Книга медиумов

26. Весьма многочисленный класс, самый многочисленный даже, но который нельзя поместить в числе противящихся, – это класс сомневающихся. Это вообще спиритуалисты по принципу; у большей части из них есть смутное сознание спиритических идей, стремление к чему-то, чего они не могут определить. Их мыслям недостает только порядка и последовательности; для них спиритизм есть как бы луч света; это сияние, рассеивающее туман; они принимают его охотно, потому что он избавляет их от мучений неизвестности.

27. Если мы бросим теперь взгляд наш на различные категории верующих, мы найдем сперва спиритов, не сознающих этого; это, собственно говоря, видоизменение или оттенок предыдущего класса. Не слышав никогда о спиритизме, они имеют врожденное сознание тех великих начал, которые вытекают из него, и это чувство просвечивает в некоторых местах их сочинений и в их разговорах до такой степени, что, слушая их, думаешь, что они совершенно посвящены в учение спиритизма. Подобные примеры встречаются очень часто между писателями, как духовными, так и светскими, между поэтами, ораторами, моралистами, древними и новыми философами.

28. Убедившиеся непосредственным изучением предмета могут быть разделены на четыре разряда:

1) Те, кто верят только в явления. Спиритизм для них есть простая наука наблюдений, ряд явлений более или менее любопытных. Мы назовем их спиритами-наблюдателями.

2) Те, кто видят в спиритизме не одно только явление; они понимают философскую часть его, восхищаются моралью, которая вытекает из него, но не следуют ей. Влияние его на характер их незначительно или вовсе не существует даже. Они ничего не изменяют в своих привычках и не отказывают себе ни в одном наслаждении. Скупой, гордый, завистливый остаются такими же, нисколько не исправляясь. Для них христианское милосердие есть прекрасное правило и только; это спириты несовершенные.

3) Те, кто не довольствуются одним восхищением спиритической моралью, но которые применяют к делу и принимают все ее последствия. Будучи убеждены, что земное существование есть временное испытание, они стараются воспользоваться этими краткими минутами, чтобы идти по пути прогресса, который один может возвысить их в иерархии духов. Они делают добро и искореняют в себе дурные наклонности. Их отношения всегда верны, потому что убеждения их удаляют их от всякой дурной мысли. Христианская любовь управляет всеми их поступками; это истинные спириты, или, лучше, спириты-христиане.

4) Есть еще спириты экзальтированные. Род человеческий был бы совершенен, если бы он извлекал из всего одно только хорошее. Крайность во всем вредна. В спиритизме она рождает доверие слишком слепое и часто легкомысленное ко всем вещам невидимого мира и заставляет принимать слишком легко и без контроля то, что оказалось бы нелепым или невозможным, если бы подвергли его анализу рассудка. Но энтузиазм не рассуждает, он ослепляет человека. Этого рода последователи скорее вредны, чем полезны для спиритизма. Они менее всех способны убедить, потому что суждениям их не доверяют вообще; они всегда бывают обмануты или духами, или людьми, которые стараются употребить в свою пользу их легковерие. Если бы они одни только испытывали последствия своего заблуждения, то зло было бы еще не так велико. Но хуже всего то, что они, нисколько не желая этого, доставляют оружие неверующим, которые больше ищут случая посмеяться, чем убедиться в истине, и не замедлят приписать всем смешную сторону некоторых. Такое действие, без сомнения, не может назваться ни справедливым, ни разумным; но известно, что противники спиритизма признают правильными только свои рассуждения и менее всего заботятся о том, чтобы знать предмет, о котором говорят.

