Стихотворения

Осинка

Л.М. Ремизову

1По полям, по кустам,По крутым горам,По лихим ветрам,По звериным тропамСпешит бобыль-сиротинкаКо святым местам —Бежит в пространствоИзлечиться от пьянства.Присел под осинкойБобыль-сиротинка.«Сломи меня в корне», —Осинка лепечет листвяная —ЛепечетВетром пьяная —Над откосамиВ ветре виснет;Слезными росамиПраздно прыснет —– «Сломи меня в корне», —Осинка лепечет.Осинка – кружев узорней —ЛепечетВ лес, в холод небес,В холод горний —– «Сломи меня в корне», —Осинка лепечет.Листики пламенныеМечетВ провалы каменные, —Всё злей, всё упорней– «Сломи меня в корне», —Лепечет:БормочетВ сердитой сырости,Листами трескочет:«Свой посохСкорей —Багрецом перевитый,Свой посох —СкорееСломи ты: —Твой посохВ серебреДа в серебряных росах.Твой посохТебе не изменит. —Врагов одорожных в пространствоРазмечет —От пьянстваИзлечит».Молчит сиротинкаДа чинитСвой лапотьНад склоном зеленым.Согнется поклоном, —И хочетЕго молодая осинкаСлезами своими окапать.2И срезал осинкуДа с ней и пошел в путь-дороженьку —По полям, по кустам,По крутым горам,По лихим ветрам,По звериным тропамКо святым местам —Славит господа-боженьку.«Господи-боженька,Мой посохВо слезах —Во серебряных росах.Ныне, убоженький,С откосовВ пустыниВоздвигаю свой посох.Господи-боженька,Ныне сим посохомОкропляю пространства:Одеваю пространства:В золотые убранства —Излечи меня от пьянства!В путь-дороженькуУносите меня, ноженьки, —По полям, по кустамКо святым местам».3Привели сиротинку кривыеНогиПод склон пологий.Привели сиротинку сухиеВетвиВ места лихие.– «Замолю здесь грехи я»,Зашел в кабачишко —Увязали бутыльС огневицею —С прелюбезной сестрицею.Курил табачишко.Под вышкой песчанойСклонил нос багряныйВ пыль.Бобыль —Пьяница!У бобыля нос —Румянится!– «Ты скажи мне, былиночка,Как величают места сии?»Отвечала былиночка:«Места сии —Места лихие,Песчаные:Здесь шатаются пьяные —Места лихиеЗеленого Змия».– «Замолю здесь грехи я!»4Плыла из оврагаВечерняя мгла;И, булькая, влагаЕго обожгла.Картуз на затылок надвинул,Лаптями взвевая ленивую пыль.Лицо запрокинул,К губам прижимая бутыль.Шатался детина —Шатался дорогой кривой;Вскипела равнинаИ взвеяла прах над его головой;Кивала кручинаПолынной метлой; —Подсвистнула ей хворостинаВ руках багряневшей листвой:«Ты – мой, сиротина,Ты – мой!»Рванулась,Метнулась,Помчалась в поля —Кружится,ПляшетВокруг бобыля:«Бобыль —Пьяница:У бобыля —Нос румянится» —Кружится,Пляшет, —Руками своимиСухими,Колючими машет.На смех тучам —Шутам полевым и шутихам —ПляшетПо кручам!_______Гой еси, широкие поля!Гой еси, всея Руси поля! —Не поминайте лихомБобыля!1906Дедово

