Полное собрание стихотворений

Раут

И раут был блестящ! Вся залаСияла множеством огней...Владыкам бирж и капиталаИ представителям властей —Повсюду лживые приветы,Пожатья рук, любезность слов,Недобрых взглядов рикошеты,И блеск эмалей орденов...А с женских плеч в лучах пылали,Стремясь былое наверстать,Алмазы, что в земле лежалиИ утомились света ждать...Казалось мне – певцов эстрада,В цветах и искрах хрусталя,Плыла, как некая громада,Как яркий призрак корабля!И к этим людям всякой власти,Будя их мысли и сердца,Сквозь листья пальм, как бы сквозьснасти,Благовестила песнь певца.Звучит мечтательная лира,С ней заодно звучат слова,И блещет свет иного мираСквозь их живые кружева.О! Сколько было тут химеры,Как он кичился – нищ и наг, —Как перерос свои размерыПустых людей ареопаг.А пестун вечного значенья,Глашатай чувства всех времен,Певец, – ведь он для развлеченьяЗа деньги петь здесь приглашен!Они ему рукоплескали,И титулованный мирокСплеча оценивал скрижали,Которых и прочесть не мог...Тут вечное ничтожным стало,Атланта с ног сшибал пигмей...Корабль! Корабль! Отдай причалаИ уплывай – скорей, скорей...

В аббатстве Сен-Дени

А! Вот он наконец, дворец успокоенья,Хранитель царственных могил,Где под двойной броней гранита и сомненьяЛежат без прав и даже без движеньяВластители народных сил.Какая высота! Крепки и остры своды,Под ними страшно простоять,И если из гробов в короткий час свободыВстают покойники на призывы природыИ тянутся, – им есть где погулять.И сыро и свежо. Темны углы собора,По ним и чернь годов, и копоть залегла,А в куполе вверху, свободны от надзора,Сошлись на долгий спор, на подпись приговорИ шепчутся прошедшие дела.За перспективою мельчая, умаляясь,Стоят ряды готических столбов;В цветные стекла радугой врываясь,Свет вечера играет, расстилаясьДорожками узорчатых ковров.Одеты мрамором, в чехлах, под вензелями,Гробницы королей прижались к алтарю,Лампады теплятся спокойными огнями,Храм населяется вечерними тенями,И сонный день приветствует зарю.Что, если бы теперь, по воле провиденья,Из-под гранита пророслиПрошедшие дела, как странные растенья,И распустили бы во имя сожаленьяСвои завитые стебли?Что, если бы теперь каменья засквозилиЗевнули рты готических гробниц,И мертвецов коронных обнажили,И тихим светом осветилиЧерты, как смысл, отживших лиц?Вы жили, короли, вас Франция питала,Чудовищная мать чудовищным сосцом,Веками тужилась, все силы надрывала,От вас отплаты, службы ожидала —Вы отплатили каждый мертвецом.Скажите, короли: под мехом багряницыПришлось ли вам хоть раз когда-нибудьНа площади взволнованной столицыСредь торжества, с парадной колесницыПо-человечески вздохнуть?Пришлось ли вам хоть в шутку усомнитьсяВ себе самом, смотря на пышный двор,Могли ли вы слезой не прослезиться,Могли ли сердцу не позволить биться,Когда рука черкала приговор?Был светлый день, – оков перегоревшихНарод не снес, о камни перебилИ трупы королей своих окоченевших,В парчах и в золоте истлевших,Зубами выгрыз из могил.Был мрачный день, – народ остановили,Сорвали шапки с бешеных голов,Систематически и мерно придушили,А трупы королей собрали и сложилиВ большую кучу в склеп отцов.И я бы мог, спустившись в склеп холодный,Порыться в куче тех костейИ брать горстями прах негодный,Как пыль дорог, как пыль дорог – свободнный,Давно отживших королей.И в этой-то пыли, и в этом сером прахеСмешав Людовиков с Францисками в одно,Лежат династии в молчании и страхеПод вечным топором, на бесконечной плахе,И безнадежно и давно.И всякий рвет и рубит то, что хочет,Своим ножом от королевских тел;Король-мертвец в ответ не забормочет,Когда потомок громко захохочетНад пустотой происшедших дел.Темно. Очерчены неясными чертами,Белеют остовы готических гробниц,Лампады теплятся спокойными огнями,А у меня скользят перед глазамиНемые образы без лиц...

