Книга медиумов

249. Средства к уничтожению одержания изменяются в зависимости от того, какой характер принимает оно. Существенной опасности нет ни для одного медиума, вполне убежденного, что он имеет дело с духом-обманщиком, как это обыкновенно бывает в одержании простом. Это неприятно только для него. Но потому именно, что это ему неприятно, дух и не отстает от него и старается беспокоить его. В этом случае необходимо сделать две вещи: во-первых, доказать духу, что его понимают и что ему невозможно нас обмануть; во-вторых, истощить его терпение, показывая ему, что мы терпеливее его. Если он совершенно убедится, что напрасно теряет время, то он кончит тем, что удалится, как делают обыкновенно несносные люди, которых не слушают.

Но этого не всегда бывает достаточно, и одержание может продолжиться очень долго, потому что между духами этого рода есть весьма упорные, для которых месяцы и годы ничего не значат. Медиум должен, между прочим, искренно обращаться к своему ангелу-хранителю и к добрым духам, которые ему симпатизируют, и просить их помочь ему. По отношению к одержащему духу, как бы он ни был дурен, следует держать себя строго, но благосклонно и победить его добрыми поступками, молясь за него. Если он действительно очень развратен, он будет сначала смеяться над этим. Но, постоянно действуя на него моралью, можно достигнуть, наконец, того, что он смягчится. Это значит принять на себя обязанность обратить его на путь истинный, обязанность часто трудную и даже неприятную, неблагодарную, но в самом затруднении ее и состоит заслуга, и если эта обязанность хорошо исполнена, то она доставляет высокое удовольствие, заключающееся в сознании добросовестно исполненного долга милосердия и часто того, что погибавшая душа возвращена на путь добра.

Равно необходимо прекращать всякое письменное сообщение, как только замечено, что оно происходит от злого духа, не принимающего никаких увещаний, для того чтобы не доставить ему удовольствия видеть, что его слушают.

В иных случаях полезно бывает совершенно перестать на некоторое время писать. Во всем этом нужно сообразоваться с обстоятельствами. Но если медиум пишущий может избежать этих сообщений, прекратив писание, то этого не может сделать медиум слышащий. Одержащий дух своими грубыми и непристойными выходками иногда преследует его ежеминутно, и он не имеет даже возможности закрыть уши. Надо признаться, впрочем, что некоторые особы забавляются неприличными выражениями подобных духов, и вместо того, чтобы стараться заставить их молчать и наставлять их, они их поощряют и возбуждают, смеясь над их глупостями. Наши советы могут касаться тех, которым они нужны.

250. Итак, каждому медиуму, не дающемуся в обман, угрожает только неприятность, а не опасность, потому что он не может быть обманут. Но совсем другое бывает при омрачении. Тогда власть духа над тем, которого он успел омрачить, не имеет границ. Остается делать одно – это стараться убедить его, что его обманывают, и омрачение его обратить в простое одержание. Но это не всегда легко сделать, а иногда даже вовсе невозможно. Влияние духа может быть так сильно, что делает омраченного совершенно глухим ко всевозможным убеждениям, и это ослепление может дойти до того, что когда дух делает какую-нибудь важную ошибку против науки, то медиум начинает сомневаться, не наука ли ошибается.

Как мы сказали, он вообще весьма дурно принимает советы. Критика раздражает его, оскорбляет и заставляет иметь предубеждения против тех, кто не разделяют его восторга. Подозревать его духа есть в глазах его почти святотатство, а этого-то духу и нужно, потому что он желает, чтобы пред его словом преклоняли колена.

Один из наших знакомых был необыкновенно омрачен злым духом. Мы вызвали этого духа, и он после различного хвастовства, видя, что не может обмануть нас насчет своего тождества, сознался, наконец, что он не тот, чье имя принял на себя. Когда его спросили, для чего он преследует этого человека, он отвечал следующее, что верно обрисовывает характер этого рода духов.

– Я искал человека, над которым бы мог властвовать. Я нашел его и потому не оставляю.

