Кровь отверженных

– Скажи адрес, – сказал Джеффри.

Лена снова открыла папку.

– Три – десять, – сказала она и посмотрела на жилые прицепы. – Эти все во втором ряду.

– Да, – согласился Джеффри и, взглянув через плечо на другую сторону дороги, сказал: – Нам туда.

Лена повернулась, а Джеффри подал машину назад. На противоположной стороне дороги она увидела большое мобильное жилище. Оно было больше других и напоминало настоящий дом. На площадке перед входом было подобие садика. Белый прицеп стоял на основании из бетонных блоков, выкрашенных в черный цвет. Большой крытый пандус служил крыльцом. Сбоку от дома был навес для автомобилей, а рядом с ним – большой дизельный полуприцеп.

– Он что, водитель грузовика? – спросил Джеффри. Лена нашла на странице нужное место.

– Дальнобойщик, – сказала она. – Должно быть, машина его собственная.

– Похоже, он с этого имеет доход.

– И вы бы имели, будь у вас собственный грузовик, – заметила Лена, продолжая просматривать дело Марка Паттерсона. – Постойте, – сказала она. – Паттерсон владеет самой стоянкой. Он воспользовался этим, когда выручал Марка.

Джеффри припарковался напротив дома Паттерсона.

– Плохо он за ней ухаживает. За стоянкой.

– Да уж, – ответила Лена, озираясь по сторонам.

Дом Паттерсона представлял резкий контраст остальным жилищам стоянки «Кудзу-Армс». Интересно, что можно сказать об отце, если о своем доме он заботится, а на людей, живущих поблизости, внимания не обращает. Соседям Паттерсон помогать не обязан, думала Лена, но странно, что он не подыщет себе более приятное окружение, тем более что у него двое детей.

– Тедди, – сказала Лена. – Это имя отца.

– Марла принесла мне его дело, – сказал Джеффри. – Он совершил два нападения, правда, это было лет десять назад. Отсидел за одно из них.

– Яблоко от яблони недалеко падает.

Джеффри и Лена вышли из машины, и в этот момент с крыльца спустился крупный мужчина. Лена догадалась, что это Тедди Паттерсон, и испугалась: его габариты поражали воображение. Он был выше Джеффри на два дюйма и по меньшей мере на тридцать футов тяжелее. Казалось, что Паттерсон может одной рукой схватить их обоих и швырнуть через дорогу.

Лена рассердилась на себя за то, что обратила внимание на его внешность. Ранее Лена считала себя способной противостоять кому угодно. Она была сильной женщиной, мускулистой – не зря же столько лет занималась на тренажерах – и уверенности ей было не занимать. Теперь она это чувство утратила, и фигура Паттерсона вызвала у нее легкую дрожь, хотя в данный момент тот ничего угрожающего не делал, а мирно вытирал руки о грязное посудное полотенце.

– Вы потерялись? – спросил Паттерсон.

Он выглядел как громила, руки сверху донизу покрыты татуировкой. Лена и Джеффри переглянулись, что не укрылось от внимания Паттерсона.

– Мистер Паттерсон? – спросил Джеффри и вынул свой жетон. – Я – Джеффри Толливер, из полиции Гранта.

– Я знаю, кто вы такой.

Паттерсон засунул полотенце в карман.

Лена видела, что оно выпачкано в машинном масле. Заметила и то, что Паттерсон не удостоил ее внимания.

Лена открыла рот; желая заявить о своем присутствии, но слова застряли в горле. Мысли о том, что она возбудит в нем враждебность, вогнали ее в холодный пот.

– Это детектив Лена Адамс, – сказал Джеффри; если он и заметил ее страх, то ничем этого не показал. – Мы приехали поговорить с Марком о том, что вчера произошло.

– Без вопросов! – произнес Тедди Паттерсон, скороговоркой сливая два слова в одно.

Паттерсон повернулся к ним спиной и пошел к дому. Постоял в дверях, дожидаясь Джеффри. Сделал это намеренно, чтобы, подойдя к нему, тот почувствовал себя недомерком. Лена увидела, что Тедди намного выше, чем ей казалось, когда она сидела в машине. Ей показалось, что тот опять же не без умысла встал в проходе, чтобы ей пришлось протиснуться в узком пространстве между дверным косяком и его животом, постаравшись не задеть хозяина. И глядя на его улыбку, Лена понимала: он знает, что она чувствует себя униженной. Она ненавидела себя за то, что не умеет скрывать свои чувства.