29. Средства убеждения чрезвычайно разнообразны, в зависимости от лица, к которому обращаются. То, что убеждает одних, нимало не действует на других. Один убеждается материальными проявлениями, другой – сообщениями разумными, большее же число – рассуждением. Мы можем сказать даже, что на большую часть тех, кто не приготовлены рассуждением, материальные феномены имеют мало влияния. Чем феномены эти необычайнее и чем более уклоняются они от известных законов, тем более встречают недоверия, и это потому, что человек естественно сомневается при виде явлений, превышающих его понятия. Каждый смотрит на них со своей точки зрения и объясняет их по-своему: материалист видит в них причину чисто физическую или обман; невежда и суеверный – действие дьявольское или сверхъестественное, тогда как предварительное объяснение уничтожает предубеждения и может показать если не действительность, то хотя бы возможность явления. Его понимают прежде, нежели увидят; когда же возможность признана, тогда недалеко уже и до полного убеждения.

30. Полезно ли стараться убеждать упорно неверующего?

Мы сказали, что это зависит от причин и свойств его неверия. Часто настояния дают идею убеждаемому, что личность его очень важна, и потому он более противится. Кто не убеждается ни рассуждениями, ни фактами, тот, значит, должен еще подвергнуться испытанию неверия. Надо предоставить Провидению заботу окружить его обстоятельствами, более благоприятными для него. Много есть людей, которые ищут света, и потому не для чего терять время с теми, которые его отвергают. Обращайтесь же к людям с доброй волею, которых гораздо больше, чем предполагают, и их пример преодолеет препятствия скорее, чем слова. Истинный спирит не пропустит случая сделать добро, облегчить страждущее сердце, утешить несчастного, ободрить безнадежного, произвести нравственный переворот: в этом заключается его миссия. В этом он найдет также утешение для себя. Спиритизм буквально висит в воздухе. Он распространяется вследствие естественного хода вещей и потому, что он делает своих последователей счастливыми. Когда его противники будут слышать о нем везде, даже в кругу своих приятелей, тогда они поймут свое одиночество и будут принуждены или молчать, или сдаться.

31. Чтобы преподавать спиритизм так, как преподают другие науки, следовало бы показать весь ряд феноменов, которые могут быть произведены, начиная с самых простых и постепенно восходя до самых сложных. Но этого-то и нельзя сделать, потому что невозможно проходить курс опытного спиритизма, как проходят курс опытной физики или химии.[7] В естественных науках имеют дело с грубой материей, которую заставляют действовать по желанию и всегда почти могут быть уверены в успехе опытов. В спиритизме же имеют дело с разумными существами, имеющими свою волю и доказывающими нам ежеминутно, что они не подчинены нашим капризам. Следовательно, надо наблюдать, выжидать результатов и схватывать их, так сказать, на лету; и потому мы объявляем прямо, что тот, кто надеется получить их по своему желанию, должен быть или малосведущий, или обманщик. Вот почему истинный спиритизм никогда не может быть зрелищем, никогда не станет на подмостки. Безрассудно предполагать даже, что духи явятся напоказ и подчинят себя исследованию как предмет любопытства. Следовательно, феномены могут или вовсе не быть, когда они нужны, или представиться совершенно в другом виде, а не в том, в каком бы их желали. Прибавим еще, что для получения их нужны лица, одаренные особенными способностями, и что эти способности разнообразны до бесконечности, в зависимости от расположения особ, но так как весьма редко случается, чтобы одно и то же лицо заключало в себе все медиумические качества, то это составляет новое затруднение, потому что нужно иметь под рукою целую коллекцию медиумов, что почти невозможно.

Чтобы избежать этого неудобства, нужно начинать с теории. Там все феномены пересмотрены, объяснены, и потому легко отдать себе в них отчет, понять их возможность, знать условия, при которых они могут производиться, и препятствия, которые могут им помешать, в каком бы порядке они ни следовали. Тогда ничто не покажется странным. Этот путь представляет еще другую выгоду: он освобождает наблюдателя от множества обманов. Предупрежденный относительно затруднений, он может быть осторожен и избежит приобретения опытности за свой счет.