– Но если ему откроют глаза, он тебя прогонит.

– Это мы еще посмотрим!

Так как нет слепых хуже тех, которые не желают видеть, то когда убедятся в бесполезности всех попыток открыть глаза омраченному, самое лучшее – оставить его с его иллюзиями. Нельзя вылечить больного, который старается поддержать свою болезнь и находит в ней удовольствие.

251. Порабощение телесное часто отнимает у одержимого всю силу воли, необходимую для того, чтобы одолеть злого духа, и потому нужно бывает посредничество третьего лица, действующего или с помощью магнетизма или силой собственной своей воли. Из-за невозможности иметь содействие со стороны одержимого это лицо должно взять власть над духом. Но так как преимущество это может быть только нравственное, то оно доступно только тому, кто стоит в нравственном отношении выше одержащего духа, и власть его будет тем сильнее, чем выше его нравственность, потому что тогда он повелевает духу, который принужден бывает склоняться перед ним. Вот почему Иисус имел такое могущество изгонять так называемых тогда «демонов», т. е. одержащих злых духов.

Мы можем дать здесь только общие советы, потому что нет никакого материального способа, никакой формулы, никаких священных слов, которые имели бы силу прогонять одержащих духов. Часто у одержимого недостает необходимой силы тока. В таком случае магнетическое действие хорошего магнетизера может быть большой помощью. Впрочем, всегда полезно бывает просить через верного медиума советов у высших духов или у своего ангела-хранителя.

252. Нравственные несовершенства одержимого часто бывают препятствием к его освобождению. Вот замечательный пример, который может служить назиданием для каждого.

Несколько сестер в продолжение многих лет были жертвой весьма неприятных проделок. Их платья были беспрестанно разбрасываемы по всем углам дома и даже на крыше, изрезанные и изорванные, как бы тщательно ни запирали их. Эти дамы, жившие в маленьком провинциальном городке, никогда не слышали о спиритизме. Сначала они, естественно, думали, что это проделки какого-нибудь шалуна, но упорство явлений и принимаемые дамами предосторожности разуверили их в этом предположении. По прошествии долгого времени, следуя совету некоторых особ, они сочли нужным обратиться к нам, чтобы узнать причину этих беспорядков и средство избавиться от них, если это возможно. Причина была несомненна, но средство довольно затруднительно. Дух, проявившийся таким образом, был, очевидно, злонамеренный. При вызове он оказался весьма злым и не доступным никакому доброму чувству. Однако молитва, по-видимому, имела полезное влияние. Но после некоторого времени отдыха беспорядки снова начались.

Вот совет, который дал по этому поводу один высший дух.

«Самое лучшее, что могут сделать эти дамы, это просить своих духов-покровителей не оставлять их. И я не могу сказать им ничего лучшего, как посоветовать обратиться к своей совести и разобрать, всегда ли они исполняли закон любви и милосердия к ближним. Я не говорю о милосердии к бедным, но о милосердии языка. К несчастью, они не умеют обуздывать язык свой и не оправдывают своими поступками желание свое избавиться оттого, кто их мучит. Они слишком любят осуждать своего ближнего, и дух, одержащий их, отплачивает им, потому что он часто подвергался их осуждениям во время своей жизни.

Впрочем, если они улучшатся, то ангелы-хранители их снова приблизятся к ним и одного присутствия их достаточно будет, чтобы прогнать злого духа, который привязался особенно к одной из них, потому что ангел-хранитель ее должен был удалиться, видя ее предосудительные поступки и дурные мысли. Им нужно молиться о тех, которые страдают, в особенности упражняться в добродетелях, предписываемых Богом всякому сообразно с его положением».

На замечание наше, что слова эти кажутся нам немного строгими и что, может быть, нужно смягчить их для передачи, дух прибавил:

«Я должен был сказать то, что сказал, и так, как я сказал, потому что эти особы имеют привычку думать, что они не делают ничего дурного языком своим, между тем как они делают им очень много зла. Вот почему нужно поразить их ум так, чтобы это было для них серьезным предостережением».