«Чудесный сон! Но сон ли это...»

Чудесный сон! Но сон ли это?Так ясен он, так ощутим!В мельканьи трепетного светаОн, как ваянье, недвижим!Мне снилась юность золотаяИ милой женщины чертыВ расцвете радостного мал...Скажи! Признайся! Это ты?Но как мне жаль, что я старею,Что только редко, иногда,Дерзаю бледную лилеюОкрасить пурпуром стыда.

«Учит день меня...»

Учит день меня:Не люби ее!Учит ночь меня:Вс ее – твое!Я с ума схожуВ этих да и нет!Ночь! цари одна!Гасни, солнца свет.

«Когда я ребенком был, мал...»

Когда я ребенком был, мал,Я солнце в воде уловлял,И, блестки хватая в реке,Мечтал сохранить их в руке!Я жил! Жизнь осилила грудь...И вновь я хочу зачерпнутьТех искр с их чудесным огнем,Что зыблются в сердце твоем!Чуть только коснусь – пропадут!И капли, что слезы, бегутС руки... и в тебе так темнаПогасшая вдруг глубина.

«Налетела ты бурею в дебри души...»

Налетела ты бурею в дебри души!В ней давно уж свершились обвалы,И скопились на дне валуны, катышиИ разбитые вдребезги скалы!И раздался в расщелинах трепетный гул!Клики радостей, вещие стоны...В ней проснулся как будто бы мертвый аул,Все в нем спавшие девы и жены!И гарцуют на кровных конях старики,Тени мертвые бывших атлетов,Раздается призыв, и сверкают клинки,И играют курки пистолетов.

«Ты, красавица лесная...»

Ты, красавица лесная,Чудный ландыш, бледный лик!Молча я тебя срываюВ лунном свете, в чудный миг!Что же делать? Я не властен!Знаю я – зачахнешь ты.Смерть – за то, что ты душиста,Смерть – во имя красоты!

«Сегодня день, когда идут толпами...»

Сегодня день, когда идут толпамиНа гробы близких возлагать венки...О, не скупись последними цветами!Не пожалей движения руки!На грудь мою клади венок твой смело!Вторично ей в любви не умирать...Как я любил... как страсть во мне горелаИз-под венка, поверь мне, не узнать.

«И мнилось мне, как прежде, вновь...»

И мнилось мне, как прежде, вновьВ годах прошедших я вращался...Мечтал, грустил, узнал любовь...И обожал и сомневался...Да! ты одна смелее всехВ тайник сознанья проникала!Меня с ума сводил твой смех...Я обмирал – чуть обнимала...Прошло! Дебрь старости сильна!В ней нет, не может быть прогалин!И я, как Марий средь развалин,Сижу и ожидаю cна!

«Ярко вспыхивают розы...»

Ярко вспыхивают розы,Раскрываясь по кустам,И горят в лучах полудня,Пламенея тут и там.Отцветут они, погаснутБыстро, вслед одна другой,Осыпая лепесткамиКуст колючий, но родной...Я ревнив, моя голубка!Верь, не быть тебе ничьей:На груди моей цвела тыИ осыплешься на ней!

«Топчутся волны на месте...»

Топчутся волны на месте;С ветром играет река;Ветер проносится с моря,Станет река глубока!Быстро река обмелела,Ветер идет верховой...Люди реке подражают...То же со мной и с тобой!

«Я ясно сознаю, что часто надо мной...»

Я ясно сознаю, что часто надо мной —Над помышленьями, никак не над душой, —Проходит облако; вдруг думы оттенитИ придает всему нежданно новый вид!Сквозь что-то будто бы идет тревожный свет...И краски новые бегут, которых нет.И ты, красавица! мне мнилось, будто вдруг,Знак святости твоей, дискообразный кругНад головой твоей, кто б думать это мог,Преобразился вдруг в вакхический венок!

