Своенравная вдова

Мартин Давенкорт улыбнулся ей, и от его ленивого взгляда Джулиана вдруг испытала прилив жара и занервничала.

– Вы всегда так настойчивы, леди Джулиана? Я думал, что одного отказа будет для вас достаточно, – мягко проговорил он.

Джулиана надменно вскинула бровь:

– Я не привыкла к отказам.

– А. Ну, мы все иногда их получаем, – с сожалением улыбнулся Мартин Давенкорт. – Просто примите его, вот и все.

– Я слышала, что вы, мистер Давенкорт, мужчина с большим опытом, – с холодком произнесла она, – но ведете себя как ревностный христианин. В этом доме вы, к сожалению, не ко двору.

Он мягко улыбнулся.

– Я вполне осознаю, что нахожусь не в своей стихии, – сказал он, – но, вероятно, и вы тоже. Примите мой совет, леди Джулиана, – бросьте все это. Всем надо когда-то взрослеть. Даже леди-распутнице, коей вы себя заявляете.

Джулиана засмеялась:

– Вы именно так считаете? Что я распутница?

– Чтобы носить подобное звание, не обязательно принадлежать к мужской половине общества. Разве не такую репутацию вы решили заслужить?

Джулиана пожала плечами:

– Репутацию могут преувеличивать.

– Верно. А кроме того, ее могут намеренно раздуть.

Сверху раздался грохот, словно упало что-то тяжелое, и они оба вздрогнули. Визжала Эмма Рен.

– Мне пора, – сказала Джулиана. – Боюсь, Эмма сегодня на меня рассердилась. Отказ присоединиться к игре часто становится оскорблением, не правда ли? – Она улыбнулась. – Хотя уж вам-то это известно, не правда ли, мистер Давенкорт? Вы меня удивили – кажется, вас совершенно не беспокоит, что вы нанесете присутствующим оскорбление своим нежеланием соответствовать.

– Я играю по собственным правилам, – ответил тот. – И никому не позволяю навязывать мне свою игру. – Он оценивающе посмотрел на нее. – В этом смысле, я полагаю, мы действительно очень похожи, леди Джулиана.

Она засмеялась:

– Если и так, то это единственное, что нас объединяет.

Мартин Давенкорт наклонил голову и с интересом посмотрел на нее.

– Вы в этом уверены?

Джулиана подняла брови:

– А как же иначе? Вы такой стойкий ортодокс, и вас явно шокировала компания, в которой вы оказались.

Мартин засмеялся:

– Вы, оказывается, много обо мне знаете, учитывая столь краткое знакомство.

Джулиана пожала плечами:

– Я вижу мужчин насквозь с тридцати шагов.

– Я заметил. А себя саму? Я полагаю, вы могли бы кое-что сказать и о собственном характере.

– О, ну, я уж точно не ортодокс, я бунтовщица и…

– Дикарка? – В словах Мартина Давенкорта прозвучала ирония, словно он не был в восторге от этих качеств.

Джулиана небрежно дернула плечиком:

– Мы с вами как мел и сыр, мистер Давенкорт. Хотя нет. Сыр может быть весьма замечательным на вкус. Вино и вода? Вы напоминаете мне выдохшееся шампанское. Такой огромный потенциал – и все впустую.

Она услышала, как Мартин втянул сквозь зубы воздух. Ей было плохо видно его лицо, но она слышала, что в его голосе сквозит удивление.

– Леди Джулиана, вы грубите всем своим случайным знакомым?

– Всем без исключений, – ответила она. – Но это – ничто по сравнению с тем, какой я иногда бываю. С вами я еще очень мила.

– Не сомневаюсь. – Тон Мартина изменился. – Вам лучше дважды подумать, прежде чем баловаться подобными играми. Однажды вы возьмете в рот больше, чем сможете прожевать.

Наступила пауза.

– Я так не думаю, – холодно ответила Джулиана. – Я вполне способна о себе позаботиться.

