропаду!

– Не горюй! – говорил тот, что тащил дрова в лес. – Я тебе помогу.

Пришёл слуга:

– Царь приказал, – молвит, – что если выставишь ты полк к утру завтрашнему, тогда царевну тебе отдадут!

– Хорошо, сделаю! – отвечал дурак. – Только передай царю, что, ежели не отдаст и после этого, тогда я войну против него начну, да силой царевну заберу.

Вышли дурень с товарищем в поле ночью и понесли с собою дров. Как стали их по разные стороны раскидывать: куда ни кинет – появляется человек! Так набралось войска столь много, боже мой!.. Проснулся утром царь, слушает: играют полковые трубы. Спросил:

– А что ж это играют так рано?

– Так это, – говорят слуги царю, – тот самый, что золотой корабль смастерил, войско свое на плацу выстраивает.

Увидал царь, что делать нечего, велел позвать дурня.

Пришёл слуга царский к кораблю, попросил дурака во дворец прибыть. А дурак стал такой, что и не признать: вся одежа прямо сияет, шапка казачья, золотая, да и сам – лучше не сыскать! Ведет удалое войско своё, сам спереди на вороном коне, следом старшина.

Подступает ко дворцу.

– Стоять! – крикнул.

Войско по рядам построилось – целое войско как один.

Пришел дурак во дворец. Там царь навстречу с объятьями да поцелуями:

– Присаживайся, любезный зять!

Выходит и царевна. Увидела его и заулыбалась: такой жених пригожий!

В скором времени обвенчали их, да такой пир закатили, что дым шёл до небу… лишь за облаком остановился.

А как я с того пира брел, глядь на облако, – и упал. Как упал, так и встал. Вы просили сказку поведать, вот я поведал – ни короткую, ни долгую, а вот такую, как до вас от меня. Поведал бы ещё, но боле не умею.

Иван Найда

Шла как-то женщина с дитём на базар, да несла в корзине ребёнка своего. Как пошла с базара, глядит – скачет перед ней красивенькая птичка. Оставила она свою корзинку с дитём, да за птичкой погналась, поймать собиралась, чтобы дитё её позабавилось. Далеко отбежала от корзины, за деревьями уже и не видно. Тут птичка взлетает на дерево и молвит ей человечьим языком:

– Обернись, женщина, где же твое дитятко?

Обернулась женщина, видит – а ребёнка нет, кинулась его искать. Искала, да не отыскала. Потом заплакала и молвит:

– Бог подарил, бог и отнял! – и побрела домой.

А в том лесу жил дед – волшебник, которому было ведомо всё, что где на свете творится, так вот из своих волшебных книг узнал он, что сидит где-то на дороге дитё в корзине. Он сходил, забрал его, принес дитя домой, нанял ему няньку, вырастил и имя дал «Иван Найда».

Когда исполнилось парню пятнадцать лет, пожелал он на охоту ходить; вышел, глядит – здоровое озеро, стал оглядываться – есть ли где дичь какая, смотрит – три утки летят. Иван собирался бить, смотрит – спускаются они вниз, сбрасывают с себя крылья и в девушек оборачиваются. Старшие прекрасны, а младшей и вовсе не налюбуешься! Только приметил он, как в воду они лезут, ухватил платье младшей – да и ринулся домой!

Как вышли девушки из воды, стали одеваться, а одна глядит, что пропало платье её и молвит:

– Ох, забрал Найда платье моё, я знаю!

Стала гнаться за ним! Догнала, подходит; просит-просит – ни в какую не хочет отдавать.

Разгневалась на него дивчина, вырвала платье у него из рук и ударила по его лицу. Тогда Найда кленом обратился, таким высоким, кудрявым да широким.

Ждет его дед-волшебник, ждет, а его всё нет и нет. Глянул тогда дед в свои волшебные книги:

– Эх, вон ты где, Найда! – топор закинул на плечи да к нему отправился.

(Увидал волшебник в своих книгах, что кленом стал Найда, да в каком месте стоит).

– Э-э, – говорил, – красив клен: но коль рубить, была б неплохая основа для хаты. – Потом спрашивает: – Не ты это, сын?

Тут стал перед дедом Найда, как был раньше.

– Я, – отвечает, – тату!

– Ишь, – сказал, – я же твердил тебе, сынок, чтоб ты никого не трогал, – и повел Найду домой.

На следующий день опять просится Иван на охоту, но не пускает дед:

– Куда это ты собрался, снова тронешь кого-то?

– Отпусти меня, батько, пойду я на болото, не жить мне без той дивчины, очень она нравится мне.

– Если так решил, то иди, – и отпустил Найду. – Когда будешь подходить к озеру, садись под наименьший ракитовый куст; когда прилетят, станут тебя искать. Как разденутся и станут в воду залезать, ты схвати платье, да что есть мочи беги! Коль догнать тебя ей удастся, пропадёшь тогда; а ежели, сумеешь добежать хоть до порога, смогу поймать вас обоих, когда кинется. А я пока буду дровишки за хатой колоть.

Садится Найда под кустом ракитовым, прилетели снова утки, глянули вокруг Ивана – да не сыскали. Оборотились опять девушками, бросили платья, пошли в воду. Найда снова ухватил платье самой младшей и давай бежать с ним, что было духу!..

Накупались девушки, смотрят – старших платья лежат на песочке, а младшей не лежит. Она сказал:

– Это снова Найда стащил! – И снова за ним гонится. Вот как догнала его – ему близко уж до своей хаты оставалось – и просила его вернуть платье. А Найда так спешил, что упал на самом пороге своего дома – кинулась девушка на него, хотела платье свое отнять. А тут дед-волшебник выходит из-за хаты, ловит и подымает обоих.

– Вот теперь, – молвит волшебник им, – быть тебе его женой, а ему твоим мужем!

Повенчались они, сыграли свадьбу и стали жить у деда. Прошло несколько лет. Однажды дед-волшебник говорит Найде:

– Ступай Иван теперь, ты к матери своей, вместе со своей женой.

– Куда ж я поеду, тату, – когда не знаю я, ни, где родился, ни, где искать мне её?

Даёт им дед пару лошадей, запрягает в коляску и молвит:

– Запомни: как проедешь две деревни и начнёшь въезжать уже в третью, тогда скажешь первой женщине, что встретиться тебе: «Здравствуй, мама!» Скажет она: «С чего ж это я твоя мать?» Ты скажешь ей: «А ты что забыла, когда на базар пошла, на дороге корзинку со мной поставила и потеряла?» Тогда она сможет она вспомнить, да не признать. А жене твоей с тобой быть до тех пор, пока кто-то у нее крылья её украдет, так что ты береги их у себя подмышкой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.