– Садитесь, – предложил Паттерсон, указывая на диван.

Они не воспользовались предложением. Тедди стоял, скрестив руки на могучей груди, и Лена видела, что его голова всего на три дюйма ниже потолка. Комната была большой, но Паттерсон заполнял собой все пространство.

Лена оглянулась по сторонам. Она старалась вести себя, как коп, а не как испуганная девочка. Помещение, неожиданно для нее, было чистым и аккуратным. Если бы она встретила Тедди Паттерсона где-нибудь в баре, то никогда бы не поверила, что у него такой дом. С одной стороны была кухня, затем холл. В гостиной имелись среднего размера камин и телевизор с большим экраном. В комнате стоял цветочный аромат, возможно, он исходил из включенного в розетку освежителя воздуха. Чувствовалась женская рука: стены были окрашены в розовый цвет, диван и два стула обиты светло-голубой материей в розовую полоску. На диван наброшено пикейное покрывало с рисунком в тон убранству. На кофейном столике – ваза с недавно срезанными цветами. Рядом – разбросанные с легкой небрежностью женские журналы. На стенах хорошие гравюры в рамах. Мебель, похоже, была новой. По ковру недавно прошелся пылесос. Лена заметила, что на кафеле отпечатались свежие следы ботинок Паттерсона.

Пока Лена изучала комнату, Джеффри еще раз сказал Паттерсону:

– Нам нужно поговорить с Марком о том, что произошло вчера вечером.

Лена замерла, увидев над камином изображение Христа. Его кровоточащие ладони были открыты в классическом жесте – «будем друзьями». Джеффри тоже обратил внимание на картину, потому что наблюдал за Леной. Она заставила себя отвернуться, а Джеффри вскинул бровь, словно спрашивая, все ли с ней в порядке. Лена почувствовала бы себя лучше, если бы не Паттерсон: тот заметил, как они переглянулись. Он, разумеется, слышал о том, что случилось с Леной. Она могла лишь представить, какое удовольствие испытывал Паттерсон, воображая подробности изнасилования. Хозяин дома производил на Лену гнетущее впечатление. Она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза. Он секунду смотрел на нее, потом перевел взгляд на ее руки.

Она точно знала, что его интересует. Лена боролась с желанием сунуть руки в карманы, но в этот момент из коридора вышла маленькая женщина.

– Тедди? – сказала она. – Ты купил мне лекарства?

Она остановилась, увидев Джеффри и Лену. Приложила руку к шее.

– В чем дело?

– Полиция, – ответил Паттерсон и быстро отвернулся. В его глазах промелькнуло что-то вроде выражения вины.

Словно его жена могла догадаться, о чем он думал, глядя на Лену.

– Ну хорошо, – сказала она с явным неудовольствием. – Расскажите мне, чего я еще не знаю.

Ростом она была не выше Лены. Сквозь жидкие русые волосы в некоторых местах просвечивал череп. Она выглядела изнуренной. Фотографии таких людей Лена видела в книгах, посвященных Холокосту. Тем не менее в ней чувствовалась сила. Лена подумала, что чистота и порядок в доме – ее заслуга. Эта больная умела управлять делами.

– Я знала, что вы придете, – сказала женщина, – поэтому мне не следует удивляться.

Она не отнимала руку от шеи – теребила цепочку. Лена Догадалась, что на цепочке крест. – Миссис Паттерсон? – спросил Джеффри. – Грейс, – сказала она и протянула руку. Джеффри пожал ее, а Лена, воспользовавшись моментом, всмотрелась в Тедди Паттерсона. Он глядел на жену и Джеффри. Плечи его ссутулились. В присутствии миссис Паттерсон он уже не выглядел таким опасным.

– Мы пришли поговорить с Марком, – сказал Джеффри. – Он дома?

Грейс Паттерсон беспокойно взглянула на мужа.

– Почему бы тебе не сесть, дорогая? – сказал он жене. Затем, словно его слова требовали объяснения, обратился к Джеффри:

– Она последнее время болеет.

– Мне очень жаль, – сказал Джеффри.

Он сел на диван рядом с Грейс и кивнул Лене, давая понять, что ей тоже следует сесть. Лена поколебалась, но потом опустилась в одно из кресел.

Свет из окна падал на Грейс, и Лена увидела, как она бледна. Темные круги под глазами, синие губы. Лена подумала, что у миссис Паттерсон может быть только такая комната.

– Благодарю вас, шеф Толливер, за то, что вы не стали допрашивать Марка вчера вечером, – сказала Грейс. – Он был очень расстроен.