– Вы уверены? – тихо спросил Давенкорт, не отводя от нее внимательного взгляда.

Джулиана кашлянула и бессознательно стиснула ворот.

– Конечно, уверена! С тех пор как мне исполнилось двадцать три, я живу одна и делаю, что мне нравится.

Мартин Давенкорт выпрямился. Он улыбался.

– Это звучит как мантра, леди Джулиана. Как нечто, что мы повторяем так часто, что и сами начинаем в это верить. Если все это правда, то вы… самая закоренелая распутница благородных кровей. Но при этом вы иногда так похожи на испуганную школьницу.

По телу Джулианы прокатилась волна дрожи. Ей не понравилось его замечание.

– Это очень полезное свойство, уверяю вас, – легкомысленно ответила она. – Джентльменам нравится, что я могу побыть невинной девушкой. Они находят это очаровательным. Многие жрицы любви спрашивали, как мне это удается. Полагаю, их очень интересует, как изобразить непорочность.

Взгляд Мартина посуровел.

– Вы очень хладнокровны, леди Джулиана, вот что я вам скажу. Но мне все же хочется дать вам еще один совет. Предлагая себя джентльмену, убедитесь, что вы готовы выполнить свое обещание. В противном случае вас заклеймят обманщицей.

И снова Джулиана ощутила нахлынувшую волну раздражения.

– Два совета за один вечер, – елейным тоном произнесла она. – Вам стоит брать за них плату, мистер Давенкорт. Вы бы заработали состояние. Хотя, с другой стороны… – она скорчила гримасу, – возможно, и нет. Вы не слишком интересны.

Мартин Давенкорт засмеялся:

– Вы же были такой милой девочкой, леди Джулиана. Что с вами случилось?

Джулиана замолчала и, сузив глаза, посмотрела на него:

– Вы пытаетесь изобразить моего давнего знакомого, мистер Давенкорт?

Тот засмеялся, блеснув в темноте зубами.

– Я ничего не изображаю, леди Джулиана. Похоже, вы не помните нашу предыдущую встречу. Позвольте, я напомню. Мы с вами встретились под ивами у озера в Эшби-Теллант, в один из долгих и знойных летних дней. Вам было четырнадцать, и вы были очень милой, неиспорченной девочкой. Что так сильно вас изменило?

Джулиана отвернулась:

– Полагаю, я выросла, мистер Давенкорт. Хотелось бы мне сказать, что я тоже вас помню, но это не так. – Она подняла бровь. – Интересно, с чего бы это?

Мартин Давенкорт посмотрел на нее долгим взглядом. Джулиана вспыхнула, занервничала. Она уже собиралась разразиться речью – не важно о чем, лишь бы избежать этого неприятного ощущения, – но услышала стук копыт по булыжной мостовой.

– О! Похоже, это мой экипаж.

Мартин улыбнулся:

– Как вовремя. Вы снова получаете шанс сбежать, леди Джулиана. – Он учтиво придержал для нее дверь. – Доброй вам ночи.

Мартин Давенкорт вышел вслед за ней на улицу и, небрежно махнув рукой, двинулся прочь.

Ее лица коснулись капли дождя, возвращая к реальности. Джулиана поднялась в экипаж и наклонилась вперед, чтобы задернуть занавески, и заметила движение на другой стороне площади. Какой-то человек вышел из темноты и попал под свет фонаря. Джулиана замерла, сердце у нее пустилось вскачь. Мужчина смотрел прямо на нее, его плечи и посадка головы казались странно знакомыми. Он походил на ее покойного, но не оплакиваемого мужа Клайва Мэссингема. Но Мэссингем мертв, его зарезали в драке, пока он находился в итальянской тюрьме.

Экипаж дернулся и поехал. Занавеска вернулась на свое место, и Джулиана расслабленно откинулась на сидение.

Мартин Давенкорт с облегчением вдыхал свежий ночной воздух.

