Полное собрание стихотворений

К Тихому океану

Снилось ты нам с наших первых вековГде-то за высью чужих плоскогорий,В свете и в пеньи полдневных валов,Южное море.Топкая тундра, тугая тайга,Страны шаманов и призраков бледныхГордым грозили, закрыв берегаВод заповедных.Но нам вожатым был голос мечты!Зовом звучали в веках ее клики!Шли мы, слепые, и вскрылся нам ты,Тихий! Великий!Чаша безмерная вод! дай припастьК блещущей влаге устами и взором,Дай утолить нашу старую страстьПолным простором!Вот чего ждали мы, дети степей!Вот она, сродная сердцу стихия!Чудо свершилось: на грани своейСтала Россия.Брат Океан! ты – как мы! дай обнятьБратскую грудь среди вражеских станов.Кто, дерзновенный, захочет разъятьДвух великанов?

27 января 1904

Война

На камнях скал, под ропот бораПредвечной Силой рождена,Ты. – дочь губящего Раздора,Дитя нежданное, Война.И в круг зверей, во мглу пещерыТебя швырнула в гневе мать,И с детства ты к сосцам пантерыПривыкла жадно припадать.Ты мощью в мать, хотя суровей,По сердцу ты близка с отцом,И не людскую жажду кровиВсосала вместе с молоком.Как высший судия, всевластноПроходишь ты тропой веков,И кровь блестит полоской краснойНа жемчугах твоих зубов.Ты золотую чашу «право»,Отцовский дар, бросаешь в мир,Чтоб усладить струей кровавой,Под гулы битв, свой страшный пир.И за тобой, дружиной верной,Спеша, с знаменами в руках,Все повторяют крик пантерный,Тобой подслушанный в лесах.

1904 – 1905

На новый 1905 год

И вот в железной колыбели,

В громах, родится новый год.

Ф. Тютчев (1856)Весь год прошел как сон кровавый,Как глухо душащий кошмар,На облаках, как отблеск лавы,Грядущих дней горит пожар.Как исполин в ночном туманеВстал новый год, суров и слеп,Он держит в беспощадной дланиВесы таинственных судеб.Качнулись роковые чаши,При свете молний взнесены:Там жребии врага и наши,Знамена тяжкие войны.Молчи и никни, ум надменный!Се – высшей истины пора!Пред миром на доске вселеннойВеков азартная игра.И в упоении и в страхеМы, современники, следим,Как вьется кость, в крови и прахе,Чтоб выпасть знаком роковым.

Декабрь 1904

К согражданам

Борьба не тихнет. В каждом домеСтоит кровавая мечта,И ждем мы в тягостной истомеСтолбцов газетного листа.В глухих степях, под небом хмурым,Тревожный дух наш опочил,Где над Мукденом, над АртуромПарит бессменно Азраил.Теперь не время буйным спорам,Как и веселым звонам струн.Вы, ликторы, закройте форум!Молчи, неистовый трибун!Когда падут крутые ВеиИ встанет Рим как властелин,Пускай опять идут плебеиНа свой священный Авентин!Но в час сражений, в ратном строе,Все – с грудью грудь! и тот не прав,Кто назначенье мировоеПродать способен, как Исав!Пусть помнят все, что ряд столетийРоссии ведать суждено,Что мы пред ними – только дети,Что наше время – лишь звено!

Декабрь 1904

Цусима

Великолепная могила!

ПушкинГде море, сжатое скалами,Рекой торжественной течет,Под знойно-южными волнами,Изнеможен, почил наш флот.Как стая птиц над океаном,За ним тоскующей мечтойПо странным водам, дивным странамСтремились мы к мете одной.И в день, когда в огне и буреОн, неповинный, шел ко дну,Мы в бездну канули с лазури,Мы пили смертную волну.И мы, как он, лежим, бессильны,Высь – недоступно далека,И мчит над нами груз обильный,Как прежде, южная река.И только слезы, только горе,Толпой рыдающих наяд,На стрелах солнца сходят в море,Где наши остовы лежат.Да вместе призрак величавый,Россия горестная, твойРыдает над погибшей славойСвоей затеи роковой!И снова все в веках, далеко,Что было близким наконец, —И скипетр Дальнего Востока,И Рима Третьего венец!