Песенка комаринская

Шел калика, шел неведомой дороженькой: —Тень ползучую бросал своею ноженькой.Протянулись страны хмурые, мордовские —Нападали силы-прелести бесовские.Приключилось тут с каликою мудреное:Уж и кипнем закипала степь зеленая.Тень возговорит калике гласом велием:«Отпусти меня, калика, со веселием.Опостылело житье мне мое скромное,Я пройдусь себе повадочкою темною».Да и втапоры калику опрокидывала;Кафтанишко свой по воздуху раскидывала.Кулаками-тумаками бьет лежачего —Вырастает выше облака ходячего.Над рассейскими широкими раздольямиКак пошла кидаться в люд хрестьянский кольями.Мужикам, дьякам, попам она поповичамИз-под ног встает лихим Сморчом-Сморчовичем.А и речи ее дерзкие, бесовские:«Заведу у вас порядки не таковские;Буду водочкой опаивать-угащивать:Свое брюхо на напастях отращивать.Мужичище-кулачище я почтеннейший:Подпираюсь я дубиной здоровеннейшей!»Темным вихорем уносит подорожногоСо пути его прямого да не ложного.Засигает он в кабак кривой дорожкою;Загуторит, засвистит своей гармошкою:«Ты такой-сякой комаринский дурак:Ты ходи-ходи с дороженьки в кабак.Ай люли-люли люли-люли-люли:Кабаки-то по всея Руси пошли!..»___________А и жизнь случилась втапоры дурацкая:Только ругань непристойная, кабацкая.Кабаки огнем моргают ночкой долгоюНад Сибирью, да над Доном, да над Волгою.То и свет, родимый, видеть нам прохожего —Видеть старого калику перехожего.Всё-то он гуторит, всё-то сказы сказывает,Всё-то посохом, сердешный, вдаль указывает:На житье-бытье-де горькое да оховоеНападало тенью чучело гороховое.Июнь 1907Петровское

На скате

Я всё узнал. На скате ждал.Внимал: и всхлипнула осинка.Под мертвым верхом пробежалОн подовражною тропинкой.Над головой седой простерКремня зубчатого осколок.Но, побледнев, поймав мой взор,Он задрожал: пропал меж елок.Песок колючий и сухой —Взвивается волной и стонет.На грудь бурьян, кривой, лихой,Свой поздний пух – на грудь уронит.Тоску любви, любовных дней —Тоску рассей: рассейся, ревность!Здесь меж камней, меж зеленейПространств тысячелетних древность.Прозябли чахлою травойМногогребенчатые скаты.Над ними облак дымовой,Ворча, встает, как дед косматый.В полях плывет, тенит, кропитИ под собою даль означит.На бледной тверди продымит.Уходит вдаль – дымит и плачет.Август 1906Серебряный Колодезь

Пустыня

В.Ф. Эрну

УкройсяВ пустыне:Ни зноя,Ни стужи зимнейНе бойсяОтныне.О, ток холодный,Скажи,Скажи мне —Куда уносишь?О брег межиПучокБесплодныйКолосьев бросишь.Туда ль, в безмерныйПокой пустынь?Душа, от скверны, —Душа – остынь!И смерти зернаПокорноИз сердца вынь.– А ток холодныйКовыль уносит.У ног бесплодныйПучокКолосьев бросит…_______Эфир; в эфир —Эфирная дорога.И вот —Зари порфирная стезяСечетСафир сафирногоЧертога.В пустыне —Мгла. И нынеСлавит БогаДуша моя!Остынь, —Страстей рабыня, —Остынь,Душа моя!Струи эфир,Эфирная пустыня!Влеки меня,Сафирная стезя!– А ток холодныйКовыль уносит.У ног бесплодныйПучокКолосьев бросит… —1907Серебряный Колодезь