Его подташнивало от целого вечера дешевой похоти. Мартин покачал головой. Бог знает, он сам не святой пастырь, но как же его угнетала бессмысленная аморальность этого приема. А хуже всего было то, что Эндрю Брукс завтра женится на его кузине.

Он свернул на Портман-сквер. Ночь была темной, дул сильный ветер, шел дождь. Воздух пах свежестью, как в деревне. Внезапно его накрыла тоска. Когда-нибудь сезон все равно закончится… Нет, он не может сейчас уехать из города. Даже не принимая во внимание его работу, младшие сестры наслаждаются новизной ощущений и начнут жаловаться, если он увезет их из Лондона раньше времени. Да и по отношению к старшим это тоже было бы несправедливо. Особенно к Кларе, ведь ее выход в свет и так пришлось отложить на год из-за смерти отца. Она могла бы произвести фурор в обществе и, может, даже нашла бы себе отличного мужа прямо в первый сезон, если бы только им удалось уговорить ее взбодриться и поощрить кого-нибудь из ее поклонников.

Если он сможет устроить ее судьбу и найти мужа для Китти… Но с Китти проблемы были куда сложнее.

Мартин нахмурился. Китти совершенно не интересовалась лондонскими развлечениями, за исключением игорного стола, за которым она теряла бесконечное количество денег. Мартин знал, что она занимается этим, потому что очень несчастна.

Игорные проблемы заставили Мартина вспомнить о леди Джулиане Мафлит. Джулиана шла по жизни, волоча за собой, словно хвост кометы, два брака и длинную череду любовников. Он много слышал о ее выходках – а кто не слышал, – но со времени их последней встречи минуло почти шестнадцать лет. Неудивительно, что она не помнит.

За прошедшие годы он много раз сталкивался с женщинами вроде Джулианы Мафлит: скучающие жены, чья красота застыла в неудовлетворенности, и вдовы, уставшие от светского общества.

Однако, впервые посмотрев ей сегодня в глаза, он увидел ранимую девочку, которая играет роль взрослой женщины. Это открытие поразило его, как удар под дых.

Он свернул на Лаверсток-Гарден и поднялся по ступенькам своего дома. Везде горел свет, хотя уже было больше двух часов ночи. Плохой признак.

Бледный как полотно, дворецкий Лиддингтон открыл ему дверь, и у Мартина упало сердце.

– Случилось что-то плохое, Лиддингтон? – пробормотал он, снимая пальто.

– Да, сэр. – Дворецкий придерживался фактов. – Госпожа Лейн ждет вас в библиотеке. Я пытался убедить ее отложить дело до утра, но она настаивала…

– Мистер Давенкорт! – Дверь библиотеки распахнулась, и из-за занавеса выплыла госпожа Лейн.

Это была высокая женщина с седеющими волосами и постоянным выражением страдания на лице.

– Мистер Давенкорт, мне просто необходимо с вами поговорить! Эта девочка безнадежна, она совершенно меня не слушается! Вы должны с ней поговорить. Ей самое место в Бедламе.

– Миссис Лейн, я полагаю, вы говорите о мисс Кларе? – спросил Мартин.

Он схватил почтенную даму за руку и провел ее обратно в библиотеку, подальше от изумленных слуг.

– Я знаю, она бывает легкомысленной и ленивой…

– Ленивой! Эта девочка дразнит молодых людей. – Госпожа Лейн обиженно забрала у него руку. – Она притворяется, что заснула, чтобы не разговаривать со своими поклонниками! Ничего удивительного, что она пока еще не получила ни одного предложения. Мистер Давенкорт, вы должны с ней поговорить.

– Конечно, я с ней поговорю, – заверил ее Мартин.

– Что же до мисс Китти… – Госпожа Лейн буквально раздувалась от гнева. – Эта девочка попала в плохую компанию, сэр.

– Хорошо, я поговорю и с Китти тоже, – сказал Мартин. Ему просто необходимо было выпить. – Могу я предложить вам миндального ликера, миссис Лейн?