– Это можно понять, – ответил Джеффри. – Ему надо было оправиться после того, что случилось.

Тедди Паттерсон хмыкнул. Лена не удивилась: подобные Тедди Паттерсону не считают, что людям требуется время, для того чтобы оправиться. В этом отношении он был похож на Лену. Сделал дело – и забудь. Или, по крайней мере, попытайся после не ныть.

– А его сестра дома? – спросил Джеффри. – Нам бы хотелось и с ней поговорить.

– Лэйси? – спросила Грейс и снова взялась рукой за цепочку. – Она сейчас у бабушки. Мы думали, что так будет лучше.

– Где она была вчера вечером? – спросил Джеффри.

– Здесь, – ответила Грейс. – Ухаживала за мной.

Она нервно сглотнула и посмотрела на сложенные на коленях руки.

– Обычно я не прошу ее оставаться со мной, но вчера у меня была очень трудная ночь, а Тедди должен был идти на работу.

Она слабо улыбнулась мужу:

– Иногда боль бывает слишком сильной, и мне хочется, чтобы дети были поблизости.

– Но ведь Марка при вас не было? – сказал Джеффри, хотя это было очевидно.

Ее лицо омрачилось.

– Нет, не было. Последнее время с ним трудно ладить.

– Он недавно избил сестру, – вмешался Паттерсон. – Да вы наверняка знаете об этом из дела. Дрянной парень. Не выйдет из него ничего путного.

Грейс не произнесла ни звука, но ее неудовольствие все ощутили в полной мере.

– Извини, – пробормотал Паттерсон.

Похоже, он и в самом деле раскаялся. Лена удивлялась влиянию Грейс на мужа. Она усмирила его за несколько минут.

– Пойду, приведу Марка, – сказал Паттерсон и вышел из комнаты.

Лена по привычке провела языком по внутренней стороне зубов. По какой-то причине она не могла заговорить. Нужно было задать вопросы, и Лена знала, что Джеффри ждет их от нее, но она чувствовала тревогу и не могла сосредоточиться. Ей хотелось побыстрее выйти из дома, лишь бы оказаться подальше от Тедди Паттерсона. Даже сейчас, рядом с его женой и Джеффри, Лена испытывала страх. Больше, чем страх, – угрозу.

Пытаясь избавиться от состояния клаустрофобии, Лена посмотрела в сторону кухни. Комната была не слишком большой. На стенах обои с изображением земляники. Земляника была даже на часах, висевших над кухонным столом.

Грейс кашлянула.

– Последнее время Марку пришлось нелегко, – сказала она, продолжив тему. – У него были неприятности в школе.

– Сожалею, миссис Паттерсон, – сказал Джеффри, он выпрямился на диване, очевидно, приготовившись к разговору. – А как насчет Лэйси?

– У Лэйси за всю ее жизнь не было никаких неприятностей, – сказала Грейс. – И это чистая правда. Ангел, а не ребенок.

Джеффри улыбнулся, и Лена могла догадаться, что он думает. Из опыта он знал, что самые страшные преступления совершают ангелы.

– С мальчиками она встречается?

– Ей еще только тринадцать, – сказала Грейс, словно это могло быть ответом. – У нас и в доме-то мальчиков никогда не было.

– Она может встречаться с ними на стороне.

– Не вижу для нее такой возможности, – ответила Грейс. – Из школы она приходит каждый день вовремя. А если куда-то идет, то в компании подружек. И возвращается вовремя.

Лена чувствовала, что Джеффри пытается встретиться с ней глазами, но она упорно его игнорировала.

– Вовремя – это когда? – осведомился Джеффри.

– В будние дни мы ее, разумеется, никуда не отпускаем, а в пятницу и субботу это – девять часов.

– А в комнате она спит одна?

Лицо Грейс приняло такое выражение, словно только сейчас она сообразила: Джеффри неспроста интересуется ее дочерью. Она смотрела на него, как несколько часов назад Дотти Уивер смотрела на Лену, только в глазах ее было намного больше злости.

– Почему вы задаете так много вопросов относительно моей дочери? – резко спросила она. – Ведь пистолетом угрожали Марку.

– Дотти сказала нам, что Лэйси и Дженни были подругами, – сказал Джеффри.

– Видите ли… – начала Грейс.

В ее голосе чувствовалась нерешительность. Видно было, что она пытается предугадать дальнейшие вопросы Джеффри. Наконец она сказала:

– Да, они дружили. Потом что-то произошло, и они перестали встречаться. Мы давненько не видели Дженни. Я знаю, что Лэйси к ней в дом не ходила.