Горе

Солнце тонет.Ветер: – стонет,Веет, гонитМглу.У околицы,Пробираясь к селу,Паренек вздыхает, молитсяНа мглу.Паренек уходит во скитаньице;Белы руки сложит на груди:«Мое горе, —Горе-гореваньице:Ты за мною,Горе,Не ходи!»Красное садится, злое око.Горе гложетГрудь,И путь —Далекий.Белы руки сложитНа груди:И не можетНикуда идти:«Ты за мною,Горе,Не ходи».Солнце тонет.Ветер стонет,Ветер мглуГонит.За избеночкой избеночка.Парень бродитПо селу.Речь заводитКриворотый мужичоночка:«К нам —В хаты наши!Дам —Щей да каши…»– «Оставь:Я в Воронеж».– «Не ходи:В реке утонешь».– «Оставь:Я в Киев».– «Заходи —В хату мою:До зеленых змиевНапою».– «Оставь:Я в столицу».– «Придешь в столицу:Попадешь на виселицу…»Цифрами оскалились версты полосатые,Жалят ноги путника камни гребенчатые.Ходят тучи по небу, старые-косматые.Порют тело белое палки суковатые.Дорога далека: —Бежит века.За ним гореГонится топотом.«Пропади ты, горе,Пропадом».Бежит на воле:Холмы, избенки,Кустарник тонкийДа поле.Распылалось в небе зарево.Как из сыростиДа из мареваГорю горькому не вырасти!Январь 1906Москва

Русь

Поля моей скудной землиВон там преисполнены скорби.Холмами пространства вдалиИзгорби, равнина, изгорби!Косматый, далекий дымок.Косматые в далях деревни.Туманов косматый поток.Просторы голодных губерний.Просторов простертая рать:В пространствах таятся пространства.Россия, куда мне бежатьОт голода, мора и пьянства?От голода, холода тутИ мерли, и мрут миллионы.Покойников ждали и ждутПологие скорбные склоны.Там Смерть протрубила вдалиВ леса, города и деревни,В поля моей скудной земли,В просторы голодных губерний.1908Серебряный Колодезь

Родина

В.П. Свентицкому

Те же росы, откосы, туманы,Над бурьянами рдяный восход,Холодеющий шелест поляны,Голодающий, бедный народ;И в раздолье, на воле – неволя;И суровый свинцовый наш крайНам бросает с холодного поля —Посылает нам крик: «Умирай —Как и все умирают…» Не дышишь,Смертоносных не слышишь угроз: —Безысходные возгласы слышишьИ рыданий, и жалоб, и слез.Те же возгласы ветер доносит;Те же стаи несытых смертейНад откосами косами косят,Над откосами косят людей.Роковая страна, ледяная,Проклятая железной судьбой —Мать Россия, о родина злая,Кто же так подшутил над тобой?1908Москва

Деревня

Купец

Прогуляй со мною лето:Я тебе, дружок,Канареечного цветаЗаколю платок.Коль отдашь тугие косыМне на ночь одну, —Сапожки на ноги босыСам я натяну.Коли нонче за целковыйГруди заголишь, —Под завесою шелковойНочь со мной поспишь, —Так ужо из крепких бревенСколочу наш дом,Так ужо с села поповенВ гости призовем.Ты сумей меня растрогать:Я – купец богат —Сею лен, скупаю деготьИ смолю канат.Борода моя – лопата,Волосата грудь.Не гоняюсь за богатой:Ты моею будь.Плачет девка, ручки сложит:«Не томи меня».Без него прожить не можетНи едина дня.Он – высокий, чернобровый,Статный паренек,За целковый ей ковровыйПодарил платок.1908Серебряный Колодезь

Свидание

Сергею Соловьеву

Ряд соломой крытых хижинВстал со всех сторон.Под одною, неподвижен,Притаился он.Над сквозным зеленым роемЛепет льющих лоз.Вьет и моет дымным зноемРой сквозных стрекоз.Средь горшков, помой, корытецРоет землю хряк[3].Уж алеет алый ситецТам в дверной косяк.Рдеет россыпь кос размытых,Позументов блеск,Бирюзовых глаз, несытых,Бирюзовый всплеск.Средь развешанных лохмотьевТопчут ноги грязь.Горсть провеянных хоботьевСыплет в коновязь.Груди матовым опаломДышат из монист.Под плетнем – навесцем малымМолодецкий свист.Тает трепет слов медовыхВ трепетных устах —В бледно-розовых, в вишневых,В сладких лепестках.Под соломенный навесецЛистья льет лоза;И подъемлет тонкий месяцНеба бирюза.1908Серебряный Колодезь