10 августа 1905

Юлий Цезарь

Они кричат: за нами право!Они клянут: ты бунтовщик,Ты поднял стяг войны кровавой,На брата брата ты воздвиг!Но вы, что сделали вы с Римом,Вы, консулы, и ты, сенат!О вашем гнете нестерпимомИ камни улиц говорят!Вы мне твердите о народе,Зовете охранять покой,Когда при вас Милон и КлодийНа площадях вступают в бой!Вы мне кричите, что не смеюС сенатской волей спорить я,Вы, Рим предавшие ПомпеюВо власть секиры и копья!Хотя б прикрыли гроб законовВы лаврами далеких стран!Но что же! Римских легионовЗначки – во храмах у парфян!Давно вас ждут в родном Эребе!Вы – выродки былых времен!Довольно споров. Брошен жребий.Плыви, мой конь, чрез Рубикон!

Август 1905

Одному из братьев

Свой суд холодный и враждебныйТы произнес, но ты не прав!Мои стихи – сосуд волшебныйВ тиши отстоянных отрав!Стремлюсь, как ты, к земному раюЯ, под безмерностью небес:Как ты, на всех запястьях знаюСледы невидимых желез.Но, узник, ты схватил секиру,Ты рубишь твердый камень стен,А я, таясь, готовлю мируЯд, где огонь запечатлен.Он входит в кровь, он входит в душу,Преображает явь и сон…Так! я незримо стены рушу,В которых дух наш заточен.Чтоб в день, когда мы сбросим цепиС покорных рук, с усталых ног,Мечтам открылись бы все степиИ волям – дали всех дорог.

15– 16 июля, 20 августа 1905

Знакомая песнь

Эта песнь душе знакома,Слушал я ее в веках.Эта песнь – как говор громаНад равниной, в облаках.Пел ее в свой день Гармодий,Повторил суровый Брут,В каждом призванном народеТе же звуки оживут.Это – колокол вселеннойС языком из серебра,Что качают миг мгновенныйРобеспьеры и Мара.Пусть ударят неумело:В чистой меди тот же звон!И над нами загуделаПеснь торжественных времен.Я, быть может, богомольней,Чем другие, внемлю ей,Не хваля на колокольнеНеискусных звонарей.

16 августа 1905

Антоповка

Цепи

Их цепи лаврами обвил.

ПушкинДа! цепи могут быть прекрасны,Но если лаврами обвиты.А вы трусливы, вы безгласны,В уступках ищете защиты.Когда б с отчаяньем суровымВ борьбе пошли вы до предела,Я мог венчать вас лавром новым,Я мог воспеть вас в песне смелой.Когда бы, став лицом к измене,Вы, как мужчины, гордо пали,Быть может, в буре вдохновеннейЯ сплел бы вам венец печали!Но вы безвольны, вы бесполы,Вы скрылись за своим затвором.Так слушайте напев веселый.Поэт венчает вас позором.

Август 1905

Паломникам свободы

Свои торжественные сводыИз-за ограды вековойВздымал к простору Храм Свободы,Затерянный в тайге глухой.Сюда, предчувствием томимы,К угрюмо запертым дверям,Сходились часто пилигримыВозжечь усердно фимиам.И, плача у заветной двери,Не смея прикоснуться к ней,Вновь уходили, – той же вереУчить, как тайне, сыновей.И с гулом рухнули затворы,И дрогнула стена кругом,И вот уже горят, как взоры,Все окна храма торжеством.Так что ж, с испугом и укором,Паломники иных временГлядят, как зарево над боромВесь заливает небосклон.