Отсюда вытекает весьма важное правило, что нравственные несовершенства дают доступ одержащим духам и что вернейшее средство избавиться от них состоит в том, чтобы привлечь к себе добрых духов посредством добродетельной жизни. Добрые духи имеют, без сомнения, больше могущества, чем злые, и одной воли их достаточно для того, чтобы удалить последних. Но они помогают только тем, которые содействуют им своим старанием улучшиться. В противном случае они удаляются и оставляют свободное поле злым духам, которые делаются также в некоторых случаях орудием наказания, потому что добрые духи с этой целью и позволяют им действовать.

253. Впрочем, нужно остерегаться приписывать непосредственному действию духов все неприятности, какие могут случиться. Эти неприятности часто бывают следствием беспечности или непредусмотрительности.

Один земледелец написал к нам однажды, что в течение двенадцати лет у него постоянно случаются несчастья с его скотом. То коровы его пропадают или не дают молока, то падают лошади, овцы или свиньи. Он служил молебны, заказывал обедни, делал заклинания, и ничто не помогало от этого зла. Тогда, на основании деревенских предрассудков, он решил, что его скот был околдован. Думая, вероятно, что мы одарены большим могуществом относительно заклинаний, чем священник его деревни, он обратился к нам за советом. Вот ответ, который мы получили:

«Смертность или болезнь скота, принадлежащего этому человеку, происходит от того, что конюшни его заражены и что он не велит их переделать, потому что это дорого стоит».

254. Мы окончим главу эту ответами духов на некоторые вопросы, служащие дополнением тому, что мы уже сказали.

1. Почему некоторые медиумы не могут избавиться от привязанности к ним злых духов и почему добрые духи, которых они призывают на помощь, недостаточно сильны, чтобы удалить злых и сообщаться самим?

Не у добрых духов недостает силы, а часто сам медиум не так силен, чтобы им содействовать. Его натура легче поддается определенным отношениям. Ток его соединяется скорее с одним духом, чем с другим. Это-то и дает такую сильную власть тем, которые желают употребить это во зло.

2. Между тем есть, кажется, особы очень достойные, безукоризненной нравственности, которым, несмотря на это, низшие духи препятствуют сообщаться с добрыми?

Это испытание. Но, впрочем, кто сказал вам, что сердце их не запятнано злом? Что гордыня не скрывается под наружным видом доброты? Эти испытания, показывая одержимому слабость его, должны обратить его к смирению.

Есть ли на Земле человек, который мог бы назваться совершенным? И тот, кто имеет все наружные признаки добродетели, может иметь еще много скрытых недостатков, старую закваску несовершенства. Так, например, вы говорите о том, кто не делает никакого зла, кто честен в своих общественных отношениях: это отличный и достойный человек. Но знаете ли вы, что все эти добрые качества не омрачены гордыней? Что в основании их не скрывается эгоизм? Что он не скуп, не завистлив, не клеветник и не имеет в себе других недостатков, не замеченных вами потому только, что вы не были поставлены с ним в необходимые для этого отношения? Самое верное средство одолевать влияние злых духов состоит в том, чтобы приблизиться, насколько возможно, к природе добрых.

3. Одержание, препятствующее хорошим сообщениям, которые медиум желал бы получить, всегда ли служит признаком его недостоинства?

Я не сказал, что это признак недостоинства, но это препятствие, мешающее некоторым сообщениям. Он должен стараться уничтожить это препятствие, без чего все его просьбы, все мольбы останутся безуспешными. Недостаточно того, чтобы больной сказал своему доктору: дайте мне здоровье, я хочу быть здоровым. Доктор ничего не может сделать, если сам больной не будет исполнять того, что надлежит.

4. В таком случае лишение сообщения с определенными духами можно считать некоторого рода наказанием?

В некоторых случаях это может быть действительно наказанием, так как возможность сообщения с ними есть награда, которую вы должны стараться заслужить. (См. Потеря и временное прекращение медиумизма, 220.)