Трудно определить, сколько лиц, с тех пор как мы занимаемся спиритизмом, приходило к нам, и между ними мы видели много таких, которые остались равнодушными и неверующими в присутствии фактов самых очевидных и которые были убеждены впоследствии разумным объяснением. Сколько других было подготовлено к убеждению с помощью рассуждения; сколько, наконец, таких, которые убедились, не видя ничего, потому единственно, что они поняли. Мы это говорим по опыту и вот почему утверждаем, что самая лучшая метода спиритического преподавания состоит в том, чтобы обращаться к рассудку прежде, чем к зрению. Этой системе мы следуем в наших уроках, и результаты тому оказываются самые положительные.[8]

32. Предварительное изучение теории имеет еще и другую выгоду: оно тотчас показывает великую цель и значение этой науки. Тот, кто начинает занятия свои с вертящихся столов, бывает более расположен к шуткам, потому что ему трудно представить себе, что из этих опытов могло выйти учение, которое должно преобразовать человечество. Мы всегда замечали, что люди, верившие прежде, чем они видели что-нибудь, потому только, что они читали и поняли, бывают более других склонны к серьезному занятию спиритизмом. Так как они обращают внимание больше на сущность предмета, чем на форму его, то для них философская часть его есть главное, феномены же вещь второстепенная, и потому они говорят, что если бы феномены эти и не существовали, то все-таки осталась бы философия, которая разрешает вопросы неразрешимые и которая пока одна только дает разумную теорию прошедшего и будущего человека. Они предпочитают учение, объясняющее всем другим учениям, которые не объясняют вовсе или объясняют неудовлетворительно. Кто рассуждает, тот легко поймет, что учение это могло бы существовать независимо от явлений; они подтверждают его, но не составляют его необходимого основания. Серьезный наблюдатель не отвергает их нисколько, но он ожидает благоприятных условий, которые позволят ему быть свидетелем их. Доказательством этому может служить то, что многие, прежде чем услышали о явлениях, имели внутреннее сознание этого учения, которое привело только в порядок их идеи и составило из них одно целое.[9]

33. Впрочем, несправедливо было бы сказать, что начинающие с теории не имеют предмета практических наблюдений. Напротив, они встречают предметы наблюдений, имеющие особенное значение в глазах их, это многочисленные факты самопроизвольных явлений, о которых мы будем говорить в следующих главах. Мало таких лиц, которые не знали бы их, хотя бы понаслышке. Многие были сами свидетелями их, хотя и не обращали на них особенного внимания. Теория объясняет нам эти явления, и мы скажем, что явления эти имеют весьма большое значение, когда опираются на неопровержимые свидетельства, потому что в этом случае нельзя предположить ни подготовления, ни обмана. Если бы производимые явления и не существовали, то это не помешало бы существованию проявлений самопроизвольных, и спиритизм, объясняющий их совершенно удовлетворительно, оказал бы этим самым уже немалую услугу. Помимо того, читающие часто вспоминают подобные факты, которые тогда служат для них подтверждением теории.

34. Наш взгляд на вещи был бы ложно понят, если бы предположили, что мы советуем пренебрегать фактами. С помощью фактов мы и дошли до теории. Правда, для этого нам был нужен упорный труд нескольких лет и тысячи наблюдений. Так как факты послужили нам и каждый день еще служат, то мы были бы непоследовательны, если бы опровергали их важность, в особенности тогда, когда составляем книгу, назначенную для изучения их. Мы говорим только, что без рассуждения они недостаточны для того, чтобы достигнуть убеждения, что предварительное объяснение, разрушая предубеждение и показывая, что в них нет ничего противного рассудку, располагает к их приятию. Это так справедливо, что из десяти новых лиц, которые присутствовали бы при опытах, самых убедительных для верующих, наверное, девять выйдут из него не будучи убежденными, а некоторые с еще большим неверием, чем прежде, потому что опыты не будут отвечать их ожиданию.