«Не Иудифь и не Далила...»

Не Иудифь и не ДалилаМой идеал! Ты мне милейТой белой грудью, что вскормилаТвоих двух маленьких детей!Девичья грудь – она надменна,Горда! ее заносчив взгляд!Твоя – скромна и сокровеннаИ мне милее во сто крат!Она мной чуется так ярко,Сквозь' ткань одежд твоих светла...Предупредил меня Петрарка:Лаура девой не была.

Дикий цветок

Дикий цветок, ты меня полюбилаИ в беззастенчивой страсти твоейСветом горячей любви окаймилаСкорбные пустоши старческих дней!Дикий цветок, я тогда не заметил,Как эта страсть родилась, как цвела;Видно, слепым был, не в пору ответил —Вижу теперь, как она убыла...Ты говоришь мне: «О, как я любила!Как я любила... нет, ты бы не мог...»Правда твоя! ты мне очи открыла...Не осыпайся, мой дикий цветок!

«Люблю я в комнате сиянье хрусталей...»

Люблю я в комнате сиянье хрусталей.Вдруг, нежданно блеснут то в том углу, то в этом.Сверкают, яркие, из сумрачных тенейЗеленым, пурпурным иль темно-синим цветом.И тут же гаснут все; но вот опять блестят,Чуть с места я сойду; и снова погасают...Не так ли и в тебе на мой тревожный взглядОни нежданные повсюду возникают?О! пожалей меня! Где стать, ты мне скажи,Чтоб все они в тебе, все сразу засияли...Чтоб не смеялись вслед... не прибегали к лжиИ были скромными... а, главное, молчали!

Поэмы

Элоа

(Апокрифическое предание)

М.П. Соловьеву

Действующие лица

Элоа

Сатана

Молох

Умерший священник

Монахи

Хоры

Тени

1

Дикая местность у преддверья ада. Толпы неясных теней тянутся к красному свету. Слышится бесшабашная песня. Навстречу теням, со стороны красного света Сатана, сопровождаемый Молохом. Тяга теней останавливается.

Сатана.

Какое пенье? Как не на работе,И до сих пор не на своих местах?

Молох

Занятий мало, князь! Ослабли вожжи!

Сатана (к теням)

Неситесь прочь, влачитесь по подлуннойИ учиняйте зла насколько можно!Не оставляйте мне без посещеньяНи одного угла! Ночь, как парник,Дающий овощи, взращает злое.Наутро полюбуемся плодами!Поменьше шуму, но побольше дела:И чтобы когти вас не выдавали!Неситесь!

Тени молча уносятся.

Молох

Князь! Сегодня ты мрачней,Задумчивее, чем всегда бываешь!Уж не порадоваться ль новой брани?Не скликнуть ль великие полки?

Сатана

То было делом увлечений ранних;Не в этом суть борьбы, не в том победа!И разве видно что по мне?

Молох

Заметно...В речах не точен, и слугам твоимТвои веленья часто непонятны,И говор между слуг твоих идет...

Сатана

На то я князь, чтоб подлые рабыНе смели понимать, чего я не желаю!..

(Делает Молоху знак рукою, и Молох удаляется.)