Стар

Выглянут лихие очиИз-под камня; вновьВыглянет грозней, жесточеСдвинутая бровь.И целует, и милуетДевку паренек.На лужок летит и дует, —Дышит: ветерок,Стелет травные атласы.Не отходит прочьСтаричище седовласый:«Сердце, не морочь!»Парень девичий упругийОбнимает стан.Перешукнется в испугеС лебедой бурьян.Выглянут лихие очиИз-под камня; вновьВыглянет грозней, жесточеСдвинутая бровь.Задымят сырые росыНад сырой травой.Заплетает девка в косыЦветик полевой.Парень девичий упругийОплетает стан.Перешукнется в испугеС лебедой бурьян.Отуманен, в сердце ранен,Стар отходит прочь,Пал на камень бездыханен:«Ты пролейся, ночь!Борода моя – лопата;Стар купчина я.Всё – мое: сребро и злато.Люба – не моя!И богатство мне – порука ль?»Ветр летит с реки;А вокруг танцует куколь,Плещут васильки.Тяжело дыша от зноя,Сел в густую рожь:«Отточу-точу ужо я, —Отточу я нож».Задымят сырые росыНад сырой травой.Заплетает девка в косыЦветик полевой: —Улыбнется, рассмеется.Жаворонок – там —Как взовьется, изольетсяПеснью к небесам.Знойный ток и жжет, и жарит.Парит: быть грозе.Тучей встав, она ударитМолньей в бирюзе.Светоч бешено багровыйГрохнет, тучи взрыв: —С кручи куст многовенцовыйХряснет под обрыв.1908Серебряный Колодезь

На откосе

Вот прошел леса и долы.Подо мной откос.На реке огонь веселыйБлещет с дальних кос.В зеленях меж гнезд и норокПротоптал я стезь.Берегись ты, лютый ворог,Берегись, я – здесь.Близок час: падешь в крови тыНа груди земли,Здесь падешь, ножом пробитый.(Ай, люли-люли!)Ты не бейся, сердце-знахарь.(Ай, люли-люли!)За сохой плетется пахарьТам вдали, вдали.Отнесу тебя, сердешный,В прибережный ров.Будут дни: смиренный, грешный,Поплетусь в Саров.День пройдет: вечор на воле!Лягу под лопух.Не усну от горькой болиДа от черных мух.1906Москва

Предчувствие

Паренек плетется в волостьНа исходе дня.На лице его веселость.Перед ним – поля.Он надвинул разудалоШапку набекрень.На дорогу тень упала: —Встал корявый пень.Паренек, сверни с дороги, —Паренек, сверни!Ближе черные отроги,Буераки, пни.Где-то там тоскливый чибисПролетает в высь.Миловались вы, любилисьС девкою надысь —В колокольчиках, в лиловых,Грудь к груди прижав,Средь медвяных, средь медовых,Средь шелковых трав.Что ж ты вдруг поник тоскливо,Будто чуя смерть?Одиноко плещет иваВ голубую твердь.Вечер ближе. Солнце ниже.В облаках – огни.Паренек, сверни – сверни же,Паренек, сверни!1908Суйда

Убийство

Здравствуй, брат! За око око.Вспомни: кровь за кровь.Мы одни. Жилье далеко.Ей, не прекословь!Как над этой над лужайкойКровь пролью твою…Забавляюсь балалайкой,Песенки пою.Веселей ходите, ноги,Лейся, говор струн!Где-то там – в пологом логе —Фыркает табун.Где-то там – на скате – тройкаВ отходящий деньКолокольцем всхлипнет бойко:Тень-терень-терень!..Протеренькай, протеренькайПрямо на закат!Покалякаем маленькоМы с тобою, брат.Отстегни-ка ворот пестрый:К делу – что там ждать!И всадил я ножик вострыйВ грудь по рукоять.Красною струею прыснулКрасной крови ток.Ножик хряснул, ножик свистнулВ грудь, в живот и в бок.Покрывая хрип проклятий,В бархатную новьИз-под красной рукоятиПеной свищет кровь.Осыпаясь прахом, склоныТихо шелестят;Галки, вороны, вороныСтаей налетят.Неподвижные, как стекла,Очи расклюют.Там – вдали, над нивой блеклой,Там – вдали: поют.С богом, в путь! Прости навеки!Ну, не обессудь.Я бегу, смеживши веки.Ветер свищет в грудь.К ясным девкам, к верным любамНе придет авось, —Как его стальным я зубомПросадил насквозь.1908Серебряный Колодезь