– Нет, благодарю вас, мистер Давенкорт, – ответила она таким тоном, словно Мартин предложил ей что-то ужасно вульгарное. – Я не пью после одиннадцати вечера. Алкоголь меня возбуждает. – Она передернула плечами. – Только хочу добавить: если мисс Давенкорт и мисс Клара не изменят своего поведения – и быстро! – мне придется предложить свои услуги кому-нибудь другому.

– Прошу вас, миссис Лейн, не уходите от нас. Вы уже проделали такую замечательную работу. – Он сам чувствовал, что его голосу недостает искренности.

– Я подумаю об этом, – смилостивилась компаньонка. – И кроме того, если вы считаете, что я замечательно поработала, вы могли бы отразить сей факт в моем жалованье, мистер Давенкорт…

Мартин ощутил, как закручиваются винты шантажа.

Он придержал дверь для госпожи Лейн.

– Я посмотрю, что могу сделать, мадам. Будьте уверены, я поговорю и с Китти, и с Кларой…

– Мартин! – Жалобный детский голос донесся откуда-то с лестницы. Дейзи сидела на ступеньках посередине пролета, свесив ножки через изящные кованые перила. Девочка прижимала к себе плюшевого медвежонка, такая маленькая и взъерошенная. Дейзи было всего пять, поздний ребенок, результат провалившейся попытки мистера и миссис Давенкорт наладить отношения.

Мартин заторопился наверх, подхватил девочку на руки и ощутил обжигающие слезы, капающие ему на рубашку.

– Мне приснился плохой сон, Мартин. – Его младшая сестренка икнула. – Мне снилось, что ты уехал и оставил нас навсегда… навсегда…

Мартин погладил ее по волосам.

– Тише, милая. Я здесь и никогда больше не уеду, обещаю…

– Пойдем, милая, – вмешалась няня. – Я расскажу тебе сказку о принцессе на горошине.

Джулиана лежала на своей огромной кровати и смотрела, как играют тени на противоположной стене спальни. В доме стояла полная тишина. Здесь и днем некому было ее нарушить.

Джулиана повернулась на бок и прижалась щекой к прохладной подушке. Она горела от сдерживаемых слез и гнева, не понимала, почему ей хочется плакать, хотя и чувствовала, что это как-то связано с Мартином Давенкортом. Она стукнула кулаком по подушке. Да с чего тут распускать нюни? У нее есть все, чего душа пожелает, а значит, нет причин печалиться.

Мартин Давенкорт. Его строгое лицо все еще стояло у нее перед глазами. Серьезный, прямой взгляд. Она сама не знала, почему хочет его. Он ей даже не нравился. Он олицетворял собой все, что ее обычно отталкивало в мужчинах. Может быть, именно поэтому ей хотелось его завлечь. Ей хотелось проверить, действительно ли он так стойко придерживается чести, как заявляет. Ей хотелось узнать, может ли она его совратить.

Мы встретились под ивами около пруда в Эшби-Теллант, в один из долгих и знойных летних дней. Вам было четырнадцать, и вы были очень милой, неиспорченной девочкой.

Эти слова затронули какую-то струну в ее памяти.

Мартин Давенкорт. Ну конечно. Он все время сидел уткнувшись в книгу или строил какие-то механические штуки. И совершенно не интересовался ее девчачьей болтовней о сезоне, балах, приемах и достойных джентльменах, с которыми она познакомится во время своего первого выхода в свет…

А еще тем летом они заключили какой-то пакт. Джулиана наморщила нос, пытаясь вспомнить точнее. Она тогда переживала, что не сможет найти себе мужа. Мартин пытался установить ложку катапульты или еще какого-то скучного устройства. Он поднял голову и сказал, что сам женится на ней, если в тридцать лет они оба еще не будут женаты.