Совсем другое будет с теми, которые в состоянии дать себе отчет с помощью предварительного знания теории. Для них это средство проверки. Ничто их не удивляет, даже самая неудача, потому что они знают, при каких условиях факты производятся, и что от них следует требовать того только, что они могут дать. Предварительное понимание явлений ставит их в возможность дать себе отчет во всех даже неправильностях, и вместе с тем оно позволяет им схватывать множество подробностей, оттенков, часто едва заметных, которые для них служат средствами к убеждению и которые ускользают от несведущего наблюдателя. Вот причины, заставляющие нас допускать в наши опытные сеансы только лиц, имеющих достаточные предварительные сведения, чтобы понимать все, что там делается, ибо мы убеждены, что другие потеряли бы только свое время или заставили бы нас терять наше.

35. Тем, которые желают приобрести эти предварительные сведения посредством чтения наших произведений, вот порядок, которому мы советуем следовать:

1) «Что такое спиритизм?» Эта брошюра есть краткое изложение начал спиритической науки, общий взгляд, который дает возможность обнять все в узкой рамке. В немногих словах ее видна цель, и по ней можно судить о важности предмета. Кроме того, там найдут ответы на главнейшие вопросы и возражения, которые могут сделать лица, еще не посвященные в эту науку. Это первое чтение, не требующее много времени, есть введение, которое облегчает более глубокое изучение.

2) «Книга духов». Она содержит полное учение, продиктованное самими духами, со всею его философией, со всеми его нравственными последствиями; это раскрытая судьба человека, посвящение в таинства натуры духов и тайны загробной жизни. Читая ее, делается понятно, что спиритизм имеет цель серьезную и не есть пустое препровождение времени.[10]

3) «Книга медиумов». Она предназначена в качестве руководства по производству явлений. В ней излагаются средства самые удобные для сообщения с духами; это руководитель как для медиумов, так и для вызывателей и дополнение к «Книге духов».

4) «La Revue Spirite» («Спиритское обозрение», журнал) есть собрание явлений, теоретических объяснений и отдельных статей, которые дополняют то, что сказано в предыдущих двух книгах. Чтение этих книг может быть одновременным, но оно будет полезнее и понятнее, если их будут читать после, в особенности после «Книги духов».

Вот все, что касается нас. Те, кто желают знать остальное, относящееся к этой науке, по необходимости должны читать все, что написано по этому предмету, или хотя бы главнейшее, и не ограничиваться одним автором. Они должны читать и за, и против; критики так же, как и апологии; освоиться с различными системами, чтобы иметь возможность судить по сравнению. В этом отношении мы не хвалим и не порицаем никакого сочинения, не желая ни в чем иметь влияние на мнение, которое могут себе составить. Положив наш камень в здание, мы становимся в ряды: нам не принадлежит право быть судьею, и мы не имеем глупой претензии полагать себя единственными распространителями света. Дело самого читателя отличать хорошее от дурного, истину от лжи.

Глава 4. Системы или попытки объяснения спиритических явлений

Анализ различных точек зрения на спиритизм. Системы отрицательные: мошенничество, сумасшествие и безумие, галлюцинация, трещащий мускул, физические причины, отражение мысли. Системы утвердительные: коллективная душа, система сомнамбулическая, пессимистская, дьяволическая или демоническая, оптимистская, униспиритская, мультиспиритская, система материальной души.

36. Когда странные спиритические феномены начали проявляться или, вернее сказать, возобновились в последнее время, первое чувство, возбужденное ими, было сомнение в их действительности, а еще более в их причине. Когда же они были подтверждены неопровержимыми свидетельствами и опытами, которые каждый мог делать, тогда начали истолковывать их по-своему, в зависимости от своих личных идей, своих верований или предубеждений. Отсюда произошло множество систем, которые легко оценить, рассмотрев их внимательно.

Противники спиритизма думали найти поддержку для себя в этой разности мнений, говоря, что спириты сами не согласны между собой. Это была жалкая причина, если подумать, что первые шаги каждой возрождающейся науки по необходимости должны быть неверны до тех пор, пока время позволит собрать и привести в порядок факты, на которых могли бы основать мнение. По мере того как факты пополняются и наблюдение делается точнее, преждевременные идеи уничтожаются и восстанавливается единство, по крайней мере в основных началах, если не во всех частях. То же самое было и со спиритизмом. Он не мог избежать общего закона и даже должен был по своей природе подвергнуться более чем какой-либо другой предмет, различным истолкованиям. Можно сказать, что в этом отношении он шел быстрее, чем другие науки, более старые, чем он, как, например, медицина, которая разделяет еще и теперь ряды самых великих ученых.