Туман холодный вьется, выползая,И бесполезно глупо тратит влажность,И в странных образах везде снует...И он во мне, должно быть, князя чует,Так льнет, так ластится! Какой я князь?И бог, и я – мы два враждебных брата,Предвечные эоны высшей силы,Нам неизвестной, детища ее!..Кряжи бессчетных гор передо мною...Но если бы в горах не искривленья,Не щели недр, провалы и утесы —В них не было б той чудной красоты,Где так любовны тени голубые,А блеск заката пурпуром горит...Мое созданье – эта красота,Всегда, везде присущая крушеньям!А красота – добро! Я злобой добр...А в этом двойственность... И ад, и небоИдут неудержимо к разрушенью...Лежит зерно: ему судьба расти!Из оболочки и из содержанья,Как бы из двух всегда враждебных сил,Просунется росток! Не то же ль тут?Зерно – мы оба! Только в раздвоеньеИ в искренней вражде различий нашихИграют жизнь и смерть! Живые дрожжи!..Но эта рознь в уступках обоюдныхУтрачивает смысл давным-давно!Зло от добра порой неотличимо;В их общей вялости болеет мир...И сам я сбился и не отличаю,Что божье, что мое? Не отличаюТого, что было вправду, что случилось,От смутной грезы духа моего!Не может сгинуть зло: оно бессмертно!Но в чистоте своей зло помутилось,Густой отстой добра в него спустился,А зло, как поросль длинная трясины,На стеблях бесконечных, проникаетВ добро – и кажется порой добром...

(Задумывается.)

Как это было) Да... припоминаю...Не совершились времена тогда...Природа мертвая была готова,Но мысли и сознанья лишена.Мысль оставалась ценным достояньемДуховных сфер, и в них витали мы!Когда же после множества исканийИ опытов, и, так сказать, на ощупь,Мысль в человеке наконец пробилась,В ней связка завязалась двух миров,В них жилы общие какие-то сказались,Помчалась мысль, как кровь по организму,Переливаясь между тех миров,И был начертан дальний путь развитья:Чрез мысль – в бессмертье, и тогда-то нам —И мне, и богу – человек стал нужен:Он за кого – тот победит из нас.

(Замечает проносящуюся вдали Элоа.)

Опять!.. Опять она! Который раз!Из ангелов бесчисленных юнейший,Слезливейший из всех их, вместе взятых!Над телом Лазаря Христос заплакал,Устав с дороги, и одну слезуВ опаловом и самоцветном кубкеПодобострастно богу поднесли,И бог велел слезе Христовой статьЧистейшим ангелом, назвав – Элоа!Образчик вечности его законов!..В законах – швы!.. Она в лазури скрылась,А разглядеть ее поближе нужно.Явись, Элоа!

Является призрак Элоа.

Жаль, что только призрак!Таких могу я натворить без счета,Она сама – совсем, совсем не то!В ней сущность есть, и сущность та – печаль.

(Рассматривает призрак.)

Она совсем не то, что все толпыНебесных жителей! По ней читаешь,Какою скорбью вся она полна!Улыбки глуповатой не имеет!Всегда предпочитает пустыриПространствам, освещаемым звездами,К больной земле поближе хочет быть!Да, поглядишь – роскошное созданье!Не вывелись на небе мастера,Художники красивых воплощений!Какой прелестный строй роскошных линий!Прекрасный призрак, полюби меня!..С тех пор, как прикоснулся я к ТамареИ с нею в небо ангела пустил,Мне женщины не по сердцу бывали...Теперь сдается...

Вдали снова проносится Элоа.

Вон она опять!О нет, недаром эти появленья!

(К призраку.)

Игра теней совсем бесплотных, бледных,Обманный призрак, пропади скорей!

Призрак исчезает. Сатана проносится в сторону, противоположную полету Элоа.

2

Окраина земли. Скалы. Поздний вечер. Выясняется луна. Сатана, озираясь, взбирается на скалу. Кругом снуют совы и нетопыри.

Сатана

Что мечетесь кругом, иль места мало?Сухими крыльями невмочь трещите!Сгинь поскорей, полуночная сволочь!

Совы и нетопыри исчезают.

Мне кажется, ее я близко видел,И если скалы тверды в очертаньяхИ гребни их не обратятся в щели —Ей нет других путей, придет сюда!Уж вот четыре раза с ней встречаюсь...Блаженные меня все избегают,Шарахаются в сторону, завидев!А эта нет! Да, что-то есть такоеНеобычайное, что в ней сказалось.Сквозь облик призрачный в ней плоть я чую,Есть сущность в ней, и сущность та – печаль!А я – я князь печали! Мы сродни!И если так случится, что онаВо мне приметит райское величье,Она найдет в нас общую черту!Ведь дочери людские, так бывало,Сходились с ангелами, а она —От человечества, она – слеза!Да, да! Вперед! Дам пищу злоязычью.