– Она сказала вам, почему так вышло?

– Я решила, что у них произошла глупая размолвка.

– Но вы ее не спрашивали?

Грейс пожала плечами.

– Она моя дочь, шеф Толливер, но не подружка. У девочек часто бывают секреты. Можете спросить об этом вашу бывшую жену.

Он кивнул.

– Сара сказала, что Лэйси – замечательная девочка. Большая умница.

– Так и есть, – согласилась Грейс. – Но все же я ее не пытаю, если она не готова мне о чем-то рассказать.

Видно было, что она довольна.

– Может, она поговорит об этом с кем-то другим?

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы не возражаете, если я с ней поговорю?

Грейс снова бросила на него суровый взгляд.

– Она еще мала. Если у вас нет на то конкретной причины, то вы не можете говорить с ней без моего разрешения. Я права?

– Мы не собираемся говорить с ней как с подозреваемой, миссис Паттерсон. Просто нам нужно выяснить, в каком умонастроении пребывала Дженни Уивер. Для этого вашего разрешения нам не требуется.

– Но я ведь вам только что сказала, что Лэйси довольно долго не встречалась с Дженни – кажется, это началось с Рождества. Она понятия обо всем этом не имеет. – Грейс вежливо улыбнулась. – Я не хочу, чтобы вы допрашивали мою дочь, мистер Толливер. – Она сделала паузу. – И доктор Линтон – тоже.

– Ее ни в чем не подозревают.

– Я хочу оставить все как есть, – сказала она. – В случае чего мне придется позвонить в школу и сказать им, что Лэйси не должна говорить с кем-либо в отсутствие родителей.

Джеффри помолчал. Похоже, она знает о законе гораздо больше, чем они предполагали. Впрочем, школы были очень дружны с полицией, так что они могли позволить интервью.

– В этом нет необходимости, – сказал Джеффри.

– Значит, я могу положиться на ваше слово?

Джеффри быстро кивнул.

– Хорошо.

В его голосе Лена услышала разочарование.

– Все же нам хотелось бы с ней поговорить, – сказал Джеффри. – И мы будем только рады, если вы будете при этом присутствовать.

– Я должна обсудить это с Тедди, – сказала она. – Но мы оба можем представить, что он вам ответит.

Она едва заметно улыбнулась, положив конец враждебности.

– Вы знаете все о папах и любимых дочках.

Джеффри вздохнул и снова кивнул. Лена знала, что Тедди Паттерсон скорее облачится в лучший женин наряд, чем позволит своей дочери говорить с копом. Преступники всегда не доверяют полиции, и, несмотря на то что он давно вышел из тюрьмы, Тедди не изменил своего отношения к силовым структурам.

Джеффри, однако, не совсем еще сдался.

– В последнее время она не болела? – спросил он.

– Лэйси? – Грейс искренне удивилась. – Нет, конечно нет. Спросите у доктора Линтон, если хотите.

Она приложила к груди руку.

– В семье болею одна я.

– А в церковь она ходит? Я имею в виду Лэйси.

– Да, – сказала Грейс и снова улыбнулась. – Марк тоже ходил. Некоторое время.

Лена обратила внимание, что зубы у нее сероватого оттенка.

Грейс помолчала, глядя в сторону камина. Лена думала, что она смотрит на картину, но потом заметила, что на каминной доске стоят семейные фотографии. Там были снимки детей и родителей на пляже, в парке у аттракционов, на пикнике в лесу. Грейс Паттерсон на этих фотографиях выглядела немного полнее и здоровее. Дети были еще маленькими: мальчик – должно быть, это был Марк – лет десяти или одиннадцати, его сестра – около восьми. Похоже, это была счастливая семья. Даже Тедди Паттерсон улыбался в камеру.

– Итак, – подсказал Джеффри, – они ходили в баптистскую церковь?

– В новую баптистскую церковь, – ответила Грейс, ее голос впервые зазвучал оживленно. – Мне казалось, что Марк там был счастлив. Словно его нервную энергию направили в нужное русло. Он даже в школе стал лучше учиться.

– А потом?

– А потом… – Она медленно покачала головой, и ее плечи опустились. – Не знаю. С Рождества с ним снова не стало сладу.

– С Рождества прошлого года? – спросил Джеффри.

– Да, – ответила она. – Я в самом деле не знаю, что произошло, но к нему вернулась прежняя злость. Он казался таким…

Она снова замолчала.