37. В методическом порядке, чтобы следовать постепенному ходу идей, следует поместить в начале те системы, которые можно назвать системами отрицания, то есть системы противников спиритизма. Мы опровергли их возражения во введении и в заключении «Книги духов», а также и в брошюре «Что такое спиритизм». Было бы излишне возвращаться к тому же здесь; мы ограничимся тем, что напомним в нескольких словах причины, на которых они основываются.

Спиритические феномены бывают двух родов: явления физические и действия разумные. Не допуская существования духов, материалисты не допускают ничего вне материи; понятно, что они отрицают действия разумные. Что же касается явлений физических, то они рассматривают их со своей точки зрения, и их доводы могут быть выражены в следующих четырех системах.

38. Система шарлатанства. Между противниками спиритизма многие приписывают эти явления обману на том основании, что некоторым из них легко подражать. Это предположение делает всех спиритов обманутыми и всех медиумов обманщиками, не принимая во внимание ни положения, ни характера, ни добросовестности занимающихся тем людей. Если бы это заслуживало ответа, то мы сказали бы, что некоторым явлениям физики подражают также фокусники и что это ничего не доказывает против истинной науки. Есть, впрочем, люди, сам характер которых отклоняет всякое подозрение в обмане, и надо совершенно не иметь приличий и всякой вежливости, чтобы осмелиться сказать им в глаза, что они сообщники шарлатанства.

В гостиной очень уважаемого дома один господин, по-видимому, образованный, позволил себе размышление подобного рода. Хозяйка дома сказала ему: «Так как вы недовольны, то при выходе вам возвратят ваши деньги», и жестом дала ему понять, что самое лучшее, что он может сделать, это удалиться.

Следует ли из этого, что никогда не было злоупотребления? Чтобы думать это, надо допустить, что все люди совершенны. Употребляют во зло все, даже самые святые вещи. Почему же не будут употреблять во зло спиритизм? Но дурное употребление вещи не может возбудить подозрение относительно самой вещи; проверкою честности людей могут служить причины, заставляющие их действовать. Где нет спекуляции, там шарлатанству нечего делать.

39. Система сумасшествия. Некоторые из снисхождения, желая удалить подозрения в обмане, уверяют, что те, кто не желают обманывать, обманываются сами: это то же, что назвать их глупцами. Когда же неверующие выражаются не стесняясь, то говорят просто, что они сумасшедшие, удерживая таким образом за собой без всякой церемонии привилегию здравого человека. Это самый сильный довод людей, которые не могут противопоставить ничего дельного. Впрочем, этот способ нападения сделался уже слишком пошлым и не заслуживает, чтобы для опровержения его теряли время. Спириты этим нимало не смущаются; они бодро идут своим путем и утешаются, думая, что они имеют товарищами в несчастье много людей, достоинства которых не могут быть оспорены. Надо, однако же, согласиться, что это сумасшествие, если только здесь есть сумасшествие, имеет странный характер, а именно что оно поражает преимущественно образованный класс людей, между которыми спиритизм насчитывает в настоящее время большую часть своих последователей.

Если в числе их встречаются некоторые эксцентрические особы, то относительно этого учения они значат не более чем религиозные сумасшедшие относительно религии. Все идеи имели своих фанатиков, и надо быть слишком недальновидным, чтобы смешивать преувеличение вещи с самой вещью.

Мы отсылаем для более полных объяснений по этому предмету к нашей брошюре «Что такое спиритизм» и к «Книге духов» (Введение XV).