Джулиана смеялась тогда, засмеялась и сейчас. Это было очень мило со стороны Мартина, но, приехав в Лондон, она тут же без памяти влюбилась в Эдвина Мафлита и вышла за него замуж. А Мартина Давенкорта она больше не видела.

Она сама не понимала, как Мартину Давенкорту удалось проникнуть под ее защиту, пронзить ее, словно острым шипом. Его наблюдения были точными, а взгляд слишком проницательным. Он чем-то задевал ее, тревожил, в его присутствии она ощущала предательское чувство близости.

Джулиана вдруг сообразила, что Мартин тоже будет присутствовать на свадьбе Эндрю Брукса. Ее сердце пропустило удар от внезапного предвкушения и чего-то неясного и сильно напоминающего неловкость. После сегодняшнего вечера она немного стыдилась встретиться с ним снова.

Джулиана села в постели. Она понимала, что слишком возбуждена, чтобы заснуть. Но если она не выспится, то завтра на свадьбе будет ужасно выглядеть, и никто не станет ею восхищаться. Последняя мысль была ей невыносима. Она потянулась и зажгла свечку, потом босиком прошла к деревянному комоду, что стоял в углу комнаты. В верхнем ящике под шелковыми чулками пряталась коробочка пилюль. Она приняла две таблетки лауданума и быстро запила их водой из кувшина, что стоял на тумбочке.

Глава 2

– Мы полагаемся на тебя, Мартин. – Давиния Хавард, мать невесты, грозно посмотрела на племянника.

За ее спиной Мартин заметил Араминту. Сестра ответила ему извиняющимся взглядом и развела руками – она уже пыталась утихомирить тетю, но не преуспела. Мартин сочувственно улыбнулся.

Они находились в церкви, и до церемонии оставалось всего десять минут. Слышался сердитый шепот миссис Хавард и тихие, вежливые ответы Мартина. Госпожа Хавард сидела на церковной скамье рядом с племянником. Она преграждала ему выход и нависала всей своей внушительной массой и силой личности.

– Я к вашим услугам, тетя Давиния, – вежливо прошептал Мартин, – но я не совсем понимаю. Что именно вы хотите, чтобы я сделал?

Давиния Хавард глубоко вздохнула:

– Я полагаюсь на тебя, Мартин… – Она ткнула ему в грудь коротеньким пальчиком. – Я надеюсь, что ты не позволишь этой ужасной женщине, Джулиане Мафлит, разрушить свадьбу Юстасии. Не стоило допускать ее присутствия! Леди Лестредж только что сообщила мне, что она вытворила на вчерашнем приеме в честь Эндрю Брукса. Ты уже слышал об этом?

– «Слышал»? – пробормотал Мартин и горестно улыбнулся. – Боюсь, я не только слышал, но и видел!

– Мартин! Только не говори, что ты присутствовал на одной из оргий Эммы Рен! Неужели у тебя такой плохой вкус?

– Я ушел раньше начала самой оргии, – прошептал Мартин и едва заметно улыбнулся сестре. – Я едва вытерпел hors d’oeuvres.[1]

Араминта сдавленно хихикнула.

– Тогда ты знаешь, на что способно это существо! Я не сомневаюсь, что она и сегодня выкинет что-нибудь неописуемо вульгарное, чем оскорбит мою бедную малютку Юстасию в день ее собственной свадьбы!

– Уверен, вы дали волю своему воображению, тетя Давиния, – ответил он с холодком. – Я убежден, что леди Джулиана не планирует делать ничего подобного.

Та нахмурилась и посмотрела на него.

– Я тебе об этом напомню, когда она сорвет церемонию и сделает нас посмешищем! Мартин… – Она понизила тон. – Хорошо, что ты принадлежишь к светскому обществу. Я знаю, что могу на тебя положиться в отношении этого существа. Произойдет что-то непристойное, помяни мое слово.