Из-за скалы показывается Элоа. Сатана останавливает ее знаком руки.

Постой, скажи! Каким особым правомВладеешь ты, чтоб выдержать мой взгляд?Тебе не страшно длинные ресницыПрелестных глаз и брови опалить)Лазурный блеск твоих роскошных крыльев,Он пострадает в отблеске багровом,Так ярко окаймляющем меня?Скажи, зачем ты здесь и не ко мне ли?

Элоа

В тот миг, как увидала я свет божий,Скатилась я на саван гробовой;Светил мне в сердце светоч погребальный,И звук рыданья был мне пеленой!С тех самых пор неясное влеченьеМеня манит к тоскующей земле, —И ты, князь мрака, мне совсем не страшен,Я родилась в тоске души; во мгле...

Сатана

Прелестнейшая речь в устах прелестных,И, слушай я ее, – добрее б стал!Что ты меня не избегала – знаю...Но не подослана ль ко мне, – скажи?

Элоа

Нет! Мне пути никто не указует,К тебе сама я избрала свой путь,Я вольной волей встретиться хотела,И встречу вновь тебя когда-нибудь.

Сатана

Oгo! Такая мысль большая новость!Но я свободен, мне запретов нет,Тогда как ты в живом кольце запретов.Я твоего желанья не пойму!Или еще я мало доказалУпорства своего непоборимость!Поступок твой безумно смел, Элоа!Придется отвечать эпитимьею...Уж там, клянусь, известна встреча наша!Нетопыри и совы полетелиС доносами! Поверь, мне жаль тебя!Мой однолеток, бог...

Элоа

Остановись!Мне жаль тебя, – ты, кажется, сказал?Ты хорошо сказал и помни...

(Исчезает.)

Сатана

Где ты?Но нет ee! Лишь эхо раскатилось,И дряблые тела комет бродячихИспуганно попрятались в пространства.Она права: я пожалел ee!Исчезла, как и я могу исчезнуть!Мне не найти ее... Не хватит сил!

Сатана, глядя ей вслед, заволакивается туманом.

3

Яркий солнечный день. Монастырь в развалинах. Заброшенное кладбище. Элоа бродит между могил.

Элоа

Зачем господь в предвиденьи великомМне, дочери мгновенья, дал бессмертье?Зачем между служительниц своихБыть повелел и мне – рожденной грустью)Зачем дал женский облик мне) КомуНе знающий улыбки лик мой нужен?Зачем, любя творца всем существом,Близ князя мрака – я вполне спокойна?В вопросах этих вовсе не сомненье —Исканье богом избранных путей...

(Оглядывает кладбище.)

Забытый монастырь! Мне говорили,Что тут являлся часто Сатана,Увлек монахов, обезлюдил кельи;И колокол молчит, и службы нет...

Раздается звон колокола. Сатана входит в виде капуцина, с кропилом в руке.

Сатана

Вы, покойники уснувшие,В неизвестном потонувшие,Что вы к солнцу не выходите?Солнца теплым не находите?Наши грешные моленияПриближают час спасения...Хорошо в земле сырой:В ней покой, всегда покой...Я хожу, вас поминаю,Ваши кости окропляюОсвященною водой,Взятой от мощей святой!Ты сочись, вода, сочись,Ты к костям их проберисьИ глубоко под землейУпокой их, упокой...

(Окропляет.)

Гром землетрясений,Крики преступлений,Мощный гул сражений,Залетев сюда, —Да не пробуждаютТех, что почивают,Ложно не вещаютСтрашного суда.Но по минованьиТяжкого призваньяМертвого молчанья,Чуть вставать велят —Из ростков сокрытых,От греха омытыхИ Христом привитых,Глянет божий сад...

(Окропляет.)

Ранней осени предвестники,Стали лилии цвести!Где-то божьи благовестники?В мире их не обрести!..Много злого совершается,И не дремлет враг людской...Спящий здесь да не пугается:Я кроплю святой водой.