5. Нельзя ли также преодолеть влияние злых духов, поучая их нравственно?

Да, этого не делают, но этим-то и не стоит пренебрегать. Это часто обязанность, возлагаемая на вас, которую вы должны выполнить с милосердием и религиозностью. Посредством мудрых советов можно возбудить в духах раскаяние и ускорить их усовершенствование.

Каким образом человек может иметь в этом отношении более влияния, чем сами духи?

Развращенные духи сближаются с людьми, которых они желают мучить, охотнее, чем с духами, от которых они стараются удалиться насколько возможно. Во время этого сближения с людьми, когда они встречают таких, которые их поучают, они сначала не слушают их и насмехаются над ними. Потом, если те умеют взяться за дело, они кончают тем, что смягчаются. Высшие духи не иначе могут говорить им, как во имя Бога, и это их пугает. Человек, разумеется, не имеет большей власти, чем высшие духи, но язык его соответствует более их натуре, и, видя влияние, которое может он иметь на низших духов, он лучше поймет взаимные обязательства, существующие между небом и землей.

Впрочем, влияние, которое человек может иметь на духов, бывает сообразно со степенью его нравственного совершенства. Он не может подчинить себе высших духов, ни даже тех, которые, не будучи высшими, добры и благосклонны, но может подчинить духов, стоящих ниже его в нравственном отношении (см. 279).

6. Порабощение телесное, дошедшее до определенной степени, может ли иметь последствием помешательство ума?

Да, некоторого рода помешательство, причина которого неизвестна свету, но которое не имеет никакого отношения к обыкновенному помешательству. Между теми, которых считают сумасшедшими, есть много порабощенных. Им нужно нравственное лечение, так как, врачуя телесно, их делают действительно сумасшедшими. Когда доктора хорошо ознакомятся со спиритизмом, тогда они будут уметь делать это различие и вылечат больных больше, чем с помощью специальных душей (см. 221).

7. Что следует думать о тех, кто, видя какую-нибудь опасность в спиритизме, полагают, что лучшее средство предупредить эту опасность заключается в запрещении спиритических сообщений?

Если они могут запретить некоторым особам сообщаться с духами, то не могут воспрепятствовать невольным проявлениям, обнаруживающимся в присутствии этих особ, потому что они не властны ни уничтожить духов, ни помешать их тайному влиянию. Это похоже на детей, которые, закрывая себе глаза, воображают, что их не видят. Было бы безумием желать воспретить то, что обещает принести большую пользу, потому только, что неосторожные люди могут употребить его во зло. Напротив, лучшее средство предупредить эти неудобства состоит в том, чтобы заставить основательно изучить предмет.

Глава 24. Тождество или самоличность духов

Возможные доказательства тождества. Отличие добрых духов от злых. Вопросы относительно натуры и тождества духов.

Возможные доказательства самоличности

255. Вопрос о самоличности духов один из самых спорных даже между последователями спиритизма. Действительно, духи не приносят с собой паспортов, а известно, с какой легкостью некоторые из них присваивают себе чужие имена, и потому после одержания едва ли это не одно из главных затруднений в практических занятиях спиритизмом. Впрочем, во многих случаях совершенное тождество составляет второстепенный вопрос и не представляет особенной важности.

Труднее всего и часто даже невозможно удовлетвориться в самоличности духов деятелей прошлых времен. В этом случае принуждены бывают ограничиваться одной лишь нравственной оценкой. О духах судят, как и о людях, по их разговору. Если является дух именем Фенелона и говорит вещи неприличные и пустые, то, очевидно, это не он. Но если он говорит вещи, достойные характера Фенелона, от которых последний не отказался бы, то это хотя и не материальное доказательство, но можно предполагать, что это действительно он. В этом случае в особенности вопрос о действительной самоличности делается второстепенным. Когда дух говорит вещи хорошие, то нет надобности заботиться об имени говорящего.