Мартин проводил тетю к ее обычному месту. Потом он склонился и прошептал ей на ухо:

– Очень возможно, что все ваши опасения напрасны, тетя Давиния. Я не вижу здесь леди Джулианы. Но если возникнет опасная ситуация, я сделаю все, что в моих силах.

– Спасибо, мой дорогой Мартин. Для меня это уже слишком.

Мартин сжал ей руку, испытывая прилив нежности.

– Не волнуйтесь. Сейчас появится Юстасия, и все пройдет как по маслу. Я в этом не сомневаюсь.

Тетя стала искать в сумочке нюхательную соль. При виде матери невесты в состоянии полуобморока кто-то из присутствующих захихикал. С хмурым видом Мартин снова занял место рядом с сестрой.

– По-моему, тетины опасения совершенно неоправданны, – пожаловался он.

Араминта успокаивающе положила руку ему на плечо.

– Мартин, ты же знаешь, что с тетей Давинией легче согласиться, чем спорить. И потом, если леди Джулиана Мафлит… хм… действительно станет раздеваться в церкви – хоть это и маловероятно, – мы будем знать, что ты справишься с ситуацией!

Мартин застонал, сопротивляясь желанию схватиться за голову. На мгновение перед его мысленным взором предстала пугающая картина: леди Джулиана стоит перед алтарем и медленно снимает с себя одежду. Его ужаснула мысль, что придется силой выпроваживать обнаженную женщину из Божьего храма.

– Мартин! – рявкнула Араминта.

Тот вздохнул:

– Минта, на моем попечении четверо детей, и за всеми надо присматривать. Согласись, было бы чересчур ожидать, что я стану нянькой еще и леди Джулиане Мафлит. Я не понимаю, зачем ее вообще пригласили, если она любовница Эндрю Брукса. Мне кажется, что это дичайшее оскорбление по отношению к Юстасии.

Араминта вздохнула и придвинулась поближе к брату.

– Подозреваю, это только доказывает, что за человек Эндрю Брукс.

– Это вряд ли новость для тебя!

– Для меня – да, но не для тети Давинии. – Араминта опять вздохнула. – При всей ее грозности, она очень наивна в отношении светского общества. Очевидно, Брукс положил перед ней список гостей, и тетя Давиния просто взяла его, не проверяя. Ее чуть удар не хватил, когда она обнаружила правду!

Мартин покачал головой:

– Им вообще не стоило выдавать Юстасию за Брукса…

– Я знаю. – Араминта пожала плечами. – Он прискорбно ненадежен, но он – сын маркиза, и Юстасия любит его.

– И какой из этих фактов перевешивал, когда Хавард соглашался на этот брак? – саркастически поинтересовался Мартин.

Араминта печально посмотрела на него:

– Ты слишком принципиален, Мартин.

– Прошу прощения. Я не знал, что это возможно.

– Всем иногда приходится уступать. Ты, как будущий член парламента, должен это понимать.

Мартин понимал. Но ему это не нравилось.

– На тот маловероятный случай, если леди Джулиана внесет в церемонию дисбаланс, я обещаю, что сгребу ее в охапку и вытащу из церкви. Но взамен ты должна пообещать мне приглядеть за Дейзи.

Араминта наклонилась и поцеловала его в щеку.

– И за Марией и всем остальным выводком. Я обещаю. Спасибо, Мартин! Ты очень добр.

– Давай будем надеяться, что мне не придется выполнять свое обещание, – мрачно произнес ее брат.

Леди Джулиана Мафлит опустилась на церковную скамью в задних рядах и с ослепительной улыбкой наклонилась к своему молодому груму. Она села сзади отнюдь не из тактичности, просто потому, что пришла слишком поздно. Она никак не могла выбрать, какое платье надеть – скромное зеленое или шокирующее алое. В конце концов она остановилась на алом с низким вырезом, добавив к нему свою обычную серебряную цепочку с подвеской-полумесяцем и серебряный браслет.