1905

Уличный митинг

Кто председатель? кто вожатый?Не ты ли, Гордый Дух, с мечом,Как черный нетопырь – крылатый,Но ликом сходный с божеством?Не ты ль подсказываешь крикиИ озлобленья и вражды,И шепчешь, хохоча, улики,И намечаешь жертв ряды?Не ты ли в миг последний взглянешьВ лицо всем – яростным лицом —И в руки факелы протянешьС неумирающим огнем?И вспыхнут заревом багрянымНа вечном небе облака,И озарятся за туманомЕще не вставшие века.Ты в пламени и клубах дымаОтпляшешь танец страшный свой,Как ныне властвуя незримоНад торжествующей толпой.Да, ты пройдешь жестокой карой,Но из наставшей темноты,Из пепла общего пожараВоздвигнешь новый мир – не ты!

22 октября 1905

Лик Медузы

Лик Медузы, лик грозящий,Встал над далью темных дней,Взор – кровавый, взор – горящий,Волоса – сплетенья змей.Это – хаос. В хаос черныйНас влечет, как в срыв, стезя.Спорим мы иль мы покорны,Нам сойти с пути нельзя!В эти дни огня и крови,Что сольются в дикий бред,Крик проклятий, крик злословииЗаклеймит тебя, поэт!Но при заревах, у плахи,На руинах всех святынь,Славь тяжелых ломов взмахи,Лиры гордой не покинь.Ты, кто пел беспечность смехаИ святой покой могил,Ты от века – в мире эхоВсех живых, всех мощных сил.Мир заветный, мир прекрасныйСгибнет в бездне роковой.Быть напевом бури властной —Вот желанный жребий твой.С громом близок голос музы,Древний хаос дружен с ней.Здравствуй, здравствуй, лик Медузы,Там, над далью темных дней.

Сентябрь 1905

Довольным

Мне стыдно ваших поздравлений,Мне страшно ваших гордых слов!Довольно было униженийПред ликом будущих веков!Довольство ваше – радость стада,Нашедшего клочок травы.Быть сытым – больше вам не надо,Есть жвачка – и блаженны вы!Прекрасен, в мощи грозной власти,Восточный царь Ассаргадон,И океан народной страсти,В щепы дробящий утлый трон!Но ненавистны полумеры,Не море, а глухой канал,Не молния, а полдень серый,Не агора, а общий зал.На этих всех, довольных малым,Вы, дети пламенного дня,Восстаньте смерчем, смертным шквалом,Крушите жизнь – и с ней меня!

18 октября 1905

Грядущие гунны

Топчи их рай, Аттила.

Вяч. ИвановГде вы, грядущие гунны,Что тучей нависли над миром!Слышу ваш топот чугунныйПо еще не открытым Памирам.На нас ордой опьянелойРухните с темных становий —Оживить одряхлевшее телоВолной пылающей крови.Поставьте, невольники воли,Шалаши у дворцов, как бывало,Всколосите веселое полеНа месте тронного зала.Сложите книги кострами,Пляшите в их радостном свете,Творите мерзость во храме, —Вы во всем неповинны, как дети!А мы, мудрецы и поэты,Хранители тайны и веры,Унесем зажженные светыВ катакомбы, в пустыни, в пещеры.И что, под бурей летучей,Под этой грозой разрушений,Сохранит играющий СлучайИз наших заветных творений?Бесследно все сгибнет, быть может,Что ведомо было одним нам,Но вас, кто меня уничтожит,Встречаю приветственным гимном.

Осень 1904

30 июля – 10 августа 1905

К счастливым

Свершатся сроки: загорится век,Чей луч блестит на быстрине столетий,И твердо станет вольный человекПред ликом неба на своей планете.Единый Город скроет шар земной,Как в чешую, в сверкающие стекла,Чтоб вечно жить ласкательной весной,Чтоб листьев зелень осенью не блекла;Чтоб не было рассветов и ночей,Но чистый свет, без облаков, без тени;Чтоб не был мир ни твой, ни мой, ничей,Но общий дар идущих поколений.Цари стихий, владыки естества,Последыши и баловни природы,Начнут свершать, в веселье торжества,Как вечный пир, ликующие годы.Свобода, братство, равенство, все то,О чем томимся мы, почти без веры,К чему из нас не припадет никто, —Те вкусят смело, полностью, сверх меры.Разоблаченных тайн святой родникИх упоит в бессонной жажде знанья,И Красоты осуществленный ликНасытит их предельные желанья.И ляжем мы в веках как перегной,Мы все, кто ищет, верит, страстно дышит,И этот гимн, в былом пропетый мной,Я знаю, мир грядущий не услышит.Мы станем сказкой, бредом, беглым сном,Порой встающим тягостным кошмаром.Они придут, как мы еще идем,За все заплатят им, – мы гибнем даром.Но что ж! Пусть так! Клони меня, Судьба!Дышать грядущим гордая услада!И есть иль нет дороги сквозь гроба,Я был! я есмь! мне вечности не надо!