40. Система галлюцинаций. Другое мнение, менее обидное, потому что имеет отчасти ученый вид, состоит в том, что все феномены относят к обману чувств. Таким образом, наблюдатель остается честным; но только он думает, что видит то, чего не видит. Когда он видит, что стол поднялся и держится на воздухе без всякой точки опоры, то стол вовсе не трогался с места. Его видят в воздухе посредством какого-то миража или посредством действия отражения, которое показывает звезды или какой-либо другой предмет в воде, вне действительного их положения.

Это было бы возможно, но те, кто были свидетелями этого феномена, могли удостовериться в том, что стол поднимается в воздух, проходя под ним, чего нельзя было бы сделать, если бы он не оставлял своего места. Кроме того, случалось несколько раз, что стол, падая, разбивался: не скажут ли, что и это оптический обман?

Известная физиологическая причина может, без сомнения, сделать, что будет казаться вертящимся предмет, который не трогается с места, или покажется, что вертишься сам, тогда как стоишь неподвижно. Но когда люди, стоящие вокруг стола, бывают увлекаемы движением столь сильным, что едва успевают за ним следовать, когда некоторые иногда отбрасываются на пол, не скажут ли, что у всех сделалось головокружение, как у пьяного, которому кажется, что дом проходит мимо него?

41. Система трещащего мускула. Если бы обман и был возможен относительно зрения, то этого не может быть относительно слуха, и когда стук ударов слышен целым обществом, то нельзя разумно приписать его обману чувств. Мы устраняем здесь, очевидно, всякую идею о подлоге и предполагаем, что внимательное наблюдение удостоверяет, что удары эти не происходят от какой-либо случайной или материальной причины.

Правда, один ученый медик дал, по его мнению, решительное объяснение этого феномена.[11]

«Причина этого явления, – говорит он, – заключается в произвольном или невольном сжимании сухой жилы малоберцового мускула».

Он входит в анатомические подробности самые полные, чтобы доказать, каким механизмом жила эта может производить звук, подражать барабанному бою и даже исполнять мотивы: из этого он заключает, что те, кто думают, что слышат стук ударов в стол, бывают обмануты или мистификацией, или иллюзией. Явление это само по себе не ново. К несчастью для автора этого предполагаемого открытия, теория его не может объяснить всех случаев. Скажем, во-первых, что те, кто пользуются странной способностью заставлять по своей воле трещать свой малоберцовый мускул или какой-либо другой и исполнять таким образом мотивы, – лица исключительные, тогда как люди, производящие удары в стол, весьма обыкновенны, и что те, кто имеют эту последнюю способность, далеко не все пользуются первой. Во-вторых, ученый доктор забыл объяснить, каким образом треск мускула особы, неподвижной и удаленной от стола, мог производить в нем сотрясение, чувствительное осязанию; каким образом этот стук мог отражаться по воле присутствующих в различных частях стола, в другой мебели, в стенах, на потолке и прочая; каким образом, наконец, действие этого мускула могло простираться на стол, до которого не касались, и заставить его двигаться. Объяснение это, если б оно даже и было объяснением, касалось бы только феномена ударов и не могло бы относиться к другого рода сообщениям. Заключим из этого, что автор судил, не видя или видя не все и не рассмотрев хорошенько. Во всяком случае, весьма жаль, что люди ученые торопятся дать объяснения, которые могут быть опровергнуты фактами. Само их знание должно бы сделать их более осмотрительными в суждениях, потому что оно отдаляет от них пределы неизвестного.[12]

42. Система физических причин. Здесь мы выходим уже из системы совершенного отрицания. Когда действительность феноменов была доказана, то первой мыслью тех, кто признали их, было приписать движение это магнетизму, электричеству или действию другого какого-нибудь тока, одним словом, причине чисто физической и материальной. Такое мнение не имело ничего противного рассудку, и оно взяло бы перевес, если б явления ограничились действиями чисто механическими. Одно обстоятельство, казалось, даже подкрепило его: это увеличение в известных случаях силы сообразно с увеличением числа участников сеанса. Таким образом, каждый из них мог быть рассматриваем как один из элементов гальванического столба.