Ей показалось забавным, что, ожидая свою невесту, Брукс явно чувствует себя не в своей тарелке. Он постоянно потирал шею под платком, словно тот не давал ему свободно дышать.

Поправляя юбки своего изысканного шелкового платья, Джулиана размышляла о том, что деньги никогда не удержат мужчину типа Брукса. Она почти пожалела мисс Хавард.

За ней наблюдал мужчина. Он стоял в полумраке у распахнутой двери. Джулиана давно привыкла к мужскому восхищению и сейчас точно могла сказать, что мужчина пристально ее изучает. Она бросила на него быстрый взгляд из-под шляпки, и ее желудок провалился куда-то вниз. Это был Мартин Давенкорт.

Его темные глаза с неприязнью скользнули по ней – от пера на шляпке до ярко-красных туфелек. Легко было догадаться, о чем он думает. Он недоволен, что она выбрала алое платье и теперь обращает на себя слишком много внимания.

Несколько секунд они, не двигаясь, смотрели друг на друга. Потом Джулиана с усилием отвела глаза и уставилась на фигурку ангела над органом. Она дрожала от гнева и чувствовала, что к щекам приливает кровь. Она краснела! С ней такое случалось крайне редко. Как он смеет так на нее действовать?!

Появилась невеста, юная жизнерадостная девочка со светлыми волосами.

У дверей толпились и переговаривались шесть юных подружек невесты – они тоже были в белом. Уголком глаза – она, естественно, не собиралась смотреть на него прямо – Джулиана заметила, как Мартин с улыбкой наклонился к самой маленькой подружке невесты и коснулся ее щеки. Она вспомнила слова Эммы, что у него есть младшие сестры. Джулиана, сама того не осознавая, с облегчением вздохнула.

Невеста пошла по проходу, и Джулиана полюбовалась лицом Эндрю Брукса, на котором отразился ужас. Именно так она и думала. Брукс в итоге все-таки угодил в брачную ловушку.

Джулиана чихнула и прижала к носу платок. От пыли у нее распухло горло и заслезились глаза. Как недостойно. Она испугалась, что скоро превратится в уродину. Она снова чихнула, два раза подряд. Несколько человек шикнули на нее. Викарий что-то гудел о мотивах вступления в брак.

В распухшем горле Джулианы внезапно встал ком, и из глаз потекло так, что она уже ничего не видела вокруг себя. Она поняла, что надо бежать.

Она поднялась и стала двигаться вдоль скамьи к главному входу, наступая на ноги сидящим. Она не видела, куда идет, и споткнулась о край скамьи, но кто-то поймал ее за руку и помог удержаться на ногах.

– Сюда, леди Джулиана, – прошептал ей на ухо тихий голос. Человек крепко взял ее за руку и повел к выходу.

– Спасибо, сэр, – поблагодарила она.

Джулиана вышла на воздух и ощутила на лице солнечный свет, а слабый ветерок ласково коснулся ее кожи. Из глаз по-прежнему текло, и она не сомневалась, что лицо припухло. С этим ничего нельзя было сделать. Она уже много лет страдала от сенной лихорадки, и сейчас, к несчастью, ей пришлось испытать приступ на людях.

– Спасибо, сэр, – снова сказала она.

– Сюда, леди Джулиана, – повторил мужчина.

Еще крепче сжав руку, он заставил ее спуститься по ступенькам церкви. Джулиана немного запнулась и почувствовала, как его рука поддержала ее за талию. Она увидела, что перед ними остановился экипаж. Мужчина открыл дверцу и втолкнул ее внутрь.

– Ради бога, что вы такое творите?

– Успокойтесь, леди Джулиана. – Мужчина, казалось, забавлялся. – Я вас похищаю. Разве это не привычное дело для леди вашей репутации? Или вы предпочитаете сами организовывать похищения?

Джулиана выпрямилась на сиденье. Она узнала этот голос с насмешливыми нотками. Глаза уже слезились не так сильно, и она смогла разглядеть лицо своего собеседника.