Бегство

Ноет грудь в тоске неясной.Путь далек, далек.Я приду с зарею краснойВ тихий уголок.Девкам в платьицах узорныхПеснь сыграю я.Вот на соснах – соснах черных —Пляшет тень моя.Как ты бьешься, как ты стонешьВижу, слышу я.Скоро, друг сердечный, сгонишьСтаю воронья.Веют ветры. Никнут травки.Петухи кричат.Через лес, через канавки —Прямо на закат.Ей, быстрей! И в душном дымеВижу – городок.Переулками кривымиПрямо в кабачок.1906Москва

В городке

Руки в боки: ей, лебедки,Вам плясать пора.Наливай в стакан мне водки —Приголубь, сестра!Где-то там рыдает звуком,Где-то там – орган.Подавай селедку с луком,Расшнуруй свой стан.Ты не бойся – не израню:Дай себя обнять.Мы пойдем с тобою в банюМалость поиграть.За целковым я целковыйВ час один спущу,Как в семейный, как в рублевыйНомер затащу.Ты, чтоб не было обмана,Оголись, дружок.В шайку медную из кранаБрызнет кипяток.За мое сребро и златоМне не прекословь: —На груди моей косматойСмой мочалом кровь.Растрепи ты веник колок,Кипяток размыль.Искусает едкий щелок,Смоет кровь и пыль.Обливай кипящим пылом.Начисто скребиСпину, грудь казанским мылом:Полюби – люби!Я девчоночку другую —Не тебя – люблю,Но обновку дорогуюДля тебя куплю.Хошь я черный вор-мерзавец, —Об заклад побьюсь,Что на вас, моих красавиц,В ночь раскошелюсь.Ей, откуда, ей – узнай-ка,Заявился я?Трынды-трынды, балалайка,Трыкалка моя!По крутым речным излукамПролетит туман…Где-то там рыдает звуком —Где-то там – орган.1908Серебряный Колодезь

В деревне

Ходят плечи, ходят трясом,Стонет в ночь она, —Прошушукнет поздним класомСтебель у окна.«Ты померкни, свет постылый,—В вечный темень сгинь!Нет, не встанет из могилыСокол мой: аминь!Как проходят дни за днями.Палец жжет кольцо».Мухи черными роямиПлещут ей в лицо.Прошушукнет поздним класомСтебель у окна.Ходят плечи, ходят трясом, —Стонет в ночь она.Стар садится под оконцемЛюбу обнимать:«Задарю тебя червонцем, —Дай с тобой поспать!»Но в оправе серебрёнойСтукнул грозен перст.«Сгинь», – и молоньей зеленойНебосвод отверст.«Ты, обитель, богомольцаВ скит принять сумей!»Но, взвивая блеском кольца,Прыщет в небо змей.1907Москва