(Окропляет. )

Элоа

Хорошим делом занят ты, старик!

Колокол замолкает.

Сатана

Небесный ангел! Или дух земнойТы, удостоивший меня вопросом?..Скажи же мне: которым из именТебя мне величать, мой гость блаженный?Как настоятелю о виденном сказать?

Элоа

Элоа я.

Сатана

Ты дочь слезы Христовой!На тело друга уронил ХристосСвою слезу – печаль души господней,И стала ангелом та чистая слеза!И это ты? И на закате днейТебя сподобился я, грешный, видеть?!

Элоа

Скажи: я думала, что монастырскойЗдесь службы нет? Упразднена обительЗа старый грех, а между тем звонили,И вот тебя за добрым делом вижу?

Сатана

Мы здесь чужие! Очень издалека!Родная нам обитель погорела,И мы искали новой. ОтовсюдуНас гнали, мы пришли тогда сюда,Проведав о монастыре пустевшем,И, с чистою надеждой на творца,Свой страх превозмогли и поселились,И нас хранит господь! Но разве тыНе знала, что не чисто это место?Ты, видно, посмелей других блаженных,Ты даже князя мрака не боишься?

Элоа

Я не боюсь его! Мне мнится, в немНе все, что было свято, то погаслоИ что к добру возврат ему возможен!

Сатана

Напрасный труд! Отверженец природы,Он богу никогда не подчинится!Нет лжи, к которой не способен он...А разве, о! скажи мне, светлый ангел,Так рассуждающих на небе много?

Элоа

Нет, я одна...

Сатана

Скажи: ты князя тьмыВидала ли? Он в церкви намалеван:Горящим пламенем обвит, с хвостом,И безобразен он, проклятый!

Элоа

Нет!В лице его, отмеченном печалью,В глазах, горящих мыслью, и в движеньяхБылого светлое величье видноИ с божьим небом прежнее родство!Но милостив господь!

Сатана

Ты мнишь, что небоПростит когда-нибудь и преисподней?

Элоа

Она придет сама – когда познает!

Сатана

Что ж? Может быть! И ежели господьДал сына своего на искупленье,Он дочерью его не поскупится,Чтоб искупить в лице ее весь ад!Князь мрака был от неба – ты от неба;Печален он – и ты печальна, ангел,И прелесть женская в тебе у места...Крепись! Крепись! Собой искупишь ад!

Раздается звон колокола, и проходят поющие Монахи.

Монахи

К нашей трапезе обычнойМы идем стезей привычной,Богом трапеза данаИ крестом осенена!Братья! Следуйте за намиТихо, мерными шагами...Час полуденный настал,Звучный колокол позвал...

Сатана

Чин монастырский строг, идти пораИ настоятелю о всем поведать!Но, божий ангел! Есть у нас преданье...Оно под спудом скрыто в письменах:Загадка истины о том, как будетСам Сатана на небо возвращен.

Элоа

А от кого, скажи, преданье это?

Сатана

Не знаю, ангел, но могу прочесть...

Элоа

Скажи: когда и где прочтешь преданье?

Сатана

Когда замолкнет всюду шум дневнойИ луч луны, с лучом заката слившись,Пойдут к цветам, чтобы прилечь тихонькоВ подушках их коронок ароматных;Когда вдоль берегов реки соседнейЧуть слышно раздадутся поцелуиТрепещущей волны и незабудок,Когда заснет последний из монахов, —Я буду ждать! Придешь ли?

Элоа

Да! Приду.

Сатана уходит вслед за монахами. Облик Элоа становится невидим в сияньи полуденного солнца.

4

Ясное утро. Элоа, задумавшись, несется по направлению к земле.

Элоа

«Когда его бессмертная полюбитИ, правду видя в лжи, обманет ложь...» —Вот что написано в старинном свитке,О том, как небо Сатану простит.Я не пойму, что значит тут: полюбит?И не искать ли в жалости любви?

Навстречу Элоа – души усопших. Она останавливает свой полет и прислушивается.