1904. Август 1905

Фонарики

Столетия – фонарики! о, сколько вас во тьме,На прочной нити времени, протянутой в уме!Огни многообразные, вы тешите мой взгляд…То яркие, то тусклые фонарики горят.Сверкают, разноцветные, в причудливом саду,В котором, очарованный, и я теперь иду.Вот пламенники красные – подряд по десяти.Ассирия! Ассирия! мне мимо не пройти!Хочу полюбоваться я на твой багряный свет:Цветы в крови, трава в крови, и в небе красный след.А вот гирлянда желтая квадратных фонарей.Египет! сила странная в неяркости твоей!Пронизывает глуби все твой беспощадный луч,И тянется властительно с земли до хмурых туч.Но что горит высоко там и что слепит мой взор?Над озером, о Индия, застыл твой метеор.Взнесенный, неподвижен он, в пространствах —брат звезде,По пляшут отражения, как змеи, по воде.Широкая, свободная, аллея вдаль влечет,Простым, но ясным светочем украшен строгий вход.Тебя ли не признаю я, святой Периклов век!Ты ясностью, прекрасностью победно мрак рассек!Вхожу: все блеском залито, все сны воплощены,Все краски, все сверкания, все тени сплетены!О Рим, свет ослепительный одиннадцати чаш:Ты – белый, торжествующий, ты нам родной, ты наш!Век Данте – блеск таинственный, зловеще золотой…Лазурное сияние, о Леонардо, – твой!..Большая лампа Лютера – луч, устремленный вниз…Две маленькие звездочки, век суетных маркиз…Сноп молний – Революция! За ним громадный шар,О ты! век девятнадцатый, беспламенный пожар!И вот стою ослепший я, мне дальше нет дорог,А сумрак отдаления торжественен и строг.К сырой земле лицом припав, я лишь могу глядеть,Как вьется, как сплетается огней мелькнувших сеть.Но вам молюсь, безвестные! еще в ночной тениСокрытые, не жившие, грядущие огни!

1904

Лирические поэмы

Слава толпе

В пропасти улиц накинуты,Городом взятые в плен,Что мы мечтаем о Солнце потерянном!Области Солнца задвинутыПлитами комнатных стен.В свете искусственном,Четком, умеренном,Взоры от красок отучены,Им ли в расплавленном золоте зорь потонуть!Гулом сопутственным,Лязгом железнымПразднует город наш медленный путь.К безднам все глубже уводят излучины…Нам к небесам, огнезарным и звездным,Не досягнуть!Здравствуй же, Город, всегда озабоченный,В свете искусственном,В царственной смене сверканий и тьмы!Сладко да будет нам в сумраке чувственномЭтой всемирной тюрьмы!Окна кругом заколочены,Двери давно замуравлены,Сабли у стражи отточены, —Сабли, вкусившие крови, —Все мы – в цепях!Слушайте ж песнь храмовых славословий,Вечно живет, как кумир, нам поставленный, —Каменный прах!Славлю я толпы людские,Самодержавных колодников,Славлю дворцы золотые разврата,Славлю стеклянные башни газет.Славлю я лики благиеИзбранных веком угодников(Черни признанье – бесценная плата,Дара поэту достойнее нет!).Славлю я радости улицы длинной,Где с дерзостным взором и мерзостным хохотомПредлагают блудницыЛюбовь,Где с ропотом, топотом, грохотомДвижутся лиц вереницы,ВновьСтранно задеты тоской изумруднойПервых теней, —И летят экипажи, как строй безрассудный,Мимо зеркальных сияний,Мимо рук, что хотят подаяний,К ликующим вывескам наглых огней!Но славлю и день ослепительный(В тысячах дней неизбежный),Когда, среди крови, пожара и дыма,НеумолимоТолпа возвышает свой голос мятежный,Властительный,В безумии пьяных веселийВсе прошлое топчет во прахе,Играет, со смехом, в кровавые плахи,Но, словно влекома таинственным гением(Как река свои воды к простору несущая),С неуклонным прозрением,Стремится к торжественной цели,И, требуя царственной доли,Глуха и слепа,Открывает дорогу в столетья грядущие!Славлю я правду твоих своеволий,Толпа!