На это, без сомнения, возразят, что дух, который назвался чужим именем, хотя и для того только, чтобы сказать что-нибудь хорошее, не менее того обманывает, следовательно, не может быть добрым духом. В этом случае есть такие тонкости оттенков, которые трудно уловить, но мы постараемся развить их.

256. По мере того как духи очищаются и возвышаются в духовной иерархии, отличительные черты их личностей как бы сглаживаются в однообразии совершенства, хотя они и сохраняют свою индивидуальность. Это относится как к духам высшим, так и к чистым духам. В этом состоянии имя, которое они имели на Земле во время одного из тысяч своих телесных кратковременных существований, вовсе ничего не значит. Заметим еще, что духи имеют взаимное влечение вследствие сходства своих качеств и таким образом, составляют симпатические группы или семьи.

С другой стороны, если принять в соображение бесчисленное множество духов, которые от начала времен должны были достигнуть первых степеней совершенства, и сравнить число их с малым числом людей, оставивших на земле великие имена, тогда понятно будет, что из высших духов, которые могут сообщаться, большая часть не должна для нас иметь имен. Но так как для них необходимо наше внимание, то они могут назваться именем известной нам особы, натура которой более сходна с их натурой. Таким образом, наши ангелы-хранители называют себя чаще всего именем того святого, которого мы уважаем, и вообще именем того, которому мы больше симпатизируем.

Из этого следует, что если чей-нибудь ангел-хранитель выдает себя, положим, за Св. Петра, то нет никакого материального доказательства, что это действительно Петр-апостол. Это может быть и он, может быть и другой дух, вовсе нам неизвестный, но относящийся к той же семье духов, к которой относится и Святой Петр. Следовательно, под каким бы именем ни вызывали своего ангела-хранителя, он в любом случае явится на зов, потому что он привлекается мыслью, а имя для него ничего не значит.

То же самое бывает и тогда, когда высший дух сообщается самопроизвольно под именем неизвестной нам особы. Ничто не доказывает, что этот дух точно та особа. Но если он ничего не говорит такого, что могло бы дать повод сомневаться в возвышенности его характера, тогда есть вероятность, что это действительно дух той особы, и, во всяком случае, можно сказать, что если это и не он, то дух одной с ним степени или даже посланный им.

Одним словом, вопрос об имени есть вопрос второстепенный. Имя может быть рассматриваемо только как указание степени, занимаемой духом в духовной иерархии.[65]

Совсем другое, когда дух низшего разряда называет себя уважаемым именем с целью внушить более доверия к своим словам, и случай этот так часто встречается, что трудно остеречься от подлогов подобного рода. С помощью этих присвоенных имен, а более всего с помощью омрачения некоторые духи-систематики, более гордые, чем ученые, стараются заставить принять свои идеи самые смешные.

Следовательно, вопрос о самоличности, как мы сказали, почти не имеет значения, когда дело идет об общем просвещении, потому что высшие духи могут заменять один другого без всяких вредных последствий. Высшие духи составляют, так сказать, одно собирательное целое, личность которых, за малым исключением, для нас вовсе неизвестна. Нас интересует не личность их, а их учение. И потому, если учение хорошо, то какая разница, сообщает ли его Петр или Павел. О нем судят по его достоинству, а не по имени. Если вино дурно, то этикетка не сделает его лучшим.

Другое дело, когда даются семейные сообщения. Тогда именно индивидуальность сообщающегося, даже самая личность его интересует нас, и потому для нас очень важно удостовериться, действительно ли та особа с нами беседует, которую мы вызывали.

257. Гораздо легче удостовериться в самоличности духа современного лица, характер и привычки которого нам известны, потому что именно привычки, которых он не успел еще забыть, дадут нам возможность узнать его. Это один из самых верных признаков самоличности духа. Конечно, дух может дать доказательства по просьбе, но он делает это тогда только, когда находит это нужным. Вообще же такое требование оскорбляет его, и потому следует избегать этого.