Хор только что умерших

Что гудит каким-то звоном?Что живит погасший слух?Мы несемся небосклоном,Нам захватывает дух...

Элоа

Тоска земли еще их облекает,И бледность смерти не сбежала с них,С трудом как будто руки расправляют...На лицах – слезы плакавших родных!

Хор только что умерших

Все толпой, не в одиночку,В струнных звуках, в полный свет!Мать, неси малютку-дочку,Брат – сестру и внучку – дед!В тихом веяньи полетаВереницею тенейМчимся мы – и нет нам счета...Только б вынестись скорей!

Элоа

Сознанье к бедным смутно возвратилось...Как будто первым слух в них пробужден...Они удивлены: как это все случилось,Как ужас смерти мог быть обойден?

Хор только что умерших

Мы смотрели, мы видалиНас самих, в своих гробах,И себя не узнавалиВ обезличенных чертах!Смерть теперь нас не пугает...Нам не жаль поблекших лиц,И надежда окрыляетСонм бессмертных верениц!

Элоа

Как много грусти в этих, что отстали!Глядят назад! Их будто вниз влечет,Туда, к земле, где, бедных, отпевали,Где кто-нибудь из близких сердцу ждет...

Хор только что умерших

Гляньте: ангел при дороге!Ангел, верен ли наш путь?

Элоа

Верен! Вам не сбиться в боге!

Появляется Сатана.

Сатана

Вот и я... хочу взглянуть!

Хор только что умерших

(испуганно, завидя Сатану)

Все толпой, не в одиночку!Не отстал бы кто из нac!

Сатана

Жмитесь! Жмитесь!.. гуще... в точку!Солнца блеск вам вслед погас!..Стойте ж вы! Куда спешите?Дайте вас поразобрать!Уменьшу я цифру в свите,Если должное мне взять...

Умерший священник

Дух вражды с венцом бесславным!С этой страшной высотыГоворю как равный с равным,Чуждый смерти, как и ты!В жизни был я иереем,И встречались мы с тобой...Сгинь!..

Сатана (обволакивая священника)

Помазанный елеем!Ты-то именно, ты – мой!Бледен... желт... хиротонисан...Митрой венчан!

Элоа

Отпусти!

Сатана

У меня он в сердце вписан!Сердце, что ли, разнести?!Рассатаниться мне, что ли?!Нет! Не с этого концаНачала! Убавь мне воли...Обрати меня в глупца!

Сатана со священником исчезают.

Хор только что умерших

Дальше, шибче, с тихим звоном...Стадом робких голубейУнесемтесь небосклоном...Лишь бы только поскорей!

(Отлетают.)

Элоа

Они промчались стадом голубиным...Одной лишь жертвы нет, обречена!Он взял ее, и он же был причиной...Не в небе грозен он, но на земле!Там он, по правде, и велик и страшен!Там зреет мощь его... Убавить воли?!Сказал он: да, но как же с этим быть?

(Проносится к земле.)

5

Степи. Совершенно ясный seuep после великой бури. Носится туман.

Элоа

Погаснувшего дня живое затемненьеЛожится думою на строгий лик степей;Вступающая ночь несет успокоенье,Упал туман на степь... Пей, алчущая, пей!

(Молится.)

Здесь, от лица земли и всех ее созданий,Живым ходатаем за нужды бытия,К тебе, в вечерний час, в степях без очертаний,Отец мой, молится дочь бедная твоя!Я тоже дочь земли... Великое общеньеМое с тоской ты сам, создав меня, решил...Я знаю: в жизни нет добра без преступленьяИ не могло бы быть рождений без могил!Я знаю, что путем мучений и кончиныЗадумано тобой: мир, зреющий в борьбе,Мир цельный в оны дни, теперь – две половины,В бессмертье душ людских весь привести к тебе!Но если ты найдешь, что миновали срокиИ выполнено злом – то, чем спасались мы)!Сомненья так сильны... и раны так глубоки...Живого места нет... Помилуй духа тьмы!

Сатана появляется из потемневшей лазури и, сияя красотою в отблесках зари, останавливается перед Элоа.