1904

Духи огня

Потоком широким тянулся асфальт.Как горящие головы темных повешенных,Фонари в высоте, не мигая, горели.Делали двойственным мир зеркальные окна.Бедные дети землиНавстречу мне шли,Города дети и ночи(Тени скорбей неутешенных,Ткани безвестной волокна!):Чета бульварных камелий,Франт в распахнутом пальто,Запоздалый рабочий,Старикашка хромающий, юноша пьяный…Звезды смотрели на мир, проницая туманы,Но звезд – в электрическом свете – не видел никто.Потоком широким тянулся асфальт.Шаг за шагом падал я в бездны,В хаос предсветно-дозвездный.Я видел кипящий базальт,В озерах стоящий порфир,Ручьи раскаленного золота,И рушились ливни на пламенный мир,И снова взносились густыми клубами, как пар,Изорванный молньями в клочья.И слышались громы: на огненный шар,Дрожавший до тайн своего средоточья,Ложились удары незримого молота.В этом горниле вселенной,В этом смешеньи всех сил и веществ,Я чувствовал жизнь исступленных существ,Дыхание воли нетленной.О, мои старшие братья,Первенцы этой планеты,Духи огня!Моей душе раскройте объятья,В свои предчувствия – светы,В свои желанья – пожары —Примите меня!Дайте дышать ненасытностью вашей,Дайте низвергнуться в вихрь, непрерывный и ярый,Ваших безмерных трудов и безумных забав!Дайте припасть мне к сверкающей чашеВас опьянявших отрав!Вы, – от земли к облакам простиравшие члены,Вы, кого зыблил всегда огнеструйный самум,Водопад катастроф, —Дайте причастным мне быть неустанной измены,Дайте мне ваших грохочущих дум,Молнийных слов!Я буду соратником ваших космических споров,Стихийных сражений,Колебавших наш мир на его непреложной орбите!Я голосом стану торжественных хоров,Славящих творчество бога и благость грядущихсобытий,В оркестре домирном я стану поющей струной!Изведаю с вами костры наслаждений,На огненном ложе,В объятьях расплавленной стали,У пылающей пламенем груди,Касаясь устами сжигающих уст!Я былинка в волкане, – так что же!Вы – духи, мы – люди,Но земля нас сроднила единством блаженств и печалей,Без нас, как без вас, этот шар бездыханен и пуст!Потоком широким тянулся асфальт.Фонари, не мигая, горели,Как горящие головы темных повешенных.Бедные дети землиНавстречу мне шли(Тени скорбей неутешенных!):Чета бульварных камелий,Запоздалый рабочий,Старикашка хромающий, юноша пьяный, —Города дети и ночи…Звезды смотрели на мир, проницая туманы.

19 февраля 1904, 1905

В сквере

(Erlkönig)[20]

– Что ты здесь медлишь в померкшей короне,Рыжая рысь?Сириус ярче горит на уклоне,Открытей высь.Таинства утра свершает во храме,Пред алтарем, новоявленный день.Первые дымы встают над домами,Первые шорохи зыблют рассветную тень,Миг – и знамена кровавого цветаКинет по ветру, воспрянув, Восток.Миг – и потребует властно ответаЗов на сраженье – фабричный гудок.Улицы жаждут толпы, как голодные звери,Миг – и желанья насытят они до конца…Что же ты медлишь в бледнеющем сквере,Царь – в потускневших лучах золотого венца?