– Мы хотели пойти с ним к психологу, но он отказался. Мы не смогли его заставить, хотя… – Она оглянулась, словно желая удостовериться, что они одни, и продолжила: – Отец тоже пытался. Тедди думает, что люди должны быть такими, как он. Я имею в виду – мальчики. Или мужчины. У него твердые взгляды на то, что должно быть.

– На Рождество школьники ездили кататься на лыжах. Марк тоже ездил?

– Нет, – она покачала головой. – Примерно в это время он стал плохо себя вести, и отец его не отпустил.

– А Лэйси ездила?

– Да. Она никогда раньше не ходила на лыжах. Ей очень понравилось, – Грейс улыбнулась.

Они замолчали, и Грейс Паттерсон сняла с платья несуществующую пылинку. Похоже, ей хотелось еще что-то сказать.

– Я очень больна, – тихо произнесла она. – Врачи не оставляют мне много надежды.

– Мне очень жаль это слышать, – сказал Джеффри. Видно было, что он и в самом деле сожалеет.

– Рак молочной железы, – сказала Грейс и положила руку на грудь, а Лена впервые обратила внимание, что блузка прикрывала плоскую грудную клетку. – У Лэйси все будет хорошо. Она, как кошка, всегда встает на лапы. А вот о Марке у меня болит душа: что будет с ним, когда меня не станет? Несмотря на все его вывихи, он хороший мальчик.

– С ним все будет в порядке, – заверил ее Джеффри, хотя даже Лене было заметно, что он в этом отнюдь не уверен.

Чудес не бывает: такие мальчики, как Марк, кончают плохо.

Грейс заметила фальшь. Она тихо засмеялась.

– Я не дурочка, мистер Толливер. Впрочем, я все равно вам благодарна.

В коридоре послышались тяжелые шаги Тедди Паттерсона. Прицеп слегка покачивался под его весом. За ним шел сын, полная противоположность отцу. Паттерсон схватил мальчика за руку и втащил в комнату.

Первым впечатлением Лены от Марка Паттерсона было удивление: парень был на редкость красив. Вчера она не обратила на это внимания, потому что было не до того. Сейчас у нее хватило времени, чтобы как следует его рассмотреть. Русые волосы Марка напоминали цветом материнские, но их, разумеется, было гораздо больше, и он был короче подстрижен. Таких длинных ресниц у представителей мужского пола она никогда не видела. Глаза поражали синевой. Как и у большинства шестнадцатилетних мальчиков, на подбородке и над полными губами у него пробивался пушок.

Чувствуя, что на него смотрят, он завел волосы за уши. Лена невольно подумала, что в этом движении было что-то эротическое. Чувственность была и в его походке, и в том, как он держал плечи. На нем была обтягивающая белая футболка. На узких бедрах низко сидели выцветшие джинсы.

Несмотря на все это, он казался бесполым. Марк Паттерсон был шестнадцатилетним мальчиком, которому еще предстояло стать мужчиной. Унисекс был сейчас очень популярен у подростков. Когда Лена училась в школе, мальчики делали все, чтобы выглядеть взрослыми. Сейчас они чувствовали себя комфортнее вот в таком неопределенном состоянии.

– Ну вот и он, – рявкнул Паттерсон и вытолкнул Марка на середину комнаты.

Тедди, казалось, еще больше рассвирепел, его руки были сжаты в кулаки, словно он едва удерживался, чтобы не отдубасить сына. По какой-то причине Тедди Паттерсон напомнил Лене Хэнка. Двадцать лет назад Хэнк мог бы вот так же грубо толкать Марка и орать на него.

– Мы с тобой сейчас уедем, – обратился к жене Паттерсон. – Купим лекарства.

– Тедди! – сказала Грейс и замолчала.

Лена тоже удивилась: ведь это же Тедди Паттерсон, человек, не доверяющий полиции! Как он может оставить с ними своего сына? По закону Тедди имел право присутствовать при интервью. Очевидно, он хотел, чтобы Марк помучился.

Джеффри, по-видимому, хотел воспользоваться такой ситуацией.

– Мистер Паттерсон, – сказал он, – вы не возражаете, если мы завтра пригласим к себе Марка? Мы хотим взять у него анализ крови.

Паттерсон вздернул было бровь, но кивнул.

– Скажете ему когда, и он придет.

– Тедди, – снова произнесла Грейс.

– Пойдем, – приказал Паттерсон. – Аптека скоро закроется.