Виселица

Жизнь свою вином расслабилЯ на склоне лет.Скольких бил и что я грабил,Не упомню – нет.Под железной под решеткойВовсе не уснуть.Как придут они ужоткоУзел затянуть.Как там столб дубовый нончеВрыли в лыс бугор.Заливайся, песня, звонче!Вдаль лети же, взор!Все не верю – не поверю…Поздно: срок истек;И шаги, – шаги у двери;Заскрипел замок.Офицер кричит конвойным:«Сабли наголо!»И полдневным солнцем, знойным,Темя обожгло.Привели. Сухою пыльюВетер в выси взвил.Золотой епитрахильюПоп меня накрыл.Вот сурово мне холодныйПод нос тычут крест.Сколько раз я шел, свободный,Ширью этих мест.Сколько раз встречал, как зверь, яВ логе белый день,Прошибал со свистом перьяМеткий мой кремень —Скольким, скольким певчим птицам.Вкруг окрестных селСкольким, скольким молодицамВскидывал подол.Закрутили петлю ловко.Леденеет кровь.Перекинулась веревка.«Ей, не прекословь!»Под ногой – сухие корни,А под носом – смерть.Выше, виселица, вздерниВ голубую твердь!Подвели: зажмурюсь, нет ли —Думать поотвык.Вот и высунул из петлиКрасный свой язык.1908Серебряный Колодезь

С высоты

Руки рвут раскрытый ворот,Через строй солдатЧто глядишь в полдневный город,Отходящий брат?В высь стреляют бриллиантомТам церквей кресты.Там кутил когда-то франтомС ней в трахтире ты.Черные, густые клубыК вольным небесамФабрик каменные трубыИзрыгают там.Там несется издалека,Как в былые дни —«Распрямись ты, рожь высока,Тайну сохрани».Вольный ветр гудит с востока.Ты и нем, и глух.Изумрудом плещут в окоЗлые горсти мух.1908Серебряный Колодезь

Паутина

Калека

Там мне кричат издалека,Что нос мой – длинный, взор – суровый,Что я похож на паукаИ страшен мой костыль дубовый,Что мне не избежать судьбы,Что злость в моем потухшем взгляде,Что безобразные горбыТорчат и спереди, и сзади…Так глухо надо мной в дуплоПостукивает дятел пестрый…Глаза – как ночь; как воск – чело;На сердце – яд отравы острый;Угрозою кривится рот;В ресницах стекленеют слезы…С зарей проносится и гнетЕдва зеленые березыЕдва запевший ветерокИ кружится на перекрестках,И плещется там мотылекНа кружевных, сребристых блесткахВ косматых лапах паука;Моя дрожащая рукаПротянется и рвет тенета…В душе – весенняя тоска:Душа припоминает что-то.Подглядываю в мягких мхах,Весь в лиственном, в прозрачном пухе,Ребенок в голубых цветахТам крылья обрывает мухе, —И тянется к нему костыль,И вскрикивает он невольно,И в зацветающую пыльСпасается – мне стыдно, больно: —Спасается, в кулак свистя,И забирается в валежник.Я вновь один. Срываю яМой нежный, голубой подснежник, —А вслед летят издалекаТрусливые и злые речи,Что я похож на паукаИ что костыль мне вздернул плечи,Что тихая моя жена,Потупившись, им рассказала,Когда над цветником она,Безропотная, умирала,Как в мраке неживом, ночномНад старым мужем – пауком —Там плакала в опочивальне,Как изнывала день за днем,Как становилась всё печальней; —Как безобразные горбыС ней на постель ложились рядом,Как, не снеся своей судьбы,Утаивала склянку с ядом,И вот…Так медленно бреду.Трещат и пикают стрекозыХрустальные – там, на пруду.В ресницах стекленеют слезы;Душа потрясена моя.Похрустывает в ночь валежник.Я вновь один. Срываю яЦветок единственный, подснежник.1908Москва

Весенняя грусть

Одна сижу меж вешних верб.Грустна, бледна: сижу в кручине.Над головой снеговый серпПовис, грустя, в пустыне синей.А были дни: далекий друг,В заросшем парке мы бродили.Молчал: но пальцы нежных рук,Дрожа, сжимали стебли лилий.Молчали мы. На склоне дняРыдал рояль в старинном доме.На склоне дня ты вел меня,Отдавшись ласковой истоме,В зеленоватый полусветПрозрачно зыблемых акаций,Где на дорожке силуэтОбозначался белых граций.Теней неверная играПод ним пестрила цоколь твердый.В бассейны ленты серебраБросали мраморные морды.Как снег бледна, меж тонких вербОдна сижу. Брожу в кручине.Одна гляжу, как вешний серпЛетит, блестит в пустыне синей.Март 1905Москва