Рысь

Да, я – царь! ты – сын столицы,Раб каменьев, раб толпы,Но меня в твои границыПривели мои тропы.Здесь на улицах избитаВашей поступью трава,Здесь под плитами гранитаГрудь земная не жива.Здесь не стонут гордо сосны,Здесь не шепчет круг осин,Здесь победен шум колесныйДа далекий гул машин.Но во мгле былого века,В годы юности моей,Я знавал и человекаЗверем меж иных зверей.Вы взмятежились, отпали,Вы, надменные, ушлиВ города стекла и сталиОт деревьев, от земли.Что ж теперь, встречая годыБеспощадного труда,Рветесь вы к лучам свободы,Дерзко брошенной тогда?Там она, где нет условий,Нет запретов, нет границ, —В мире силы, в мире крови,Тигров, барсов и лисиц.Слыша крики, слыша стоны,Вашу скорбную вражду,В мир свободы, в мир зеленыйЯ, ваш царь, давно вас жду.Возвращайтесь в лес и в поле,Освежить их ветром грудь,Чтоб в родной и в дикой волеВсей природы потонуть!

1905

Конь блёд

И се конь блед и сидящим на нем,

имя ему Смерть.

Откровение, VI, 8

I

Улица была – как буря. Толпы проходили,Словно их преследовал неотвратимый Рок.Мчались омнибусы, кебы и автомобили,Был неисчерпаем яростный людской поток.Вывески, вертясь, сверкали переменным оком,С неба, с страшной высоты тридцатых этажей;В гордый гимн сливались с рокотом колес и скокомВыкрики газетчиков и щелканье бичей.Лили свет безжалостный прикованные луны,Луны, сотворенные владыками естеств.В этом свете, в этом гуле – души были юны,Души опьяневших, пьяных городом существ.

II

И внезапно – в эту бурю, в этот адский шепот,В этот воплотившийся в земные формы бред,Ворвался, вонзился чуждый, несозвучный топот,Заглушая гулы, говор, грохоты карет.Показался с поворота всадник огнеликий,Конь летел стремительно и стал с огнем в глазах.В воздухе еще дрожали – отголоски, крики,Но мгновенье было – трепет, взоры были – страх!Был у всадника в руках развитый длинный свиток,Огненные буквы возвещали имя: Смерть…Полосами яркими, как пряжей пышных ниток,В высоте над улицей вдруг разгорелась твердь.

III

И в великом ужасе, скрывая лица, – людиТо бессмысленно взывали: «Горе! с нами бог!»,То, упав на мостовую, бились в общей груде…Звери морды прятали, в смятеньи, между ног.Только женщина, пришедшая сюда для сбытаКрасоты своей, – в восторге бросилась к коню,Плача целовала лошадиные копыта,Руки простирала к огневеющему дню.Да еще безумный, убежавший из больницы,Выскочил, растерзанный, пронзительно крича:«Люди! Вы ль не узнаете божией десницы!Сгибнет четверть вас – от мора, глада и меча!»

IV

Но восторг и ужас длились – краткое мгновенье.Через миг в толпе смятенной не стоял никто:Набежало с улиц смежных новое движенье,Было все обычным светом ярко залито.И никто не мог ответить, в буре многошумной,Было ль то виденье свыше или сон пустой.Только женщина из зал веселья да безумныйВсё стремили руки за исчезнувшей мечтой.Но и их решительно людские волны смыли,Как слова ненужные из позабытых строк.Мчались омнибусы, кебы и автомобили,Был неисчерпаем яростный людской поток.

Май, июль и декабрь 1903

Все напевы

1906 – 1909

Поэту

Ты должен быть гордым, как знамя;Ты должен быть острым, как меч;Как Данту, подземное пламяДолжно тебе щеки обжечь.Всего будь холодный свидетель,На все устремляя свой взор.Да будет твоя добродетель —Готовность взойти на костер.Быть может, все в жизни лишь средствоДля ярко-певучих стихов,И ты с беспечального детстваИщи сочетания слов.В минуты любовных объятийК бесстрастью себя приневоль,И в час беспощадных распятийПрославь исступленную боль.В снах утра и в бездне вечернейЛови, что шепнет тебе Рок,И помни: от века из тернийПоэта заветный венок.