Если Грейс Паттерсон и обладала властью над мужем, то она знала, когда ею не следует пользоваться. Она встала, подала руку сначала Джеффри, потом – Лене. Грейс за все это время не сказала Лене и слова, но, когда взяла ее за руку, это было не просто вежливое прощание.

– Будьте осторожны, – предупредила она Лену.

Прежде чем последовать за мужем, Грейс Паттерсон остановилась перед сыном и поцеловала его в щеку. Она была на два дюйма ниже Марка, и ей пришлось встать на цыпочки, чтобы до него дотянуться.

– До свидания, – сказала ему Грейс и потрепала по плечу.

Марк посмотрел ей вслед и дотронулся до места, куда мать его поцеловала. Взглянул на пальцы, словно мог увидеть на них ее поцелуй.

– Марк? – сказал Джеффри, привлекая внимание мальчика.

– Сэр? – откликнулся он, растягивая слово.

Его тело было настолько расслаблено, что он не мог стоять ровно, и слегка покачнулся.

– Что, накурился? – спросил Джеффри.

– Да, сэр, – ответил он и взялся за спинку стула, чтобы устоять.

Лена увидела на его пальце большой золотой перстень. В красный камень ударил луч света, и она заметила выгравированные на кольце инициалы.

– Вы заберете меня в тюрьму? – спросил Марк.

– Нет, – ответил Джеффри. – Я хочу поговорить с тобой о том, что произошло накануне.

– Что произошло накануне, – повторил он, сливая воедино слова. – А я хочу поблагодарить вас за то, что вы выстрелили в кого следует.

Джеффри вынул записную книжку, открыл на чистой странице. Достал ручку и написал сверху имя Марка.

– Полагаешь, что я поступил правильно?

Марк лениво улыбнулся. Обошел стол, уселся и сложил губы в беззвучном свисте. Даже в этом движении было что-то сексуальное. Лена была заинтригована: и взрослые-то люди в присутствии полиции не держались столь непринужденно, как этот подросток.

Джеффри сразу взял быка за рога:

– Это ты отец новорожденного ребенка?

Марк вскинул бровь очень похоже на своего отца.

– Нет, – ответил он.

Джеффри попробовал подойти с другой стороны:

– Вчера вечером сестра была с тобой?

– Послушайте, сэр, – ответил Марк. – Вы видели мою мать. Она вчера плохо себя чувствовала. Лэйси была при ней.

Он пожал плечами.

– Она не часто просит. Мать хочет, чтобы мы не знали, что она умирает.

У него заметно дернулся кадык. Марк повернул голову и посмотрел в окно. По-видимому, взял себя в руки, потому что, когда снова взглянул на Джеффри, на губах у него играла вызывающая улыбка. Похоже, что у мальчика, помимо сексуальной внешности, было что-то еще за душой. Его что-то мучило, и дело было не только в том, что случилось накануне. В нем чувствовался надлом. Он был уязвим и в то же время опасен, но на угрозу, исходившую от его отца, это не было похоже. Если уж на то пошло, Марк Паттерсон был опасен самому себе.

Лена впервые подала голос, с тех пор как вошла в дом.

– Ты любишь сестру? – спросила она.

– Она святая, – ответил Марк и покрутил кольцо на пальце. – Любимая папина дочка.

– Как она в последнее время себя чувствовала? – спросила Лена. – Ничем не болела?

Марк уставился на Лену. В этом взгляде не было никакой враждебности. Казалось, это обычное любопытство, и ничего больше.

– Сегодня утром выглядела нормально. Можете сами у нее спросить.

– Почему Дженни Уивер вдруг сошла из-за тебя с ума? – спросила Лена.

Он поднял плечи, подержал их так некоторое время и опустил. Задрал футболку и стал рассеянно гладить плоский живот.

– Знаете, многие девушки сходят из-за меня с ума.

– У вас с ней что-нибудь было? – спросил Джеффри.

– Вы имеете в виду интимные отношения? – Марк покачал головой. – Ну как вам сказать, было пару раз, но, в общем, ничего серьезного.

Он упреждающе поднял руку.

– Это случилось, когда мне было пятнадцать.

– Для обвинения в изнасиловании должна быть по меньшей мере пятилетняя разница в возрасте, – заметила Лена.

Джеффри поерзал на диване. По-видимому, он был недоволен тем, что Лена сообщила Марку такую информацию. Он мог бы использовать это обстоятельство как средство запугивания подростка. Теперь ему надо было найти другой подход.