Предчувствие

Чего мне, одинокой, ждать?От радостей душа отвыкла…И бледная старушка матьВ воздушном капоре поникла, —У вырезанных в синь листовЗавившегося винограда…Поскрипывающих шаговИз глубины немого садаШуршание: в тени аллейУрод на костылях, с горбами,У задрожавших тополей,Переливающих листами,Подсматривает всё за мной,Хихикает там незаметно…Я руки к выси ледянойЗаламываю безответно.1906Москва

Паук

Нет, буду жить – и буду питьВесны благоуханной запах.Пусть надо мной, где блещет нить,Звенит комар в паучьих лапах.Пусть на войне и стон, и крик,И дым пороховой – пусть едок: —Зажгу позеленевший ликВ лучах, блеснувших напоследок.Пусть веточка росой блеснет;Из-под нее, горя невнятно,Пусть на меня заря прольетЖемчужно-розовые пятна…Один. Склонился на костыль.И страстного лобзанья проситДуша моя…И ветер пыльВ холодное пространство бросит, —В лазуревых просторах носит.И вижу: —Ты бежишь в цветахПод мраморною, старой аркойВ пурпуровых своих шелкахИ в шляпе с кисеею яркой.Ты вот: застенчиво мила,Склоняешься в мой лед и холод;Ты не невестой мне цвела:Жених твой и красив, и молод.Дитя, о улыбнись, – дитя!Вот рук – благоуханных лилий —Браслеты бледные, – блестя,Снопы лучей озолотили.Но урони, смеясь сквозь боль,Туда, где облака-скитальцы, —Ну, урони желтофиольВ мои трясущиеся пальцы!Ты вскрикиваешь, шепчешь мне:«Там, где ветвей скрестились дуги,Смотри, – крестовик в вышинеПовис на серебристом круге…»Смеешься, убегаешь вдаль;Там улыбнулась в дали вольной.Бежишь – а мне чего-то жаль.Ушла – а мне так больно, больно…Так в бирюзовую эмальНад старой, озлащенной башнейКасатка малая взлетит —И заюлит, и завизжит,Не помня о грозе вчерашней;За ней другая – и смотри:За ней, повизгивая окол,В лучах пурпуровой зариНад глянцем колокольных стекол —Вся черная ее семья…Грызет меня тоска моя.И мне кричат издалека, —Из зарослей сырой осоки,Что я похож на паука:Прислушиваюсь… Смех далекий,Потрескиванье огонька…Приглядываюсь… Спит река…В туманах – берегов излучья…Туда грозит моя рука,Сухая, мертвая… паучья…Иду я в поле за плетень.Рожь тюкает перепелами;Пред изумленными очамиСвивается дневная сень.И разольется над лугамиВ ночь умножаемая тень —Там отверзаемыми мглами,Испепеляющими день.И над обрывами откоса,И над прибрежною косойПопыхивает папироса,Гремит и плачет колесо.И зеленеющее просоРазволновалось полосой…Невыразимого вопроса —Проникновение во всё…Не мирового ль там хаосаЗабормотало колесо?1908Москва

Мать

Она и мать. Молчат – сидятСреди алеющих азалий.В небес темнеющих глядятМглу ниспадающей эмали.«Ты милого, – склонив чепец,Прошамкала ей мать, – забудешь,А этот будет, как отец:Не с костылями век пробудешь».Над ними мраморный амур.У ног – ручной, пуховый кролик.Льет ярко-рдяный абажурСвой ярко-рдяный свет на столик.Пьет чай и разрезает торт,Закутываясь в мех свой лисий;Взор над верандою простерВ зари порфировые выси.Там тяжкий месяца кораллЗловещий вечер к долам клонит.Там в озера литой металлТемноты тусклые уронит; —Тускнеющая дымом ночьТам тусклые колеблет воды: —Там – сумерками кроет дочь,Лишенную навек свободы.1908Серебряный Колодезь