18 декабря 1907

Близкой

Как страстно ты ждала ответа!И я тебе свой дар принес:Свой дар святой, свой дар поэта, —Венок из темно-красных роз.Мои цветы благоуханны,Горят края их лепестков,Но знает розами венчанныйУколы тайные шипов.Венок вовеки не увянетНад тихим обликом чела,Но каждый вечер снова ранитТебя сокрытая игла.В венце, как на веселом пире, —Ты мученица на кресте!Но будь верна в неверном миреСвоей восторженной мечте!Мой дар – святой, мой дар – поэта,Тебя он выше всех вознес.Гордись, как дивным нимбом света,Венком из темно-красных роз!

11 января 1908

Элегии и буколики

Одиночество

Отступи, как отлив, все дневное, пустое волненье,Одиночество, стань, словно месяц, над часом моим!Слышу, тихо грохочут с волной уходящей каменья,Вижу, алый закатный туман превращается в дым.То в алмазных венцах, то в венках полевых маргариток,То в одеждах рабынь, то в багряных плащах королев,То, как ветер, смеясь, то с лицом, утомленным от пыток,Вкруг меня наклоняется хор возвратившихся дев.Взор ваш ласков, как прежде, и шаг, как бывало, размерен…Значит, тот я, что был, если прошлый мне мир возвращен!Подходите, шепчите: я был вам и буду вам – верен,Никому не открою я ваших священных имен!К вашим ласковым пальцам прижму воспаленные веки,К вашим грудям знакомым устало прильну головой…Сестры! нежные сестры! я в детстве вам клялся навеки,Только с вами я счастлив, и только меж вами я свой!Затихает вдали успокоенный ропот отлива,На волнах потухает змеиностей лунных игра,И, в венке маргариток, склонясь надо мной, торопливоМне рассказ о прожитом в разлуке – лепечет сестра.

12 февраля 1907

Вечеровые песни

Сумерки

Горят электричеством луныНа выгнутых длинных стеблях;Звенят телеграфные струныВ незримых и нежных руках;Круги циферблатов янтарныхВолшебно зажглись над толпой,И жаждущих плит тротуарныхКоснулся прохладный покой.Под сетью пленительно-зыбкойПритих отуманенный сквер,И вечер целует с улыбкойВ глаза – проходящих гетер.Как тихие звуки клавира —Далекие ропоты дня…О сумерки! милостью мираОпять упоите меня!

5 мая 1906

Февраль

Свежей и светлой прохладойВеет в лицо мне февраль.Новых желаний – не надо,Прошлого счастья – не жаль,Нежно-жемчужные далиЧуть орумянил закат,Как в саркофаге, печалиВ сладком бесстрастии спят.Нет, не укор, не предвестьеЭти святые часы!Тихо пришли в равновесьеЗыбкого сердца весы.Миг между светом и тенью!День меж зимой и весной!Весь подчиняюсь движеньюПесни, плывущей со мной.

31 января 1907

У гроба дня

День обессилел, и запад багряныйГордо смежил огневые глаза.Белы, как дым из кадильниц, туманы,Строги, как свод храмовой, небеса.Звезды мерцают, и кротки и пышны,Как пред иконами венчики свеч.Ветер прерывистый, ветер чуть слышныйГорестно шепчет прощальную речь.Скорбные тени, окутаны черным,Вышли, влекут свой задумчивый хор,Головы клонят в молчаньи покорном,Стелят над травами траурный флер.С тенями вместе склоняюсь у гробаШумно прошедшего яркого дня.Смолкните в сердце, восторги и злоба!Тайна и мир, осените меня!

27 марта 1907

Вечер среди снегов

Веет нежная прохладаНаступающей зимы.Тело свежести так радо!Взорам белости так надоВ четкой раме полутьмы!Над равниной ярко-снежнойМесяц в небе ворожит.Все, как в детстве, безмятежно;Все, как в смерти, неизбежно,Нет желаний, нет обид.Путь мой вьется в бесконечностьМеж полей, как мрак, пустых.В думах милая беспечность,И мечты ласкает встречностьРифм знакомых и простых.

2 ноября 1907