Освободясь от своего тела, дух не избавляется от щепетильности. Все вопросы, выражающие недоверие к нему, неприятны. Есть вопросы, которые мы не решились бы сделать особе живой, из опасения нарушить приличие. Почему же мы будем к ней менее внимательны после ее смерти? Если человек является в гостиную, объявив свою фамилию, будут ли требовать от него доказательств, что это действительно он, на том основании, что есть обманщики? Этот человек имел бы полное право напомнить правила приличия. То же самое делают духи, оставляя подобный вопрос без ответа или удаляясь.

Положим, что астроном Араго, будучи еще живым, явился бы в дом, где его не знают и где встретили бы его следующим вопросом:

– Вы говорите, что вы астроном Араго. Но так как мы вас не знаем, то для удостоверения разрешите нам такую-то задачу астрономии, скажите нам ваше имя, отчество, имена ваших детей, что вы делали в такой-то день и час и прочее.

Что бы он на это ответил? Он удалился бы. Дух его сделал бы то же самое. Так поступают и другие духи.

258. Тогда как духи отказываются отвечать на пустые и нелепые вопросы, которые посовестились бы предложить живым особам, они сами, и неожиданно, дают неопровержимые доказательства своего тождества посредством языка, в котором высказывается их характер, употреблением слов, которые они часто повторяли, рассказом некоторых событий и особенностей их жизни, иногда не известных никому из присутствующих и точность которых может быть проверена.

Доказательства самоличности вытекают, между прочим, из множества непредвиденных обстоятельств, которые не всегда представляются вначале, но обнаруживаются впоследствии, при дальнейшем продолжении бесед. Следовательно, их нужно выжидать, а не требовать, замечая при этом все те, что будут вытекать из самой природы сообщений. (См. факт, приведенный в п. 70.)

259. Средство, употребляемое иногда с успехом для удостоверения в самоличности, если дух оказывается подозрительным, состоит в том, чтобы просить его подтвердить во имя Всемогущего Бога, что он действительно тот дух, именем которого называется. Часто случается при этом, что тот, который присвоил себе чужое имя, не решается на святотатство и, начав писать: «Я утверждаю во имя…» – останавливается и начинает чертить с гневом ничего не выражающие знаки или ломает карандаш. Если он более лицемерен, то старается избежать вопроса изворотливым ответом, говоря, например: «Уверяю вас, что говорю истину, или подтверждаю во имя Бога, что действительно я говорю с вами», и прочее.

Но некоторые из них не столь совестливы во всем, в чем угодно. Один из них сообщался с медиумом под именем Бога, и медиум, принимая это за величайшую милость, не поколебался поверить ему. Вызванный нами, он не осмелился поддержать своего обмана и сказал:

«Я не Бог, но сын Его».

Значит, ты Иисус? Но это невероятно, потому что Иисус слишком высоко стоит, чтобы употреблять увертки. Подтверди же во имя Бога, что ты Иисус.

«Я не говорю, что я Иисус. Я говорю, что я сын Божий, потому что я одно из Его творений».

Из этого должно заключить, что когда дух отказывается подтвердить свое тождество во имя Бога, то это всегда можно принять за очевидное доказательство, что имя, принятое им, ложно. Но подтверждение духа есть вероятность только, а не доказательство, не подлежащее сомнению.

260. Можно поместить также в число доказательств самоличности сходство почерка и подписи, но так как не всем медиумам дано достигать этого результата, сходство это не всегда может быть достаточным ручательством за истину. Есть духи, которые подделывают почерк так же искусно, как и некоторые люди. Следовательно, это может быть вероятностью самоличности, получающей важность только от обстоятельств, сопровождающих ее. То же самое можно сказать обо всех материальных знаках, которые иные советуют употреблять как талисманы, которым духи не могут подражать. Для того, кто осмеливается ложно клясться именем Бога или подделывать почерк, материальный знак не может служить препятствием. Лучшее доказательство самоличности состоит в языке духа и в случайных обстоятельствах.