Судьба

Меж вешних камышей и вербОтражена ее кручина.Чуть прозиявший, белый серпЛетит лазурною пустыней —В просветах заревых огнейСквозь полосы далеких ливней.Урод склоняется над ней.И всё видней ей и противнейНапудренный, прыщавый нос,Подтянутые, злые губы,Угарный запах папирос,И голос шамкающий, грубый,И лоб недобрый, восковой,И галстук ярко огневой;И видит: —где зеленый сукЦветами розовыми машетПод ветром, – лапами паукНа паутинных нитях пляшет;Слетает с легкой быстротой,Качается, – и вновь слетает,И нитью бледно-золотойКачается, а нить блистает:Слетел, и на цветок с цветкаПолзет по росянистым кочкам.И падает ее рукаС атласным кружевным платочком;Платочек кружевной дрожитНа розовых ее коленях;Беспомощно она сидитВ лиловых, в ласковых сиренях.Качается над нею нос,Чернеются гнилые зубы;Угарной гарью папиросРастянутые дышат губы;Взгляд оскорбительный и злойВпивается холодной мглой,И голос раздается грубый:«Любовницей моею будь!»Горбатится в вечернем светеВ крахмал затянутая грудьВ тяжелом, клетчатом жилете.Вот над сафьянным башмачкомВ лиловые кусты сирениГорбатым клетчатым комкомСрывается он на колени.Она сбегает под откос;Безумие в стеклянном взгляде…Стеклянные рои стрекозЛетят в лазуревые глади.На умирающей зареУпала (тяжко ей и дурно)В сырой росе, как серебре,Над беломраморною урной.Уж в черной, лаковой каретеУехал он…В чепце зеленом,В колеблемом, в неверном свете,Держа флакон с одеколоном,Старушка мать над ней сидит,Вся в кружевах, – молчит и плачет.То канет в дым, то заблеститСнеговый серп; и задымитТуманами ночная даль;Извечная висит печаль;И чибис в полунощи плачет…1906Москва

Свадьба

Мы ждем. Ее всё нет, все нет…Уставившись на паперть храмаВ свой черепаховый лорнет,Какая-то сказала дама.Завистливо: «Si jeune… Quelle ange…»[4]Гляжу – туманится в вуалях:Расправила свой флер д’оранж, —И взором затерялась в далях.Уж регент, руки вверх воздев,К мерцающим, златым иконам,Над клиросом оцепенев,Стоит с запевшим камертоном.Уже златит иконостасВечеровая багряница.Вокруг уставились на насСоболезнующие лица.Блеск золотых ее колец…Рыдание сдавило горлоЕе, лишь свадебный венецРука холодная простерла.Соединив нам руки, попВкруг аналоя грустно водит,А шафер, обтирая лоб,Почтительно за шлейфом ходит.Стою я, умилен, склонен,Обмахиваясь «Chapeau claque’oм»[5].Осыпала толпа княжонНас лилиями, мятой, маком.Я принял, разгасясь в углу,Хоть и не без предубежденья,Напечатленный поцелуй —Холодный поцелуй презренья.Между подругами прошлаСо снисходительным поклоном.Пусть в вышине колоколаНерадостным вещают звоном, —Она моя, моя, моя…Она сквозь слезы улыбнулась.Мы вышли… Ласточек семьяНад папертью, визжа, метнулась.Мальчишки, убегая вдаль,Со смеху прыснули невольно.Смеюсь, – а мне чего-то жаль.Молчит, – а ей так больно, больно.А колокольные крестыСквозь зеленеющие елиС непобедимой высотыНа небесах заогневели.Слепительно в мои глазаКидается сухое лето;И собирается гроза,Лениво громыхая где-то.1905–1908Серебряный Колодезь